Viva New Vegas

От возбуждения и предвкушения у Эмили дрожат и подкашиваются колени, от выпитого кружится голова, а от пережитого ее мутит, и Ортал подозревает, что от вина будет только хуже, но она не может остановиться. Вино настоящее, сладкое, отдающее на вкус вишней, которую девушка ни разу не пробовала, а видела только на картинках, но ей нравится думать, что вкус у вишни именно такой. Впервые с ее прихода на Стрип Эмили пьет настоящий дорогой алкоголь; осталось только спустить гору крышек в блэкджек и рулетку, провести ночь в "Гоморре" и пообедать в ресторане "Ультра-Люкс". А потом пойти в "Туз" на выступление Алисы Милберри, куда бы Эмили точно не пустили, будь жив Бенни. Но Бенни больше нет, и Эмили может идти куда захочет, делать, что хочет, а сейчас она хочет напиться и не думать ни о чем: ни о Бенни и его предательстве, ни о "последователях", собравших деньги ей на пропуск, ни о мистере Хаусе, который едва не убил ее вместе с Курьером. Но теперь он сам мертв, а они живы; прижимаясь губами к узкому вытянутому горлышку бутылки, Эмили чувствует себя счастливой, но стоит ей проглотить вино, как грудь раздирает от желания заплакать. Ортал оседает на пол, зажимая ладонью рот, но вместо рыданий из горла вырывается высокий истеричный смех. Теперь она кажется себя маленькой и жалкой, и, давясь от хохота, падает, разливая вино. Щекой прижимаясь к мокрому полу, Эмили шмыгает носом, через покосившиеся очки глядя на висящую на стене картину: пейзаж с водопадом и хвойным лесом в тяжелой деревянной раме. На низком столике стоит ваза из цветного стекла, наволочки на подушках, рассыпанных по дивану, расшиты блестящей нитью; раньше "последователь" не видела такого. Даже в люксе Бенни такого не было. Здесь девушке нравится куда больше; перевернувшись на спину, она сдвигает очки на лоб. Хотелось бы Эмили остаться тут жить: спать на настоящей кровати с гладкими простынями и пить такое вино каждый день. Девушка с трудом поднимается и встает на четвереньки; кровать в другой комнате, а бар - этажом ниже, и Ортал никак не может решить, куда же ей все-таки идти. Наверное, стоит спуститься вниз, посмотреть на Хауса, настоящего Хауса, человека, пережившего войну и державшего в кулаке весь Стрип. Человека, с которым даже НКР приходилось считаться, и которого убила простой Курьер, а "последователь Апокалипсиса" - мелкая сошка, книжный червь и хакер - ей помогла. Зачем?.. Эмили было нужно, чтобы Курьер только подключила флешку к терминалу. Вставить карту в разъем - ведь проще простого! Как же так вышло, что Ортал сама оказалась в "Лаки 38", еще и умудрилась взломать первый уровень защиты башни? Причем Эмили даже не могла вспомнить, как она это сделала: ни алгоритма, ни набора команд, ни кода. В голове кадрами, вырванными из разных пленок, мелькают клочки воспоминаний: вот она переступает порог казино, а вот уже стоит у терминала, готовая подключиться к системе, а секьюритроны, катающиеся по игровому залу, вдруг включают режим уничтожения... И вот Эмили уже лежит посреди номера, облившаяся вином, - первый постоялец "Лаки 38" за столько лет. Девушка хочет рассмеяться, но не успевает - сон придавливает ее к полу, который кажется ей мягче и удобнее кроватей в лагере "последователей". Здесь не нужно бояться радскорпионов и диких койотов, Чертей, подрывников, легионеров. Ортал там, куда мечтали попасть сотни, в том числе и Бенни, использовавший Эмили, а после - выбросивший ее на улицу, будто старую ветошь. "Последователь" слабо улыбается сквозь дрёму, укладывая потяжелевшую голову на сложенные руки. Ну, теперь ее никто не выбросит. Теперь она с Курьером, и Ортал ничто не страшно. Но когда к ней приходят секьюритроны, огромные, как супермутанты, и длиннорукие, как когти смерти, Эмили пытается бежать, но ноги не слушаются; роботы наступают, смыкаются вокруг нее кольцом. Девушка отчаянно шарит ладонью по полу в поисках очков, но вместо них натыкается на что-то холодное и мягкое. Оно лежит прямо под ней; Ортал видит плохо, но знает, что это Бенни. В нос бьет трупный запах; "последователь" хочет закричать, но нечто упругое затыкает рот, и Эмили с силой сжимает зубы. И просыпается от боли в руке. Она резко садится, и свет бьет Эмили по голове, выжигает глаза; девушка жмурится, прижимает пальцы к вискам. Больно так, будто в черепной коробке взрывается осколочная граната. Ортал не слышит, не видит, не чувствует ничего, кроме боли; Левая рука пульсирует и ноет, сердце бьется и мечется запертым в клетке касадором. Девушка не сразу понимает, что все это сон. Она одна в комнате, нет ни толпы боевых роботов, ни мертвого Бенни. Похмелье и посттравматический синдром, с тоской думает "последователь", тяжело поднимаясь. Холодная вода, антидепрессанты и курс приемов у психолога; прежде чем пойти к доктору Усанаги, пожалуй, стоит захватить с собой печенье. Или нет - лучше пригласить ее сюда! Эмили ведь может себе это позволить. Когда "последователь", умытая, но хмурая, с гадким чувством в животе, спускается вниз, то видит Курьера. Женщина выглядит неважно - отекшее лицо, тусклые блондинистые волосы, собранные в неаккуратный хвост, ссадина на лбу. Босая, она смело ступает по ковру, который вчера был усыпан осколками и щепками, а сегодня он чисто выметен; на месте разгромленного бара - пустой угол, и только дыры от пуль напоминают Эмили о том, что вчера она едва не погибла. Ортал передергивает плечами и подходит к панели управления. С огромного, почти во всю стену, экрана ей приветливо улыбается Йес-Мен. - Привет, подруга! Давненько тебя не видел. Бенни говорил, что позаботился о тебе, - его радостный голос рвется из колонок, и у Эмили закладывает уши. Курьер косится на девушку механическим глазом; пальцы с обломанными ногтями поглаживают подбородок. - Сможешь сделать для меня кое-что? - задумчиво тянет Курьер, не поворачивая головы. Эмили досадливо морщится: Бенни тоже так говорил. "Сделаешь для меня кое-что, золотце?" - Что именно? - с подозрением спрашивает девушка, баюкая все еще ноющую руку. В центр управления Курьер спускалась без Эмили, но фактически они вместе убили Хауса, так что кто знает... Бенни бросил Ортал, несмотря на то, что между ними было. - Стрип без мистера Хауса уже не Стрип, - странно усмехается Курьер, поворачиваясь к "последователю"; одна половина ее лица кажется неживой и кукольной, а вторая - одутловатая и бледная, точно у утопленника. - Так что нам нужен новый. - Новый? То есть, новый Хаус? - у Эмили плохо получается быстро соображать. Что Курьер несет? Зачем?.. Теперь ведь, когда нет Хауса, она может править Стрипом. Может помогать людям вместо того, чтобы позволять казино и дальше тянуть из них крышки! Какой был во всем этом смысл, если Курьер хочет начать все заново? Эмили настороженно щурит глаза, постепенно понимая. - Ты хочешь управлять всем от его имени? То есть, от лица Хауса, да? Курьер скептически хмыкает. - Не совсем, - заложив руки за голову, она качается с пятки на носок. - Когда о смерти Хауса узнают, налетят стервятники. Семьи начнут грызть друг другу глотки, Республика тоже захочет отхватить кусок пирога, да побольше, а мы будем им мешать. Сильно мешать. А вот если для всех остальных Хаус будет жив, то сюда никто не посмеет сунуться. Женщина шумно вздыхает, приглаживая волосы. - Много кто видел, как мы вошли из казино. Выйти отсюда не должен никто. Ортал сглатывает вставший поперек горла колючий ком. - Что ты имеешь в виду? - девушка невольно начинает пятиться. Она слышала, как Семьи расправляются с неугодными людьми; неужели и Курьер такая же?.. - Что тебе пора приниматься за работу, - Курьер подходит к Эмили, остолбеневшей, словно детеныш кротокрыса перед ночным охотником, и кладет руки ей на плечи; левая чуть тяжелее правой из-за "Пип-боя". - Постарайся сделать что-нибудь близкое к оригиналу. Лично его мало кто знает, так что должно сработать. Только, чтобы с этим Хаусом я поладила, договорились? - А что потом? - девушка облизывает пересохшие губы и втягивает голову в плечи, когда Курьер поднимает руку; но женщина всего лишь заботливо треплет ее по щеке. - А потом ты соберешь свои вещи, по-тихому смотаешься отсюда и забудешь, что вообще переступала порог "Лаки 38". Поняла меня? Держи язык за зубами, если не хочешь, чтобы тебе их выбили по одному. - Но... у меня здесь ничего нет, то есть, у меня нет тут вещей, - это единственное, что приходит на ум Эмили, и Курьер, вдруг развеселившись, мелодично смеется. - Думаешь, я тебя с пустыми руками отпущу? Нет, деточка, я - не Бенни. Я умею благодарить за помощь.