Viva New Vegas

Желто-белая фишка неуклюже катается по пальцам: то и дело падает и прытко скачет по столу, так и норовя убежать. Марша ловит ее раскрытой ладонью, греет несколько секунд в кулаке и откладывает в сторону. Из небольшой горки фишек женщина берет новую; мечтательно попивая вишневую ядер-колу с водкой, - на самом деле изрядно разбавленную водой, - Марша подкидывает и ловит фишку, любуясь ее полетом. Две фишки за пять долларов НКР - чистой воды грабеж. Она сидит за круглым столиком в углу игрового зала, откуда видны все столы. Народу немного, но все крупье заняты. Над столом блэкджека то и дело раздаются разъяренные вскрики и аплодисменты, за рулеткой смазливый белобрысый парень в щегольских очках небрежно швыряет фишки невозмутимому крупье, и окружающие его дамы заходятся восторженным аханьем. Двое мужчин в одинаковых коричневых костюмах и довоенных шляпах, похожие, будто близнецы, лениво перекидываются в караван, не обращая внимания на прогуливающихся по залу шлюх. Девочки Гарретов выглядят так, словно только что вышли из ванной и, набросив на себя первое, что попалось под руку, выбежали на улицу. Свободные рубашки, трусы с высоким поясом и оборками, но зато при шляпках и перчатках; только зонтиков не хватает. Марша Хилл делает большой глоток газировки. Какой вообще смысл наряжать проституток? Платят ведь не за тряпки, а за то, что под ними. Блондин за рулеткой выплевывает ругательство, бьет ладонью по потертому сукну, пока крупье сгребает фишки. У крупье тонкие красные губы, блестящие, зачесанные назад волосы и узкий жилет; поверх атласных цветов рассыпаны бурые пятна. Миниатюрная блондинка и ее рослая толстобедрая подруга тут же отходят от блондина и направляются к столу блэкджека, пока неудачливый игрок залпом выпивает свое виски. - Мисс, не хотите ли попытать удачу? - спрашивает крупье, лукаво изогнув бровь, и Марша качает головой. - Позже. Я жду друга, - она улыбается, поднося к губам стакан, и просовывает палец под бархотку на шее. Лейтенант здесь почти час, от ядер-колы во рту поселилась оскомина, от табачного дыма слезятся глаза, а девица в драных серых чулках и облезлым пером в волосах уже дважды подходила к ней и предлагала подняться наверх всего за двадцать пять крышек. Это почти шестьдесят три доллара НКР, а девка явно столько не стоит. Девиц, которых заказал себе тогда Жан-Батист, почему-то не видно. Что-то снова бьет Маршу в грудь, так, что она стискивает в кулаке ткань платья; ей становится больно всякий раз, когда она вспоминает о нем. Безбашенный и дикий; как он мог так глупо проболтаться и позволить "королям" себя убить? Резак должен был прикончить Короля; без него Фрисайд бы легко сдался, и лейтенанту Хилл не пришлось бы просиживать задницу в этой дыре, цедя чертову ядер-колу, от которой уже тошнит, как и от этого сраного городишки. Помойная яма посреди Мохаве, рассадник преступности и заразы; но Республика еще наведет здесь порядок. Марша продолжает играть с фишкой, но пальцы у нее неловкие и совсем не гибкие; вот у Жан-Батиста фокусы с фишкой-монеткой-крышкой всегда выходили ладно, от чего проститутки визжали и хлопали в ладоши, словно Резак превратил кучу навоза в гору крышек или вызвал дождь. Лейтенант сердито встряхивает волосами, убранными в пучок, такой тугой, что печет кожу головы. У нее жирно подведены глаза, до самых висков, и напудрено лицо; Маршу Хилл почти не узнать. И все ради Курьера. Женщина зло стискивает зубы, сжимает мутный стакан с остатками газировки. Герой, мать ее, НКР, как же. Просто наглая, циничная сука, жадная до внимания и крышек; ей срать на Республику, срать на погибающих в пустыне беженцев и солдат, убитых легионерами. Чем она лучше рядового, распятого на кресте, или фермера, которому нечего есть из-за того, что "короли" перекрыли водопровод? Чем она лучше Резака и его сестры? А ведь лейтенант Хилл надеялась, что их проблемы во Фрисайде закончатся со смертью Пейсера... Когда в казино заходит фигура в знакомом синем комбинезоне, Марша откидывается на спинку стула и слегка вытягивает шею. Она видит, как к Курьеру подходит Френсин, - пиджак мисс Гаррет слегка узковат ей в плечах и топорщится на спине, - жеманно целует ее в обе щеки; левая глянцево блестит, точно чисто вымытое стекло. Курьер улыбается, крутит головой; лейтенант сидит слишком далеко, чтобы услышать или прочитать по губам, но различает холодный металлический блеск в волнах сигаретного дыма. Остаточную кислятину газировки на языке перебивает горькой желчью: пока граждане Республики голодают, Курьер тратит крышки на имплантаты. К себе она более чем щедра, а вот накинет ли денег на протез солдату, которого вражеская мина оставила без ноги? Лейтенант Хилл ставит стакан и сгребает фишки, поднимаясь. Ее душит ярость, но женщина находит в себе силы улыбнуться крупье и скорбно вздохнуть. - Наверное, он не придет... что же, повеселюсь тогда без него, - Марша ставит на черное, - Жан-Батист говорил всегда ставить на черное, - и знобко передергивает плечами. Волосы на затылке шевелятся от чужого пристального взгляда. Слегка повернув голову, женщина манерно поправляет прическу и бросает быстрый взгляд через плечо. Игрок в коричневом пиджаке, сидящий в одиночестве за столом, молча кивает ей, чуть приподнимая шляпу. У него серые глаза, серьезное вытянутое лицо и тонкий неулыбчивый рот. Совсем не похож на Жан-Батиста; Марша решает, что он ей не нравится. Да и Лайза не предупреждала о новых агентах. Крупье запускает шарик, Марша в мнимом предвкушении облизывает губы; она оборачивается снова за секунду до того, как шарик останавливается. Выпадает красное. Столик за ее спиной пуст.