Возможно, это была ошибка.
Раджеш Кутрапалли (ТБВ сезон 6)
Как типично: ты решаешь не иметь интимных отношений со своим парнем, а в следующую секунду он набрасывается на тебя с поцелуями, достойными эпических романов. Размышления Эми были прерваны, вышеупомянутый парень приподнялся на руках и посмотрел вниз на неё. Он нахмурился, и это был плохой знак. Эми прикусила губу, неуверенная, что последует дальше. Он запаникует? Убежит? Поцелует? В данный момент она действительно не знала, чего ожидать. Вместо всего перечисленного, он медленно обвел её глазами, как будто бы запоминал результаты эксперимента. По окончанию мысленной каталогизации, на его лице появилось выражение удивления и непонимания, он пробормотал: - Потрясающе. Эми улыбнулась и придвинулась, чтобы опять поцеловать его. Это простое действие разорвало пузырь спокойствия, окружавший Шелдона, он дернулся: - Эми, мы не можем… Я не могу… Она упала кровать: - Прости. Мне не надо было… Шелдон попытался подняться с кровати, но у него не получилось. - Эми, - сказал он, - ты меня держишь. Твои ноги… Эми поняла, что она держит его ногами за бедра. Она тут же ослабила хватку: - Прости, - повторила она извинения, покраснев. Шелдон неловко освободился и протопал на другой конец комнаты. Он выглядел изнуренным и потерянным. Его волосы были растрепаны, он покраснел, его пижама в черную и белую шахматную клетку была расстегнута, и полы болтались при движении. Эми подумала, что он выглядит как сексуальный пингвин, но разумно решила не озвучивать эту мысль. Она села на кровати, прикрывшись простыней. В её голове крутились мысли о только что произошедшем. Она посмотрела на Шелдона, любуясь его открытой кожей на груди. Это я расстегнула пуговицы? Я не помню, но, скорее всего, я действовала резко. Она не сдержала улыбку, опуская ноги на пол. - Стой! Если ты ценишь мою разумность, оставайся на месте. Умоляю тебя, - объявил Шелдон, прижимаясь к ближайшей стене, - мне надо время, чтобы прийти в себя, а у меня не получится, если твоя привлекательная грудь будет маячить перед глазами. Эми вздрогнула и посмотрела вниз, чтобы убедиться, что она прикрыта. Она пыталась побороть появившуюся гордость – он считает мою грудь привлекательной! – и старалась сконцентрироваться на том, чтобы успокоить своего парня-мизофоба, который был на грани паники. Она решила использовать логику и здравый смысл. В конце концов, раньше это помогало. - Я останусь здесь. Но хочу напомнить, что ты видел мою грудь раньше, Шелдон. И тогда тебя это не беспокоило. Следовательно, не должно беспокоить и сейчас. Он ужаснулся: - Тогда было по-другому. Ты была больна. Я должен был искупать тебя. Ты что, думаешь, что я какой-то извращенец? - Конечно, нет, - сказала Эми, заворачиваясь в простынь, стараясь выразить предельную уверенность в этих словах, - ты всегда вел себя как джентльмен по отношению ко мне. Твоя мама гордилась бы тобой. Как только он услышал слово «мама», Шелдон резко ответил: - Эми, тридцать секунд назад я лапал тебя, как дикое животное в брачный период. И ты думаешь, моя мама гордилась бы таким моим поведением? Эми поморщилась, она поняла, что этими словами ухудшила ситуацию. Очевидно, нельзя было упоминать мать при обсуждении интимной близости. Откуда мне было знать? Она сделала себе мысленную пометку спросить об этом у Пенни, как только они вернутся в Пасадену. Без сомнения, её красивая, пышногрудая, сексуально искушенная подруга знает всё о том, каким минным полем может оказаться прелюдия после наступления «второй базы». Поскольку Эми не знала, что сказать, она молчала, надеясь, что это даст Шелдону время, чтобы успокоиться. Но время проходило, а его состояние ухудшалось. Он даже не смотрел в её сторону. И его дыхание – короткие вдохи прерывались серией хрипов и резких вздохов. Эми поняла, что если не предпринять меры, то у него может начаться паническая атака. - Шелдон, позволь помочь тебе. Я оденусь, и мы поговорим. Я не буду прикасаться к тебе. Обещаю. - Нет, - выкрикнул он, поднимая руку, чтобы отгородиться от неё, - я не могу поговорить с тобой, – об этом не могу говорить. Мне надо побыть одному… подумать… Я не понимаю… мне нужен Леонард. Она бросила взгляд на часы на тумбочке: - В Пасадене 2 часа ночи. Леонард спит. Поговори со мной. Я твоя девушка, но я, прежде всего, твой друг. Он мотал головой, отрицая: - Нет, нет. Не сейчас. Я не могу смотреть на тебя и не вспоминать, что мы делали только что… и мне захочется… Я всегда ценил свою эйдетическую память, но сейчас я понимаю, что это проклятие в такой же степени, - он простонал и прикрыл лицо руками, - доктор Купер так не поступает. Доктор Купер так не поступает. Доктор Купер так не поступает, - уговаривал он себя. - Шелдон, прошу... - Нет! Я выше таких чувств. Что ты со мной сделала?! - То же самое, что и ты со мной. От этих восьми простых слов Шелдон чуть ли не взвизгнул: - Что?! Что я с тобой сделал? Эми сделала глубокий вдох, собираясь с мужеством. Пришло время сказать ему правду: - Большую часть того, что ты чувствуешь сейчас, я пыталась подавить последние три года. Когда мы встретились, Шелдон, мысль о физическом контакте с кем угодно была мне отвратительна. - Я помню. Тогда-то я и понял, что мы с тобой подружимся, - ответил он. Она кивнула: - Я знаю. Мне было приятно знать, что это не будет довлеть надо мной. Более того, меня очень радовало наше общение. Ты был первым человеком, с кем я могла быть собой без страха оказаться в этом обвиненной, без осуждения или постоянного недопонимания. Мне нравился распорядок, упорядоченность, разнообразные взаимодействия. Точно так же, как и ты, я питаю страсть к науке, чистоте и порядку. - Я тоже так думал. Всё было идеально тогда, - сказал он, - но я всё равно не понимаю, почему ты считаешь, что я делаю что-то не так. - Сейчас расскажу. Поначалу я не заметила. Но с течением времени всё менялось. Маленькие твои недостатки, за которые другие хотели переехать тебя трактором, нравились мне. Всё, что ты делал, восхищало меня. Я обнаружила, что радуюсь при мысли о том, что увижу тебя или поговорю с тобой. Я думала, это оттого, что у меня наконец-то появился друг. Но дело было не в этом. Я думала о тебе в самые неподходящие моменты, но поначалу не замечала этого. Например, когда мыла посуду, чистила зубы, или, еще хуже, на работе. Я разрезала мозг, но видела не опухоль, а твою улыбку. Я не знала, что делать с этим. Но чем дольше я тебя знала, тем сильнее во мне крепло непонятное стремление. Он сглотнул: - Стремление? - Да. Прикоснуться к тебе. Чтобы ты ко мне прикоснулся. Даже и не важно, кто к кому прикоснется… У меня появилась навязчивая идея. И не важно, насколько глупой или нелогичной была эта идея, я же знала, что ты не захочешь взять меня за руку. И я всё ещё хочу этого. Без сомнений, - сказала она, чувствуя, как её щеки загорелись румянцем, - поэтому я тебя и поцеловала, когда была пьяной в тот вечер. Когда на следующее утро ты предложил, чтобы мы перезагрузили наши отношения, я согласилась, обрадованная тем, что мои действия ничем не обернулись для меня. Я говорила себе, что должна быть благодарна и за дружбу с тобой – и я была благодарна за это. Потом Стюарт пригласил меня на свидание. Я согласилась, потому то мне было любопытно: вдруг стремление, появившееся по отношению к тебе, может трансформироваться каким-то образом в стремление к нему. - И оно трансформировалось? - спросил Шелдон, немного нахмурившись. - Нет. Но прежде, чем я успела понять, что мне делать, появился ты и предложил стать твоей девушкой. Я была так рада. Но, на самом деле, все оказалось хуже, чем было до этого. Я обнаружила, что меня такое уже не устраивает. Что я хочу большего. Это стало почти что моей зависимостью. Держаться за руки, обниматься, целоваться… это всё замечательно. Но мне хотелось большего. Намного большего. Я хочу всё… с тобой, Шелдон. Эми поверить не могла, что она говорит ему об этом. Она никому ещё не говорила, но не могла остановить себя. Возможно, если он поймет глубину её страданий, он поймет, что он не одинок в этом. Шелдон долго не отвечал. Казалось, он пытается осознать всё это. Потом, очень тихо, она даже не поняла, слышит его или нет, он пробормотал: - Я тоже думал о тебе на работе. О твоих волосах с запахом шампуня против перхоти, как он приятно пахнет, как светятся твои зеленые глаза, когда ты смеешься… - он пророкотал, - это безумие, Эми. Нет, это любовь, хотела она сказать. Но она не думала, что он справится с этим сейчас. И, хотя она была рада узнать, что он переживает то же, что и она – даже думает о ней на работе – сейчас самое главное было успокоить его. - Мы не обязаны ничего делать, Шелдон. Коитус, поцелуи - мы можем забыть обо всем этом. Мы можем перезагрузиться с любого момента. Мы можем вернуть всё, как было. Я просто хочу быть с тобой. Это самое главное. Он вздохнул и провел рукой по волосам. - Я думал о коитусе с тобой, Эми. Я даже думал, что если всё распланировать как хореографическое действо – например, как вальс или самбу – я бы нашел способ преодолеть своё физическое отвращение к… Но я никогда не думал, что будет так. Я никогда не думал, что буду так поглощен, и… - он замолк, покачав головой, как будто бы пытался отогнать эту мысль, - я не могу даже думать об этом, когда ты здесь. Мне надо вернуться в свой номер. Мне надо побыть одному. - Но, Шелдон... - Нет, Эми, - выкрикнул он, напугав обоих, - я пошел. Сейчас же. Она пожала плечами, стараясь не показывать, что она обиделась. - Конечно. Уже поздно, нам завтра надо много сделать. Поговорим утром. Просто знай, что я тебе всегда помогу, Шелдон. Он кивнул, запахнул полы пижамы и выбежал из комнаты, не сказав больше ничего. Заснуть снова было невозможно. Эми продолжала думать о поцелуе и том, что за ним последовало. И она не могла перестать волноваться о Шелдоне. Что он делает сейчас? Он заговорит со мной опять? Она приняла душ, чтобы занять себя чем-то и не волноваться. Она также постаралась смыть со своей кожи воспоминания о его поцелуях, но не получилось. Она всё ещё чувствовала их при каждом движении. Она ещё раз нанесла мазь, и, когда она впиталась, смогла надеть фиолетовую рубашку, синюю юбку и полосатый свитер. Ожоги немного беспокоили, но терпеть было можно. К рассвету она оделась, собрала вещи и была готова к отъезду. Она провела время до завтрака, проверяя почту, отчаянно надеясь, что она не сделала ничего такого, что разрушило бы её отношения из-за страсти. Иногда она подходила к общей двери, прикладывала ухо к ней, прислушиваясь к звукам из комнаты Шелдона, но ничего не слышала. Она думала, что услышала звук воды в душе, но не была в этом уверена. Самое главное, ей хотелось быть уверенной, что он смог отдохнуть. Если бы он поспал, то успокоился, и с ним можно было бы поговорить. Когда время перевалило за семь, она начала волноваться о завтраке. Сможет ли Шелдон сделать вид, что ничего не случилось, перед мамой и бабушкой? Что она или он скажут, если они их спросят? Надо ли придумывать какую-нибудь ложь? Что, если он вообще не выйдет? Что ей тогда делать? Но, когда она уже и сама готова была запаниковать, она услышала знаковые стуки Шелдона в дверь. Она облегченно выдохнула, радуясь, как никогда, возможности увидеть его. Поспешив к двери, она открыла её и улыбнулась. - Доброе утро, - сказала она. - Доброе утро, - ответил Шелдон. За несколько часов Шелдон сильно изменился. Он причесался, лицо не дергалось, дыхание было спокойным, одет он был в свою любимую футболку с Флешем, желтую футболку с длинным рукавом под ней и темно-синие брюки. Но, хотя выглядел он нормально, напряжение было явным – оно было видно в его глазах и крепко сжатой челюсти. - Шелдон, я... Он посмотрел на часы: - У нас плотное расписание на утро. Оставь багаж здесь. Мы вернемся после завтрака. Потом мы заберем вещи и поедем в аэропорт. Она не должна была удивляться его резкому, как-ни-в-чем-не-бывало тону. Но он никогда не был так отстранен с их самой первой встречи. В чем дело? Он что, хочет порвать со мной? - Шелдон, я думаю, надо... Он повернулся и пошел к лифту, ничего не говоря. Когда она замолчала, он повернулся и посмотрел на неё: - Ты идешь? – спросил он. Она пошла за ним к лифту, впервые в жизни она чувствовала себя такой уязвимой. Боже, что я наделала? Но, в то же время, она злилась. Я же не заставляла его целовать меня. Когда они вошли в лифт и нажали клавишу «вниз», она потребовала ответа: - Шелдон, я знаю, что ты переполнен чувствами, но ты не можешь просто отгородиться от меня. Нам надо поговорить об этом. Ведь нам предстоит провести день вместе. Ты не можешь избегать меня. Я знаю, что ты хочешь, но так не получится. Он закрыл глаза и шумно вдохнул через нос: - Я бы хотел немного времени подумать, но у нас нет такой роскоши. Мы должны позавтракать с моей семьей ровно через 11 минут, и я не хотел бы обсуждать произошедшее с ними. Он открыл глаза, но избегал её взгляда. Эми хотела бы потребовать, чтоб он сказал, что между ними сейчас происходит, но она понимала, что нельзя толкать Шелдона дальше, это только ухудшит ситуацию. А я ведь уже решила не подталкивать его? Терпение и понимание помогли мне выиграть эту гонку. Поэтому она оттолкнула свои переживания и беспокойства в сторону и заставила себя улыбнуться: - Предлагаю удалить в карантин то, что случилось между нами. Шелдон спросил: - В карантин? Как вирус? Он смотрел на неё, Эми решила, что это прогресс, поэтому решила сделать ещё шаг вперед: - Верно. Мы все наши чувства, воспоминания и все такое из прошлой ночи выделим и поместим в карантин до тех пор, пока не вернемся в Пасадену. А там, как будешь готов, поговорим об этом. Он минуту раздумывал: - Правда? - Конечно. Если хочешь, мы могли бы в полете обсудить падение метеорита в России в феврале, поиграть в новые игры, которые я придумала. Я подскажу, про что игра: там будут простые числа и арктангенс. Она думала, что он расслабится и тут же захочет поиграть. Но, как и часто в последнее время, он сделал нечто неожиданное. - А ты, Эми? Тебя устроит такое решение - отложить обсуждение? Она вздохнула: - Если это поможет тебе, чтобы ты чувствовал себя спокойно сегодня, то конечно, Шелдон. Он внимательно оглядел её с головы до пят, так же, как и ночью в постели. Снова Эми не поняла, что это означает. Но после этого, на его лице появилось то же самое выражение: удивление и непонимание. Наконец, он кивнул и сказал: - Это приемлемо. Спасибо, - он улыбнулся. И с этими словами основное беспокойство растаяло. Она не поняла, почему, но момент этот ей понравился: - Пожалуйста, - она улыбнулась Шелдону. Лифт издал звук и открыл двери, они вышли в тишине. Они нашли столик в углу, и тут у Шелдона зазвонил телефон. От посетителей и персонала было слишком много шума, поэтому Шелдон извинился и вышел наружу. Эми махнула рукой, подзывая официанта, она заказала кофе для себя и апельсиновый сок для Шелдона. Потом, открыв меню, она погрузилась в изучение блюд. Она удивилась, услышав тройное постукивание в окно. Подняв голову, она увидела, что Шелдона собрался начать следующую серию стуков. На его лице было выражение, из-за которого она выскочила из-за столика и побежала к нему на улицу. Она уже поняла, что это значит. Она сразу узнала такое выражение. Точно так же смотрела мать, когда говорила Эми, что отец умер. Поэтому, когда она оббежала угол и подошла к Шелдону, она не спросила, «что случилось?» или «ты в порядке?». Нет, она задала вопрос напрямую: - Кто? Шелдон не стал тянуть с ответом: - Бабуленька.