Viva New Vegas

Ей прописали принимать гидру три раза в день на голодный желудок, не больше чайной ложки, но Лесли тайком наливает себе пару полных столовых; это же не химия, от нее не будет особого вреда, а поклоннице нужно поправляться, пока Король окончательно не потерял к ней интерес. Он и так остыл к девушке, Лесли не спит с ним уже почти неделю; ладно, если бы дело было в другой женщине – Король не может довольствоваться одной только поклонницей, да и Лесли не смеет единолично претендовать на него. Рыжая хорошо знает свое место и не будет повторять ошибок Сары; Лесли вспоминает о покойной подруге каждый день – ведь ей достались все наряды блондинки. Девушка их не носит, старается даже не прикасаться к платьям лишний раз, словно это может потревожить душу поклонницы. Это не суеверие, но страх, нежелание вспоминать; пусть Сара была сама во всем виновата, но она была подругой Лесли; при жизни она не любила делиться одеждой, и рыжая думает, что, даже если она просто примерит один из нарядов, Сара расстроится. Девушка зажимает рот ладонью, стараясь заглушить всхлип; странные мысли лезут в голову, забираются в уши, как тараканы в дупло, и Лесли иной раз хочется вскрыть себе череп и вытрясти всю эту дрянь оттуда. Сознание у нее сплошь черное, прогнившее от страха и обиды, поклонница держит все в себе, боль копится, грозя разорвать ее изнутри, выплеснуться волной радиации. Девушка боится выходить на улицу; она и раньше редко покидала Школу двойников, но сейчас страшно даже выйти за порог; в Старый мормонский форт Лесли ходила в сопровождении десяти королей, и то им пришлось отбиваться от скваттеров. Поклонницу не тронули – не успели, но все равно она испугалась; рыжая стоически держалась всю дорогу до Форта, но стоило ей оказаться под защитой Последователей, как у нее случилась истерика. Она плакала и хохотала одновременно, пока не сорвала горло, пока у нее не разболелся живот; девушку сотрясали спазмы, она была не в силах выпрямить спину – мышцы будто закоченели. В палатку ее несли на руках; понадобилась двойная доза успокоительного и миорелаксанта, чтобы она немного пришла в себя. Джули тогда настаивала, чтобы Лесли осталась ночевать под наблюдением Последователей; поклонница этому не обрадовалась: ей хотелось вернуться в безопасные стены Школы двойников, к своему Королю, а не проводить ночь среди больных и раненых, слушая их стоны, однако Король поддержал решение Фаркас, и Лесли не осмелилась спорить. Ночь выдалась трудной: девушка так и не сомкнула глаз, напряженно прислушивалась; во дворе Форта дежурили вооруженные охранники, некоторые из Последователей тоже не спали, присматривали за пациентами, у ворот стояли парни из банды – Король не собирался оставлять свою девочку без защиты, но все равно страх заставлял Лесли дрожать, скорчившись под одеялом. Она боялась, что беженцы решат штурмовать Старый мормонский форт; пусть Последователи Апокалипсиса помогали им, выхаживали их ослабевших от обезвоживания детей, разве это могло остановить обезумевших от жажды и голода людей? У Лесли не было с собой крышек, но на ней было надето красивое платье, и этого оказалось достаточно, чтобы беженец с желтушным одутловатым лицом бросился на нее с ножом. Поклонница покинула Старый мормонский форт только через три дня: Джули Фаркас хотела понаблюдать ее состояние после процедуры. Срок был небольшим, оказалось довольно коктейля из медикаментов, чтобы избавиться от беременности; Король не хочет ребенка, ему он не нужен, по крайней мере, от Лесли, а девушка не в том положении, чтобы пытаться настоять на своем. Она даже не пробует отстоять жизнь этого ребенка: если Король разозлится, он может выгнать беременную Лесли во Фрисайд, а одна поклонница не сможет выжить в Вольнице. Куда ей тогда идти? Наниматься к Гарретам? Девушка не уверена, что сможет в одиночку дойти до «Атомного ковбоя»; а ведь после родов станет еще хуже. Прокормить ребенка даже в мирное время нелегко. Лесли убеждает себя, что так будет лучше; не стоит лишний раз расстраивать Короля, ему и так непросто: охрану у колонки пришлось утроить, приставить парней к магазину Мика и Ральфа и организовать патрулирование улиц. В городе почти не осталось крыс, Лесли видела, как их тушки жарили на костре, от которого было больше дыма, чем огня. Зрелище было мерзким; поклонница видела немало дряни в «Гоморре», ее клиенты носили выглаженные пиджаки и нарядные галстуки, а наедине с ней вели себя хуже зверья, но даже с ними Лесли не было так противно и жутко, как при виде осунувшихся детей со впалыми щеками и чернотой вокруг глаз, которые жадно поедали обугленные куски крысиного мяса. Лесли не считает себя такой уж и неженкой, в жизни ей довелось хлебнуть всякого, но жизнь под опекой Короля ее разбаловала, а печальная участь Сары что-то в ней надорвала; рыжая тоже может закончить плохо. Вдруг Королю она разонравится или он найдет себе другую поклонницу, моложе и красивее? В «Гоморре» Лесли пользовалась успехом, даже Большой Неро проводил с ней время, а он почти так же крут, как и Король. Девушка, протяжно выдыхая, отмеряет несколько столовых ложек гидры; она почти безвредна, но если смешать с виски, то выйдет неплохой коктейль, но Лесли не рискует – Королю не нравится, когда от его девочек пахнет алкоголем. Королю нравится, когда его поклонница весела, и Лесли старается, хотя каждая улыбка дается ей с трудом, натягивает жилы во всем теле, которые грозят лопнуть, но рыжая терпит, старается, пусть и не получает взамен ничего, кроме небрежной ласки и пары слов. Король не целует девушку, как раньше, а после аборта вообще будто бы брезгует к ней прикасаться. Поклонница смаргивает непрошеные слезы; она не понимает, за что с ней так обращаются, ведь рыжая делает все, что ей говорят. Раньше Король был совсем другим, но раньше с ней была Сара и не было войны; Лесли знает, что с ней станет в случае поражения, и это не идет ни в какое сравнение с жизнью во Фрисайде и работе на Омерту. Но все равно поклоннице безумно тоскливо, а рядом нет никого, с кем она могла бы поделиться. Кому нужны эти бабские сопли, когда в Вольницу со дня на день нагрянет война? Девушка залпом выпивает гидру; вкус резкий, обжигающий рот, Лесли морщится, но ей действительно становится лучше. Возможно, пара глотков виски или абсент помогли бы лучше, но рыжая боится пристраститься к алкоголю. Пьяницу Король точно не будет держать при себе; поклонница подносит бутылку к лицу, болтая остатками гидры. Придется немного разбавить водой, чтобы скрыть злоупотребление препаратом; впрочем, едва ли кто-то заметит, на Лесли в последнее время почти не обращают внимания, словно она призрак… как и Сара. Рыжая готова поклясться, что иногда слышит приглушенные рыдания умершей подруги, шаги по ночам в коридорах; платья в шкафу зачастую висят не в том порядке, в каком их оставляла Лесли, но она скорее вернется в «Гоморру», чем с кем-то поделится своими опасениями. Даже с Серджио теперь не поговорить – Королю нужны все его люди. Скорее всего, Король и сегодня не навестит Лесли, но девушка все же решает немного принарядиться. Все равно ей больше нечем заняться, заодно позволит немного отвлечься. Поклонница долго, с удовольствием укладывает волосы перед зеркалом; без Серджио это в разы труднее, но, зарываясь пальцами в рыжие пряди, блестящие и мягкие, не то, что у Курьера, Лесли постепенно успокаивается. Она подводит глаза, пудрит щеки, красит губы, и ее уставшее грустное лицо оживает, расцветает, и поклонница улыбается своему отражению. Все-таки она хороша, под стать Королю; Лесли не спеша выбирает платье, примеряет каждое, крутится перед зеркалом, включив погромче радио. На какой-то миг она начинает чувствовать себя счастливой: зеленое платье с голыми плечами и вырезом лодочкой сидит на ней как перчатка, оттесняет светлую кожу и подчеркивает яркую рыжину волос; поклонница кажется себе неотразимой и робко верит, что Король, увидев ее такой красивой, снова начнет уделять своей поклоннице внимание. А почему нет? Курьер опять ушла на пустоши, зачем искать кого-то еще, если рядом есть Лесли? Королю сейчас тяжело, ему нужно хоть изредка отдыхать, а поклонница всегда готова его порадовать, стоит ему только попросить; только он не просит, а, когда Лесли его сопровождает, то она не более чем красивая нарядная вещь, подчеркивающая статус. Не то, что Курьер, с которой он даже советовался; рыжая убеждает себя не ревновать, твердит себе мысленно, что это не приведет ни к чему хорошему, но все равно от злости начинает кружиться голова. Курьер… не сказать, что некрасивая, но какая-то грубая, не ухоженная, а этот ее имплант и вовсе жуткий; ну, какой мужчина захочет такую? Король ценит ее за связи с НКР, не более. Девушка жеманно вскидывает голову, приглаживая волосы; ох, святые, она уже начинает забивать себе голову, как Сара! Так и до помешательства недалеко. Неважно, дела Короля с Курьером ее не касаются, для нее главное – удержаться рядом с ним, оставаться его поклонницей. Расправив складки на подоле и взяв с трюмо чуть полинявшие перчатки, Лесли выходит из комнаты, стараясь улыбаться как можно беззаботнее; все равно, что за стенами школы двойников голод, разруха и война, подкрадывающаяся голодным когтем смерти, поклонница живет для того, чтобы ее Король был доволен и счастлив. Поэтому нужно пользоваться отсутствием Курьера, пока не поздно. Лесли идет по коридору, улыбаясь самой себе; стук каблучков звучит почти в унисон с выстрелами, доносящимися с улицы, но рыжая заставляет себя об этом не думать. Неважно; Король со всем разберется. Она не будет навязываться как Сара, постарается быть полезной; Большой Неро иногда звал ее не для секса, а чтобы она разливала выпивку или танцевала; Лесли готова просто быть служанкой для Короля, лишь бы он о ней не забывал, не остыл; если рыжая будет чаще попадаться ему на глаза, то Король, быть может, вспомнит, поймет, что-то почувствует. Девушка набирает полную грудь воздуха и медленно выдыхает, борясь с волнением; нервничает, будто в первый раз идет к мужчине. Лесли невольно хихикает; едва ли веселье уместно в такое время, но кто-то же должен быть с хорошим настроением. Лесли поправляет перчатки и с улыбкой встречает взгляды парней, подпирающих стены у дверей комнаты Короля. - Он у себя? – спрашивает она, кокетливо поправляя волосы; один из королей, смуглый, лупоглазый парень с рубцом на шее, щурит один глаз и выдыхает дым через нос. - У себя. Но босс занят. Не до тебя ему сейчас. - Но ты можешь подождать его, если хочешь, - добавляет второй с кривой улыбкой: половина его лица не двигается, кожа стянута ожогом, и поврежденное огнем веко даже не закрывается, но его волосы лежат так же щегольски, как и у остальных, падая кудрявой прядью на лоб, который в заплатках, как у гуля. - Не факт только, что он тебя видеть захочет. - Да ладно, Кори, девочка пришла увидеть легенду, соскучилась, - парень говорит добродушно, и Лесли чувствует смутную благодарность, хотя ей неприятно смотреть на его лицо, но шрамы и рубцы точно магнитом притягивают взгляд. – Посиди в соседней комнате, я позову, когда шеф освободится. - На многое не рассчитывай, - сварливо добавляет король по имени Кори и презрительно хмурится, - не досуг ему сейчас с девками возиться. - Я никакая не девка, а поклонница Короля. Уясни это, - ровно произносит девушка и подходит к комнате, смежную с приемной Короля; она слышит злобное бормотание Кори за спиной, невольно отшатывается, когда обожженный король приоткрывает перед ней дверь, и натужно улыбается парню. Вот ему не хватило крышек купить кибернетический имплант, как Курьеру; интересно, а сколько он стоит? Наверное, на эти крышки можно отстроить Фрисайд не хуже Стрипа. Курьер могла бы пожертвовать их Вольнице; конечно, ее крышки - ей решать, куда их тратить, но, будь все так, не было бы на улицах Фрисайда ни голода, ни хворей, ни разрухи. В комнате ничего нет, кроме заклеенного старыми газетами окна, стен с облезлыми обоями и груды сломанных парт с проржавевшими ножками, сваленными в углу; Лесли содрогается: комната очень похожа на ту, в которой повесилась Сара. Поклонница нервно одергивает юбку, медленно подходит к окну; пословицы скрипят, каблуки вдавливается в старый линолеум. Она вздрагивает, когда дверь за ней закрывается с тихим стуком, но велит себе успокоиться; ну, что за глупости дергаться от каждого шороха? Тем более, Сара умерла не здесь – двери той комнаты Король приказал заколотить, будто хотел запереть там душу повесившейся поклонницы. Лесли щипает себя за щеки, мотает головой; ну, что за суеверные бредни?! Королю просто неприятно видеть то место, где умерла его любовница; рыжей и самой не хотелось бы заходить туда лишний раз, вот и пусть комната стоит пустой, с замурованной дверью. Девушка думает развлечь себя чтением газет, закрывающим окно, когда внезапно слышит мужской голос; она замирает, внутренне холодея, сглатывает, боясь осмотреться, но пытается храбриться, убеждать себя, что никаких призраков нет и рыжая в комнате одна, но голос звучит близко, хоть и неразборчиво, и Лесли прижимает ладони к груди. Руки вспотели в перчатках, пальцы онемели от страха; поклонница медленно боком отходит к стене, и голос начинает звучать громче. Дрожа, девушка начинает прислушиваться, подходя ближе; остатки обоев на стене пузырились, свисали, завиваясь, как древесная стружка, и под самым потолком рыжая с удивлением замечает проблеск света; в комнате нет даже лампочки, с потолка свисают голые провода, а в дыре между обоев словно горит звезда. Лесли несмело касается стены и понимает, что под пальцами нет ничего, кроме нескольких слоев обоев, и звук легко просачивается сквозь бумагу. Воровато покосившись на дверь, девушка теснее приникает к стене, борясь с искушением разорвать обои, чтобы немного посмотреть – ведь так ее точно заметят. - …Выхода нет… Время принимать меры… - Король говорит устало и зло, и сердце поклонницы сжимается от сочувствия. – Иначе Фрисайд не доживет до Второй битвы за дамбу, так загнется, а НКР и рада будет. - НКР сейчас не до нас, - возражает ему другой голос; кажется, Серджио… или Джей-Джей? А, может, Стьюи, в последнее время Король часто советуется с ним. – Бросили своих же подыхать и помчались рвать задницу Легиону. И похер, что здесь творится. - Выставите этих сраных беженцев, босс, - горячо предлагает звонкий юношеский голос, - пусть катятся на пустоши и там выживают, как хотят. Запрем ворота – и дело с концом. И пусть еще платят за право войти во Фрисайд. - Их много. Больше, чем нас, парень. Если вся эта кодла поднимется, разнесет Вольницу по камешку. - Там ведь женщины. И дети. - И что? – презрительно фыркает юноша. – Я что, мать Тереза, каждому сосунку сиську в рот совать? За этим к Последователям жалуйте, а я с этим дерьмом возиться не собираюсь. - Потому что ты сам дерьмо. - Что ты сказал?!.. - Что слышал, кусок дерьма. - Хватит! – Король повышает голос, и Лесли испуганно вытягивает голову в плечи. – Только вашей грызни мне не хватало. Придержите языки, пока я вас не вышвырнул. Или не пристрелил. - Простите, босс… - Бог простит, - отрезает Король, - но Бога здесь нет, так что возьмите себя в руки и немного шевелите мозгами прежде, чем кидаться друг на друга. Мы должны удержать Фрисайд и подготовить оборону города на случай, если Легион все-таки прорвется. Я связался с Омертой… они готовы помочь, если что. Скинем им кое-какие стволы, а на крышки закупим еды и лекарства, и пусть Последователи ими распоряжаются – мисс Джули все разделит честно, да и народ ей доверяет. А воду… как бы воду не пришлось давать бесплатно. Но не больше пары литров на человека! - Не слишком ли им много чести, босс? – с сомнением тянет юноша, на что Король, усмехнувшись, произносит: - А ты не слишком ли много молотишь языком? Может, отправить тебя на денек трупы с улиц пособирать, чтобы ты понял, как дела у нас обстоят? Еще немного – и Фрисайд превратится в один большой могильник. НКР, если победит, здесь церемониться ни с кем не будет. Нам нужно выстоять, причем с минимальными потерями для себя. Все! Свободны! Шагом марш к колонке и заскочите к Мику и Ральфу, я хочу видеть их вечером. - Как скажешь, босс… - Эй, шеф! – Лесли вдруг слышит гнусавый голос Кори и нервно прижимает ладони к щекам. – Тут барышня пришла, тебя видеть хочет. Разряженная вся из себя. Пустить, как освободишься? Повисает неловкое молчание, поклонница жмурится, проклиная этого идиота Кори; что, если Король решит, что это она его подослала вместо того, чтобы терпеливо ждать? Он рассердился, наверняка рассердился, а оправдания Лесли даже не станет слушать; рыжая готова опрометчиво броситься к Королю, убедить его, что она не при чем, а Кори сам решил его побеспокоить, но Король начинает говорить, и от разочарования и обиды у Лесли темнеет в глазах: - Нет. Я буду занят до вечера. Пусть идет к себе. У Лесли нет другого выхода, кроме как подчиниться, но она едва справляется с возмущением: почему? Почему он ее отталкивает? А если бы на месте поклонницы была Курьер, от нее бы он тоже отмахнулся? Рыжая знает, что Король ждет Курьера, надеется на ее возвращение и помощь, но она не приходит, и Король злится. Поэтому он не хочет видеть Лесли? Мучает ее потому, что не может оплатить Курьеру? Это жестоко, но Лесли приходится терпеть. Ничего другого ей не остается.