Нарушая запреты

– Куроо-сан, вы уверены, что это необходимо? – Безусловно. – Куроо-сан, я серьёзно, – пробраться на кухню было не так уж и сложно, тем более что Кенма знал много обходных путей, но он решительно не понимал, для чего это нужно, – мы бы могли просто отдать яблоки слугам и попросить передать, чтобы нам сделали пирог. Неужели вы хотите лично поговорить с кухарками? – Не совсем... – Куроо-сан, – омега остановился. – Козуме-сан, пожалуйста!.. – начал было альфа, но его тут же прервали: – Мы пришли, – улыбнулся Кенма, словно говоря, что не сердится на чудачества нового знакомого. Брюнет признательно улыбнулся ему в ответ. – Бинго, – он тихо приоткрыл дверь и заглянул внутрь, – никого! – Сейчас время обеда, так что, скорее всего, все в столовой… – Обед? Вы пойдёте? – Куроо заметил, что совсем потерял счёт времени. – Нет, я не сильно голоден, к тому же, – он улыбнулся, – мы на кухне. А вы хотите пойти?       Брюнет отрицательно покачал головой. Он подошёл к шкафу и, открыв его, оглядел содержимое: – Как думаете, ваши кухарки очень расстроятся, если мы немного похозяйничаем тут? – О, да, думаю, они будут ужасно рассержены. – В самом деле? – Куроо прикрыл дверки шкафа и удивлённо обернулся. – Да. Матушка нанимает исключительно злых поваров для нашей кухни… так что нам стоит немедленно уйти отсюда, – говоря это, Кенма не мог сдержать улыбки и потому отвернулся. – Тогда нам стоит поторопиться, Козуме-сан, – внезапный шёпот опалил ухо омеги. Он рефлекторно повернул голову и встретился лицом к лицу с бесстыдно улыбающимся альфой, отчего тут же покраснел и отступил назад. – Куроо-сан! – Кенма прикрыл рукой ухо, подверженное столь внезапным новым ощущениям. – Что-то не так?       Омега прищурился, словно решая, что ответить, но в итоге пришёл к выводу, что сам виноват и спокойно проговорил: – Ничего, всё в порядке. – Отлично, – Куроо улыбнулся и начал ходить по кухне, оглядывая продукты. – Так, мука, сахар… всё есть, можем начинать! – Куроо-сан, – протянул Кенма, – только не говорите мне, что вы хотите испечь пирог.       Альфа молча взглянул на него, обескураживающее улыбнувшись. – Вы хотите испечь пирог, – констатировал омега. – Почему я не удивлён? Что ж, не смею вам мешать. – Козуме-сан, – весело протянул брюнет, зная, что одного «Козуме-сан» должно быть достаточно, чтобы Кенма понял всё, что он хочет сказать. Тот оставался непреклонен, внимательно рассматривая неинтересный узор каменной плитки на полу. – Козуме-сан, – альфа подошёл совсем близко, – не будьте злым… как ваши кухарки.       Он еле договорил, пытаясь сдержать смех, но в итоге не удержался. Кенма улыбнулся, ему почему-то было до невозможного приятно находиться в обществе альфы. Омега чувствовал себя в своей тарелке, что было для него большой редкостью. Открытость брюнета по отношению к нему делала и его более открытым.       И Кенма сдался, подсознательно давно согласившись и лишь не озвучив это сразу. Куроо был очень обрадован согласием омеги и занялся поиском поваренной книги, обещавшей стать верным помощником в испечении яблочного пирога.       Несмотря на то, что на кухне их было всего двое, как только заветная книга была найдена, началась суматоха. Тетсуро, с видом знающего человека, делал всё уверенно, а Кенма полностью положился на него и на рецепт.       Наконец, не без маленьких неприятностей и форс-мажоров, основное дело было сделано. Безумно довольный проделанной работой, альфа засунул пирог в духовку и, удовлетворительно вздохнув, присел за стол рядом с омегой. – Знаете, Куроо-сан, эта идея оказалась не менее опасной, чем прошлая… – Да уж… и не поспоришь, – согласился брюнет, улыбаясь и устало потягиваясь. – Когда вы уронили на себя тот огромный мешок с мукой, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. – Я больше испугался, когда вы, споткнувшись, чуть не упали на подставку с этими ужасными ножами, – омега поёжился, вспоминая. – Пустяки, мне было страшнее смотреть, как вы режете яблоки. – Отчего же? – Я боялся, что вы порежетесь, разумеется. Хотя, как оказалось, совершенно напрасно, – он поставил локоть на стол и, облокотив на него голову, взглянул на Кенму, не переставая улыбаться. – Вы учились обращаться с ножом? – Возможно, это из-за того, что я раньше не выпускал из рук небольшой кинжал, который мне подарил отец. Странный подарок для сына-омеги, не правда ли? – Нет, прекрасный подарок отца сыну. Не понимаю и не принимаю этого деления на слабый и сильный пол среди сильного пола. Хотя нет, деление-то я понимаю, всё же мы отличаемся. Я не понимаю, почему у нас должны быть разные права. – Просто большинство альф считает себя выше омег. Они уверены, что им должны беспрекословно подчиняться… будто мы просто бесчувственные вещи… – Этого я и не понимаю, – отвечал Куроо, приподнимаясь, – ведь они сильно ошибаются на этот счёт. – Верно… Но так пошло с давних времён… а старые привычки сложно изменить. – Я бы никогда, – Тетсуро решительно посмотрел на омегу, взяв его руку, – я бы никогда не отнёсся к вам, как к вещи, Козуме-сан.       Несколько секунд Кенма удивлённо смотрел на него, потом смутился, поспешно отвернулся и проговорил: – Да… я знаю… Я чувствую это.       Повисло молчание. Оно длилось долго, но не было неловким или странным для этих двоих. Наоборот, оба почувствовали безмолвную связь между ними, и слова были бы лишними сейчас. Каждый думал о своём, столь разном и столь одинаковом одновременно. Чувства, которые они вызывали друг в друге, были им в новинку, и с одной стороны требовали длительного осмысления, а с другой стороны не давали осознанно думать.       Но вскоре идеалистическую тишину пришлось нарушить, так как настало время вынимать пирог. Нехотя отпустив руку омеги, держать которую во время продолжительного молчания казалось более чем естественно, Куроо, воспользовавшись прихватками, достал из духовки противень и поставил его сверху на каменную плиту. – Ну, выглядит неплохо… для дилетантов, – посмеиваясь, произнёс альфа. – Очень даже неплохо… Честно говоря, я думал, будет хуже, – признался Кенма. – Ну что, попробуем? – Да… Вы пока нарезайте, я сделаю чай.       Спустя какое-то время всё было готово и они сели за стол. – Ну что ж, – Куроо пребывал в прекрасном настроении, – приятного аппетита. Надеюсь, мы не отравимся этим произведением искусства. – Приятного аппетита, – позитив альфы передался и омеге, и он с улыбкой отрезал кусочек пирога и съел его. – Очень вкусно, Куроо-сан. Правда, вкусно. – Да, действительно… Ну всё, теперь мы с вами спокойно можем становиться поварами! Хотя… – он встретился глазами с Кенмой, и они оба подумали о казусах сегодняшней готовки и прыснули от смеха, – лучше не стоит. – Жизнь дороже, – подхватил омега, доедая первый кусок. – Знаете, Козуме-сан, – вдруг произнёс брюнет, – а ведь пирог будет намного вкуснее, если есть его по-другому. – По-другому? – омега отложил вилку с ножом и взглянул на альфу. – Да, способ достаточно простой. Просто возьмите кусок рукой, вот так… Да, отлично. А теперь откусите.       Кенма и так удивился тому, что пирог нужно брать в руку, но откусить вовсе не решался. Его словно погрузили в какой-то неведомый мир, без правил этикета и старых устоев. – Козуме-сан, забудьте про манеры. Здесь только вы и я.       Кенма нерешительно откусил кусочек и ему почему-то стало жутко стыдно. Он прикрыл глаза свободной рукой. – Ничего страшного же не произошло, верно? – улыбнулся Тетсуро. – Не стесняйтесь, попробуйте ещё.       Некое бунтарское чувство зародилось в душе омеги. Воспитанный мачехой в беспрекословном послушании, он никогда не делал чего-либо, неприемлемого для высшего общества и не нарушал ни одного запрета. Эта ситуация азартом откликнулась в нём, и он съел пирог так же, как альфа. – Вы правы, Куроо-сан, я ни разу в жизни не ел пирога вкуснее.       Брюнет заметил, что Кенма оглядывается, видимо, в поисках салфетки. Хитрая улыбка появилась на его лице. – Да… это лучший способ, но и у него есть недостатки, верно? – альфа осторожно взял руку омеги, в которой до этого был пирог, и приблизил её к себе. – Хотя это легко исправить. Я помогу.       Он, весьма неожиданно для Кенмы, медленно прошёлся языком по пальцам его руки, с намерением слизать с них крошки. Омега, казалось, забыл, как дышать. Горячий язык уверенно касался его пальцев, вызывая целый рой мурашек по всему телу. Сердце стучало так, словно намеревалось пробить грудь насквозь.       Вдруг его охватила какая-то непонятная ему нежная слабость. Кенма испугался этого чувства и, неожиданно ахнув, отдёрнул руку. Он тут же подскочил и, опираясь на стол, встал спиной к альфе, сжимая ладонь с ещё влажными пальцами. Смущение захлестнуло его с головой и вогнало в краску, как никогда раньше. – Простите… – опомнился брюнет, – простите, правда, я…       Он схватился за голову. «Это же надо было повести себя так вульгарно, – думал он, – я, кажется, до смерти напугал его». – Простите, Козуме-сан, такого больше не повторится. Я поддался порыву… Вам наверно противно… Ещё раз простите.       Его слова словно обухом ударили омегу. «Правильно, мне должно быть противно», – думал он, но, к собственному удивлению, осознавал, что это вовсе не так. Поэтому поспешил разуверить в этом и брюнета: – Нет, мне вовсе не противно… Дело не в этом, Куроо-сан. Даже не вы… я сам испугал себя. Всё хорошо. Забудем об этом.       Даже сказав это, он не мог заставить себя обернуться. Альфа также оставался в том же положении. Когда молчание уже становилось мучительным, Кенма, наконец переборов смущение, вернулся за стол. – Просто рядом с вами... голова идёт кругом, – он улыбнулся. – Всё это так ново для меня… А я, похоже, боюсь нового. – Козуме-сан… Вы даже не представляете, как сильно я понимаю вас. И всё же, я обещаю больше не делать ничего, что могло бы вам не понравиться. – Я бы не сказал, что мне не понравилось… – тихо-тихо пробубнил Кенма, так, что Куроо не расслышал его слов. – Что вы сказали? – Ничего… не важно, – он улыбнулся, посмотрев прямо в глаза альфе так, что сердце того забилось быстрее. «Неважно… да, неважно…», – пролетело в голове у брюнета и все его мысли словно испарились от этого взгляда.       В этот момент дверь отворилась и на пороге показалась толстая кухарка в засаленном платье, таком же фартуке и казавшемся слишком маленьким для её головы чепце. Когда она увидела на кухне посторонних, её лицо приняло то разгневанное выражение, с которым обычно воины идут на врага, которого всей душой ненавидят. Но не успела она раскрыть рот, как поняла, кто перед ней. Гнев тут же сменился притворной улыбкой, и она неестественно пролепетала: – Молодой господин, какая честь видеть вас. Чего изволите? – Благодарю, мы уже уходим, – Кенма поднялся и, дождавшись Куроо, вместе с ним вышел за дверь.       Несколько секунд они молча шли по коридору, а потом не выдержали и засмеялись. – Так у вас и правда… – Тетсуро еле выговаривал слова сквозь смех, – злые кухарки… Боже мой. – Это была… самая опасная идея… я даже забыл, кто я и где я. – Как хорошо… что она вас узнала! – задыхаясь от смеха, проговорил брюнет.       В таком расположении духа они провели остаток дня, за всё время не отходя друг от друга более, чем на метр. Гуляя по белокаменным дорожкам сада, они говорили по большей части о детстве. Куроо рассказал о своих родителях, по его словам, избаловавших единственного сына. Ему было дозволено практически всё, вплоть до лазания по деревьям, что привело к сегодняшней ситуации с яблоней.       Кенма тоже рассказал про своего отца. Как тот гулял с ним, катался на лошадях и даже однажды взял его с собой на охоту. Он рассказал и про подаренный кинжал, которым очень дорожил и дорожит до сих пор.       За этими разговорами незаметно пролетело время и подошёл шестой час. – Сегодня был на редкость счастливый день, – с улыбкой проговорил Кенма. Они сидели в цветочной беседке, ненароком наблюдая сцены прощания альф с Хироми, старшим братом Кенмы. – И всё благодаря вам, Куроо-сан. Один этот день стоил всей прожитой мною жизни. – Могу сказать то же вам, Козуме-сан. Кажется, я и не жил до сегодня, – он встал. Грустная улыбка была на его лице. – Пора прощаться… – Не грустите так, Куроо-сан, – сказал омега, стараясь подавить собственную грусть. – Вы ведь приедете завтра? – Непременно. Я приеду сразу, как откроют ворота. – Я буду ждать вас. – И я… буду ждать, – брюнет нерешительно протянул руку к омеге, но тут же опустил её, сжав в кулак. – Что ж, до завтра, Козуме-сан. – До завтра… Куроо-сан… – Кенма, как при первой встрече, поднял глаза на миг и тут же опустил их.       Куроо учтиво поклонился и, без слов разделив эту неопределённость ситуации, направился к выходу.       Кенма не мог ни идти провожать его, ни сказать чего-либо сверх сказанного. Он лишь прикрыл горящее лицо руками и откинулся назад, на скамью. Вскоре он вовсе перешёл в лежачее положение. Омега с большим счастьем осознавал, что сегодняшний день не был сном. Не переставая улыбаться самому себе, он около часа пролежал так, смотря на цветы вьюнка, распускавшиеся под потолком беседки. Он думал обо всём и ни о чём не думал.       Куроо полностью разделял это его состояние. Весь оставшийся вечер они провели с улыбкой на лице и в восторженном предвкушении завтрашнего дня. «Определённо, жизнь до встречи с ним не была настоящей жизнью», – думали оба.