Атарис Тарджен

      Прогоняя мрачные мысли, Кренник отодвинул от себя тарелку и бокал, облокотился на стол и закрыл лицо руками, но очень скоро его острый слух уловил посторонние звуки. Он взглянул на плачущую Джин и недовольно нахмурился, однако его непонимание быстро сменилось сочувствием: несчастная девочка перенесла столько трудностей и лишений, сколько под силу далеко не каждому мужчине, поэтому не было ничего странного в том, что теперь силы оставили ее.       Орсон медленно протянул руку и очень осторожно положил ее на плечо Джин. Он не знал, как она отреагирует на этот жест участия, поэтому сначала слегка коснулся ее плеча пальцами и потом, не встретив сопротивления, - всей ладонью. Джин всхлипнула, и ее лицо медленно поднялось из кольца лежащих на столе рук. Она утерла слезы о рукав и подняла глаза на Кренника. Ее взгляд был потухшим, почти безжизненным. Слезы продолжали оставлять на лице Джин влажные косые дорожки, а ее ресницы слиплись и теперь казались абсолютно черными. Длинные пряди волос упали ей на лицо и прилипли к мокрым щекам.       - Похоже, никому нельзя доверять, - снова всхлипнула она. - Везде только ложь и предательство. Бедный отец!..       Кренник поймал взгляд Джин и, внимательно глядя ей в глаза, спросил:       - Мне ты тоже не веришь?       Тут Джин приподняла голову и будто очнулась ото сна.       - Кроме вас мне теперь некому верить, - произнесла она сильно упавшим голосом.       Орсон накрыл ее руку своей ладонью.       - Тогда поверь и в то, что я пытался спасти Галена, - сказал он. - Информация о дезертировавшем пилоте моментально дошла до самых верхов. Меня тут же вызвал к себе губернатор Таркин. Я пообещал ему разобраться в ситуации лично и полетел на Иду. Пользуясь тем, что подробности этого инцидента были известны только узкому кругу лиц, я планировал объявить предателем одного из инженеров. Не важно, кого. Тот человек, кем бы он ни оказался, не смог бы оправдаться. Наказанием за предательство был бы расстрел на месте и, разумеется, без какого-либо расследования. Важно было лишь то, чтобы Гален остался жив и не попал в тюрьму. Я хотел забрать его с собой и спрятать понадежнее. Но, как ты уже знаешь, мне помешали. После налета авиации повстанцев лабораторный комплекс на Иду был полностью уничтожен, а я чудом остался жив.       Кренник постепенно сжал ее пальцы в своей ладони, но Джин не испытывала желания освободиться. Почему-то ей было приятно ощущать тепло его руки. Это новое, неизведанное чувство взволновало ее, так же, как и то, насколько серьезным и искренним с ней в этот момент был Кренник.       - Вы будто... пытаетесь оправдаться передо мной, - проговорила Джин.       Она старалась взять себя в руки, но все же ее голос дрогнул.       - Нет, я... - снова заговорил он, но покачал головой и отвел взгляд. - Я просто хочу рассказать тебе все, как есть... чтобы ты знала... как ты была права, - сказал он, поднял голову и снова посмотрел на Джин.       - Права насчет чего? - удивилась девушка.       - Насчет того, до какой степени я негодяй и мерзавец.       В поведении Кренника стала заметна нервозность. Он дернул шеей и стал постукивать носком ботинка о пол.       - Вы не... - попыталась возразить Джин.       -...и, наверное, тебе станет легче, если я скажу, что возненавидел себя за то, что произошло пятнадцать лет назад на Ла'му, - мрачно продолжал Кренник, не слушая ее. - Это меня мучает. До сих пор.       - Послушайте, это неправда, - Джин прорвалась, наконец, сквозь эту "стену" его слов и сжала его руку.       - Что именно? - равнодушно спросил он.       - Я больше не считаю вас настолько плохим человеком, - ответила Джин. - Теперь я знаю, кто вы на самом деле, знаю мотивы многих ваших поступков.       - Ты все еще слишком плохо меня знаешь, - сухо сказал Кренник, освободил руку от ее нежных пальцев и резко встал.       Он убрал в рюкзак носители с данными, закинул лямки на плечо, а затем подошел к холодильнику. В морозильной камере имелась большая емкость со льдом. Кренник достал ее, отыскал пакет, высыпал в него лед и завязал пакет на узел.       - Я сменю повязку и вернусь, - объявил он, когда краем зрения заметил, что Джин на него смотрит. - Хороший "подарок" ты мне сделала, - буркнул он и дотронулся до больного плеча. - Будь здесь. Нолан вернется и устроит нас на ночлег.       Джин выпрямилась, рассеянно кивнула и допила остатки алкоголя в своем бокале. Кренник был уже у выхода, но остановился и обернулся, когда услышал, как Джин снова наполняет бокал.       - Что? - удивилась она, заметив его взгляд, и резко поставила бутылку на стол. - Только не надо читать мне нотаций. Я давно уже не ребенок и могу делать, что хочу.       - Я и не собирался, - грустно усмехнулся Орсон. - Просто хочу предостеречь. Ты пьешь маластерский исакан.       - Да, я знаю, - произнесла Джин и демонстративно сделала глоток.       - О! Тогда не смею мешать, - иронично проговорил он и вышел.       Кренник вошел в комнату, которая располагалась налево от входа в дом. Она была достаточно просторной и обычно служила Нолану спальней. Но кроме его постели здесь же находился небольшой стол с парой стульев, кое-какое медицинское оборудование, а в дальнем углу комнаты лежали несколько свернутых матрасов и шерстяных одеял.       Орсон опустил рюкзак на пол и подошел к маленькой двери в стене, которая вела из спальни Нолана в душевую. Он положил пакет со льдом на холодный пол, покрытый мраморной плиткой, потом проверил уровень воды, которая поступала в большую емкость за стеной из влагосборников, и тщательно вымыл руки. Вода была теплой, почти горячей. Местное солнце еще успевало нагревать ее, несмотря на приближение холодного по меркам Тесуса времени года. Кренник вытер руки насухо, отыскал аптечку и немного проредил запасы бакты у Нолана, а затем снял куртку и рубашку. Сидя на стуле, он положил кисть правой руки на стол и осторожно, морщась от боли, снял с раны старую повязку. Кровотечения уже не было: кровь свернулась, образовав на поврежденной коже защитную корочку. Орсон внимательно осмотрел рану. Она была не слишком глубокой. По ощущениям кость была повреждена.       "Это плохо", - подумал Кренник.       Рану прижгло выстрелом, поэтому Орсон решил, что зашивать ее не нужно. Пока достаточно будет компрессов с бактой и стерильного пластыря. Он уже готов был начать обрабатывать рану, как вдруг дверь с шипением открылась и на пороге показалась Джин с бокалом в руке. Она смущенно замерла, увидев его обнаженный торс и рельефные мышцы.       - Простите... У вас все в порядке? - поинтересовалась она, когда увидела, чем занят Кренник.       - В полном. А ты почему до сих пор не спишь? Нолан еще не вернулся? - удивился он.       - Я его не видела. Наверное, он вышел наружу, - ответила она, отпила немного из бокала и неловко шагнула в комнату.       Орсон окинул ее внимательным взглядом.       - Что с тобой, Джин?       - Н-ничего, - сказала та. - Я пью за погибших друзей.       Кренник покачал головой и вздохнул.       - Дай-ка мне свой бокал, - попросил он и поманил ее пальцем.       - Зачем?       - Делай, что говорю.       Джин недовольно хмыкнула и поставила бокал перед Кренником. Орсон взял его, залпом выпил все содержимое и немного поморщился от крепости напитка.       - За тех, кто погиб не напрасно, - провозгласил он и вернул бокал на стол.       Джин была недовольна его бесцеремонностью, но одобрительно кивнула, когда услышала его тост.       - Больше не пей сегодня, - сказал ей Кренник, и это прозвучало как приказ. - Для твоего же блага, - поспешно добавил он. - Ты должна бы знать, что исакан - опасная штука, если употреблять его в таких количествах. К нему быстро привыкают.       - А вам-то что? - удивилась Джин и снова пошатнулась.       - Я хочу, чтобы ты как следует выспалась и привела себя в порядок. Но если ты выпьешь еще, у тебя это вряд ли получится. Ты даже с постели встать не сможешь. А завтра нам нужно быть на Явине.       Кренник был явно недоволен тем, что Джин пьет крепкий алкоголь.       - Как я смогу показаться там после всего, что случилось? - горько усмехнулась Джин и прислонилась к стене. - Все мои друзья мертвы. Как я смогу вернуться на базу и спокойно смотреть в глаза всем тем, кто на меня так надеялся?       Орсон взглянул на нее.       - Я уверен, твои друзья знали, на что шли. Не думай об этом. Не думай о себе. Думай о том, что мы привезем повстанцам, и как это им поможет, - сказал он.       Рассеянный взгляд Джин остановился на Креннике. Она задумчиво закусила губу и кивнула, соглашаясь с ним, и одновременно как бы извиняясь за свою слабость.       - Так что за задание тебе поручили изначально, Джин? Если тогда ты сказала мне правду, то о какой услуге шла речь?       Джин медлила с ответом. Те неприятные события всплыли в ее памяти сами собой.       - Что ж, откровенность за откровенность, - сказала она, приняв решение рассказать Креннику все. - Меня освободили из трудового лагеря на Вобани. По документам я была Леаной Халлик, но они как-то узнали и мое настоящее имя, и где меня искать. Не знаю, как им это удалось. Из разговора с генералом Дравеном мне стало ясно, что обо мне ему известно все. Он и сенатор Мотма рассказали мне о дезертировавшем пилоте, который привез сообщение от моего отца, и что этот пилот находится у Со Герреры. Поскольку Геррера давно уже откололся от Альянса и стал крайне осторожен и подозрителен, никто не знал, как его найти, а его соратники были на Джеде повсюду. Повстанцам же во что бы то ни стало нужно было знать, что за информация содержится в том сообщении, но им необходим был посредник: кто-то, кому Геррера доверяет, иначе было нельзя - любого чужака его дозорные убили бы еще на подступах к его логову. Вот повстанцы и выбрали меня, ведь Геррера когда-то спас меня и вырастил.       - И что тебе обещали взамен? - спросил Кренник. Его снова не удивило то, о чем она рассказала. - Я не верю, что они смогли просто заставить тебя сделать то, что им нужно, - добавил он с легкой усмешкой.       Джин слабо улыбнулась в ответ.       - Вы правы, - ответила она. - Взамен сенатор Мотма гарантировала мне свободу.       - Понимаю, - кивнул Кренник. - Она выполнила свое обещание?       - Да, но...       -...из-за неподчинения приказу твоя свобода вновь под вопросом, я прав?       - Да.       - Но я вижу, что ты переживаешь совсем не из-за этого, - уверенно добавил он.       - Да, - глухо подтвердила Джин и обхватила себя руками, чтобы не разволноваться снова.       На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Джин глубоко дышала, чтобы успокоиться.       - Я хотела сказать вам, - вдруг сказала она. - После того как я столько узнала о вас, я поняла, почему вы отдали приказ стрелять в мою мать.       В этот момент Орсон распечатывал упаковку салфеток, пропитанных антисептиком. Он на мгновение замер, когда услышал ее слова, но затем достал одну салфетку и тщательно вытер ею руки.       Джин перевела взгляд на левое плечо Кренника, на котором был заметен шрам от выстрела, и глубоко вздохнула, отгоняя неприятные воспоминания.       - У вас не было выбора. А она не промахнулась бы с такого расстояния, - продолжила Джин, когда заметила его вопросительный взгляд.       Кренник бросил салфетку на стол, вынул из емкости с бактой стерильную ткань для компресса и слегка выжал.       - Возможно ты права, - проговорил он и еле слышно застонал от боли, когда прижал ткань к ране.       Джин взяла стул и села на него напротив Кренника.       - Простите меня за это, - извинилась она, указывая на его рану. - Если бы я знала... Мне очень жаль, что так вышло.       Она чувствовала неловкость и ерзала на стуле.       - Успокойся. Откуда ты могла знать, кто я на самом деле? Последнее время мне и самому не верится, что когда-то я жил другой жизнью и носил другое имя.       Глаза Джин вспыхнули от внезапной догадки. Она чуть подалась вперед.       - Вы с моим отцом дружили почти с самого детства. Почему же он не знал вашего настоящего имени? - сверля Кренника недоверчивым взглядом, спросила она. - Он просто не мог не знать.       - Он не знал, потому что я стал Орсоном Кренником еще до того как познакомился с ним.       От удивления зеленые глаза Джин стали похожи на два блестящих блюдца.       - Не понимаю. Я думала, что вы поменяли имя ради этого задания.       - Нет, Джин. Это произошло гораздо раньше.       - Но зачем? Что заставило вас пойти на этот шаг?       Кренник размышлял несколько секунд, прежде чем ответить ей.       - Скажи мне, часто ли тебе приходилось видеть альдераанцев в военной форме?       Джин медлила с ответом. Вопрос Кренника ее озадачил.       - Пожалуй, что нет, - сказала она наконец.       Орсон кивнул, снова отжал ткань и приложил ее к ране.       - В этом все дело.       Я получил основное образование на Альдераане. Учеба давалась мне легко. Особенно точные науки. Мои учителя восхищались моей способностью к обучению и моими знаниями. Они говорили, что однажды я достигну больших успехов в науке. Но для того, чтобы продолжить обучение и получить достаточный объем знаний для построения карьеры, мне нужно было отправиться на Корусант или Брентаал.       Мои родители оставили мне достаточно средств для того, чтобы я мог получить самое лучшее образование, и даже сверх того. Но все было не так просто. Самые интересные программы обучения даже во времена Старой Республики всегда были на военных кафедрах, а альдераанцев крайне неохотно принимали на подготовку по военным специальностям. А зачастую просто отказывали под разными предлогами. Только в разведке альдераанцам всегда были рады, но очень немногие из нас соглашались работать там добровольно, а большинство ее просто презирало.       - Но откуда такая несправедливость к альдераанцам? И почему именно разведка так ими интересовалась?       Кренник глубоко вздохнул и посмотрел на Джин.       - Подавляющее большинство альдераанцев пацифисты. Мы предпочитаем дипломатию войне. Поэтому среди нас много политиков, судей, ученых... и мало военных. Как я уже сказал, нас недолюбливали даже во времена Старой Республики, а во времена Империи официальные власти стали открыто ненавидеть нас, в том числе, и за поддержку повстанцев.       Что же касается разведки, то среди прочего ее всегда интересовали... необычные способности тех, кто в ней служит или потенциально мог бы служить, а у чистокровных альдераанцев их столько, что сравниться с ними в этом могут только рыцари-джедаи. Разница лишь в том, что джедаи использовали Силу, а альдераанцы только чувствительны к ней. Но чем древнее и чище род жителя Альдераана, тем сильнее выражены эти способности.       Кренник замолчал, снова пропитал ткань бактой и приложил ее к плечу. Джин замерла, и смотрела на него, приоткрыв рот.       - Но что это за способности? У вас... они тоже есть? - робко спросила она.       - Да, - тихо ответил он.       - Но какие?       - Из тех, которые заинтересовали бы разведку, - способность скрывать свои мысли и истинные чувства от любого разумного существа, которое может их распознавать, даже от форс-юзера.       - Невероятно! - удивилась Джин.       - Мой род известен и на Альдераане, и кое-где за его пределами, - продолжал Кренник. - Когда мне было пятнадцать лет, объявили набор талантливых студентов в Программу будущего Республики на Брентаале-IV. Меня так захватила идея во что бы то ни стало добиться успеха на научном поприще, что я готов был ради этого пожертвовать решительно всем. Что и говорить, уже тогда я был честолюбив... Но что мне было делать? Если бы я появился там под своим настоящим именем, это вызвало бы, во-первых, ненужные пересуды, во-вторых, отношение остальных студентов ко мне было бы совсем иным, если бы они знали, кто я такой, а в-третьих, мне, разумеется, не хотелось, чтобы разведка, зная о моем происхождении, всеми правдами и неправдами прибрала меня к рукам. Поэтому ради своего спокойствия и будущего я решился на преступление. Для тех, у кого есть деньги, открыты многие двери, Джин. Я не без помощи со стороны подделал свои документы и стал Орсоном Калланом Кренником с Лексрула. Я почти беспрепятственно попал в Программу будущего Республики, где позже и познакомился с твоим отцом.       Гален учился отлично. Уже тогда ему прочили карьеру великого ученого. А я больше времени проводил в компании друзей и на вечеринках, чем за учебниками. Мои кутежи и попойки были известны всем в Программе, - усмехнулся Кренник. - Гален не раз говорил мне, что я очень умен и мог бы достигнуть больших высот в науке, если бы учился прилежнее. Отчасти он был прав, потому что учеба всегда давалась мне легко, и это расслабило меня. Если бы я не был таким лентяем, возможно, из меня получился бы такой же блестящий инженер и великий ученый, каким был твой отец.       Но от судьбы, как видно, не уйдешь. Годы обучения расставили все по своим местам. У меня обнаружились отличные организаторские способности. На последнем курсе мне уже поручали сложные проекты. И пусть тогда это были лишь трехмерные модели на учебном планшете, но я формировал свою команду и справлялся с заданием прекрасно. Я мог управлять однокурсниками, направлять их способности и умения в нужное мне русло, иногда откровенно манипулировать ими, подбрасывая им идеи, которые они, в конце концов, подавали как свои собственные. Меня не особенно любили, но уважали как специалиста и хорошего организатора. Именно тогда на меня обратил внимание адмирал Морано. Ты знаешь, кто это?       Джин на мгновение задумалась.       - Знакомое имя, - встрепенулась она. - Я что-то о нем слышала совсем недавно.       - Не трудись. Адмирал Морано позже стал первым главнокомандующим вооруженными силами Альянса Повстанцев. Так вот, еще не зная о том, кто я, он долго и упорно уговаривал меня работать на разведку, но я все время отказывался.       Когда между Республикой и сепаратистами начались открытые противостояния, я уже работал в Республиканском корпусе инженеров, и как раз тогда адмирал неожиданно вызвал меня к себе. Взяв с меня подписку о неразглашении, он сообщил, что, согласно данным разведки, сепаратисты обладают каким-то новым супероружием, но ничего конкретного о нем на тот момент выяснить не удалось. Также адмирал был недоволен тем, что в его распоряжении нет достаточно компетентных специалистов, которые при случае смогли бы разобраться в принципе действия этого оружия, а главное, в его потенциале. Адмирал просил меня помочь ему. Он обещал, что в случае согласия я буду подчиняться непосредственно ему, а он, в свою очередь, окажет мне любое содействие, какое только потребуется и будет в его силах. И я согласился. В любом случае, это могло бы помочь мне сделать еще один шаг по карьерной лестнице.       Кренник прервал свой рассказ, чтобы еще раз опустить ткань для компресса в бакту.       - Что же было дальше? - спросила сгоравшая от нетерпения Джин.       Она начала ощущать легкое головокружение, но не придала этому особого значения и решила, что это скоро пройдет.       - Адмиралу был нужен свой человек в Стратегической консультативной группе , так как только ее члены имели доступ к секретным сведениям, которыми она располагала, - вновь заговорил Кренник. - У адмирала были довольно обширные связи, и он воспользовался ими для того, чтобы меня зачислили в Специальную оружейную группу, которая была одним из подразделений СКГ. По факту же я все еще был приписан к инженерному корпусу. Таким образом, адмирал Морано начал получать сведения из двух источников: от разведки и от меня.       - Так что, вам удалось тогда что-то узнать об этом новом оружии сепаратистов? - спросила Джин.       Она облокотилась о стол и подперла рукой подбородок. Кренник взглянул на нее и улыбнулся. Он вспомнил малышку Джин, которая когда-то точно так же смотрела на него широко раскрытыми глазами, когда он рассказывал ей о дальних планетах и их обитателях. Теперь ему казалось, что это было в другой жизни...       - Да. Но это была не наша заслуга, - вздохнул Кренник и тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение. - Я не стану утомлять тебя скучными подробностями. Скажу только, что тогда мы ничего не успели предпринять. Благодаря случаю обнаружилось, что правящая верхушка сепаратистов скрывается на Джеонозисе. После ожесточенных сражений были захвачены чертежи того самого супероружия, которым в итоге оказалась боевая станция.       - Так вот откуда она взялась! - торжествующе воскликнула Джин и ухмыльнулась.       Еще одна деталь огромной разрозненной мозаики знаний о прошлом, которую она пыталась собрать воедино, встала на свое место.       Орсон бросил ткань в емкость с бактой, достал из аптечки стерильный пластырь и снял с него защитный слой, чтобы заклеить рану, но от усталости его пальцы дрожали и у него никак не получалось приклеить его ровно. Он закусил губу, выдохнул и прервался, чтобы успокоиться. Джин устала смотреть на его мучения. Она придвинулась ближе к Креннику и, не говоря ни слова, одним точным движением ребра ладони разгладила пластырь на его плече. Кренник медленно опустил руки на колени и посмотрел на Джин. Она чувствовала его взгляд, но сознательно его избегала. Ее жгучая ненависть к Креннику таяла на глазах, но все же Джин его еще побаивалась. Несколько секунд они неподвижно сидели друг напротив друга. Вдруг Орсон наклонил голову и, придерживая Джин за шею, нежно поцеловал ее в щеку. Это произошло так неожиданно, что Джин вздрогнула и у нее перехватило дыхание.       - Спасибо! - прошептал Орсон, щекоча губами ее бархатистую кожу.       Джин ощущала сильное головокружение от усталости и выпитого алкоголя. Учитывая это, она думала, что произошедшее ей просто почудилось, но пылающее лицо и дрожащие руки говорили об обратном.