Viva New Vegas

Из-за тяжелой брони с шипастыми наплечниками и размашистой походки ее можно принять за мужчину; лицо скрывает обшарпанный мотоциклетный шлем, на руках - грубые перчатки с нашитыми на костяшках гайками. Женщина прогуливается у Старого мормонского форта; одетая как наемник, она держится в стороне от остальных, кучно толкущихся у ворот Фрисайда. Наемники щелкают тыквенные семечки, перебрасываются шутками и байками в ожидании клиентов, человек в белом халате "Последователей Апокалипсиса" идет, согнувшись под тяжестью жестяных ведер, полных воды, в компании двоих, - человека и гуля, - одинаково вооруженных охотничьими винтовками. Двое ребятишек, одетые в грубо пошитые рубахи и штаны из шкуры брамина, бритые налысо, собирают металлолом: высокий мальчик толкает тележку, а второй, ростом пониже и посмуглее, крысой рыщет по улице в поисках мусора. Чумазый бритый торговец зычно расхваливает свой товар - жареное на огне собачье мясо и копченую крысятину - перед "королями", расхлябанно прохаживающимися по улице. Алерио следит за ними всеми, отмечает, что один из "королей" слегка припадает на правую ногу, а ребенок, скидывающий мусор в тележку, на самом деле девочка. Наемники разговаривают как лучшие друзья, но стоит появиться выгодному клиенту, то они не побоятся пустить кровь тому, с кем еще недавно смеялись. С улицы в комнату заползает смрад горелого мусора, сама каморка пропахла сыростью и несвежим бельем; половицы скрипят под ногами, штукатурка осыпается с потолка и стен, а разобранная постель выглядит не уютнее собачьей подстилки. Сигаретный дым вьется к потолку; старуха сидит в кресле, и чуть задравшийся подол обнажает ее бледные дряблые ноги. Она апатично стряхивает пепел прямо на пол, пока высокая женщина с испитым лицом, одетая в одни только лоскутные штаны, укачивает ребенка. Мальчику чуть больше полугода, он плохо ест, плохо спит, и мать почти не выносит его на улицу. Алерио знает, что она хочет отдать сына "последователям", но сомневается, что ребенка это спасет. Будучи живым, он все равно выглядит как маленький мертвец. Досадливо поморщившись от звуков детского плача, фрументарий задергивает засаленную занавеску. Старуха в кресле вздрагивает, поднимая на него мутные глаза. - Уже уходишь? - она подслеповато щурится и склоняет седую голову на бок. У нее аккуратно уложены волосы, но неряшливо накрашено лицо, и платье все в пятнах; после смерти своих подружек Коварная Клара¹ совсем сдала. Она тяжело опирается на подлокотники, поднимаясь. - Лидия! - хрипло каркает Клара, и женщина, прижимающая ребенка к груди, поворачивает голову. - Проводи... - Не стоит, - Алерио надевает шляпу; он расплатился с Коварной Кларой еще на прошлой неделе, но пришел ночевать только сегодня, когда фрументарий Инкульта отдал приказ действовать. За женщиной он следит давно, еще со смерти Ван Граффов; вычислить агента разведки НКР оказалось не так уж и трудно. В посольстве у Легиона тоже были свои люди. Алерио одет как игрок; во Фрисайде таких немало. Никого не удивит, если он захочет нанять человека для сопровождения. Фрументарий знает, что женщина ему откажет, однако у легионера есть предложение, от которого она едва ли сможет отказаться. Помимо предоставления квартиры во Фрисайде, Коварная Клара так же сливает Легиону информацию. То, что лейтенант Хилл якобы имела связь с покойным Жан-Батистом, может пригодиться. Выходя из грязного подъезда, Алерио видит собаку, жадно поедающую радтаракана. Хрустит хитин, чавкает мясо; еще живой радтаракан в агонии подергивает лапами. Фрументарий жаждет поскорее убраться отсюда и вернуться потом, вместе со всем войском Легиона, чтобы превратить город в погребальный костер плутократии. Коварная Клара и ее дочь, потасканные и продажные, несмотря на службу Легиону, не достойны стать рабами; ребенок, даже если доживет до триумфа Цезаря, слишком слаб, чтобы стать полезным. Пьяная Лидия как-то клялась, что он - сын самого Короля, но ее слова не более, чем бред полоумной бабы. Не каждый бродяга согласится заплатить за время с Лидией в ее убогой комнатушке, чего уж говорить о Короле, который покупает себе девочек в "Гоморре". Когда Алерио подходит к женщине, она перезаряжает свой обрез. - Не работаю, - глухо бросает она, не глядя на фрументария, - поспрашивай парней у ворот, может, кто и сгодится. - Не сомневаюсь, - негромко отвечает мужчина, касаясь пальцами краев полей шляпы. Нужно действовать осторожно; если она взбрыкнет и начнет стрелять, подхватится весь Фрисайд. Здесь всегда сначала стреляют, а только потом думают. - Угу, удачи, - из-за шлема голос искажается, звучит сипло и низко. Странно, но броня идет ей куда больше того узкого бархатного платья, в котором она была в казино. - Но у меня есть к вам предложение, мэм. - Не интересует. Я уже пристроена, парень. Хлебное местечко, на полном обеспечении. Так что опоздал ты, друг. Только не обижайся, хорошо? - у шлема нет визора, и Алерио видит ее глаза, черные и серьезные. Она поворачивается к толпе наемников и размахивает зажатым в руке обрезом. - Эй, народ! Тут парень ищет компанию!.. - Я представляю интересы мадам Ван Графф, мэм, - спешно говорит Алерио. Женщина умолкает, медленно опускает руку, глядя на фрументария с недоверием и опасением. Взгляд ее туманится, и легионер осторожно продолжает: - Горе, случившееся с ее детьми, вынудило мадам действовать. Дожидаться справедливости от НКР бесполезно, а мадам Ван Графф заинтересована в том, чтобы наказать убийцу своих детей. Алерио лжет легко, но тревожится: вдруг она не поверит? Интрижка с Жан-Батистом - мелочь, по сравнению с тем, что стоит на кону, тем более лейтенант Хилл одна из подчиненных Лайзы О'Мэлли, а она идиотов не держит. Но ради любви... люди способны на многое. С ума сойти, сколько глупостей творят рекруты из-за молодых рабынь. - Я уже сказала - в работе не нуждаюсь, - говорит она медленно, и фрументарий может поклясться, что ее голос дрожит. Неудивительно, лейтенант Хилл пусть и умелый боец и агент, всего лишь женщина. - И едва ли смогу помочь. - Мадам Ван Графф щедро заплатит, - вкрадчиво продолжает Алерио, - за устранение убийц своих детей. - Дружок, я не убийца, - женщина слегка запинается, и легионер тут же чувствует характерный приторный душок лжи. - Поспрашивай в "Ковбое", может, кто и подвернется. А меня не трогай. - Как скажете, мэм, - мужчина учтиво склоняет голову, стараясь скрыть разочарование. Глупо было думать, что она сразу клюнет. - Но если вдруг передумаете, то не стесняйтесь, обращайтесь. Ван Граффы умеют быть щедрыми. Уж она-то должна об этом знать.