Viva New Vegas

Курьер понимает, во что она вляпалась, лишь когда заканчивается действие стелс-боя. Она оказывается совершенно одна посреди лагеря, битком набитого легионерами. За спиной Тэсс - высокий бревенчатый забор, со стороны пустоши густо обросший ведьминой колючкой; именно в ее зарослях они с Лили спрятали тела часовых. Они не ждали нападения и не видели угрозы в одинокой фигуре, одетой в красно-черную броню Легиона. Один успел даже поднять руку и собирался что-то сказать, - может, поздороваться или спросить, какого черта рекрут шляется по пустоши после комендантского часа, как один мощный удар развалил его пополам; второй успел только схватиться за ружье, как через секунду его голова покатилась по растрескавшейся земле. - Негодные мальчишки, - пробасила Лили, поглаживая лопатообразной ладонью Курьера по голове; ее мерцающий силуэт тонул в ночных сумерках. - Чуть не подняли шум, хулиганы. Земля охала под тяжелой поступью супермутанта, кровь легионеров капала с заточенной лопасти винтокрыла. Черные в сумерках капли тянулись вслед за Лили; псы за забором взбесились, завыли, Тэсс едва расслышала грязную злую брань и свист плети, за которыми последовал тонкий жалобный скулеж. - Нахалы какие... таким спуску давать нельзя. Придется бабушке заняться их воспитанием, - бубнила Тень, двигаясь вдоль забора, прямо под носом у караульных. - Ну, ничего, мы с Лео приготовили им подарочки. Жаль, Лео не увидит, как они их развернут, он бы порадовался... Да, Лео бы сейчас пригодился, с мрачной веселостью думает Тэсс; порубил бы всех легионеров, словно тыкву на рагу, это куда проще и веселее, чем кротокрысом прокрадываться в их лагерь. Нервный смешок заглушает маска, закрывающая лицо Курьера до самых глаз, а глаза прячутся за темными очками; лица не разглядеть; как и того, что Тэсс сейчас под винтом. Все-таки плохая была идея накачиваться дурью; как и подговаривать Бетси и Лили, как и наряжаться легионером, как и светить голыми коленками в лагере легата. Нужно было делать, как собиралась в начале: отправить сюда дюжину секьюритронов и стереть лагерь с лица земли, сровнять все с землей, вместе с боевыми псами, браминами и рабами... Тэсс слизывает с губ набежавшую слюну; под винтом она делается особенно кровожадной. Наверное, Лео теперь ее приятель. Главное - чтобы Лили не начала ревновать. Курьеру кажется, что она слышит хрип; так хрипит дикий гуль или человек, чью шею пережимает удавка, но звук тонет в протяжном мычании брамина; животные заперты в хлеву, кособоком домишке из мятых железных листов. До Тэсс доносится блеяние толсторогов и приглушенные голоса рабов, преимущественно женские. Брамин снова кричит в ночи, боевые псы отзываются бешеным лаем с другого конца лагеря, и один из легионеров, высокий и черный, с толстыми вывернутыми губами, презрительно выплевывает: - Эта скотина орет вторую ночь подряд. Если сегодня не заткнется, я перережу все это гребанное стадо вместе с рабами. Тупые бабы, что от них проку, если не могут даже коров своих усмирить? - Перережешь стадо, говоришь? - глумливо тянет воин, бледнокожий и рыжий, с россыпью веснушек, больше похожих на следы от муравьиных укусов. - А потом что? Продашь свою задницу в рабство, чтобы вернуть Легиону стоимость голов? Хотя... скорее, это твою голову насадят на копье за то, что поднял мачете на собственность Цезаря. Чернокожий легионер в ответ дико скалится и выплевывает ругательство под хохот рыжего; Тэсс старается пройти мимо них как можно быстрее, но при этом не привлекая лишнего внимания. Тянет одернуть юбку; с голыми коленями Курьер кажется себе вертихвосткой из "Топс", это одновременно злит и смешит. Некоторые легионеры ничего не носят под своими тряпками, должно быть, чтобы зад оголять быстрее. Смех пушистым комком толкается ей в горло. Тянет расхохотаться в голос: за голову Курьера положена награда, но ни одному центуриону не придет в голову искать ее у себя под носом. Тем более - под носом у самого легата Лания, Зверя Востока. А если есть Зверь Востока, значит есть Скотина Запада? Тэсс давится смехом; нет, винт - это определенно плохая идея, но ей хорошо, так легко и весело, как не было с самого ее первого дня в Гудспрингс. Ей страшно совсем немного, самую чуточку, но это скорее заводит и подогревает азарт. Под винтом Курьер кажется себе такой же высокой как Лили и сильной, словно коготь смерти. Интересно, что будет, если она снимет шлем? Легионеры будут гоняться за ней по всему лагерю? А если они будут жульничать и кидать в нее копьями, она позовет Лили, и им мало не покажется. Нет, Курьер отчаянно трясет головой, нужно придерживаться плана. Брамин орет в своем загоне, его вопли ранят слух, впиваются больнее колотого стекла; вот же чертова животина, никак не умолкнет. Тэсс почти согласна с чернокожим легионером: дурная скотина блажит словно ее режут наживую. Так же тонко и отчаянно кричал солдат в Форлон-Хоуп, из которого Курьер помогала вытаскивать осколки; боль пронзает голову, бьет от затылка в лоб, и женщина, покачнувшись, хватается за ограду хлева. Брамин кричит в сарае, кричит и в сознании Тэсс. Она явственно видит перед собой полевого доктора, совсем юную девчонку с волосами, вытравленными химией до ярко-зеленого цвета, и с кровавым обрубком на месте оторванной миной ноги. Курьер рассеянно моргает, пятясь; истекающая кровью девушка превращается в лежащую на боку корову со вздувшимся брюхом. Внутри ее что-то перекатывается, брамин тяжело дышит, свесив оба языка. Она рожает, внезапно понимает Курьер; брамины приносят только одного теленка за раз, и рожать самим им очень непросто, телята нередко погибают. Тэсс стискивает холодеющими пальцами прутья ограды, приятная вялость проходит, стремительно тает как сахар на языке; она ни разу не принимала роды у браминов с тех пор, как пришла в себя в Гудспрингс, откуда ей это вообще знать? Откуда знать, что корове надо мазать десна целебным порошком, или что беременных самок вредно кормить сладкой опунцией... В плотной маске Курьеру становится трудно дышать. Внезапно все это - загон для скота, ряды палаток, подстилки для рабов и шум на псарне, - кажется Тэсс таким знакомым и привычным, почти что родным; в груди горит от злобы. Слепящая ненависть просыпается вместе с воспоминаниями, забытыми и полустертыми, как рисунок на динарие, оброненном, но обласканном ветром и песками. Женщина готова схватиться за винтовку и начать палить во все стороны; ее бьет крупная дрожь, когда декан в шлеме с воинственно топорщившимися перьями подходит к ней со спины и бьет древком копья по ногам Тэсс. - Почему не на посту, рекрут? - рявкает он так, что у Курьера закладывает уши. Она глупо моргает, механический глаз гудит, жужжа разъяренным дутнем. - Где твой контуберний? Почему на улице после отбоя, а?! - П-простите... сэр, - добавляет Тэсс сквозь зубы, и декан хватает ее за плечо, толкая вперед, к палаткам. - Нечего мямлить, рекрут. Если бессонница мучает и заняться нечем, я тебе дело быстро найду, - декан качает головой; перья на его шлеме ерошит ветер. - Пойдешь патрулировать территорию лагеря. Или предпочтешь помочь скотине разродиться? - Черномазый и его дружок издевательски посмеиваются, и у Тэсс внутри все клокочет от ярости: этим уродам декан и слова не сказал, а на нее накинулся. Курьер вооружена: на бедре висит мачете, из-за плеча выглядывает приклад винтовки, а под юбкой еще и миниатюрный 22ой калибр. Она может вспороть брюхо декану, а пока он будет ловить вываливающиеся из живота кишки, пристрелит тех двух придурков... а там на шум сбежится весь лагерь, включая и Зверюгу Севера. Курьер прикусывает язык, борясь со смехом. Она пришла сюда не ради того, чтобы пристрелить парочку легионеров и свалить, Тэсс собирает ловить крупную рыбу. Тем более, ей надо занять себя, пока не подоспеют секьюритроны. Курьер, кивнув так, что в глазах темнеет, бегом бросается выполнять приказ декана; Животное Запада мог бы разбить лагерь и поближе к Стрипу. Брамин продолжает мычать, протяжно и жалобно, и в его вое Тэсс слышится женский плач.