Знаешь, люди думают, что ты странный человек-робот, который всех постоянно раздражает, - и так оно и есть. Но потом раз – и как будто бы это финал мультика «ВАЛЛ-И». Ты полон любви и способен спасти планету и вытащить толстых людей из их летающих кресел.
Пенни (ТБВ сезон 3)
- Когда доживаешь до моего возраста, смерть часто приходит на ум. Ты начинаешь думать о том, о чем раньше и не думал. Начинаешь думать, всё ли сделал, что хотел, в своей жизни, достаточно ли любил, рисковал ли, или же позволял страху сдерживать тебя, достаточно ли ты счастлив, перевесило ли хорошее в твоей жизни плохое. Я похоронила моих дедушек и бабушек, моих родителей, моего брата, моего мужа и моего ребенка. Горе - мой старый друг. Я любила упрямого мужчину, который ответил мне взаимной любовью с такой страстью, о которой любовные романы могут только мечтать. Я выносила четырех детей и видела, как они делали первые вдохи в своей жизни. У меня случались трагедии, бросавшие меня на землю, и триумфы, от которых я могла летать. Я вижу в зеркале, как постарела и устала, но с гордостью вижу, что моя сила духа и энергия продолжает жить в моих внуках. Суть в том, мои дорогие, что я не всё сделала, что хотела, но тем, что у меня получилось, я горжусь. Я любила, как могла, и мне повезло увидеть, как моя любовь возвращается сторицей ко мне. Я была бесстрашной, не боялась рисковать, и чаще была счастлива, чем нет. Короче говоря, хорошего в моей жизни было больше, чем плохого. Раз вы это читаете, значит, моё время настало, и я вернулась в Царство Света к тем, кого потеряла. Я снова могу выпить чаю с мамой, сходить порыбачить с братом, поцеловать мужа и обнять своего ребенка. Одной лишь мысли об этом достаточно, чтобы обрадовать меня. Но эта радость горькая, потому что я помню, что я многих бросаю здесь. Я бы хотела, чтобы вы не чувствовали боли, но так не получится. Поэтому я отдаю вам свое последнее указание как Бабуленька: скорбите. Скучайте по мне. Плачьте, если это вам поможет. Но не позволяйте горю командовать вами. Глубоко вздохните, встаньте и продолжайте жить. Вам ещё многое надо сделать. В вашей жизни есть те, кого надо любить, страхи, которые надо преодолеть, риски, на которые надо пойти, и счастье, которое надо заслужить. И тогда, когда-нибудь в старости, вы сможете, как и я, посмотреть на свою жизнь и сказать: хорошее перевесило плохое. Этого я вам всем желаю. Думаю, пора заканчивать. Видит Бог, я и так много наболтала. Люблю вас всех. Сильно. Не забывайте об этом. Вы сделали мою жизнь выдающейся. Надеюсь, я смогла сделать то же самое для вас. Но я не прощаюсь. Я говорю: ещё увидимся. Когда придет ваше время пройти сквозь ворота рая, мы сможем сесть за одним столом, выпить холодного чая, и вы расскажете, как у вас дела. До тех пор я буду вас ждать. С любовью, Бабуленька. Последние два слова долго звучали в помещении. С любовью, Бабуленька. Пока Шелдон читал письмо, всё словно ожило, как будто бы Бабуленька стояла перед всеми в последний раз. Волшебный момент. Но когда последние слова отзвучали, всё волшебство пропало с ними. И началось. Поначалу все сидели, завороженные словами, в тишине, но вскоре начали откашливаться, плакать, рыдать, и всё это дополнилось раздраженным плачем младенца с задних рядов. Только Шелдон не был затронут потоком эмоций. Он был словно столп, смотря только на бумагу в руке. Он не заплакал. Его голос не сбился. Ни слезинки. Эми была поражена, и она с трудом сдерживала удивление. К счастью, она была занята тем, что успокаивала Мисси, которая упала на её плечо и тряслась от рыданий. Эми обняла её и держала. С другой стороны от Эми Мэри рыдала, обнимая сестру и держа брата за руку. Все были в слезах, словно в центре урагана горя. Но Шелдон был словно супермен, идущий сквозь пламя – совершенно спокойным. По выражению его лица было видно, что его сердце разбито. Любому это было бы понятно. Но, тем не менее, на его лице было написано ещё что-то – определенность и чистая любовь, которая напомнила Эми о Бабуленьке. Приподняв лист, Шелдон поднес его к губам и поцеловал, после этого он снова сложил его, поместил в конверт и спрятал в карман пиджака. Коротко кивнув всем, он спустился и подошел опять к носильщикам гроба. Эми наблюдала за ним как завороженная. Она всегда была уверена в его исключительности, но этого было трудно ожидать. Оглянувшись, она поняла, что его выступление поразило не только её. Аудитория следила за ним с уважением, восхищаясь его стойкостью и силой, которой хватило, чтобы выступить перед всеми и произнести слова Бабуленьки в совершенно беспристрастной манере – так бы их произнесла сама Бабуленька. Таким образом, он смог воскресить её. Это было похоже на чудо. Никто другой не смог бы этого сделать. Именно поэтому она и выбрала его, подумала Эми. Она самая гениальная из всех нас. Носильщики достали гроб из катафалка. Потом, с видимым усилием, поднесли длинный гроб из красного дерева к могиле. Эми смотрела только на Шелдона, на его лице было спокойное выражение торжественной искренности. Его способности при выполнении этого задания продолжали удивлять Эми. Кажется, письмо от Бабуленьки помогло ему держаться на плаву. Все другие расселись под зеленым навесом, который заранее подготовил похоронный дом Моррисонов. Были даже расставлены вентиляторы, которые обдували людей, пытающихся пережить жару. Носильщики аккуратно поставили гроб и выстроились вдоль него. Пастор начал службу. Прибывшие в последнюю минуту подходили к навесу. Эми не стала туда идти. Дорога на кладбище оказалась слишком тяжелой для неё. Остатки силы воли больше не подчинялись ей. Момент, когда гроб помещали в катафалк, стал для неё словно соломинкой, сломавшей спину верблюду. Что-то в этом было таким трагическим, таким окончательным, таким невыносимым. Эми не могла остановить слезы. Ей было стыдно за своё поведение. Она должна была быть поддержкой Шелдону, но не может собраться и выйти из машины. К счастью, Шелдон достаточно силен для этого, подумала она. Я ему не могу помочь в таком состоянии. Она высморкалась, отдышалась и подняла глаза. Мэри, Обрубок и Рут стояли около гроба, держа все вместе старую Библию. Они читали 23-й Псалом. Мисси сказала, что в семье Дарси есть традиция: на похоронах дети читают Псалмы около могилы родителя. - Когда-нибудь, - с какой-то трагической гордостью сказала Мисси, - Джордж, Шелдон и я сделаем то же самое для мамы. Эми заплакала сильнее. Она буквально распадалась и ничего не могла поделать с этим. Вся боль и горе, которые она сдерживала последние два дня, обрушились фонтаном на неё, словно кола, в которую бросили ментос. Она надеялась, что Шелдон не заметит её отсутствия, и она успеет привести себя в нормальное состояние до встречи с ним. Проходило время, но слёзы не останавливались. Скоро она почувствовала слабость и опустила голову, уткнувшись лбом в рулевое колесо, не обращая внимания, что слезы падают на стекло очков. Бабуленька. Два дня назад она провела с ней день, с самым замечательным человеком на планете. Такое абсолютное приятие, огонек юмора в её взгляде, а её объятия способны исцелять. У Эми не было такой бабушки, и она не знала, что бабушки бывают такими. Она не хотела ничего большего, кроме того, чтобы снова обнять Бабуленьку. Ещё один раз. В то же время, она злилась на себя. Это не твоя бабушка, Фаулер. - Но кажется, что моя. Я бы хотела, чтобы она была моей бабушкой, - простонала она, снова начав плакать. - Эми? Эми? Эми? – три стука в окно, она резко подняла голову. Шелдон смотрел на неё сквозь стекло. Он дернул ручку двери, но она была заблокирована. - Впусти меня, Эми. Он не должен видеть меня в такой. Я ужасна. Слёзы, сопли, бактерии. Это слишком для него. - Нет, - сказала она, отвернувшись, чтобы взять ещё салфетку. Она нашла упаковку в сумочке, открыла её и стала вытирать лицо. Она не повернулась к Шелдону. - Уходи, Шелдон. Я буду в порядке. Он снова постучал, в этот раз настойчивее: - Открой дверь. - Ты не должен смотреть на меня в таком виде. Если всё закончилось, ты можешь доехать с кем-нибудь другим. Я в порядке. Мне надо успокоиться, и я приеду к дому твоей матери. - Открой, или я что-нибудь придумаю. Я гений, Эми. Замок меня не остановит. - Нет, - объявила она, чувствуя, как горе снова обрушилось на неё. Боже, не сейчас. Но слезы невозможно было остановить, как потоп. Ответа не последовало. Эми надеялась, что Шелдон ушел. Она снова упала на руль, её плечи затряслись от рыданий. Она услышала щелчок замка. Подняв голову, она увидела, что Шелдон дернул водительскую дверь. Он ничего не сказал, вытянул Эми из машины и обнял её. Она хотела запротестовать, но не могла. Она слишком устала, была слишком слаба, слишком опустошена, и его объятия были такими мягкими, теплыми, в них было так спокойно и легко упасть. Она намочила его пиджак, но он не выказывал недовольства. Он держал её близко, покачивая, как ребенка, повторяя «всё будет хорошо» снова и снова, пока она почти не поверила ему. Наконец, когда у неё уже не осталось слёз, или она уже не могла плакать, она замолчала. Она дрожала и начала икать, но Шелдон не отпускал её. Впервые он ждал, пока она сама не захочет отойти. Когда она, наконец, подняла на него глаза, ей стало стыдно: - Прости, - пробормотала она. - За что? Она нахмурилась, смотря в землю: - Это твоя бабушка. Ты не должен успокаивать меня. - Это её душевные качества и её заслуга, что ты полюбила её так сильно за такой короткий период времени. - Но ты так хорошо держался сегодня. Ты смог быть спокойным, а я всё испортила. Он приподнял её голову за подбородок: - Ты ничего не испортила. Без тебя я вообще не смог бы начать читать письмо. Спасибо за это. - Пожалуйста. Но я чувствую себя ужасно. Я должна была подойти к могиле с тобой. Я должна была… Он провел ладонью по её щеке: - Насколько я понял, в наших отношениях должен быть компромисс равных. Так это или нет? - Нет… то есть, да… это так. - Тогда почему я не могу успокоить тебя, как ты успокоила меня? Разве это не моя обязанность, как твоего парня? Она почувствовала стыд, сама не зная, почему. - Да. - Хорошо, - он кивнул, - я уже понял, что опоздал быть хорошим парнем в наших отношениях, Эми Фара Фаулер. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Она подняла на него глаза, удивившись, но не понимая, что он имеет ввиду. - О! Посмотри на неё. Иди сюда, дорогая, - сказала Мэри, подходя к ним и притягивая Эми к себе в объятия. Ошеломленная, Эми только смотрела на Шелдона поверх плеча его матери. Он ухмыльнулся и посмотрел на неё, пожав плечами «теперь-то-уж-ты-точно-попала-к-нам-и-я-ничего-не-могу-с-этим-поделать». Когда Мэри отпустила Эми, подошла Рут. Затем Эми обняли Обрубок, Мисси и все прочие, кто был там, - в том числе, Хэнк и Дед Купер, который снова назвал её «девчонкой» в ухо; и Грег, с которым она была вовсе не прочь обняться. Странный, невероятный и самый лучший момент в её жизни. Она знала, что семья Шелдона приняла её. Но это… она даже не поняла, что это. Что бы это ни было, ей это нравилось. Она также начала понимать немного, откуда у Шелдона могла взяться мизофобия. Все эти слезы и объятия не просто перенести. Когда они, наконец, отпустили Эми, Мэри объявила, что все должны поехать к ней домой, чтобы пообедать цыпленком, пирогом и прочим приготовленным. - У меня приготовлено на целую страну. Так что все ко мне, чтобы вы могли помочь мне избавиться от запасов, - сказала она. Никто не посмел возразить ей. Все начали расходиться по машинам, Мэри сняла с лица Эми очки, ничего не сказав. Она протянула их Шелдону. Он стал вытирать их платком, после чего отдал Эми: - Спасибо, дорогая, - сказала Мэри. - За что? – спросила Эми, надевая очки. - За то, что научила моего Шелдона любить и помогла ему стать таким, каким, я знала, он может быть. - Мам, - проворчал Шелдон, - прошу, не вдалбливай в голову Эми этот свой идеализированный бред об отношениях. Это тебе не книги Николаса Спаркса, над которыми вы с Мисси постоянно ахаете. - Посмотрим ещё, - улыбнулась Мэри и протянула Эми платок, - как-нибудь мы поговорим о религии, пока отношения между вами не стали чересчур серьезными. Что ты думаешь про Иисуса, Эми? Ты же признаешь, что он наш Бог и Спаситель? - Я не отрицаю идею божества, но я не желаю признавать глупые ритуалы и опасное двуличие, - ответила Эми, вытирая лицо. Из-за плеча Мэри Эми увидела, как Шелдон поморщился. - Сейчас начнется, - кажется, пробормотал он. Но его мать даже не моргнула: - Ну, - сказала она, - ты веришь в Бога. Значит, половина победы уже одержана, - она похлопала её по щеке, - Шелли, ты её привезешь на День Благодарения и на Рождество, ты слышишь меня? - Мама, ты знаешь, что я не отмечаю Рождество, а последний раз домой приезжал на Рождество 6 лет назад. Слишком далеко сюда ехать на один день или два, а ты и так меня заставила приехать летом. И потом, ты не можешь заставить Эми приехать, у неё есть своя семья, она должна ездить к ним по праздникам… - он замолчал, когда Мэри повернулась и стала смотреть на него, - как насчет того, чтобы мы приехали только на День Благодарения? Мэри смотрела на него, потом кивнула: - Значит, приедете на День Благодарения. Потом она подмигнула Эми, которая поняла, что Мэри и добивалась только одного праздника, и пошла к своей машине. - Увидимся дома! - Эй, Шелли? Вернешь мне мою отмычку? – позвал Хэнк. - Конечно, - ответил Шелдон, поднял руку к крыше машины и достал оттуда тонкую, похожую на ленту рулетки, штуку, - спасибо. Ну, подумала Эми, это объясняет, как Шелдон открыл замок. - Готова идти? – спросил Шелдон, он снял пиджак и бросил его на заднее сиденье, - здесь жарче, чем в аду, а я одет в черное. - Конечно. Они попрощались с Хэнком и сели в машину. Последний раз посмотрев на последнее пристанище Бабуленьки, они поехали за другими машинами к выезду с кладбища. Шелдон заговорил первым: - Ты приедешь на День Благодарения? Эми подняла брови и улыбнулась: - А у меня есть выбор? Кажется, ты и твоя мать решили за меня. Он фыркнул: - У тебя всегда есть выбор. К тому же, если ты откажешься приехать, мне тоже не надо будет приезжать. Это меня бы устроило, - эта идея обрадовала его. - И пойти против твоей матери? Никогда, - она хмыкнула, - ты же понял, что она манипулирует тобой? Он нахмурился. - Я знал, что она не имеет желания заставить меня приехать на оба праздника. Она не такая жадная. Она пыталась подтолкнуть к Рождеству. Я выбрал меньшее из двух зол. Раз ты будешь чаще видеться с ней, тебе надо научиться распознавать её поведение, чтобы ты научилась избегать ловушек. Она бывает очень хитрой. - Запомню. Они остановились на светофоре, ожидая зеленого. - Когда я познакомлюсь с твоей матерью? – спросил Шелдон. Она повернулась удивленно к нему: - Что ты имеешь ввиду? Ты же уже виделся с ней. - Это был разговор по скайпу, чтобы убедить её в моем существовании и в существовании наших несуществующих в тот момент отношений. - Почему же ты захотел с ней встретиться сейчас? Он вздохнул раздраженно: - Я думал, это и так понятно. Поскольку мы равны в отношениях, предполагается, что я тоже должен встретиться с твоей матерью. И ты уже приглашала меня на семейный праздник раньше. - На который ты не пошел, потому что хотел остаться дома и играть в видеоигры. Ты пренебрежительно отнесся к моим родственникам, Шелдон, и они это поняли. Он отмахнулся: - Это было раньше. Теперь всё по-другому. - Ты имеешь ввиду то, что у нас теперь интимные отношения? Шелдон, если ты опять волнуешься из-за брака и детей… Он нахмурился. - Я не волнуюсь об этом. Я знаю, что ты не станешь на меня давить. Но ты же сказала, что будешь ждать от меня определенных уступок в этих отношениях, так? - Да-а, - она не смогла сдержать дрожь в голосе. К чему он клонит? - Я просто планирую наперед. Если я буду знать о чем-то заранее, то мне будет легче к этому приготовиться. Поскольку я тот, кого ты любишь, и у нас с тобой интимные отношения, социальные обычаи предполагают, что я познакомлюсь с твоими родителями. Поскольку твой отец умер, я должен встретиться с твоей матерью. Эми подъехала к дому Мэри и заглушила двигатель. В её голове царил хаос. Эта неделя – самая странная в моей жизни. И тут, ко всему прочему, Шелдон хочет увидеться с моей матерью? Но, обдумывая эту идею, она поняла, что это невозможно. Она не может допустить, чтобы они оказались в одной комнате. Её мать, которая больше всего хотела, чтобы она вышла замуж, и Шелдон, который никогда не захочет жениться? Это слишком сильная диспропорция. У Эми кружилась голова. Они с Шелдоном так далеко зашли за неделю. Она бы не хотела ничего разрушить. Почему нельзя оставить всё, как есть? Внезапно до неё дошло значение этих мыслей. Шелдон хочет идти дальше, а я не хочу ничего менять? Вот это ирония…