***
— Значит так, отряд особого назначения, — произнес я, заставив девушек обернуться на мои слова. — Ты сегодня какой-то странный, Арс, — неуверенно сказала Ира. — Поверь, ты не лучше, — огрызнулся я. Она потупила взгляд, явно понимая мой упрек. — В общем, слушайте. Так как ваш придурок не спал всю ночь, у него не настроение, а пиздец, следовательно, он с легкостью может послать вас обеих далеко и надолго. Поэтому вы, — я обвел их взглядом, — сидите молча, уткнувшись в свои телефоны, переписываясь с друзьями или слушая музыку, мне откровенно похуй. Просто молча и не отвлекая меня. — Ты меня в могилу сведешь, — обреченно выдохнула Нина. — Я в свою очередь буду слушать весь свой бред современной музыки. Если начну подпевать, то не смейте меня останавливать, ясно? И меня не останавливали. Ира, сидевшая на переднем сиденье рядом со мной, иногда и украдкой глядела на меня. Нина же, закинув ногу на ногу, уткнулась в свой телефон, что-то очень быстро кому-то строча. Впрочем, это Нина, очень общительный человек. И уж если она переписывалась с охотниками из Нью-Йорка, то точно очень общительный человек. И уж если это именно Нина нашла Санкт-Петербургу Антона Шастуна, то на что еще она способна? — Что ты будешь делать, когда приедет Дарина? — вдруг спросила Нина, не отрываясь от телефона. — Перееду к ней в комнату и буду спать на полу, — ответил я. Для Нины слышать такие фразы было не впервой. Она знала о наших с Дариной отношениях, всё прекрасно понимала и даже ничего не говорила про то, что я люблю своего парабатая больше двоюродной сестры. Впрочем, это и есть весь смысл парабатаев. Он твоя вторая половина. И я не знаю, что бы делал без Дарины. — Тогда ликуй, она только что написала, что они со Стасом возвращаются в апреле. — Что?! — Я обернулся к Нине, но тут уже услышал крик Иры. Мы чуть не съехали с обочины и не врезались в машину по встречке. Это был въезд в Петербург, начало рабочего дня, и я чуть не убил себя и девушек. Отличное начало дня. — Нет, ты в могилу меня точно сведешь, — так же обреченно выдохнула Нина. Больше мы не говорили. Громко играло радио, а именно тот самый мой бред современной музыки. Мне даже подпевать не хотелось. Я успел заебаться и перепугаться не на шутку. Обойдемся без отвлечений на музыку. Когда наконец-то перед глазами появился Институт истории и я остановил машину, Ира выскочила из нее и быстрым шагом направилась к зданию. Я едва догнал её, схватив за локоть. Да, теперь моя очередь хватать людей за локти! — Погоди! Так во сколько тебя забирать сегодня? — В пять, — ответила Ира, опуская взгляд. — Пусть будет пять часов. — Хорошо. Пять так пять. — Арс. — Она осторожно взяла меня за руку. — Сегодня ты сам не свой... — Мой след потерян, — продолжил я за Иру фразой из хорошей песни группы Би-2. — Поспи хоть пару часов, ладно? — проигнорировала мое высказывание Ира. — Тебе просто нужно выспаться. Да, конечно. Просто выспаться. Знала бы она, какие дурные сны мне снятся. В том числе с её участием. Мне было бы проще не спать, но я так не могу. — Хорошо, посплю. Не переживай за меня. — Не могу... Она выпустила мою руку и поспешила в институт. Я простоял на месте еще минуту, потом вернулся к машине. Я зажмурился и закрыл глаза руками. Я хочу спать. И я не продержусь слишком долго. — Я б выучилась на историка, — вдруг заявила Нина. Она неслышно выбралась из машины и стояла позади меня, ближе к институту. — Люблю историю. И литературу с языками. У меня был бы выбор, не будь я сумеречным охотником. — У нас никогда нет выбора, — ответил я, оборачиваясь к ней. — Выбор – это явно не про нас. — Тогда сделаем пару фотографий. Нина достала телефон и несколько раз запечатлела здание института. Какие-то фотографии удалила, а потом как крикнула мне: — Да присядь ты на эту машину! Твоя задница не раздавит её! Я невольно засмеялся. Нина могла довести меня до истеричного смеха, но ей этого явно не хотелось. Она сделала селфи, со мной и машиной. Нине нужна была моя улыбка, она её получила. Она говорила, что ей нравится моя улыбка, а улыбался я нечасто. А вот Нине не нужна была улыбка. Она и без нее прекрасна. — Ты с этими драными штанами похож на студента. — Она подошла ко мне. — А пальто очень стройнит. Хотя выглядишь не лучше Шастуна. Тоже на доходягу похож. — Особенно с такой рожей... — Потому что спать нужно по ночам, а не херней страдать! Нина постучала по моей голове. Если бы мы оба услышали глухой звук, вроде дерева, то оба бы не удивились. Я взял Нину за запястье. Совершенно спокойно, безо всякой злобы. Девчонка взглянула на меня, потом тихо произнесла: — Ты хотел ехать к Антону. Лучше ехать сейчас, иначе ты точно уснешь за рулем. И мы все умрем! — Да начнется апокалипсис!***
Дверь открыл Антон. Он смотрел на нас с Ниной заспанными глазами. Но он хотя бы спал! Я чуть прищурился, а потом вдруг послышался женский голос. Антон тут же отправил девушку в ванную, не сводя с нас глаз. — Так ты не один, — произнесла Нина, заглядывая Антону за спину. Я не знаю, что было со мной в тот момент. Мне не хотелось сдохнуть. Мне не хотелось спать. Я хотел его убить. За что? Ни за что. За то, что он не мой. И никогда им не будет. Это же очевидно! Мне было плохо. Изнутри. Внешне я был все тем же уставшим и не выспавшимся парнем с очень сумасшедшими тараканами в голове. Теперь я жалел, что не спал ночью. Думал, что это чертовски важно. Как оказалось, нет. Зачем я вообще пытаюсь? Для чего? Для кого? Вот для этой длинной швабры, которая потирала глаза и наконец-то поняла, что вообще произошло. Он все еще думал, что я его ненавижу. И я ненавижу. За что? Ни за что. За то, что он не мой. И никогда им не будет. — Может, нам прийти позже или подождать на площадке? — Я указал большим пальцем себе за спину. — Нет-нет-нет! — На пороге выросла девушка, с которой Антон успел перекинуться парой фраз. Невысокая девушка со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами. Как у меня. Такие же голубые, такие же прозрачные. Такие же озера, в которых легко утонуть. Девушка наспех застегивала пуговицу на белой блузке, а потом, видимо, почувствовав напряженность ситуации, наконец-то начала говорить, но её сразу же перебил Антон: — Они нефилимы, можешь не использовать магию. Девушка выдохнула. Через мгновение её бледная кожа вдруг обрела синий цвет, а несколько прядей побелели. Ёбанные маги! Развелось их тут. Никогда не привыкну к тому, что у них у каждого свой колдовской знак. — Спасибо, Тоша. Выручил! — Девушка стянула свое пальто с вешалки. — Эти водяные фейри как дети малые! Лишь бы облить всех рядом стоящих водой. Заткнись. И проваливай уже, ты, подобие аватара. — На то они и фейри, — сказала Нина. — Им лишь бы развлечься, только и всего. — Так, погодите... — Девушка замерла и оглядела нас с Ниной. — Если вы охотники, то... — Да, это Нина и её брат Арсений, — произнес Шастун. О, неужели. Кое-кто додумался нас представить, здорово! Удивительно! Мне радоваться или что? Спасибо, что вообще не забыли, что мы с Ниной существуем на этом пороге. — Те самые? — Она посмотрела на Антона, а потом снова на нас. — Антон столько про вас рассказывал. И ты тот самый Арсений... Невероятно! В смысле „тот самый“? Обо мне ходят легенды или что? Почему обо мне вообще рассказывают какие-то истории? Я же не герой, доброе утро! Она ступила за порог и положила маленькую ладошку мне на плечо. Улыбнулась мне и сказала: — Всё будет хорошо, Арсений. Поверь мне. — Я тебе ещё позвоню! — крикнул Антон, когда девчонка уже бежала по лестнице. Она махнула ему рукой и совсем скрылась из виду. — Так что? — Нина взглянула сначала на меня, а потом на Антона. — Впустишь или нам еще на пороге постоять? — Да, конечно, заходите.***
— Это Даша Шашина, — произнес Антон, сжимая в руках полотенце, — моя подруга. Она была у фейри, как и сказала... — Мы поняли, Антон. Даша работает с фейри по просьбе Конклава, — ответила ему Нина. — В Институте её имя знают, поэтому лично я ничего другого и не думаю. Я оторвал взгляд от окна и посмотрел на сестру. Нина сидела в кресле и сжимала в руках белую чашку с кофе. Девчонка глубоко дышала, у неё едва заметно дрожали плечи. Не знаю, что с ней происходило. Она злилась? Она дрожала от ненависти? Или она просто мерзла? Возможны были все варианты. Я присел на подлокотник кресла. Нина устало уткнулась головой мне в бок, не сводя взгляда с Антона. Интересно, она чувствовала, как в моем животе щелкали электрические разряды от злобы? — А ты не спал. — Антон присел на диван напротив нас с Ниной. — Из-за тебя не спал, — сквозь зубы произнес я. — Видимо, зря. — Нет, не зря. Эксперимент удался. — Какой нахуй эксперимент?! — Я подскочил. — Блять, Попов! — выкрикнула Нина. Она аккуратно держала в одной руке чашку с кофе и отчаянно махала другой рукой. Я пролил её кофе, а она обожглась. — Но ещё не уверен, — начал было Антон, поднимаясь с места, но Нина его перебила. — Погоди. Это из-за тебя он не спал сутки?! — воскликнула она. — Что за эксперимент? — Я сделал несколько шагов и остановился напротив Шастуна, чуть подняв голову. Совсем близко. Ещё бы чуть-чуть и я бы врезался в него лбом. Смешно вышло бы. — Я еще не уверен в своих выводах, но... — Ах ты ублюдок, — произнесла Нина. — У меня есть один напиток. Ты должен его выпить. Антон метнулся на кухню. Я обернулся к Нине. Она встала с кресла и, скрестив руки на груди, смотрела на меня. Ну, сейчас начнется... — Ты придурок, Арс. — Я и без тебя это знаю. — Я завалился на диван и закрыл глаза. — Сейчас мне просто будет уснуть... — Ты, блять, придурок, Арс! Твое это... — Она выглянула в коридор, — отношение к нему до добра не доведет. Он хотел, чтобы ты не спал, а сам проторчал, видимо, всю ночь с этой Дашей и её фейри. Арс! Я её уже не слышал. Вернее, не слышал и не слушал. Меня быстро поглощал сон. И я уснул буквально сразу же. Но сквозь сон я услышал, как Антон свалился без сознания на пол в коридоре, разбив стакан с чудо-зельем, а Нина выкрикнула его имя.***
— Стой! Стой! — отчаянно кричал я. Под ногами Нины только что развалился мост, благо она успела отскочить назад. Я взглянул на неё. Нина с изрезанными ногами и руками стояла на другой стороне Зимней Канавки. Девчонка мотнула головой, отбрасывая мокрые волосы назад, и закинула клинок серафим в ножны за спиной. — К Неве, Арс! — Нина махнула рукой в сторону реки. — Нева! Она сорвалась с места и, едва заметно прихрамывая, помчалась к другому мосту, за которым Зимняя Канавка сливалась с Невой. Я тоже бросился бежать к Неве. Кто бы мог подумать, что это был наш последний забег... Нина уже пролетела половину моста, как вдруг упала. Просто упала на дорогу. Когда я оказался около моста, я её увидел. Нина лежала на дороге в луже собственной крови. Из спины торчали три стрелы с темно-синими перьями. У меня были такие же стрелы... Из ниоткуда появился Шастун. Он посмотрел на меня, проследил за моим взглядом... В тот момент у меня началась самая настоящая истерика. Не та, которую обычно закатывают девушки, абсолютно другая. Я рвался вперед, очень громко выкрикивая имя сестры. Меня держал Антон. Я изо всех сил пытался оттолкнуть его, высвободиться от этого кольца его рук вокруг моей талии. Мне нужно было просто вырваться и упасть рядом с Ниной. Моей Ниной. Моей мертвой Ниной... Но Антон лишь сильнее прижимал меня к себе, не давая никаких шансов на свободу. Он кричал на меня, и я кричал. У меня была самая настоящая истерика. Я громко кричал, звал Нину, пытался броситься к ней, бессильно протягивал к ней руки... Всё зря. До меня долго доходила эта мысль. Мысль, что ей уже ничего не поможет. Что я не помогу ей. Глаза обжигали горячие слезы. Вы же слышите это? Горячие слезы, в одно мгновение сменившиеся отчаянным воплем. Помню, как у меня подкосились ноги, как я висел в руках Антона. Помню, как он положил мне ладонь на лоб, а сам уткнулся мне в макушку. Я просто это помню. Я не помню то, что ощущал именно по отношению к нему. Я помню действия, но не чувства. — Арс, это сон, слышишь? Арс, это сон... Нет, я не слышал. Я слепо смотрел куда-то вперед, все вокруг расплывалась в слезах. Я не могу. Я так не могу! Антон ослабил хватку, я оттолкнул его и бросился бежать по мосту к Нине. Упал рядом с ней и, выдернув длинные стрелы, чуть повернул девушку на бок. Хоть в последний раз увидеть её лицо... По её щекам растекалась алая кровь, глаза были закрыты. Нина не дышала, а её темно-серая футболка всё ещё багровела из-за большой раны на животе. Я дрожащей ладонью дотронулся до её щеки. Я не верил, не мог смириться. Мы всегда говорили одну фразу, прощаясь с погибшими охотниками, но сейчас я не мог сказать её. Не Нине. И не сейчас... Я знаю другую фразу, которую Нина очень любит. Любила... — Не уходи смиренно... — Мой голос дрожал как никогда. Я глотал слезы, — в сумрак вечной тьмы... Я чуть наклонился и припал губами к её лбу, закрыл глаза. Я не смогу быть без Нины. Никогда и нигде. Просто не смогу. Она не такая, как другие. Она не Антон и не Ира. Она всегда рядом в отличие от родителей. И я её люблю. Больше жизни люблю. И так редко ей это говорил... И если тот, кто был любим больше жизни, мертв, стоит ли любить немногим меньше жизнь дальше? Не мне. Я вытянул из ножен свой кинжал. Его мне подарила как раз Нина, когда я впервые появился в Институте. Ей тогда было всего семнадцать — тот возраст, когда кровь бурлила, хотелось быть полезным всем, а вместо этого приходилось возиться со старшим двоюродным братом. Я тогда думал, что вывожу её из себя, а она подарила мне этот кинжал. В знак уважения? Дружбы? Или любви?.. — Наша битва окончена, Нина... Всем однажды нужно уснуть навсегда... Я взял Нину за руку, а другой со всей силы воткнул кинжал себе в грудь. Так все однажды и должно было закончиться. И закончилось.