Подари мне Имя

Шурх… Едва слышно отозвался на осторожный шаг наст опавших листьев… Шу-шух… Беззаботная жертва, не подозревая о нависшей над ней опасности, беспечно щурится на солнышко, не по-осеннему яркое… Шу… Скрипит придержанная веточка густого кустарника скрывая сосредоточенного хищника… Ближе… еще ближе… надветренная сторона уносит запах возбуждения и предвкушения охотника… Еще несколько крадущихся шагов, и жертва пожалеет о своей беззаботной расслабленности, позволившей так провокационно раскинуться на сухой траве, ловя последние теплые лучи солнца в редкий погожий денек перед долгой зимой… Напружиниваются тренированные мышцы, матово блестят скрюченные судорогой предвкушения когти, горящие азартом глаза, не моргая, следят за дичью, выгадывая лучший момент для решительных действий… И вот, на выдохе стремительная тень молниеносным рывком покрывает разделяющее расстояние и… замирает, крепко прижатая за горло к земле куда более когтистой лапой. — Щеня, когда ты сможешь подкрасться ко мне бесшумно, я добровольно напялю юбку и сяду вязать носки на пару с Глухой Мэри, — насмешливо щуря желто-карие глаза, усмехнулся Рой, надежно фиксируя тушку девочки. — Пф, — без особого недовольства, для порядка фыркнула Ласка. Всерьез надеяться остаться незамеченной ликантропом было бы крайне наивно с ее стороны. Все же даже самому тренированному человеку до чутья животных, как до Луны пешком, но это не значит, что не стоило попытаться. Ловко выкрутившись из ослабленной хватки мужчины, воспитанница со вздохом облегчения вытянулась рядом на плетеном лежаке, удобно расположенном неподалеку от поселения на берегу быстрого ручья. С наслаждением вдыхая пропитанный ароматами прелого разнотравья воздух, и не нарушая уютного, почти семейного, молчания таких разных разумных двое любовались яркими переливами закатных бликов на небосводе. Поваляться так после тяжелого, морально изматывающего задания было бесценно, и посланница не упускала возможности посетить свое любимое место, словно ставя точку после очередного «приключения», что она дома и можно наконец расслабиться, скинув с плеч непомерное напряжение постоянной настороженности. — Фуф, — спустя энное количество времени шумно выдохнула Ласка и, забавно сморщив нос лениво перевалилась на бок, тем самым показывая всем желающим, что кантовать ее уже можно и даже без последствий в виде занесения тяжких телесных в табло. — Ну и?... - получив сигнал, вопросительно изогнул бровь оборотень, блеснув в успевших опуститься сумерках любопытным звериным глазом. Убедиться в физической целостности воспитанницы он уже успел и теперь жаждал подробностей. — Скажу тебе, эта Рейнард — реально жуткая дамочка. Чуть хронический энурез не заработала. — Хн? — выразил скепсис мужчина. — Она меня траванула, — сухо сообщила девушка, не показав внешне насколько ее задела реакция воспитателя, только машинально стала теребить плетеный брелок в виде кролика, болтающийся на поясе. Сплетенный одним из детишек он был неаккуратен и безвкусно пестр, но отчего–то сразу запал в душу, служа «громоотводом» для сброса нежелательных эмоций. — Хм… — воспитатель был невозмутим, аки буддистский монах. Иногда Ласка с болезненным любопытством задумывалась: подыхай она у него на глазах — вызвало бы это хоть какой-то отклик в этом, словно из скалы выточенном оборотне, всегда ставящим интересы стаи на первое место? Самый жестокий ее тренер, гоняющий в кровь и лопнувшие мозоли, не признающий жалости и снисхождения. Но именно он договаривался с сородичами и магами вне поселения, находя ей все новых и новых учителей. Неизменный свидетель всех отправок на рисковые и откровенно опасные задания, ни разу не попытавшийся ее оградить, опротестовать приказ вожака, хотя и не стеснялся выражать свое неодобрение. Но ждал после каждого, молча окидывая проницательным взглядом волчьих желтых глаз, замечая любые ссадины или ранения. Безошибочно считывая по грязи, поту и крови произошедшее с посланницей, по мере надобности оказывая помощь или, как сейчас, не заметив критического состояния, отстраненно ждал отчета. За все годы он так и не взял ее в свой дом, назвав семьей. Но всегда выслушивал детские наивные мечтания и мысли, позже подростковые проблемы, лишь усмехаясь на вспышки то «слюнявой» сентиментальности, то всепоглощающей агрессии, сопровождающей взросление. Он же скупо хвалил за успехи, окрыляя недолюбленную девочку раз за разом достигать, казалось бы, невозможного, стремясь к совершенству… кого она обманывает… стремясь заслужить одобрительную улыбку наставника. Так было и есть. Обыденность, о сути которой не задумываешься, ибо не знаешь альтернативы. Когда-то давно, в прошлой жизни, никому не нужная сиротка, выброшенная собственными родителями, мечтала об отце. Нет. Не так. Едва выйдя из младенческого возраста, чтобы суметь оценить мир вокруг, девочка… (странно, Ласка совершенно не помнила, как ее звали тогда), отодвинула мечты о нежной и заботливой мамочке, со всем пылом души возмечтав об отце. Чтобы берег и защищал. Да. Подобное назовут расчетливостью. Но лишь те, что не ведает, что такое быть одной на свете. Абсолютно беззащитной перед всем, а главное перед всеми. Образ в мыслях не имел четкой внешности. Разве что глаза всегда она почему-то всегда представляла свои. Темная с расплывчатыми очертаниями, словно за спиной ярко светило солнце, широкоплечая высокая фигура протягивала к девочке руку, будто стремясь погладить по голове… но не дотягивалась. Чертова фигура никогда не дотягивалась, заставляя каждый раз просыпаться в слезах с осознанием, что грезы накануне плавно перешли в сон. Теплое чувство защищенности осталось в другой, иллюзорной реальности. Впереди ждет новый день выживания среди подобных ей малолетних хищников, где каждый самой судьбой поставлен против всех. Сейчас, умерев и переродившись, убивая и спасая, повзрослев и… изрядно протекши «крышей», девушка продолжала временами видеть тот недосягаемый образ, воплощающий защиту и надежность. Видела и ненавидела себя за то, что черты его с каждым разом все более схожи с обликом Роя. Имевшего на нее все права, обучающего, наставляющего, воспитывающего… Не пожелавшего взять к себе. Сколько бы Ласка не говорила себе, что не нужна взрослому мужику приживалка, что это хомут на шею и лишние проблемы, что хотел бы давно обзавелся милой женушкой и парой-тройкой двуликих детишек. Все правда. Все правильно. Так откуда же тогда тоска, смертельным ядом расползающаяся в душе, и горечью оседая на губах? — …ла? — донесся словно бы издалека голос наставника. — А? — встряхнулась Ласка, фокусируя взгляд на собеседнике, глядящем на нее с понимающей усмешкой, собирающей в уголках ярких звериных глаз лучики добродушных морщинок. — Устала? — повторил оборотень. — Иди спать. Отрывисто кивнув, смутившись от своей внезапной рассеянности, даже для дома она непозволительно расслабилась, девушка грациозно поднялась с лежанки и не спеша направилась к гостевому дому. — Я верил в тебя, — голос Роя был столь тихим, что можно было бы подумать Ласке кажется, просто принимает желаемое за действительное. Но нет, ранние осенние сумерки не врали. Не сбившись с шага и не обернувшись, девушка продолжала свой путь, лишь где-то внутри живительным ярким светом загорелась радость от столь непоколебимой веры в нее самого дорогого на свете разумного. Неспешно дойдя до длинного дома на окраине поселения и приветственно кивая по пути встречным оборотням, Ласка толкнула мощную, никогда не закрывающуюся дверь и, пройдя по длинному коридору, свернула к крайней правой комнате, числящейся за ней последние годы. Обстановка не поражала воображение разнообразием: широкий топчан, шкаф, стол да стул, стиль «минимализм» на лицо, но девушку все более чем устраивало. Аскетичной комната на самом деле только казалась. Стол и пара самостоятельно выточенных полок были уставлены не подающимся подсчету количеством поделок, плетений, фигурок, букетиков засушенных цветов, красивых веточек, шишек и прочей милой детскому сердцу ерунды с любовью собранной Лаской и трепетно оберегаемой. Стул же являлся настоящим сокровищем, ибо белобрысый Тони со всем энтузиазмом своей страстной натуры готовя подарок для подруги на ритуал «Прозвания» прыгнул выше головы и в переплетении ветвей и цветов на первый взгляд сложно было заподозрить банальное сидение настолько тонко и тщательно был проработан узор. На кровати и вовсе не было ничего обычного кроме простыни. Покрывало, сшитое хозяюшками из цветастых лоскутов, складывалось в красивейший растительный узор и, хотя подобное присутствовало почти в любом доме, рисунок был уникальным и сделанным специально для посланницы. Подушку и матрас Ласка лично набивала душистым сеном из смеси лечебных и успокоительных трав, благотворно влияющих на сон и общее самочувствие. И кому как не ей знать, сколько такой сбор стоит у магов. Однако это ее ничуть не смущало, себе в ущерб двуликие ничего не делали. От них девушка и переняла подобный концепт, бестрепетно засыпая почти на полусотне галеонов в растительном эквиваленте. По-армейски быстро скинув одежду, просто в силу привычки нежели от спешки, и небрежно бросив ее на стул, Ласка бережно отстегнула оранжево-зеленого кролика с красными глазами-бусинами, устроив его на почетном месте у подушки. Вынув из шкафа таз, оставлять его на столе она терпеть не могла, патологически не перенося бардак и захламленность, девушка привычным жестом палочки наколдовала воды и, чуть подогрев, вымылась, вытершись после вышитым полотенцем, еще одним подарком от оборотниц. Быстро прибравшись, Ласка сгребла разложенное на топчане пестрое разнообразие игрушечных зверят-монстриков и с облегчением рухнула на одуряюще пахнущий солнечным летом матрас. Закутавшись подобно гусенице в одеяло, и активировав амулет обогрева, она провалилась в спокойный сон без сновидений, каким могут спать только люди с кристально чистой совестью… или с полным отсутствием таковой. Пробуждение было громким. Недовольно приоткрыв непроницаемо-черный глаз, девушка недовольно уставилась на вибрирующую под градом громоподобных ударов дверь. Сморщив носик, она рассерженно фыркнула, и перевернулась на другой бок с головой накрывшись одеялом, сделала вид, что это вовсе не к ней ломятся с утра пораньше.  — Звереныш, открывай! Я знаю, что ты там! — раздался за дверью смеющийся наглый голос, и не думавший убавить интенсивность ударов. «Кто бы сомневался. У кого еще наглости хватит будить меня после задания в… — посланница на глазок прикинула степень освещенности за нешироким, сантиметров двадцати в высоту, окном широкой полосой тянущимся под потолком. «В семь утра? Я убью его», — недобро косясь в сторону входа, Ласка потянулась. Гость за стеной, казалось, почуял сгущающиеся над ним тучи, наконец, поутихнув и уже куда скромнее поскребся, заискивающе-искушающе, вопреки своей волчьей породе, замурчав: — Ну, Ла-а-аск! Айда, на рыбалочку сгоняем? Ты, зараза, занятая, совсем на меня болт положила. Настоящие друзья так не поступают! — максимально противным голосом, как мартовский кошак, гнусавил Тони. — Я щас выйду и ногу на тебя положу, — возмутилась воспитанница оборотней, шустро умывшись, и уже натягивая домашние, читай, военно-камуфляжные брюки. — С размаху! — щедро пообещала она. — Не! — донесся из-за стены настороженный сап. — С размаху слишком щедро. Согласен только на ма-а-аленький, скромненький… Дверь резко распахнулась, открывая взгляду девятнадцатилетнего оборотня выразительно выгнувшую бровь недовольную девушку. Уже полностью собранную и готовую карать неугодных. — …подзатыльничек! — закончил парень, обаятельно улыбаясь во всю клыкастую челюсть и озорно сверкая голубыми глазищами. А потом с низкого старта рванул на выход, громогласно рассмеявшись, когда поведшаяся на подначку Ласка молниеносно сорвалась следом. Смазанной тенью она неслась за Тони, искренне кайфуя от упоительного азарта охоты. Сладостная дрожь предвкушения, растекающаяся по напряженному телу. Запахи, тревожащие обострившееся обоняние, заставляющие хищно трепетать ноздри. Адреналин, сладостным наркотиком брызнувший в кровь, заставляющий чувствовать каждую мышцу, замедляя время и обостряя реакции. Все вместе пьянило не хуже вина, даря ощущение всемогущества, пусть ложное, но упоительное в своей сладости. Глаза со сжатыми в точку зрачками не выпускают из поля зрения маячащую впереди широкую спину, одновременно шаря вокруг, перебирая тактики, и ища пути к быстрейшей победе. Вот взгляд зацепился за нужное — и, ускорившись до предела, Ласка подпрыгнула, ловко оттолкнувшись от опорного угла забора, рухнула на спину оборотня, всеми четырьмя конечностями прибивая того к земле. Убедившись, что жертва не сопротивляется, только кряхтит, пытаясь устроиться под придавливающей тушкой, не спешащей покидать спину парня, девушка беззлобно фыркнула в белобрысый затылок и, обиженно надув губы, упрекнула: — Ты поддался! Тони повернул голову на бок и, скосив глаза, с пляшущими в них бесенятами, беззаботно пожал плечами: — Искупаю вину. Рука у тебя больно тяжелая, лучше уж так. — Ну уж нет. Легко не отделаешься, — легонько ткнув хитрюгу кулаком, возмутилась посланница и, изменив положение на сидячее, лихо пришпорила ему бока ногами: — Но, моя лошадка! — Фрр! — для порядка взбрыкнул двуликий, но послушно встал во весь свой двухметровый рост и, придержав ноги «наездницы», отчего та повисла на нем оригинальным, очень довольным рюкзаком, потрусил в сторону ручья, сопровождаемый добродушными смешками наблюдавших «охоту» взрослых.

***

Утро для поздней осени выдалось на диво теплым. Яркие лучи ярко-рыжего солнца почти беспрепятственно добирались до земли сквозь голые ветви деревьев, листву с коих давно смыло непрерывными многомесячными дождями, согревая плотный наст опавшей подгнившей листвы, наполняя воздух приятным сладковато-терпким запахом. Широкие разлапистые кустарники же, казалось, раскорячились еще сильнее, опасно поблескивая будто лакированными колючками размером с палец взрослого мужчины, поджидая неосторожного теплокровного, так замечательно подходящего в качестве удобрения. Нужно лишь оставить крохотную царапину, и яд сделает свое дело. Флора и фауна в глубине Запретного леса вообще не отличались безобидностью. Встретить здесь растение, не желающее полакомиться кровью либо плотью, в крайнем случае травануть, было так же трудно, как повстречать посреди мегаполиса оленя. То есть, в принципе, возможно, но процент стремится к минус бесконечности. Для жителей магического Леса знать подход к каждой травинке, мушке и зверушке — вопрос выживания, потому достаточно глупых, чтобы лениться днем с огнем не сыщешь. — После сходим на пятую заимку, ок? — предупредила оборотня Ласка, наслаждаясь «поездкой», и умиротворенно щурясь на диск светила, впитывая живительное тепло. Тони, страстно расписывающий прелести утренней рыбалки и сокрушающийся, что пораньше выбраться не удалось — матери пришлось помогать, только кивнул, продолжая мечтать о «во-о-от таке-е-еной рыбине», которую он обязательно сегодня поймает. Девушка только добродушно-снисходительно улыбнулась горячности единственного друга и потрепала его по русым вихрам, устраиваясь на его спине поудобнее, и вовсе не собираясь добровольно отказываться от столь удобного способа путешествовать. Честно признаваясь самой себе, Ласка до сих пор так и не смогла понять, чем же привлекла внимание этого смешливого, неизменно позитивного и гиперактивного паренька, чья улыбка притягивала разумных, как костер мотыльков. Им гордятся родители и наставники, в него влюблены все юные оборотницы поселения и до щенячьего визга обожает малышня, которой он отвечает полной взаимностью, с упоением возясь каждую свободную минуту. Талантливый резчик, успешный охотник, уже сейчас перспективный альфа, список его положительных сторон можно перечислять долго, и все равно, что-то да забудешь. Что же тогда, восемь лет назад, Тони нашел в нелюдимой, озлобленной, измученной постоянными тренировками девчонке? На все попытки прояснить этот вопрос он только смеялся и отшучивался. Ласка, как сейчас, ясно помнила тот далекий день. В принудительном порядке отправленная Роем на отдых, она сидела на широком крыльце общинного дома, бурча в полголоса на несправедливость жизни, и ловко полируя нож куском кожи, когда солнце заслонила тень, погасив красивые блики ухоженного металла. Минута — другая, девочка уже молча продолжала свое дело, но тень все не спешила сваливать своей дорогой, нависая и действуя на нервы. Выждав еще некоторое время, она все же отложила «рукоделие», и подняла глаза на незваный раздражитель. Им оказался загоревший почти до черноты мальчишка с платиновым ершиком торчащих во все стороны волос, дерзко рассматривающий ее горящими озорными глазами и с широченной, от уха до уха улыбкой. Вот глядя на нее Ласка, точнее тогда еще Мелкая, подзависла. Как-то не оказалось у нее шаблонов общения с подобными сгустками позитива. Вот если бы тот хамил или попытался унизить, «отлаяться» бы сумела. А так, девочка растерялась и… смутилась. Чувствуя, как щеки заливает предательский румянец, она изо всех сил уговаривала себя не отводить глаза, ибо это уж совсем стремно получится. — Че надо? — хрипловато, из-за внезапно вставшего поперек горла комка, спросила Мелкая сурово, как ей казалось, сведя брови. — Пфф! — насмешливо фыркнул мальчишка, заулыбавшись еще шире, хотя куда, казалось бы, шире-то. Желание подрихтовать ему рожу стало нестерпимым. Воспитанница оборотней плавно, как учили, поднялась с крыльца и резко, без замаха, выбросила острый кулак в сторону «солнышка» насмешника. Только вот непредсказуемый парнишка оказался таковым и дальше. Рука, до сих пор засунутая в карман, метнулась наперехват удару и вот уже кулак девочки зажат в чужой ладони. Продолжающий как ни в чем ни бывало улыбаться, незнакомец встретил яростный взгляд Мелкой и сжал руку сильнее… и еще… и еще… до тех пор, пока оскалившаяся попавшим в капкан волчонком, девочка не смогла больше удерживать лицо, дрогнув уголком губ от нестерпимой боли и прикрывая глаза, признав поражение. В тот же миг хватка ослабла, и побледневшая ручка была сжата в бережном дружеском рукопожатии, а паренек звонко произнес: — Я Тони! Айда в догонялки играть? Шокированная таким резким перепадом, девочка уже собиралась наотрез отказаться, но пугающе непредсказуемый незнакомец не дал ей шанса: — Я победил! Теперь ты должна со мной сыграть! — сказал он, и в его голосе Мелкая отчетливо услышала предупреждение. Пришлось смириться и идти играть в неожиданно увлекшую ее через некоторое время игру, чем-то напомнившую тренировку, ведь присоединившиеся к ним шестеро разновозрастных, от восьми до тринадцати, мальчишек-девчонок ничуть не сдерживали скорость и ловкость, коими их щедро одарила природа. Приходилось крутиться на максимуме возможностей дабы позорно не слиться. Неожиданно игра ее настолько затянула, что по окончании девочка почувствовала разочарование, тем не менее приняв невозмутимый вид и гордо задрав голову, прошла мимо нового знакомца, не удостоив того и взглядом. Каково же было ее удивление, когда на следующий день все повторилось, и молчаливая борьба, и ее проигрыш, и интересная игра, на этот раз «салки». И через день. И через неделю. Незаметно Мелкая втянулась. Сначала, стала упускать противостояние со сверхпозитивным мальчишкой, смирившись, что тот сильнее. Позже, задерживалась после игр поболтать с ровесниками — оказалось у них куда больше общего чем могло бы показаться: те же проблемы, стремления, разочарования. В какой день Тони стал для девочки другом, сказать она не смогла бы даже под пытками. Однако отрицать очевидное было бы глупо. Юный оборотень смог просочиться сквозь все многочисленные щиты, оберегающие ее душу, и с полным правом занял там главенствующее место. Разве что сердце он никогда не пытался затронуть. И за это Ласка ему была благодарна больше всего. — Ты там заснула что ли? — вывел девушку из воспоминаний якобы возмущенный голос друга. — Неа, Тонь, задумалась просто, — заметив, что они уже прибыли на место к берегу ручья, стала сползать с его спины Ласка, но не сдержавшись, таки сцедила в кулак предательский зевок. — Я не Тоня, — деланно надул губы парень. С тех пор, как он узнал, что это женское сокращение имени, всегда так делал, впрочем, всерьез не обижаясь. Ему, похоже, даже льстило столь личное прозвище от нелюдимой подруги. — Только посмотри на это божественное тело! — встал двуипостасный в картинную позу напрягая действительно впечатляющие мышцы. — Я — самец! — Кто бы сомневался, — не сдержавшись, заулыбалась на его ребячество Ласка. — То-то Лиззи с тебя томных глаз не сводит. И Мэгги. И Салли. И Венди. И… — Да ладно тебе, — смутился парень, замахав на ехидно щурящуюся, демонстративно загибая пальцы подругу. — Я ж не ловелас какой. — Ага! Я не такая, я жду трамвая, — показав ему язык, процитировала непонятную присказку девушка. Впрочем, подначивала она не всерьез, нравы в поселении царили строгие и «ходоку» быстро бы поотрывали все лишнее. Спрашивать же всерьез, почему пользующийся популярностью у противоположного пола юный оборотень парой обзаводиться не спешит, считала бестактным, предпочитая не лезть с незваным любопытством куда не просят. Десять минут спустя, когда Тони-таки распутал, тихо матюгаясь в процессе, все лески, они уже устроились на бережке широкого полноводного ручья с удочками, погрузившись в умиротворяющую тишину природы. — Наверное, именно ради таких моментов и стоит жить, — ощущая в душе греющее довольство, подумала Ласка и мягко улыбнулась окружающему миру.