***
— Выключи его, — пробубнила Ира на мой звенящий телефон на тумбочке. — Не могу, — медленно произнес я, не открывая глаз. — Лень. Ира перевернулась на другой бок и закрыла уши одеялом. Я взял в руки телефон и ответил на входящий звонок. Заслышав знакомый голос, я чуть приподнялся, но глаза не открыл. Так и просидел пару минут, пока не понял, что до меня хотели донести. — Арс, ты должен спуститься в бальный зал, — тревожно говорила в трубку Нина. — А если я не хочу? — Тебя явно заинтересует то, что здесь будут обсуждать, но если ты все пропустишь... В общем, Конклав прислал двух своих представителей следить за порядком. — Кого-кого? — Я наконец-то открыл глаза и встал с кровати. — Кого слышал. Быстро спускайся вниз, иначе у тебя заберут к чертовой матери Институт! Нина отключилась, а я обернулся к Ире. Она все еще лежала на дальней стороне кровати и зажимала одеялом уши. Я чуть стянул его, а потом укрыл Иру. Пусть спит дальше, мне же не привыкать к таким подрывам посреди дня. Сейчас бы привести себя в порядок и всё-таки проснуться. Я потер глаза и прикрыл рукой рот, широко зевнув. Черт, надо выспаться, еще хоть раз. Мятая рубашка, в которой я уснул, явно выдаст факт о том, что я страдаю от бессонницы... Тем не менее делать нечего, придется идти в таком виде. Блять. Только я обулся и поднял с пола куртку, как Ира чуть приподняла голову и посмотрела на меня, а потом негромко и сонно спросила: — Ты уходишь?.. — Внизу собрание, мне нужно там быть, — ответил я, выпрямившись. — Спи, я скоро вернусь. Ира ничего не ответила и откинулась обратно на подушки. Я же открыл дверь и вышел в коридор, в котором тут же столкнулся с Ниной. — Что ты... — начала она, а потом вдруг замолчала. — Нет, не отвечай, всё ясно. — Ничего не ясно, — фыркнул я, сворачивая к лестнице вниз. — Ничего не было. — Арс, я не тот семнадцатилетний ребенок, которым была восемь лет назад, поэтому ты можешь сказать всё так, как есть... — Я и говорю. Ничего не было. Давай не будем это обсуждать. Такое ощущение, будто я был на какой-то вечеринке, пьяным подхватил очередную шлюху и притащил к себе домой, а на следующее утро проснулся с ней под боком. — Ну, почти... — Нина, — угрожающе протянул я. — Ладно-ладно! Молчу! Нет так нет. Знаешь, мне все еще нужно тебя на ком-нибудь женить. Хотя бы на Ире... — Я работаю над этим, — сказал я, открывая двери в бальный – главный – зал.***
Это было худшее утро в моей жизни. Самое худшее. Во-первых, я не выспался, хотя это вряд ли кого-то еще удивляет. Во-вторых, голова гудела так, будто я вчера один выпил ящик водки, если не меньше. Да, я пил, но не так много и это была не водка. А в-третьих... я снова оказался во сне, снова затащил туда Антона, снова там кто-то погиб, снова я страдал и умирал в своей же голове. А потом нам объявили, что в Петербурге за последнюю ночь были убиты десять охотников. Мы с Ниной стояли в самом конце зала и слушали все доклады отца Нины с таким выражением лица, будто бы жизнь нас жестоко выебала. Нина морщилась от каждого упоминания о том, что охотники должны быть всегда вместе, что смерть – большая потеря не только для семьи погибшего, но и всего общества сумеречных охотников. Я могу вскрыть себе вены? А потом дядя представил нам охотников, присланных Конклавом. Молодой человек и девушка. Парень мой ровесник, как мне показалось, может, чуть старше, а вот девушка явно ровесница Нины или Иры. Выступал парень. Даже со своим высоким ростом ему пришлось подняться на импровизированную сцену, и уже оттуда он начал свой доклад. Говорил, зачем и почему Конклав прислал его и его напарницу, назовем девушку так, что они будут здесь делать и что может стать с Институтом, если не будет прежнего порядка. И бросил на меня мимолетный взгляд. И я его сразу же возненавидел. — У меня всё под контролем! — взбешено воскликнул я, когда мы с Ниной возвращались обратно к спальням на втором этаже. — Видимо, они так не считают, — тихо произнесла Нина. — Это очень странно, Арс. — Нет ничего странного, Нина! Охотники умирали всегда, и то, что они погибли в очередной раз, меня совершенно не удивляет. Я еще не разобрался со смертью родителей Иры. За это время мы успели дойти до моей комнаты, и вдруг перед самым порогом меня осенило: — Мне нужно взглянуть на тела. — Я схватил Нину за плечи. — Только мне не хочется говорить с людьми из Конклава. — Придется, Арс. — Она глянула мне за спину. — Может быть, даже сейчас. Я обернулся. К нам навстречу через толпу охотников шла невысокая девушка с собранными в хвост белыми волосами. И мы с Ниной знали эту девушку, хотя и видели второй раз в жизни. — Вы Арсений Сергеевич Попов? — спросила она, подойдя поближе. — Ну, вроде бы с утра был им, да, — ответил я. — Я Анна Александровна Хилькевич. Мне не представили должным образом никого, как моему напарнику, но, может, это и к лучшему... — Что Вы хотите от меня? — Я знаю, что Вы второй человек в Институте. Какая же это ложь. Это только на словах я второй человек, а на деле мне не позволяют даже разбирать бумаги. Мне либо не доверяли в прямом смысле, либо не доверяли такую работу. Я же был отстранен от всех дел Института в феврале, тогда о каком „втором человеке в Институте“ может идти речь? — И мне нужно ввести Вас в курс дела, — продолжила Анна. — Сейчас? — Желательно. Впрочем, а что мне еще делать в Институте? Ничего. Позже голова опять будет трещать от новой информации, но всё же. — Хорошо, тогда через пять минут я жду Вас у выхода в Верхний парк. Я все еще держал куртку в руках и вглядывался в толпу охотников за спиной Анны. Мне нужна была только одна из них, но всё же надеялся, что эта девушка ещё спит. — У тебя вечером смена. — Нина ткнула меня пальцами в бок и сверкнула глазами. — Не забывай. Я рванул с места, когда заметил знакомую фигуру. Ира шла по прямой, потирая глаза, а потом остановилась, когда перед ней вырос я, да еще и схватил за плечи. Она взглянула на меня и тяжело вздохнула. — Я много пропустила? — Точно ничего важного. Как себя чувствуешь? — В голове звенит, я не выспалась. — Хочешь чаю? — предложил я. — Мятного? Это была моя первая ассоциация с чаем. Мятный чай, который я безумно любил. Мятный чай, который успокаивал и восстанавливал силы. Мятный чай, которым меня поил Антон после моего самого первого погружения в реальность сна. — Нина сделает, если захочешь. Мне нужно ненадолго уехать... — Куда ты опять собрался? — Девушка из Конклава должна ввести меня в курс дела. Это долгая история, — попытался отвязаться я. — Нина всё расскажет... — Не сваливай свои обязанности на Нину, учитель! — воскликнула Ира. — Мне всё равно нужно бежать. Легкий поцелуй в щеку, и я уже бежал по коридору в свою комнату. Вытащил из тумбочки последние деньги, засунул стилус в ботинок, а кинжал в ножны на поясе и выскочил обратно в коридор. Мне предстоит долгий и сложный разговор.***
Знаете это странное чувство, когда ведешь в кафе совершенно незнакомую девушку? Да не знаете! Никто так не делает, кроме меня. Да и было не совсем кафе. Я специально повел Анну в бар «Громов» на Гражданском проспекте, чтобы выслушать её доклад, а позже послушать слухи. Впрочем, всё пошло совершенно не так, как я планировал изначально, но обо всём по порядку. Заказал кофе для девушки, а себе же – бокал коньяка. У меня всё ещё звенело в голове, мне нужно было хоть чем-то да похмелиться. Чем-то, кроме таблеток. Первые пару минут Анна глядела на меня как на ненормального, но позже, видимо, поняла, в чем дело, и наконец-то начала свой рассказ. Она рассказывала про всё: личностей, обстоятельства, орудия убийств и прочее. Но когда дело дошло до описаний жертв, коньяк встал поперек горла, и я чуть не задохнулся. У всех жертв имеется лишь одна схожая черта: у всех появилась метка Круга на шее. У всех. Не бывает таких совпадений. Не бывает. И уж если этими убийствами занялось само сумеречное правительство, то дело дрянь. Нет, дело пиздец. Я попросил у Анны фотографии, документы, хоть что-нибудь полезное. Она вытащила из сумки толстую бежевую папку, перевязанную тонкой белой веревкой, и отдала её мне. Девушка искренне удивилась, когда я достал только фотографии с мест преступления. — Вы не раскроете эти убийства без меня и еще одного человека, — наконец-то произнес я. — Какого человека? — Антона Шастуна. Это очень долгая история, но мы с ним занимаемся этим делом около четырех месяцев. — Хотите сказать, что... — Да, родителей моей... — я замялся, — подруги убили точно таким же способом еще в декабре, так что я в курсе всего того, что может касаться этого дела. — Тогда Конклав будет рассчитывать на Вашу помощь, Арсений. И как обычно в самый нужный момент зазвонил мой телефон. Если честно, то я знал, кто звонил. Я извинился перед девушкой, достал устройство и ответил на звонок. Делайте ставки, что именно сказал мне Антон Шастун. Хотя вы и так это знаете. — Я тебя убью. Однажды, но убью. — Антон, у нас появилось одно важное дело. — Да какое еще нахуй важное дело?! Давай разберемся с двумя последними прежде, чем браться за новые, а? — Я могу к тебе приехать? — Без „могу“. Ты должен быть у меня дома максимум через полчаса, понял? — Понял! — Вот и отлично. — Только я буду не один... — Вот сейчас я не понял. В смысле не один? — С девушкой из Конклава. — Я взглянул на Анну, она слегка улыбнулась. — Она сидит прямо передо мной. — У тебя есть пятнадцать минут, чтобы приехать ко мне. — Дело не требует отлагательств? — усмехнулся я. — Нет, но если ты рассказал Конклаву про нашу с тобой запрещенную связь, то один в тюрьму я не пойду, так и знай, — прорычал в трубку Антон и завершил звонок.***
— Ты же не местная, верно? — спросил Антон, протягивая Анне её уже четвертую за всю нашу встречу чашку чая. Этот человек неисправим. Ему в любом случае нужно кого-нибудь чем-нибудь напоить, хоть водой, хоть водкой с коньяком. Мне он пару раз предлагал все того же коньяка, откровенно намекая на вчерашнюю вечеринку, но я пару раз отказался, а потом меня переманили на темную сторону мятным чаем. Видимо, я Родину однажды продам за чай, но лучше не в этой жизни. — Да, я родилась в Москве и выросла в Московском Институте, там же и работаю. — Никогда не бывал в Москве, но правда, что ваш Институт это университет? — спросил я. — Да, правда, — улыбнулась Анна. — На самом деле это один из самый больших сумеречных Институтов в мире, поэтому он и расположен в университете. Надо соответствовать статусу. Анна рассказала Шастуну то дело, которым мы занимались с декабря. Фотографии, документы, отчеты... Антон часто косился на меня, а я лишь пожимал плечами. Я его прекрасно понимал. У меня внутри кипели разные эмоции, прежде всего меня сильно раздражал тот факт, что наше дело всплыло спустя четыре месяца. И я не собирался отдавать это дело правительству. Ни за что. Ради Иры и её семьи. Мы решили отправить Анну обратно в Институт. Девушка резко остановилась перед порталом и обернулась ко мне. — Арсений, может быть, перейдем на „ты“? Всё-таки я в вашем Институте только представитель правительства, но никак не оно само. К тому же нам предстоит совместная работа... — Да, давайте... То есть, давай. — Надеюсь, мы еще пересечемся? Например, сегодня вечером. Мне хочется подробнее изучить ваши с Антоном заключения вместе с Пашей. — Сегодня точно не получится, — сказал я. — У меня сегодня в ночь патрулирование, меня не будет до утра, а Антон ничего один не расскажет. — Ну, хорошо. Тогда в ближайшее время, как сможете? Я буду в Институте, поэтому... Анна ступила в портал, и он закрылся. Я облегченно вздохнул. Кажется, в ближайшие пару месяцев ожидается мозгоёб от правительства. Здорово. Мне хватает других людей для этого занятия. Я развернулся и вышел из небольшой библиотеки, потом сразу же мне прилетело по голове. Антон схватил меня за рубашку и прижал к стене с такой силой, что я ударился затылком и, вроде бы, отрубился на долю секунды. Я уже на автомате схватил его за кисти рук, хотя не рассчитывал на то, что Антон так просто опустит меня. Он часто злился, но еще никогда не пытался начистить мне рожу. Неужели пора? — Блять, — только и выдохнул я. — Что ты ей успел рассказать? — Что ты несешь, Шастун... — Что ты ей успел рассказать?! Арсений, я тебя ведь предупреждал. — Про сны я ничего никому не говорил. Никто не отправится ни в какую тюрьму. Шастун отпустил меня и сделал пару шагов назад. — Какие вы все истеричные, честное слово, — произнес я, потирая затылок рукой. — С тобой будешь спокойно жить. Антон поплелся на кухню, а мне ничего не оставалось, как пойти следом. Только я вошел в кухню, я словил ту несчастную кружку с Зенитом и увернулся от кухонного ножа, который точно бы угодил мне в нос. Но предмет со свистом пролетел у меня над головой и врезался в персиковые обои. — Ты чё, блять, творишь?! — Ты всё испортишь! Ты сведешь меня с ума своими поступками! Зачем ты вообще пригласил её сюда?! — Чего ты боишься? — спросил я. — Тебя! — выкрикнул Шастун, резко обернувшись ко мне. Что? Меня? Как глупо бояться меня. Я же не убийца, не сумасшедший, не дьявол... Но во мне может все это совмещаться. И я этим немного, но горжусь. Я бросил кружку ему в ноги. Белое стекло, ударившись о паркет, разбилось вдребезги. Антон успел сделать пару шагов назад, от испуга подняв руки. — А теперь слушай сюда, — начал я, сквозь зубы проговаривая слова. — Друзей в беде я не бросаю. И ты не остаешься один, понял меня? Если мы вместе повязли в этом дерьме, вместе и будем выбираться. — Я выдернул из обоев нож и бросил его на барную стойку. — Я знаю, что ты один, поэтому я тебя не брошу. Антон протянул руки к разбитой чашке, а потом посмотрел на меня. В его зеленых глазах блеснул какой-то огонек, и он спросил: — Что ты сказал? — Я тебя не брошу, — повторил я более мягко. — Нет, не то. — Он выпрямился и указал на меня. — Ты назвал меня другом. Арс, ты назвал меня другом... — Ёб твою мать! Я закатил глаза и вышел из кухни. По пути в библиотеку Антона я достал телефон и набрал сообщение Соколову. Он ответил буквально через секунду, сказал, что все в силе, что сам заберет Иру из Института и что... Что?! Я повернулся к Антону, только что зашедшему в библиотеку, и чуть опустил руку с телефону. — В каком смысле ты идешь с нами на охоту? Антон улыбнулся так, как обычно это делает: сжал губы, зажмурился и улыбнулся. А потом еще и плечами пожал. Видимо, ночь будет долгой, если на вылазке будут два сильных мага... Мне пиздец.***
— Если они пересекались около Института истории, то это еще не значит, что они учатся вместе, — пытался как-то успокоить друга Антон. — Они и не могут учиться вместе, — говорил Коля, ускоряя шаг. — Алиса учится в медицинском университете, её будущая профессия далека от истории! Мы с Ирой шли позади них. Нам было дано всего одно задание – следовать за магами. Это мы и делали. Мы шли вниз по улице Рентгена, как раз к медицинскому университету. Вечер понедельника, в такое время Алиса всё ещё была в университете, но совсем не из-за учебы, как говорил Коля. Девушка оставалась на часы разговоров с лекторами, узнавала что-то новое и упорно доучивала и уточняла старое. Видимо, это единственный человек в моем окружении, которому нужно образование и работа. Ира не горела таким огромным желанием, да и работать по профессии ей просто не дали бы. Я бы не дал. А что остается простым людям, вроде Алисы? — Не люблю здесь ходить, — выдохнул Шастун, кинув мимолетный взгляд на четырехэтажное белое здание через дорогу. Это была наркологическая клиника. И кого там только не было. — Наркоманов не терпишь? — поинтересовался я. — Это еще не те наркоманы, которых я видел в своей длинной жизни. И я задумался над этим предложением. В своей длинной жизни... А ведь действительно, что он успел увидеть за свои... почти четыреста тридцать лет? Явно не мало, но и вряд ли абсолютно всё. Хотя если для него существуют «те» наркоманы, то я даже и сотую часть того, что он видел, не представляю. Наркологическая клиника сменилась сквером Фёдора Углова. Мы перешли улицу Льва Толстого, и вот здесь началась длинная медицинская улица. Институты, университет где-то позади, клиники, больница... Николка сказал, что Алиса будет в НИИ хирургии и неотложной помощи... Соколов одним движением руки остановил всех троих. Из института выбежала Алиса и тот самый парень. Он держал её за руку и с силой тащил за собой, а девушка отчаянно сопротивлялась, но не кричала. Удивительно. Если бы я не толкнул Колю вперед, мы бы так и упустили этих двоих. Но этот парень заметил нас. Он дернул Алису за руку и растворился в воздухе. Удивительно, блять! — Шастун, метро! — только и крикнул Соколов. Он схватил Иру за запястье и быстрым шагом повел её за собой. И вдруг их окутал черный дым, и они исчезли. Антон взглянул за меня. — Что, чёрт возьми, происходит?! — раздраженно спросил я. — Чудеса. Антон схватил меня за руку. Вокруг нас завертелся черный ураган, а когда он рассеялся, мы с Антоном стояли посреди толпы на станции метро Петроградская. Московско-Петроградская линия, синяя ветка. Бежевая плитка покрывала стены, а толстые металлические двери не позволяли воде затопить станцию. Я выхватил из толпы знакомые испуганные глаза и рванул с места. Алиса все еще была в руках этого парня, а я все еще не мог никак ей помочь. Я расталкивал людей, торопящихся домой, но не останавливался. И я не успел.„Осторожно, двери закрываются“.
Я замер перед дверьми вагона и увидел рожу этого парня. Вытянутое бледное лицо, маленькие глаза и хитрая улыбка, отчего глаза становились слишком узкими. Я ударил кулаком по закрывшимся дверям. Парень отстранился назад, шагнула вглубь вагона и Алиса. Девушка вдруг дернулась вперед, когда рядом со мной оказался Коля. Он только протянул руку к дверям вагонам, как в движение пришли вторые металлические двери. Мы отступили назад, через мгновение поезд тронулся. — Твою мать, — выругался я и посмотрел на Колю. — Вот куда они поехали? — Только не говори, что... — начал Шастун, но не договорил. — Это я и скажу, Тоха. Ира непонимающе взглянула на меня. Я пожал плечами и развел руки в стороны. Я тоже не понимал, что происходит, не понимал и половины этих незаконченных фраз, которыми перекидывались Шаст и Сокол. И никто не мог ничего мне объяснить, ибо эти двое вообще не замечали нас с Ирой. А вообще-то Коля хотел, чтобы именно Ира убила этого парня. Антон, кстати о птичках, рассказал мне про него, когда мы ехали на встречу с Колей и Ирой. Этого парня зовут Рома Уткин. Учился в институте истории, как и Ира, именно поэтому его мы там и видели. А еще это бывший Алисы, с которым она рассталась не самым приятным образом, и он всё еще донимается её. Девушку это раздражало, но дать настоящий отпор она почему-то не могла. А потом в парня вселился демон, и дело ухудшилось в пятьдесят раз. Сейчас поймете, почему. — Когда ты последний раз открывал ту черную дыру?! — кричал Антон, взбегая вверх по эскалатору за Колей. — Очень давно! — Блять, Соколов, не ври мне! Мы бежали за ними следом, но прилично оставили. Я сжимал Ирину руку и тянул её за собой, но уже слышал, как девчонка начинала задыхаться. — Неделю! Может, две! — ответил наконец-то Сокол. — И ты ничего не сказал?! — А должен был? Коля остановился около турникетов и дождался нас. Шастун указал на него пальцем и начал возмущаться: — Это опасно и незаконно! Как ты вообще решаешься на такие дела?! — Что, блять, происходит, вы можете объяснить или нет?! — крикнула Ира. — Рука! Рука! — От боли в ладони я даже чуть согнулся, и Ира тут же отпустила меня. — Коля периодически открывает черную дыру в Пандемониум, откуда приходят все демоны. Мы считаем, что этот отправился к нему домой вместе с Алисой. Если мы не догоним их, то девушке не поздоровится, — сказал Антон. — Времени нет, — произнес Коля. Они с Антоном разом протянули нам с Ирой руки. Я сразу же схватил руку Антона, а вот Ира помедлила. Она задумалась буквально на пару секунд, но потом всё же взяла Колю за руку. Нас снова окутал черный дым, и теперь мы были не в метро, а во дворе дома Коли.***
Думаете, что сумеречные охотники все бесстрашные? Что мы храбрецы, герои? Что защищаем людей? Мы никто, если не можем защитить себя. Кодекс настолько перевран, что верить буквам, написанным в далеком прошлом, очень глупо. Тогда нас было много, сейчас – нисколько. Седьмое марта. Тот день, когда я испугался не за себя, а за других. День, когда Антон чуть не погиб, когда Ира чуть не погибла. Мы все чуть не погибли. Коля был на полу вместе с Алисой. Девушка кричала, закрывала глаза и в страхе жалась к моему другу. Тот же прижимал её к себе, пытаясь хоть как-то успокоить её. Антон только вытянул руку, чтобы еще раз поставить блок на демона, но черная тварь ударила мага своим длинным хвостом. Шастун угодил в кухонные шкафы и свалился на пол, закрывая руками голову от посыпавшегося на него разбитого стекла. Я жался изо всех сил к стене. У меня не осталось никакого оружия, кроме стилуса, но вряд ли бы этот кусочек магического металла испугал этого демона. Погибнуть от лап этой твари не самое худшее, что может произойти с охотником. Погибнуть вот так, без оружия... Коля махнул рукой, и под демоном засветилась пентаграмма. Белая полоска бежала кругом вокруг него, но вдруг врезалась в мой ботинок, и круг не был замкнут. Я сильнее откинул голову назад, еще дальше отстраняясь от жала исчадия Ада. Краем глаза я увидел, как Антон поднял голову и чуть приподнялся на руках. Мне уже хотелось крикнуть всё, что я думал, чувствовал, хотелось попрощаться с ними, а потом... Тварь закричала. Сначала воинственно, явно желая убить меня, а потом... от боли. Острый блестящий клинок торчал из груди бывшего парня Алисы. Когда тварь исчезла, сгорев черным огнем и оставив после себя лишь кровь, похожую на деготь, я увидел Иру с этим самым клинком. Половину её лица скрывали волосы, она тяжело дышала и стояла в необычной позе, опустив корпус и широко расставив ноги. Ира выпустила из рук клинок и упала на колени рядом со мной. — Арс, — тихо позвала она. Я бессильно закрыл глаза. Меня начинало трясти от того, что здесь только что произошло. Я почувствовал, как Ира положила руку мне на плечо, а потом и сама в него уткнулась. Чуть склонив голову набок, чтобы быть еще ближе к ней, я взял девушку за локоть, только вот руки почти ничего не чувствовали. — Всё хорошо, — прошептала она. — Всё хорошо. — Ты справилась. Я открыл глаза и увидел, как Антон прошел мимо нас. Он приблизился к Коле и Алисе, присел и стер кровь со своих щек. Он дотронулся до её босых ног... Кстати, как выяснилось, демон водил Алису по городу босой. Мы понятия не имели, где они забыли её обувь, но тот факт, что девушка могла заболеть в марте, прекрасно понимали. Вдруг глаза Алисы засветились разными цветами. Синий, черный, белый, красный, фиолетовый... Антон сначала шарахнулся, но потом вдруг чуть наклонился и спокойно и осторожно заговорил: — Я же знаю тебя. И ты меня знаешь. Ты так выросла... Чего, блять? Это что за педофилия в этом человеке вдруг активировалась? В смысле выросла? Что? — Нет, кто ты? — подала голос Алиса. — Ну же, Алиса, вспоминай. Ты не помнишь, как потолок в твоей комнате был звездным небом? Ты не помнишь, как показывала мне своего кролика? Ты не помнишь, как я водил тебя на озеро? Ты ничего не помнишь?.. Я держал тебя на руках совсем малюткой, я провел с тобой всё твое детство... Неужели ты ничего не помнишь? Он протянул к ней руку ладонью вверх. Тут же над ладонью из бледного голубого дыма появился маленький кролик. Алиса взглянула на Антона и кинулась ему на шею, крепко обняла и зажмурилась. — Я помню! Я всё помню, Антон... Антон!