Атарис Тарджен

      Джин все это очень не нравилось. Несмотря на безмолвную просьбу Атариса, ей очень не хотелось так быстро сдаваться. Она осторожно оглянулась на отдавшего приказ повстанца и заметила, что его пальцы еще сильнее сжали приклад бластера. Сопротивляться сейчас было бессмысленно. Кусая губы от досады, Джин подняла руки.       Откуда-то из-за ее спины вышел невысокий загорелый человек в темной форме, которой Джин еще не приходилось видеть на бойцах Альянса. Знаки отличия также были ей незнакомы. Он довольно грубо оттолкнул Джин, чтобы пройти, и встал между ней и Атарисом. В левой руке этого человека блеснул металлический корпус пехотного бластера. Он быстро окинул взглядом пленников, взвалил бластер на плечо и поднес к лицу правую руку с комлинком. В отличие от "древнего" передатчика, который отремонтировал Атарис для связи с дроидом, это был настоящий комлинк, хотя и собранный, как успела заметить Джин, из деталей двух или трех неисправных.       - Это подразделение номер два, - доложил загорелый повстанец. - Мы взяли нарушителей.       - Хорошая работа, - донеслась из комлинка смесь мужского голоса и жестоких помех. - Доставьте их под охраной в комнату для допросов в тюремном блоке.       - Слушаюсь, сэр! Конец связи.       - Это был ваш начальник? - спросил его Атарис, так как уже понял, что именно этот человек – командир захватившей их группы, и, не дожидаясь ответа, заявил:       - Доложите, что я хочу говорить с сенатором Органа.       Несколько секунд царила тишина. Командир группы повстанцев повернул голову и криво усмехнулся, а затем окинул презрительным взглядом Атариса и его рваную одежду.       - А Совет Альянса для тебя не собрать, а? - рявкнул он и загоготал.       Джин и не подозревала, что смех может быть гадким.       Гогот начальника был дружно подхвачен его подчиненными и злорадным эхом распространился по всему помещению, но как только тот поднял руку, бойцы замолчали. Лишь где-то далеко внизу, в темной бездне, нехотя затухавшее эхо продолжало зловеще вторить их смеху.       Атарис ничего не ответил, но ему стало интересно, как повел бы себя этот нахальный малый, если бы имел хоть какое-то представление о том, что происходит.       Тем временем командир группы сунул комлинк в карман и шагнул вперед.       - Я - капитан службы собственной безопасности Хвал, - объявил он. - Вы арестованы за нахождение в запретной зоне. Ты, - обратился он к Атарису. - Кругом!       При этом он прижал приклад бластера к плечу, хотя особой надобности в этом не было, так как его бойцы, которых было человек десять-двенадцать, все время держали арестованных на мушке.       - А ты, – обратился он к Джин, - три шага вперед. Живо!       Джин решила, что не стоит раздражать этого человека, и снова подчинилась.       Бойцы другого подразделения уже ожидали командира и товарищей с другой стороны прохода.       - Шагайте! – приказал Хвал Атарису и Джин, одного за другим грубо толкнул их в спину и на ходу подобрал лежавший на полу рюкзак.       Добравшись до перехода, бойцы выстроились впереди и позади пленных. Командир пристроился сзади колонны и дал команду следовать в тюремный блок.       Только теперь Джин поняла, как сильно она устала.       Напряжение, в котором она находилась последнее время, давало о себе знать. Из-за постепенно накатывавшего головокружения ее шаги были медленными и неуверенными. Сигнал боевой тревоги был слышен ей даже через толстые герметические двери, а когда их с Атарисом вывели наружу, и вовсе начал раздражать ее слух. Коридоры, переходы, узкие лестничные пролеты базы мелькали перед ее глазами, как голографические картинки из игр, которыми любили скрасить минуты своего досуга ее старые друзья - сподвижники Со. Порой эти картинки расплывались, а глаза девушки болели от пульсировавших на стенах красных огней, оповещавших персонал об опасности, но она делала все, что могла, чтобы вновь сфокусировать зрение. Джин уже не понимала, хочет ли она есть или пить, и знала лишь, что готова отдать десять лет жизни за право выспаться вволю.       Атарис же, наоборот, начал испытывать облегчение и прилив сил. Воссоединение с Алаан Бэном, которого он терпеливо ждал на протяжение долгих лет, наконец-то произошло и принесло ему такую радость, какую он испытывал разве что в детстве, когда были живы отец и мать. Лишь одно беспокоило его сейчас - состояние Джин.       Она была его адарледжиан. Атарис чувствовал полный упадок ее физических и душевных сил, который - он знал - может потребовать длительного и серьезного восстановления, и давно думал, как ей помочь. Перебрав в уме пару-тройку почти неосуществимых вариантов, он задумался над тем, что, согласно легендам Альдераана, могли избранные Силой. И решил, что существует, пожалуй, лишь одна более-менее реальная возможность.       Джин не владела искусством управления своим кайбер-кристаллом и не смогла бы, как Атарис, получить от него необходимую для восстановления сил энергию. Следовательно, Атарису оставалось либо обучить ее этому, либо сделать так, чтобы Джин получила эту энергию через него. Обучение потребовало бы времени, которого у них не было. Оставалось только второе.       Если повстанцы решат заключить их под стражу, то ему нужно будет сделать все возможное, чтобы их водворили в одну камеру. И если это удастся, то он попробует провести с ней Этендерат. Так назывался сложный альдераанский ритуал единения разумов и душ. Древний обычай предписывал проходить его всем, кто вступал в брак, но нынешнее молодое поколение относилось к этому довольно легкомысленно, считая Этендерат пережитком прошлого (а, может быть, побаиваясь последствий!) и ограничиваясь лишь формальной церемонией. Но те, кто продолжал чтить традиции, особенно представители благородных семейств Альдераана, относились к нему очень серьезно. В легендах об адарледжиан говорилось, что избранные, прошедшие этот ритуал, не только знали мысли и чувства друг друга, но и обладали возможностью влиять на тела друг друга, при острой необходимости передавая целительную энергию кайбер-кристаллов, способную залечить раны, подарить покой душе, восстановить утраченные силы... Задумываясь о прохождении этого ритуала вместе с Джин, Атарис и не надеялся на то, что однажды сможет сделать ее своей. Он решил просить ее согласия на его проведение лишь затем, чтобы помочь ей восстановить силы и обрести гармонию. Если оно будет получено, Этендерат, безусловно, лишит Джин определенного выбора и навсегда свяжет ее с Атарисом. Однако, чувствуя, как она слаба и как быстро теряет силы, альдераанец не видел другого способа помочь ей, хотя все еще сомневался в правильности своих суждений.       Его не покидала мысль о не альдераанском происхождении Джин. Что если этот факт сыграет роковую роль, и вместо того, чтобы помочь ей восстановить силы, он усугубит ее состояние и загонит ее в могилу?.. Атарис содрогнулся. Он решил, что при первой же возможности поговорит с Джин об этом и поступит так, как решит она.       Пока же он мог помочь ей лишь словом. Словом любящего человека, которое порой действует лучше, чем пространные речи мудреца, и способно подарить такие покой и умиротворение, каких нельзя получить, даже узрев красоту Вселенной.       Да, он любил Джин.       Он не смог бы точно сказать, когда именно он перестал видеть в ней только дочь Галена, и по вполне понятным причинам не мог наблюдать ее превращения из беспокойного ребенка в симпатичную юную девушку, но в тот момент, когда он увидел ее на Скарифе и еще не знал, кто она, его сердце дрогнуло впервые в жизни… Он видел на своем веку много женщин, многие из которых были необыкновенно красивы, но их лица были лишь масками, за которыми чаще всего скрывалась глупость, душевная пустота или, наоборот, ум и корысть. С такими женщинами можно было встречаться, появляться на приемах, даже на какое-то время сделать одну или сразу нескольких из них своими любовницами (что и происходило довольно часто), но ни разу в жизни Орсону-Атарису не приходилось встречать такую, которая смогла бы покорить его одним решительным взглядом прекрасных глаз, пусть даже полных ненависти и злобы.       Конечно, почти сразу же он почувствовал и нечто большее, что объединяет его и Джин, и позже ему удалось понять, что именно. Но в тот момент, когда на Скарифе она назвала ему свое имя, радость Орсона-Атариса сменилась такой болью, что он забыл о ноющей ране у него на плече. В тот момент он со всей ясностью понял, что судьба посмеялась над ним самым жестоким образом, ведь Джин ненавидит его с детства и никогда не полюбит того, кто, по ее мнению, виновен в стольких злодеяниях, и того, кого она считала причиной смерти своих родителей, а также виновником всех постигших ее после этого бед и лишений.       Мысли об этом вначале приводили его в отчаяние, но потом он заставил себя смириться, считая случившееся с ним заслуженной карой, расплатой за его гордость, тщеславие и те смерти, которые так или иначе произошли по его вине. А Джин… Атарис считал, что она еще слишком молода и неопытна, чтобы в полной мере понимать, что он к ней испытывает, и как много это для него значит. И все, что ему оставалось, - помогать ей и делать все возможное, чтобы с ней не случилось ничего плохого…       ”Джинет!”, - воззвал он к ней.       Мягкий голос Атариса заставил Джин выпрямиться, заглушил раздражавшие ее звуки, будто оградив незримой стеной. Она почти перестала слышать мерный шаг бойцов, а ее собственные шаги начали вторить глухому стуку ее сердца.       "Слушай мой голос. Стремись к нему, атурхассэ! Утешься, ведь цель наша близка! Продержись еще немного!.."       Атарис говорил и говорил с ней, пока не стих сигнал тревоги, и пока они не поднялись, наконец, наверх и оказались перед дверью тюремного блока.       Капитан Хвал подошел к двери и приложил ладонь к дисплею. Дверь с протяжным скрипом открылась, и изнутри повеяло сыростью. В тусклом свете ламп пол был едва виден, но бойцы ступали по нему удивительно уверенно. Джин и Атарису потребовалось около минуты, чтобы их глаза после яркого света в коридорах базы снова привыкли к полутьме.       По мере продвижения к цели, бойцы отделялись от группы и выстраивались по обе стороны коридора. Атарис тихо присвистнул. "Охраняют, как особо опасных преступников", - подумал он. Наконец, оставшиеся двое бойцов во главе с капитаном втолкнули арестованных в помещение с глухой дверью, посреди которого стоял прямоугольный металлический стол с несколькими стульями вокруг него, усадили рядом и сковали им руки магнитными наручниками, а капитан Хвал бросил на стол рюкзак Атариса.       - Ей плохо, - глядя на него, произнес Атарис и кивком головы указал на Джин. - Дайте ей воды.       Хвал усмехнулся и вышел, однако же через минуту вернулся и поставил перед девушкой наполненный доверху стакан. Джин схватила его и с жадностью выпила почти всю воду, затем глубоко вздохнула и поставила стакан на стол.       - Я вынужден повторить вам мою просьбу, - вновь заговорил Атарис, обращаясь к капитану. - Я хочу говорить с сенатором Органа.       В это мгновение на пороге показались принцесса Лея и майор Харинар, в руках у которого был небольшой черный планшет. Капитан Хвал и его бойцы вытянулись перед ними в струнку и замерли.       - Сенатор. Майор, - поприветствовал их Хвал.       - Вольно! - скомандовал майор Харинар.       Лея кивком головы поприветствовала капитана, остановилась у стола и взглянула на пленников, а затем перевела взгляд на Атариса.       - Я - сенатор Органа, - сказала она твердо. - О чем вы хотели говорить со мной?       Атарис поднялся на ноги, но медленно, чтобы лишний раз не раздражать своих стражей.       - Эде'элле тау, моэнэ Энгамари! - почтительно произнес он и низко поклонился, прижимая ладонь правой руки к груди.       Лея ничего не ответила, но по тому, как округлились ее глаза и приоткрылся рот, было понятно, как сильно она удивлена.       - Благодарю вас за службу, - обратилась она к командиру группы. - Теперь оставьте нас.       - Вы уверены, что хотите остаться наедине с ними без охраны? - с заметным беспокойством спросил тот и указал на рюкзак. - Это нашли при них. Мы еще не проверили содержимое этого рюкзака. Что если в нем взрывчатка?       Лея взглянула на рюкзак и быстро ответила:       - Уверяю вас, капитан, мне ничто не угрожает. Кроме того, со мной майор Харинар.       - Оставьте двух своих бойцов у двери и двоих у входа в тюремный блок и можете быть свободны, - приказал майор командиру группы.       Тот коротко кивнул и вместе со своими бойцами быстро покинул помещение. Дверь за ними закрылась и воцарилась тишина.       Прицесса снова повернулась к Атарису.       - Что означает ваше приветствие? - спросила она. - Кто вы и откуда меня знаете?       Ее большие карие глаза испытующе смотрели на Атариса из-под длинных темных ресниц.       - Я альдераанец, - ответил тот, глядя ей в лицо. - Как я могу не знать Ее королевское высочество принцессу Лею?       По лицу принцессы скользнула тень удивления.       - Прошу вас присесть, потому что нам предстоит долгий разговор, - сказала она, указывая Атарису и майору Харинару на стулья.       Альдераанец кивнул и снова сел на стул. Принцесса и безмолвно наблюдавший за происходящим майор сели за стол напротив него. Джин уселась поудобнее и приготовилась слушать.       - Так о чем вы хотели говорить со мной? - снова нарушила молчание Лея.       - Я, действительно, хотел говорить, но не с вами, а с вашим отцом, сенатором Бейлом Органа. Он на базе?       Лея и майор Харинар переглянулись. Атарис быстро посмотрел на нее, на седовласого майора и нахмурился.       - Могу я его видеть? - продолжал он.       Взволнованная принцесса опустила голову и прикрыла глаза, но очень быстро взяла себя в руки.       - Вы - его друг? - делая над собой усилие, спросила она.       - Я знал его еще до вашего рождения. Он был необыкновенно добр ко мне, - ответил Атарис. - Так я могу его видеть?       - К этому мы еще вернемся, - ответила Лея и скрестила руки на груди. - А сейчас ответьте нам, что вы делали у главных вентиляционных каналов? Это закрытая зона.       - Сначала вам следовало бы задать этот вопрос тому, кто проник туда раньше нас, - сказал Атарис. - Я понимаю, что нам нельзя было туда входить, но он пытался убить нас, а затем украл у меня это, - добавил он, кивая на свой рюкзак, - и вошел в вашу закрытую зону, как к себе домой. Чтобы в этом убедиться, вам достаточно проверить записи с камер в лазарете, у входа в помещение главных вентиляционных каналов, откуда нас выводили, и из коридора, где находится комната Джин.       Принцесса иронично улыбнулась и склонила голову набок.       - Вы утверждаете, что некто свободно перемещается по нашей базе, хочет вас убить и пытался украсть у вас этот рюкзак. Звучит нелепо, вы не находите? Что же настолько заинтересовало этого таинственного человека, что ради этого он готов был пойти на убийство? - спросила она.       - Он - не человек, Ваше высочество, - отвечал Атарис. - Его тело ваши бойцы должны были найти в одном из проходов. А второй, должно быть, уже скрылся.       - Так он не один?       - Мне известны двое. А заинтересовали их привезенные нами чертежи боевой станции.       Лея нахмурилась.       - О чем вы говорите? Сейчас все на этой базе знают, что чертежи Звезды Смерти находятся у командования, и благодаря им мы выиграли битву за Явин. С чего бы кому-то искать их именно у вас?       - При других обстоятельствах я мог бы ответить на этот вопрос только сенатору Мотме, но теперь могу ответить и вам. Чертежи, которые передала вам Джин, являются расшифрованной копией. Оригинал, захваченный боевой группой на Скарифе, тоже был у нас. Похитители знали об этом. Они заинтересованы в том, чтобы вернуть оригинал Империи. Я должен был им помешать, но мне это не удалось: когда я догнал вора, то обнаружил, что он смертельно ранен, а оригинал чертежей пропал. Значит, его взял кто-то еще, и я, кажется, знаю, кто это может быть.       Майор Харинар не участвовал в разговоре, но слушал очень внимательно и все время просматривал в принесенном планшете какую-то информацию. Наконец, когда Атарис замолчал, он передал планшет Лее и указал на что-то, что, по-видимому, заслуживало внимания. Лея пробежала глазами текст, несколько мгновений молчала, а затем взглянула на Атариса.       - Здесь сказано, что вы - кирианин Гал Чамруд, простой боец Альянса, - усмехнулась она. - Как вы это объясните?       - Очень просто, - невозмутимо произнес Атарис. - Я назвался чужим именем, потому что не мог сразу открыть свое настоящее.       - Для простого бойца вы слишком умны, я это сразу заметила. Так кто же вы на самом деле? - спросила принцесса, и по выражению ее лица Атарис понял, что она не верит ни единому его слову.       - Мое имя Атарис Элаар Тарджен, - ответил он, старательно проговаривая каждое слово, будто стараясь донести их до самых глубин сознания принцессы.       Та медленно встала.       - Это вам о чем-то говорит? - спросил майор Харинар, когда заметил ее реакцию на слова арестованного.       Было заметно в каком замешательстве она находится. Около минуты она внимательно смотрела на Атариса.       - Если то, что он сказал, - правда, то перед нами потомок одного из пяти древнейших и знатнейших родов Альдераана, - наконец, произнесла она.       - Проверьте это, если угодно, - пожал плечами Атарис и взглянул на принцессу.       Лея приняла его "вызов" и начала допрос:       - Сколько вам лет сейчас?       - Пятьдесят по общегалактическому летоисчислению.       - Кто ваши родители?       - Мой отец - Ванут Астан из Дома Элаар, а моей матерью была Илана Ирдис , леди Тарджен.       - Где они сейчас?       Лицо Атариса помрачнело.       - Они погибли в результате несчастного случая, когда мне было десять лет.       Он отвечал, как по отпечатанному на памятной табличке.       - Что именно с ними произошло?       Глаза Атариса сузились от неприятных воспоминаний, но он ответил:       - Они разбились, рухнув с высоты пятисот метров из-за неисправности в спидере.       В комнате для допросов вдруг стало тихо.       - Сколько поколений насчитывает род Элаар? - продолжила не потерявшая присутствия духа принцесса.       - Сто шестьдесят четыре. Желаете, чтобы я перечислил вам всех своих предков?.. - несмотря на неприятные воспоминания, с ухмылкой поинтересовался Атарис и иронично повел бровью.       - А вы это можете? - последовал встречный вопрос. Лея была серьезна.       -...или мы все же перейдем к делу?       Лея не шевелилась и смотрела ему прямо в глаза.       - Успокойтесь, пожалуйста, - произнесла она. - Поставьте себя на наше место. Мы должны знать наверняка...       - Я понимаю, - произнес альдераанец, от нетерпения постукивая каблуком обуви о пол.       - С кем состояла в родстве ваша мать, леди Тарджен? - снова спросила Лея.       - Моя мать была троюродной сестрой вашей матери, королевы Брехи, Ваше высочество, но Элаар никогда не кичились этим, - негромко проговорил Атарис, рассматривая свои руки в наручниках.       При этих словах лицо Леи впервые просветлело. Она обернулась к майору.       - Да, - кивнула она. - Он говорит правду. Но вы понимаете, - продолжила она и снова взглянула на Атариса, - что эти сведения относительно доступны, и при желании все это мог узнать кто угодно. Вы должны представить нам более серьезные доказательства, что вы - Атарис Элаар, иначе все, что вы сказали, - слова, и только.       - Я докажу вам, - невозмутимо продолжал альдераанец. - Я покажу вещи, которые не могли оказаться у случайного человека, а также представлю неопровержимое доказательство принадлежности к роду Элаар, но для этого вы должны позволить мне открыть мой рюкзак.       Лея колебалась. Майор Харинар решительно встал.       - Я сам открою его и передам вам, как только удостоверюсь, что в нем нет никакого оружия, - сказал он.       - Хорошо, - спокойно согласился Атарис.       Майор вежливо отстранил принцессу от стола и, пододвинув рюкзак к себе, осторожно открыл клапан. Лея на всякий случай сделала несколько шагов назад. Старый военный решительно засунул руку в рюкзак, пошарил внутри и, наконец, подставил содержимое под яркий свет ламп.       - Никакого оружия или взрывчатки, - процедил он, как показалось Атарису, с долей разочарования. - А это что? - спросил он, извлекая из рюкзака свернутый кусок ткани грязно-голубого цвета и тот самый прозрачный стеклянный прямоугольник с узором по краям, который ранее находила Джин.       - Разверните и узнаете, - отозвался Атарис.       Майор взглянул на него и начал разворачивать пыльный сверток. Полотно в руках майора постепенно становилось шире и длиннее, а цвет изменился с грязно-голубого снаружи на истинный - яркий, ультрамариновый. Его края были украшены тем же узором, что красовался на прямоугольном стекле. Нижняя часть полотна была разделена на три части, и каждый из концов украшала кисточка, сплетенная из сиявших серебром нитей. Само полотно казалось пустым, но, осмотрев его внимательно, майор обнаружил в центре большой отпечатанный знак.       - Что это? - спросил он.       Лея молча повернула голову и посмотрела на Атариса, ожидая его ответа.       - Этот гонфалон когда-то украшал дом семьи Элаар в Альдере . На нем - знак моего рода, - сказал Атарис, и Джин показалось, что она слышит в его голосе торжественность и даже благоговение.       Любуясь красивым полотнищем в руках майора, она поняла, что уже видела этот знак раньше - в своих видениях о прошлом Атариса, и почти сразу же вспомнила и похоронную процессию, и грустного мальчика, плащ которого был заколот брошью с точно таким же знаком: серебряный круг, внутри которого красовался стилизованный лебедь, а между его широко распахнутых крыльев - четыре звезды вокруг пятой, самой большой, увенчанной тонкой короной.       Атарис медленно встал, подвинул к себе стеклянный прямоугольник, оставленный на столе майором, и провел пальцем по всему узору справа налево. Стекло сейчас же помутнело, узор прояснился и засиял серебром, а на самом стекле появилось изображение. Это было голофото. Джин, которая сидела совсем рядом с Атарисом, тоже смогла увидеть его и узнать изображенных на нем людей - это были те самые мужчина и женщина из первого из ее видений, а рядом с ними - маленький светловолосый мальчик. Джин вспомнила, как видела этих мужчину и женщину лежащими в саркофагах, и на несколько мгновений отвернулась, прогоняя связанные с этим воспоминанием неприятные ощущения.       Атарис протянул Лее стеклянную рамку.       - Это мои отец и мать, - тихо сказал он.       Принцесса осторожно взяла ее из рук Атариса. Скорбное выражение омрачило ее лицо.       - Мне очень жаль!.. - с искренним сочувствием произнесла она и взглянула на альдераанца.       - Благодарю вас, - с поклоном отозвался тот. - А вот это должно окончательно убедить вас в том, что я - это я.       С этими словами он потянулся к воротнику своей рубашки и вытянул из-под нее цепочку с висящим на ней Алаан Бэном.       Лея подошла ближе, положила рамку с голофото на стол и приблизила лицо к синему кристаллу в серебряной оправе. Из-за наручников мелкие манипуляции давались Атарису с трудом, но он смог снять цепочку с шеи и положить кайбер-кристалл на ладонь.       - Это же Алаан Бэн, - с восторгом проговорила Лея. - Я только слышала о нем, но никогда не видела его воочию.       Завороженная красотой кристалла принцесса протянула руку и почти коснулась его.       - Осторожнее, Ваше высочество! - воскликнул Атарис.       Лея отпрянула и перевела на него взгляд, полный непонимания.       - Вы ведь должны знать, что не можете касаться его, - пояснил альдераанец. - Мы - дальние родственники. Это признано законом и нашим народом, но - будем честны - в вас течет другая кровь. Если Алаан Бэна коснется не член нашей семьи, он обожжет ладонь и на ней останется след от ожога. Так вот. Человек, который забрал у нас оригинал чертежей боевой станции, об этом не знал! Кайбер случайно попался ему, когда он обшаривал мой рюкзак там, в венткамере. Я был недалеко и почувствовал, как он схватил Алаан Бэн, но тут же выпустил из рук. И если вы желаете знать, кто этот вор и предатель, ищите человека с обожженной ладонью. И лучше бы сделать это побыстрее, так как он уже достиг своей цели. Начните с генерала Дравена. Что-то подсказывает мне, что вы будете неприятно удивлены. _________________________________ Уточнение от автора: В слове "Тау" ("Вас", "Вы"), как и в слове "Тиу" ("Ты", "Тебя"), буква "Т" читается, как английская буква "t". Это, конечно, будет в словаре, но он будет еще нескоро, поэтому я решила написать об этом сейчас.