Подари мне Имя

Над Лондоном неспешно поднимался рассвет. Солнце и в самые жаркие дни не всегда могло проникнуть сквозь толстенное одеяло туч, почти круглогодично висящее над городом, а осенним тусклым рассеянным лучам предстояло еще долгие часы пробивать себе путь, чтобы добраться до покрытых влажной моросью прошедшего накануне дождя крыш, стремясь оповестить мир о начале нового дня, и даже не подозревая что их труд не будет оценен, ведь прагматичные человечки давно не ждут милостей от природы, успев к тому времени проснуться и разбежаться по учебам и работам, в суете будней не удостоив небеса и мимолетным вниманием. «Я бы тоже предпочла вставать по будильнику, да кто ж мне позволит», — подумала Ласка, бросив косой взгляд на чуть посветлевшие тучи, пополам со смогом низко висящие над городом, и покрепче зацепилась за наиболее надежно выглядевшую виньетку на фасаде высотного здания. Отвлекаться сейчас было не лучшей идеей: когда висишь без страховки на высоте почти двадцати метров, стоит сосредоточиться на цели не сковырнуться с и без того скользкого от влаги парапета. Когда несколько недель назад вожак вызвал ее на разговор, ничего особенного девушка не ожидала: либо тренировка, либо новое задание — короче рутина. Но Лютому в который раз удалось остаться непредсказуемым. Вытянувшись перед начальством по стойке «смирно», Ласка демонстративно ела вожака преданным взглядом, с видом лихим и придурковатым, как и положено подчиненному, на что тот только похмыкал развеселому настроению посланницы и приказал раздеваться. Без малейших сомнений девушка скинула камуфляжный костюм, с которым в поселении не расставалась с тех пор, как удачно грабанула склад с воентоварами прошлой весной. Разоблачилась до нижнего белья: спортивное, удобное и аскетичное на вид, оно не смогло бы пробудить эротические мысли даже у завзятого маньяка, не то что у матерого, взрослого мужика. С интересом наблюдая за критически рассматривающим ее цыплячьи прелести, задумчиво скребущим сантиметровую щетину оборотнем, Ласка гадала, что тот задумал. Просто так Лютый и когтем не шевельнет, а тут вдруг столько высочайшего внимания одной скромной ей. Любопытство внутри расцвело пышным цветом, но усилием воли было задавлено как несвоевременное. Еще немного попялившись на медленно синеющую тушку (на дворе как-никак ноябрь, а отоплением домов оборотни ввиду более высокой в сравнении с людьми и магами температуры тела не особо заморачивались), мужчина обошел вокруг девушки, ощупал руки, ноги, спину, несколько раз надавил на живот с дубовым рельефным прессом и, одобрительно хмыкнув, велел одеваться. Утруждаться объяснениями Лютый не стал, направив свою посланницу напрямую к Рою с одним единственным указом: «Годишься». Больше прежнего заинтригованная Ласка едва ли не бегом рванула к альфе — выяснять, что за танцы с бубном вдруг вокруг ее скромной персоны развели старшие. Полученный ответ был столь же неожиданным сколь и воодушевляющим: ей предстояло учиться огнестрелу. На возмущенные вопли какого ху… художественного оформления ее этому не обучали раньше, Рой ответил не сразу, никак не мог проржаться, а после в красках, не выбирая выражений, описал, куда бы ее сносило отдачей, и насколько бы падала ее боеспособность после напрочь отсушенной первым же выстрелом руки девушки, под раздражающе снисходительным взглядом мужчины предоставлялось догадаться самой. Когда до Ласки дошел масштаб ляпнутой глупости, она даже едва не покраснела, но вовремя одумалась, изобразив на челе брутальный похерфейс, внутренне сгорая от стыда. Еще больше смущало, что, судя по ехидному оскалу Роя ее ужимки были для него как на ладони. Обидно. Досадно. Будем тренироваться. Вожак сказал: «надо», посланница ответила: «есть». Потому всегда такая обыкновенная, стандартная, ничем не выделяющаяся из толпы на стороне маглов Ласка карабкалась сейчас по декоративной отделке старинного высотного здания на окраине центра города, рискуя сорваться каждую секунду, благо, строители постарались на совесть. И даже спустя полвека от постройки виньетки и барельефы не сыпались и не крошились под невеликим, но вряд ли предусмотренным проектировщиками весом, изображающей из себя скалолаза — экстремала девушки. Несколько раз вдохнув-выдохнув, и прогоняя ненужное сейчас чувство страха (кто ж знал, что она, оказывается, до ужаса боится высоты), девушка осторожно разжала судорожно сцепившиеся пальцы левой руки, и ухватилась за следующую финтифлюшку викторианского узора отделки, тщательно проверив ее на устойчивость, и далеко не сразу рискнув перенести свой вес на новую опору, тут же стала высматривать, куда можно переставить ногу. Изо всех сил стараясь не смотреть под ноги, Ласка от всей души благодарила архитекторов, проектировщиков, реставраторов и вообще всех, кто имел отношение к поразительной прочности декораций здания, не допустив в работе халтуры. Так, старательно отвлекаясь от разверзшейся под ногами бездны, девушка потихоньку продвигалась к своей цели, не спеша радоваться, что до полуоткрытого окна оставалось преодолеть лишь один этаж. Ох и долго же пришлось вычислять адрес этой квартиры! Дольше только она искала ее владельца, барыгу и наркоторговца. Пришлось изрядно повилять, прежде чем выйти на относительно безобидного кадра, чтобы не туз и не шестерочка. А так, валетик беспонтовый районного масштаба. Но валетик не простой. Для Ласки так и вовсе золотой, потому что гонор ему жмет и понты значат превыше всего. Вот и карабкалась сейчас посланница к нему на хату, где тот явно от великого ума хранил свежедоставленный контрабандой из Австрии двадцать четвертый Глок прошлого года разработки. Свежак! Вес магазина всего 757 грамм, длина прицельной линии 205 мм, емкость — пятнашка патронов! А главное — пистолет большей частью сделан из высокопрочного и термостойкого пластика, благодаря чему легок и чрезвычайно прочен. Шедевр! Что еще надо для счастья девочке-подростку! Когда Ласка выяснила, какую плюшку может захапать в свои цепкие лапки, чуть слюнями не изошла и с низкого старта ломанулась осматривать место временного хранения своей прелести, а мнение Валетика по этому поводу ее не волновало. Проникновение, без взлома между прочим, ибо закрыть окно на ее счастье жертва не озаботилась, прошло как по маслу. Влезла, вытащила из-под подушки Глок, поржала малость над местом хранения оружия (валетик видимо детективных романов в детстве перечитал) и, закинув в рюкзак ящик патронов так же «умно» хранящийся под кроватью, преспокойно вылезла обратно в окно, а оттуда — на крышу, радуясь, что если проникнуть в здание через проходную было почти невозможно, то выйти не должно доставить особых проблем. Девушка стояла на самом краю столичной высотки и задумчиво смотрела на матово бликующие на оружии тусклые лучи светящих снизу уличных фонарей, несмотря на взошедшее где-то за одеялом туч солнце, до сих пор царствовавших на улицах и переводила дух, постепенно расслабляя напряженные, как стальные канаты, мышцы. Если бы не почти два часа карабканья по продуваемой всеми ветрами отвесной стене грабеж можно было бы назвать легкой прогулкой, то грамотно выбранное время перед рассветом, так называемый волчий час, когда «совы» уже спят, «жаворонки» же еще спят, надежно лишило Ласку нежелательных свидетелей, а отсутствие Валетика на хате помогло избежать лишнего риска. «Да и в крови пачкаться лишний раз не хочется», — мимолетно подумала посланница, любуясь настоящим произведением искусства огнестрельной промышленности, не зря называемым калашниковым среди пистолетов, занимая первое место по удобству и практичности. «Хороший козырь, если что башку можно снести гарантированно», — удовлетворенно подумала Ласка и вдруг словно окаменела, осознав свои мысли, пугающие не столько безжалостностью, сколь отстраненностью и холодным равнодушием. — Хи. Хи-хи. Хи-хи-хи-хи-хи… — разнесся над дремлющим городом тихий девичий смешок, с тонким флером безуминки и край здания, обрывающийся многометровой высотой, вдруг показался посланнице крайне притягательным. Словно под гипнозом посланница сделала первый шаг к парапету со внутренней, какой-то первобытной дрожью внутри, желая почувствовать полет: чтобы свист ветра в ушах, и совсем не надо ни о чем думать. Но короткий взблик рассветного луча, прорвавшегося сквозь покрывало туч, прихотливо отразившийся в стеклах дома напротив, неожиданно ударил ей прямо в глаза, заставив вздрогнуть и словно бы очнуться от наваждения. Потерянно посмотрев на считанные сантиметры, отделяющие ее от края крыши, Ласка мазнула ладонью по отчего-то зачесавшейся щеке, в полном ступоре уставившись на влажные пальцы. Отчаянно замотав головой, отгоняя бредовые мысли о слезах, ведь этого просто не может быть, она не плачет уже много лет, просто не имеет права на подобную слабость, девушка свалила влагу на утренний туман и, сделав, наконец, от карниза шаг назад, поспешила в сторону чердачной двери, экстренно настраиваясь на рабочий лад. Предстояло еще незамеченной спуститься вниз и «отобливиейтить» консьержа. Выбраться на улицу, не попавшись в объектив ни одной из камер.

***

«Ладно десять минут. Ну ладно полчаса. Но гребаных полтора?! Где шляется эта шелудивая псина?!» — психовала про себя Ласка, прилагая немалые усилия, дабы на лице отображалась лишь легкая скука. Привлекать внимание, как назло пасущихся неподалеку бобби, ей нужно было в последнюю очередь, и так стоять, вроде как школьнице, если судить по возрасту, возле театра в будний день было, мягко говоря, палевно. Кто ж знал, что резкая как понос ручная псина ордена окажется из породы законченных опоздунов. «Наконец-то!» — злобно подумала девушка, заметив вынырнувшую из-за ближайшего поворота знакомую черную тень, однако присмотревшись, едва удержалась от международного жеста «рукалицо». Если ранее у нее оставались сомнения по поводу умственного развития этого недокобеля, то, когда, приблизившись, тот оскалился во всю слюнявую пасть, отпали последние иллюзии. Дебил. Причем конченый. Потому что кто-то, имеющий хотя бы зачатки здравого смысла потрудился бы представить, как ситуация выглядит со стороны. Если потасканного вида псина без малого полутора метров в холке вдруг начинает с пеной у рта агрессировать на прохожих посреди людной улицы, странно думать, что окружающие воспримут это с пониманием, мол ничего особенного, вероятность, что бродяжка вцепится сейчас кому-нибудь в горло, всего-то процентов восемьдесят, продолжаем спокойно заниматься своими делами. Предсказуемо, что моментально растерявшие всю скуку полисмены также не поняли тонкого юмора ситуации и, недолго думая, потянулись за табельным. Искушение дать стражам порядка проделать пару незапланированных природой отверстий в лохматой шкуре было немалым, все же «любовь» с первого взгляда с Блэком у них была взаимной, но злорадное предвкушение пришлось экстренно давить и мило-виноватой мордой лица загораживать блохастого вопреки корабельной сиреной воющим инстинктам, категорически противящимся подставлять беззащитную спину неприятелю. — Простите, он просто болеет, — извинительно улыбнулась Ласка тут же успокоено расслабившимся бобби, кладя руку на загривок животного. Блэк пытался было огрызнуться, но выпущенные под прикрытием густой шерсти острейшие когти чувствительно впились ему в шкуру, заставив аж присесть от неожиданности и на время позабыть о дурном норове. — Дядя попросил присмотреть на выходные за питомцем. Он очень умный, даже провожать не надо, сам ко мне пришел, — продолжала заговаривать зубы полисменам посланница, ненавязчиво буксируя временно дезориентированного пса к повороту на почти безлюдную в будний день парковую аллею. — До свидания! — помахав рукой, улыбнулась она мужчинам, продемонстрировав премилые ямочки на щеках, и заставила их расплыться в улыбках в ответ, не задавая лишних вопросов. — Ты совсем охренел? — небрежно отшвырнув отошедшего от удивления и начавшего активно сопротивляться транспортировке волоком Блэка, холодно поинтересовалась Ласка, брезгливо вытирая вытащенным из кармана платком разводы крови с ногтей, все-таки переборщила с хваткой. — Решил подставить нас обоих? — закончив с приведением себя в порядок, обратилась она к отбежавшему в сторону псу, который сейчас, пригнувшись к земле как для нападения, недвусмысленно скалил клыки, а глаза же его горели ничем не сдерживаемой злобой. — Хотя, о чем это я! — позволила она отразиться иронии на непроницаемом лице. — Тебя бы просто пристрелили как бешенного, а снять послание можно и с дохлой тушки. И я, и орден твой не много бы потеряли, думаю. Не хочешь сказать спасибо за мой благородный порыв в спасении твоей жизни, а, БЛЭК? Ответом ей стали клацнувшие в критической близости от бедра челюсти. Только тренированная реакция позволила девушке увернуться и обратным движением с размаху «приласкать» анимага окованным металлом мыском ботинка в височную часть морды. Пронзительно заскулив, пес, путаясь в лапах, оглушенно затряс башкой, считая звездочки перед расползающимися в стороны глазами и, не выдержав, грузно рухнул на землю, тяжко дыша. — Как некультурно, — прокомментировала посланница оборотней, спрятав руки в карманы, дабы не выдать легкий тремор от резкого выброса адреналина. — Думаешь без ноги мне больше пойдет? Да ты эстет. Только вот подзабыл, что выполняешь роль почтовой пташки и должен передать послание, а не демонстрировать неадекватность. Мне в высшей степени плевать на твое психическое здоровье. Живо давай конверт и вали на все четыре стороны, без тебя дел выше крыши. Вяло, для порядка, рыкнув, не разлепляя прикрытых глаз, пес чуть повернул морду, демонстрируя привязанный к ошейнику сверток. — За дуру держишь? — с каким-то даже интересом спросила девушка, не делая попытки приблизиться. Чтобы животное допустило кого-то, кроме пары или хозяина, до самого уязвимого места? Да-да, верится. Честно говоря, играть в «занимательную» игру «у кого хер длиннее» с Блэком девушке уже поднадоело, и она жаждала получить-таки, наконец, письмо Дамблдора и забыть о существовании истеричной псины до следующей встречи. Только вот сам маг таким же желанием не горел и жаждал мести, что легко читалось в несклонных к вранью собачьих глазах. Но вдруг в них мелькнула какая-то мысль и, не слишком бодро вскочив на свои четыре, он напрягся: по телу пробежала дрожь трансформации и через несколько секунд перед девушкой стоял абсолютно обнаженный Сириус, нагло ухмыляясь, во всей своей костлявой «красе». — Улыбаясь, вы оставляете зубы беззащитными, — вопреки ожиданиям Блэка ничуть не впечатлилась Ласка. — Кстати, тебе на диво идет ошейник, я бы еще, пожалуй, шипы вовнутрь добавила и намордник. — Шалава, — с полоборота взбесившись, рявкнул анимаг и стал остервенело срывать с себя ошейник, доставая из специально закрепленной на нем сумочки небольшой конверт. — Да-да, я оскорблена до глубины души, только вот ты меня не трахал, чтобы делать такие выводы, — равнодушно отмахнулась девушка, поднимая швырнутое к ее ногам послание, и не глядя, засунула в карман. — Чао. Небрежно попрощавшись, посланница окуталась едва видимой туманной дымкой и бесшумно скользнула в заросли парковых кустов, тут же бесследно в них растворяясь. И если она тут же выбросила из головы психа-мага и все что с ним связано, то Блэк еще долго бесновался в тупичке аллеи, озлобленно матеря наглую сучку оборотней. Ласка не соврала Блэку, дел на сегодня действительно намечалось немало, точнее одно, но его важность трудно было переоценить. Основным пунктом значилось посещение пригорода под названием Литтл Холлидей, тихого городишка для людей без особых амбиций. Если соблюдать негласные правила благопристойности, и ничем не выделяться — там можно прожить самую среднестатистическую жизнь из всех возможных, избегая всяческих искушений и соблазнов цивилизации. Без приключений к вечеру доехав на поезде до места, девушка пристроилась на скамье перед вокзалом и, развернув купленную тут же карту, принялась тщательно изучать окрестности. Отыскать нужную улицу не составляло труда, все же такие городки строятся по типовому проекту, различаясь разве что внешним дизайном домиков и формой клумб на главной площади. По закону подлости искомая Прибрежная улица располагалась довольно далеко от станции и, более того, так как была зажиточным, по меркам сего населенного пункта, районом, добираться туда предстояло пешком, ибо рейсовый транспорт туда не ходил. Мысленно прикинув, что спать по ходу сегодня предстоит хрен знает где, посланница досадливо поморщилась и, достав из кармана вкусняшку из спрессованных сушеных ягод и орехов, отправилась в путь. Переночевав на разлапистом дереве в парке, расположившемся в двух шагах от цели, прибыв на место без десяти минут полночь, она посчитала данное время не самым подходящим для визита. Ласка оперативно освежилась наколдованной «агуаменти» водой и, сверившись с часами ровно в девять утра, постучала в красиво расписанную маргаритками дверь двухэтажного особнячка, выгодно выделяющегося в ряду своих клонов оригинальными росписями фасада в цветочных мотивах и вьющимися по небольшой террасе зарослями диких роз. Ответа долго ждать не пришлось: уже спустя пару минут дверь открыла приветливо улыбающаяся девушка. Глядя на розовое ситцевое платье и распущенные, свободно завивающиеся в разные стороны волосы, она могла бы показаться особой легкомысленной и недалекой, но острый, словно скальпель, взгляд смазывал поверхностное впечатление. Ощутив скользнувшие по хребту колючие мурашки и, помня инструкции Бобби, посланница поспешила подать голос: — Доброго утра. Мисс Рейнард, я полагаю? — дождавшись утвердительного кивка знакомой ей только заочно девушки, Ласка продолжила: — Я от Лютого. Главное прозвучало и больше на данном этапе от посредницы оборотней ничего не зависело, лишь максимальная бдительность могла спасти ей жизнь и свободу. Причина категорического нежелания Роя отправлять ее к этой возможной союзнице стала понятна почти сразу, стоило входной двери захлопнуться за спиной девушки. Чуть изменившаяся поза, небрежней жесты, резче движения и взгляд. Самыми пугающими были глаза: именно они позволили за доли секунды сбросить очарование юной мисс с нежным лицом ребенка, разглядев за внешностью старую циничную ведьму, саму легендарную Рейнард-отравительницу и единственного оставшегося на островах химеролога, которому ничего не смогло противопоставить Министерство. — Принесла? — привычным жестом скрутив пушистые белокурые кудряшки в тугой пучок спросила женщина: девушкой, зная суть, назвать ее не поворачивался язык. Ласка молча достала из рюкзака папку документов. Рейнард приняла увесистую стопку и, небрежным жестом разрешив гостье располагаться где вздумается, удалилась вглубь дома, на ходу листая бумаги. Оглядевшись, Ласка про себя удивленно хмыкнула, не зная, кто на самом деле живет в этом «пряничном домике» догадаться было бы невозможно. Если даже она, зная к кому направляется, не сразу поняла, кто именно открыл ей дверь. Розово-бежевые тона, уютная плюшевая мебель и просто море всяческих безделушек: котят-щеночков-пичужек, расположившихся на вышитых салфеточках, на всех хоть сколько-то пригодных горизонтальных поверхностях. Очень хотелось спросить у хозяйки дома действительно ли ей нравится подобный «ванильный» дизайн, или это вынужденная мера, дабы не выбиваться из образа, привлекая лишнее внимание соседей. Человек сам по себе существо социальное, и подвид Хомо Магикус в этом плане от них ничем не отличается, потому нежелание скрывать дом чарами — явление среди волшебников распространенное, какой бы древней ведьмой-отравительницей ты не являлась, желание посплетничать за чашкой чая с соседями и сходить в театр с приятельницами, не шарахающимися от тебя из-за зловещей репутации, периодически должно появляться. В конце концов, от излишне настойчивых всегда можно отделаться «конфундусом», ну или чем-то не столь безобидным, дело вкуса. Как бы не скребло Ласку любопытство, трогать что-то, как и вообще выходить из гостиной, она не рискнула, терпеливо просидев на диване, пока под вечер мрачная, аки туча, Рейнард не выползла из кабинета, недовольно щуря покрасневшие глаза. Казалось, женщина искренне удивилась, обнаружив посредницу на том же самом месте, где оставила, но какой-либо реакции не последовало. Посетив кухню, ведьма деловито позвенела посудой и вернулась уже с полным подносом разнообразных снеков, и двумя чашками обалденно пахнувшего корицей кофе. Расставив угощенье на столе и устроившись в кресле напротив, женщина не торопилась начать разговор, задумчиво помешивая ароматный напиток. Казалось, все ее внимание сосредоточено на разглядывании расходящихся в кружке волнений, только вот Ласка не спешила обольщаться, зная, что за ней сейчас наблюдают из-под густых ресниц безжалостные, словно оружейные дула, глаза вивисектора. Интуитивно почувствовав, чего от нее ждут, девушка усилием воли укротила вскинувшийся было инстинкт самосохранения и, сохраняя безмятежность на лице, недрогнувшей рукой взяла медовое печенье из вазочки, демонстративно его разжевав, запила большим глотком кофе, и смело встретила насмешливо-снисходительный взгляд ведьмы. — Смело, — довольно, как удачно поохотившаяся кошка, прищурилась Рейнард. — Особенно учитывая, что гонцов, принесших плохие вести, во времена моей молодости принято было убивать. Никак не выразив свое отношение к сказанному внешне, хотя все внутри сжималось от липкого страха, Ласка тщательно дожевала печенье и взяла еще одно, с аппетитной лимонной начинкой. — Впрочем, я не ностальгична, — как ни в чем не бывало игриво хихикнула хозяйка дома, и поощрительно кивнула: — А ты молодец, не из этой, — пренебрежительный жест рукой, — слюнтяйской породы, что сейчас зовутся магами. В женщине должен быть стержень, иначе она никогда не сможет воспитать достойных потомков. Но это все лирика, — оборвала сама себя женщина и, ловким жестом выхватив откуда-то из-под корсажа крохотную, не больше фаланги пальца, мензурку, кинула в посланницу, вновь удовлетворенно кивнув, когда та молниеносным движением поймала флакончик: — Противоядие. Желание швырнуть в чок… эксцентричную ведьму нож или, на крайний случай, что-нибудь тяжелое, было почти нестерпимым. Ласке пришлось раз десять представить последствия недовольства вожака, если она вернется ни с чем, и все равно едва могла сдерживать горящую внутри, вызванную собственной беспомощностью, ледяную ярость. Невозможность противопоставить хоть что-то существенное этому, не один век прожившему существу, угнетала и давила многотонной плитой, отчего взращенная иерархичным обществом оборотней посланница разрывалась между въевшимся под кожу инстинктом силой доказать свое право на неподчинение и благоразумием. Последнее под давлением приказа все же победило и, выпив любезно предложенное зелье из флакона, Ласка даже нашла в себе силы безмятежно улыбнуться Рейнард, что тут же было оценено по достоинству: — Зови меня Оливия, — благожелательно оскалилась ведьма и, сменив убранство стола одним движением руки, приглашающе кивнула. Надеясь, что на сегодня с проверками покончено, посредница пригубила новый кофе, на этот раз с легким перечным привкусом и в свою очередь представилась: — Ласка. Просто Ласка, — не дожидаясь обычного для цивилов вопроса, уточнила она, на что женщина только смешливо фыркнула. — Что ж, «просто Ласка», насколько я поняла, моя внучка плотно вляпалась в игрища Воландеморта и его дрессированных ПеСиков. Если по молодости лет это было еще простительно, кто из нас не увлекался романтикой тайных орденов, — пожала ведьма плечами, словно говоря о чем-то будничном, мол, чем бы дитя не тешилось. — Но повестись на нынешние откровенно экстремистские лозунги? Да еще подставлять под клеймо моего правнука! Я разочарована. Думаю, пора навестить дорогих родственников и донести до них мое несомненно ценное мнение. Как думаешь, прислушаются внучата к словам своей мудрой бабушки? — на мгновенье блеснув окрасившимися в кроваво-алый зрачками, кокетливо поинтересовалась мастер химерологии у замершей, словно загипнотизированная змеей мышка, девушки. Не в силах говорить от давления разлитой в комнате концентрированной темной мощи, посланница только рвано кивнула, мечтая оказаться, как можно дальше отсюда, и больше никогда не пересекаться с древней темной ведьмой, и уж точно ни при каких обстоятельствах не переходить ей дорогу. — Беги, деточка, — понимая состояние гостьи, покровительственно улыбнувшись, дала дозволение Рейнард. — передай Лютому, что я благодарна за услугу. Ты интересная, я обязательно тебя запомню, «просто Ласка». До встречи. Не чуя под собой ног, девушка поспешила покинуть теперь совершенно не кажущийся ванильным домик ведьмы, и в ее голове билась только одна мысль: «К добру ли такие обещания?».