Трудности перевода

Лишь теперь, когда они вновь остались только вдвоём, Виктор в полной мере ощутил, какое это счастье – проводить вечера дома с Юри. В отсутствие Плисецкого Кацудон больше не чувствовал себя не в своей тарелке. Виктор улыбнулся неожиданному каламбурчику и заёрзал, устраиваясь поудобнее. Можно было бы конечно уже завалиться в кровать, вот только вряд ли тогда потом удастся поднять себя, чтоб перед сном вывести погулять Маккачинна. Поэтому они расположились на диване: Юри сидел, пролистывая сообщения в своём телефоне, а Виктор лежал, устроив голову у него на коленях и сложив на подлокотнике ноги, словно налившиеся свинцом после напряжённого дня. Свободной рукой Юри рассеянно перебирал волосы Виктора, струившиеся между пальцев, как расплавленное серебро, а тот млел от этой нехитрой ласки и вот уже четверть часа не мог дочитать до конца страницу «Мастера и Маргариты». Стыдно сказать, но в школе Витя так и не осилил этот роман, поэтому пытался наверстать сейчас, чтобы не выглядеть глупо, когда кто-нибудь из знакомых в разговоре случайно вставлял оттуда цитату. Вероятно, из-за того, что он был сосредоточен вовсе не на книге, а на своих ощущениях, Виктор сразу уловил перемену настроения Юри – рука в его волосах напряглась и застыла. - Что случилось? – спросил Виктор, захлопывая томик Булгакова. Юри показал ему слитую кем-то из присутствовавших на сегодняшней тренировке видеозапись, где они вдвоём танцевали на льду танго. Заголовок под ней гласил: «Ломка шаблонов: Никифоров и Кацуки будут выступать в новом сезоне в качестве пары». Видео стремительно обрастало всё новыми язвительными комментариями. - Так, посмотрим, откуда был сделан репост, – Виктор вырвал из его рук телефон. – Ну, конечно, это Плисецкий нам удружил. Ты из-за этого расстроился? - Не совсем. Я беспокоюсь, что ты огорчишься, - Юри отвёл взгляд, но Виктор уже понял, что тот снова что-то себе выдумал, поэтому уточнил: - И только? - Перед тем, как сбросить ссылку на это видео Пхичит спросил, когда наша свадьба. Виктор, мы ведь не сможем пожениться здесь? А может, вообще никогда не поженимся, - Юри умолк, оставив при себе вновь пробудившиеся сомнения в том, нужна ли Виктору такая неуклюжая свинья, как он. Однако тот всё равно понял, в чём дело, и попытался успокоить возлюбленного. Глядя на него снизу вверх, он стал читать всплывшие в памяти строки: Ты не спрашивай, не распытывай, Умом-разумом не раскидывай: Как люблю тебя, почему люблю, И за что люблю, и надолго ли? Ты не спрашивай, не распытывай: Что сестра ль ты мне, молода ль жена Или детище ты мне малое? И не знаю я, и не ведаю, Как назвать тебя, как прикликати. Много цветиков во чистом поле, Много звезд горит по поднебесью, А назвать-то их нет умения, Распознать-то их нету силушки. Полюбив тебя, я не спрашивал, Не разгадывал, не распытывал; Полюбив тебя, я махнул рукой, Очертил свою буйну голову! [1] - Красиво. Ты сам придумал? – поинтересовался Юри. - Нет, это стихи Толстого, но не Льва и не Алексея, – ответил Виктор. - А что такое «детище»? - Ребёнок. - А «прикликати»? – спросил Юри. - Позвать. – А «очертить голову» – это от слова чёрт или чертить? И что это значит? - Похоже, от обоих. В старину существовал суеверный обычай очерчивать вокруг себя круг, чтобы защититься от нечистой силы, скажем, от тех же чертей. Но в данном случае это значит поступать безрассудно, не думая о последствиях, - пояснил Виктор. - То есть ты не думать тогда о посредствиях, когда сказать о нашей свадьбе? - Думал, собирался поговорить, вот только не знал, как к тебе подступиться, а ты вдруг дал мне такой повод с этими кольцами. Юри, ну когда ты уже перестанешь в нас сомневаться? - Я постараюсь. А расскажи мне ещё стихи. - Хорошо, теперь из современной поэзии, это словно про тебя было написано: Неуверенного в себе человека Затравило искусство 20-го века, Осмеяло ранимость его и стыдливость. Я намеренна восстановить справедливость. Вы должны просить у него прощенье За то, что питали к нему отвращенье, Издевались над робостью, чувством вины, Вечно тыкали пальцем в его беззащитность И, проявляя большую начитанность, Ссылались при этом на Фрейда и сны Неуверенного в себе человека! Вы о нем сочинили романы и повести, Очернили, стыда не имея и совести Неуверенного в себе человека, Все пороки свои в этот образ вложив: Двоедушие, трусость, коварство, нахальство, Извращенные способы выйти в начальство. Неуверенного в себе человека Истребляли, травили Да чудом он жив! Неуверенный в себе человек, Станет редкостью завтра, Как в Африке снег… Человек, в себе неуверенный, Скоро вымрет, как мамонт, друзья! Должен кто-то сказать ему: «Не вымирайте! Мы не будем вас мучить! Вы с нами играйте!…» Должен кто-то с любовью обнять его первым Защитить от уверенно бьющим по нервам Неуверенного в себе человека! Пусть это буду я, [2] - на последних словах Виктор сел и обнял Юри. - И как ты всё это помнишь? – удивился тот. - Сам порой удивляюсь. Наверное просто очень хорошая память. Галина Ивановна – моя учительница русского языка и литературы – поощряла нас учить стихи. Любой ученик мог выучить стихотворение, рассказать его на уроке с выражением и получить за это хорошую оценку. Из-за постоянных тренировок и соревнований мне некогда было читать большие романы, вот я и пользовался возможностью получать оценки за стихи, которые запоминаю очень быстро (стоит всего три-четыре раза прочесть), а не за ответы по «Войне и миру». - Тогда расскажи ещё, мне очень нравится, у тебя даже голос меняется, когда ты говоришь стихи, и глаза начинают светиться, - попросил Юри. - Надеюсь, не как в темноте у Маккачина. Ладно, слушай. Это одни из самых любимых и тоже в тему нашего разговора: Я жду, исполненный укоров: Но не веселую жену Для задушевных разговоров О том, что было в старину. И не любовницу: мне скучен Прерывный шепот, томный взгляд, И к упоеньям я приучен, И к мукам горше во сто крат. Я жду товарища, от Бога В веках дарованного мне За то, что я томился много По вышине и тишине. И как преступен он, суровый, Коль вечность променял на час, Принявши дерзко за оковы Мечты, связующие нас. [3] - Я понял: наши мечты важнее того, что думают о нас другие, - прошептал Юри. – Я хочу быть рядом с тобой всегда, быть достойным тебя. Но разве я могу мечтать выиграть у тебя? - Даже не вздумай поддаваться мне во время соревнований. Я тоже не стану. Настраивайся на победу. Борьба должна быть честной, иначе неинтересно. Бери пример с Юрио, его наверняка никогда не посещают подобные мысли. - Виктор, а этот поэт, он, что, тоже был гей? Витя чуть не икнул от столь неожиданного предположения. - Нет, Николай Гумилёв был женат на Анне Ахматовой. Она тоже писала прекрасные стихи, - приобщить Юри к творчеству Ахматовой ему помешал Маккачин, притащивший в зубах поводок, напоминая самым недвусмысленным образом на необходимость немедленной прогулки. Вывалившаяся из внезапно открывшейся двери четверолапая и четвероногая компания вспугнула темноволосую девушку с баллончиком краски в руках. Та стремительно бросилась наверх по лестнице, но спортсмены, привычные к утренним пробежкам, быстро настигли её. - Не думал, что такая приличная девушка, как ты, Эля, может писать на дверях, - протянул Виктор. Бывшая предводительница местного клуба поклонниц Никифорова съёжилась под его взглядом. А он всё думал, куда подевалась девчонка, сутками напролёт дежурившая у его дверей, чтобы взять очередной автограф. – Что у нас тут? Голубенькая краска. Я ж только два дня назад дверь выкрасил. Взрослая девушка, а ведёшь себя, как малолетний хулиган. Стоп, так это ты выцарапывала раньше на стенах «Эля + Витя = любовь»? - А ещё ездила на все твои соревнования в России и часами стояла у служебного входа, чтобы вручить тебе цветы. Ты благодарил, целовал меня в щёку и улыбался. Я думала, что однажды ты поймёшь, что никто не будет любить тебя, как я, и женишься на мне. А ты оказался из этих, - Эльвира бросила на него вызывающий взгляд. - И решила испортить мне дверь? Что ж, раз ты такая прямолинейная, то пойдём к дяде Митяю. По крайней мере, на этот раз тебе не удастся отвертеться. - Виктор, не надо, пожалуйста, отец меня прибьёт, - запричитала девица. - Так, посмотрим, что ты успела сегодня натворить, - взяв бывшую поклонницу под локоток, Никифоров повёл её к двери, на которой уже красовалось красноречивое «Пи». - Значит, так: равномерно окрашиваешь всю дверь, пока мы гуляем с собакой, - распорядился Виктор. – Если не сделаешь этого, я сдам тебя отцу, поняла? - Куда уж понятнее? – буркнула Эля и приступила к работе. Виктор, Юри и повизгивающий от нетерпения Маккачин направились к лифту. - Это она из-за меня написала тебе на двери плохое слово, - вздохнул Юри, когда за ними закрылась дверь. - А была бы на твоём месте женщина, так Эля написала бы, что она шлюха, так что не парься. - Париться? Я? Это ж не онсэн, - Юри удивлённо захлопал ресницами. - Я имею в виду: не бери в голову, - растолковал Виктор. - Так бы и сказал, - вздохнул Юри. Беда, с этим русским языком, да и только.