***
— Ладно ты нервный, тебя чуть не убил демон, Соколов-то чего бесится? — спросил Шастун, выворачивая руль до предела на кольце на проспект Стачек. Кировский район, почти окраина северной столицы. Ну, относительно окраина. Тем не менее именно через этот район мы ездили в Институт и обратно в город. — Тормози, — выдохнул я. — Что? — переспросил Антон, уже свернув на проспект. — Я сказал, тормози! Шастун резко остановил машину у обочины и сильнее схватился за руль. Костяшки пальцев его рук побелели и казались самыми настоящими скелетами в свете фонарей ночных улиц Петербурга. — Выходи, — бросил я и вышел из машины. Антон нехотя выбрался из автомобиля и взглянул на меня, скрестив руки на груди. — Рассказывай. — Что тебе, блять, я должен рассказать?! — Всё. Про черную дыру, про Колю, про Алису. Кто она такая? И откуда ты вообще её знаешь? Да еще и с детства, судя по всему. — Тебе это действительно так важно? — Он чуть прищурился. — Да, важно, — ответил я. — Хорошо. Антон вытащил сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. Он выдохнул едкий дым прямо мне в лицо, отчего я невольно поморщился и закашлялся. Никак не могу привыкнуть, даже с этими курильщиками. — Ты прав, Алису я знаю с детства, точнее, с рождения. А ты вот знаешь, что маги не появляются от большой любви. Женщин берут насильно, от детей чаще всего избавляются... — Давай ближе к делу, — перебил я Антона. — Ну так вот, — он сделал очередную затяжку, — Алиса маг, хотя ты это и сам заметил. Да, я заметил, но спасибо, что напомнил. — Её мать попросила моей помощи, когда малышке и месяца не было. Просила помочь со способностями и всей магией. Я согласился. Приехал в Петербург, жил в их семье. И знаешь... я привязался к девочке. Я вырастил её, помогал её матери, учил магии. В каком-то смысле я заменил ей отца. Отказался от оплаты своих услуг, жил с ними для нее, для этой маленькой Алисы, которая даже не представляла, какое будущее ей уготовано. Шастун бросил сигарету и притоптал её. — Ей было тринадцать, когда мне пришлось уехать в Воронеж. — Он поднял на меня взгляд. — Возраст, когда никто тебя не понимает и ты ничего не можешь с этим поделать. Если бы я не поставил блок на её память, на её способности, она бы не кинулась мне на шею. Она бы разодрала мне эту шею. — Ты так в этом уверен? — Уверен. Предельно уверен. Эта девочка непредсказуема. Он замолчал, а я не посмел спросить что-либо ещё. И так понятно, что ему тяжело говорить об этом. Шастун испытывал вину перед Алисой, и ни я, ни Коля не имеем права злиться на него. Он просто хочет помочь своей... ученице? — Почему ты уехал в Воронеж? — Из-за Себастьяна. Американцы предложили своеобразный контракт мне и моим друзьям из Воронежа. Я не мог отказаться. — Ты променял семью на работу, — выдал я. Антон замер. Перестал дышать, может, и его сердце на какой-то момент остановилось. Я уже успел пожалеть о своих словах и хотел извиниться, но вдруг Шастун заговорил. И сказал он совершенно не то, что я ожидал услышать. — Да, так и получилось, — выдохнул он. — Сейчас я жалею об этом, но судьба снова привела меня в этот город. Потом меня пригласила к вам Нина, дальше ты и сам всё знаешь. — Почему ты не вернулся к ним? Они же наверняка ждали тебя! — воскликнул я, когда Антон открыл дверь. Маг схватился за её металлический край и посмотрел на меня. Его глаза блеснули желтым цветом, а зрачки резко сузились. — Думаешь, я просто так заблокировал Алисе память и способности? Я знал, что не вернусь. И я хотел её сберечь от всего и всех. Она не такая, как другие маги. Она не Даша и не Коля. Она – вторая я. И вот тут мне стало интересно. Нет, я еще в каком-то смысле подозревал Шастуна в педофилии, но почему он так заботился только об одном человеке? И почему Алиса второй Антон? Что за ребусы, ребят? — В смысле вторая ты? — У меня есть подозрение примерно в восемьдесят процентов, что у нас с Алисой общий отец, но до конца я не уверен. После этих слов Антон сел в машину и хлопнул дверцей. Я, наверно, минуту стоял в ступоре и не мог понять, я удивлен или попросту не понимаю, что происходит. Я наклонился и постучал в окно, а Антон опустил его. — Сержант Попов, Ваши документы, — произнес я, на что Шастун даже улыбнулся. — А если серьезно, то откуда такая уверенность? Ты знаешь про девчонку то, что не знает она и даже Коля? — Ох, Арсений, не твоё это дело, как я нахожу информацию о людях. Я усмехнулся и помотал головой. Да, он прав, у кого какие методы. Коля вот убить может ради каких-то фактов. А Антон во многом всё ещё оставался для меня загадкой, зато он, казалось, знал обо мне чуть ли не всё. Я обошел машину, открыл дверь и уселся на переднее сиденье рядом с Антоном. Он закрыл окно, повернулся ко мне и чуть склонил голову. — Думаю, ты не за разговором об Алисе остановил меня, да? В Институт мы не едем? — Не едем, — кивнул я. — Разворачивай, Шастун. Едем к тебе домой спать и смотреть удивительные сны. — Ты бы знал, как пошло в моей голове прозвучала эта фраза. — Даже знать не хочу.***
— Никогда за всё это время не бывал в твоей комнате, — сказал я, останавливаясь на пороге. — Я сюда мало кого пускаю, — ответил Антон, — вернее, никого. Ну, чего ты встал? — Он взглянул на меня. — Присаживайся, я сейчас схожу на кухню и вернусь. — Куда садиться-то? — спросил я, замирая посреди комнаты. Антон уже ступил за порог, но на миг остановился. Он схватился за дверной косяк, закатил глаза и снова посмотрел на меня. — Чего ты такой беспомощный, Арсений? На кровать садись, куда же ещё! Спать надо на кровати, не поверишь. Ну, крайний случай в кресле, но кресел у меня здесь нет, а пол холодный. Не от тебя я хотел слышать эти слова. Вернее, от тебя, но не таким образом. Не так они произносились в моей голове, совсем не так. И мне становилось стыдно и больно за такое. Меня всё ещё сжирало изнутри эту долбанное чувство влюбленности. Невзаимной. Из-за тебя мой мир перевернулся с ног на голову, изменился в лучшую сторону, но я всё ещё умираю внутри. Без тебя я никто, а ты этого не понимаешь... Почему ты этого не понимаешь, Антон?! Ведь я же... я... — Издеваешься, — выдохнул Антон. Он держал в руке высокий стакан с полупрозрачным голубым напитком. На миг мне показалось, что в нём что-то сверкнуло, но тут же потухло. Не хочу уже это пить, как и спать... Шастун схватил меня за запястье и потащил за собой к кровати. С этого момента я уже не понимал, что происходит. Всё как в тумане, хотя на самом деле я просто много чего себе напридумывал, тем самым удовлетворив своё ненасытное воображение. Иногда у меня случаются такие закидоны, удивляться нечему. — Ложись, — приказал Антон. А можно ещё раз? То есть... Ай, ладно. Пусть будет, как есть. Я забрался на высокую кровать Антона и только хотел упасть на подушку, как вдруг маг снова схватил меня за запястье и протянул стакан с волшебным зельем. — Что это? — спросил я, сжимая одними пальцами стакан. — Апельсиновый лимонад. Голубой апельсиновый лимонад. Ладно, хорошо. Выпив залпом весь стакан, я понял, что это далеко не лимонад. И не апельсиновый. Я хотел уже выплюнуть напиток. До такой степени был неприятен этот вкус, что меня могло в любой момент вывернуть наизнанку. Шастун дернулся ко мне, протянув руку ко рту. — Ну нет! Глотай! — Редкостная гадость, Господи! — сказал я, проглотив ужасный напиток. — Привыкай. Я иначе по-быстрому не смогу погрузить тебя в сон, а нам это очень понадобится. Маг обошел кровать и уселся на другой край. — Меня должно мутить? — спросил я, на миг зажмурившись. — Да, вполне нормально. Ну что, начнем? — Не хочется, но вариантов нет. — Вот именно. Шастун протянул руку к моему лицу. Указательным и безымянным пальцами он дотронулся до уголков глаза, средним – до лба, большим – до губы, а мизинцем – до скулы. На половине моего лица появилась такая паутина из тонких и длинных пальцев с блестящими серебряными кольцами. Из-за этого я даже занервничал. — Готов? — спросил Антон. — Ну, да, — неуверенно ответил я. Я задержал дыхание, потому что радужка глаз мага вновь окрасилась жёлтым цветом, а зрачки резко сузились и превратились в чёрные щели. Я почувствовал легкий удар током по тем местам, к которым Шастун касался своими пальцами. Я закатил глаза и повалился на подушки. Через какие-то секунды мне на грудь упал и погрузившийся в мой сон Антон.***
— Первое правило сна: у него никогда нет начала. — Это второе правило, — ответил я, дотянувшись рукой до озерной глади. Это было не озеро, а целое море. Едва ли виднелись края, за ними поля и леса. Солёная вода немного щипала покрытую разными царапинами ладонь, но мне было в каком-то смысле даже приятно. И всё мне было здесь знакомо, будто бы я здесь уже когда-то бывал... — Не дотрагиваться до проекций своего сознания это правило воспоминаний, а не снов, — хмыкнул Антон, оставляя в покое весла. Деревянная лодка остановилась посреди солёного озера. Сумерки придавали сну более устрашающий вид, а бояться я не должен. Потому что это сон, мне ничего не будет, я просто проснусь... Или нет? — Что ты видишь? — спросил Антон. — Ну, озеро, там лес и поля. Скоро стемнеет. Чего ты ещё от меня хочешь? — Людей видишь? Я пару раз оглянулся, внимательно смотрел на берега с обеих сторон, но ничего не увидел. Вернее, никого. — Мы здесь одни, — подтвердил свои наблюдения я, переводя взгляд на Шастуна. — И что дальше? — Попробуй создать кого-нибудь. — Каким образом? — Ну, допустим, вспомнив свой страх и перенеся его на личность знакомого тебе человека. — Антон сцепил пальцы. — Ты же как-то добавляешь в свои кошмары Иру, Нину, друзей из Института. В голове мелькнул вопрос: какой именно сон с участием Иры вспомнил Антон? И помнит ли он тот, если именно он там был, в котором я держал на руках маленькую девочку? Скорее всего, да.Всем однажды нужно проснуться.
Он всё помнит... — Смотри! — Антон потряс меня за плечо и указал куда-то за спину, тем самым выдернув из раздумий. Я обернулся и увидел в нескольких десятках метров от нас такую же лодку, но в ней сидело трое. Мужчина греб веслами, пока двое детей протягивали руки к воде озера. Двое детей, мальчик и девочка. Девочка в красивом белом сарафане с красно-желтыми узорами и косынке встала с места, но вдруг что-то пошло не так. Она не устояла в ещё не остановившейся лодке и упала в воду. И не всплывала... — Нам надо им помочь! — Я подскочил с места и собирался махать руками, как вдруг Шастун схватил меня за запястье. — Арс, — произнес он. — Да чёрт бы тебя побрал! — выкрикнул я и дернул рукой. — Пусть это и сон, но, блять, им надо помочь! — Арс! Антон подскочил с места и развернул меня к себе. Я машинально схватил его за локти. — Проснись! Он толкнул меня с лодки, но я, вцепившись в рукава его джинсовки, потащил за собой в воду. Но это не самое страшное. Страшное было потом. Я распахнул глаза, сделал глубокий вдох и невольно выгнул спину так, что появилась боль в лопатках. Спящий Антон свалился с моей груди набок, но так и не проснулся. И вот здесь я запаниковал. — Антон? — Я несильно толкнул мага. — Очнись, алло! Он всё ещё не открывал глаза и даже не дышал. Я уселся на кровати и начал уже с силой трясти мага за плечи. Дал несколько пощечин, и вдруг он открыл глаза. Они тут же потухли и стали самыми обыкновенными зелеными. Антон дернулся к краю кровати... Через другое мгновение из него вылилось, наверное, пол-литра воды. Чистой озёрной воды. Я похлопал Антона по спине, когда он наконец-то закашлялся от того, что не хватало воздуха в лёгких. — Ты как? — тихо спросил я. Антон упал на подушки и закрыл глаза рукой. — Ты знаешь это озеро, — прохрипел Шастун. — Говори всё, что знаешь, что помнишь. Он был прав. Я знал это озеро, знал людей в лодке... От этого начинало неприятно колоть в животе. — Озеро Чаны, — выдохнул я. — Отец возил туда меня и мою сестру каждое лето. Я бывал там так часто, что не смогу спутать это озеро ни с каким другим. — Вот и спутал. Я замер и задержал дыхание. Я не мог спутать, не мог! — В каком смысле?.. — Ты ошибся во всём. — Антон приподнялся на локтях и взглянул на меня. — Это не Чаны, не ты и не твоя семья. И не твой сон... — Он глубоко вздохнул. — Правило второе: создатель сна просыпается самым последним. — Это был твой сон?! — Мой. Но если это чужой сон, то почему в моей жизни был такой же момент, как и в его? У нас большая разница в возрасте, но тот Антон был ещё совсем ребенком, значит, это воспоминание из далёкого прошлого. И у него тоже была сестра... — Это было Онежское озеро, — грустно начал Шастун. — Мы с моей младшей сестрой и отчимом, как сейчас говорят, ездили туда в Кондопогу на ярмарку. Не самый близкий путь из Воронежа, но я тогда не понимал этого. — Что случилось с сестрой? — спросил я. — Она утонула. Не успели вытащить из воды, захлебнулась. — Мне жаль... — Я просто хочу сказать тебе одну вещь: каждый воспринимает осознанные со временем воспоминания по-разному. Ты после них спишь двое суток, я – захлёбываюсь водой. Ты видишь кошмары, а я почти умираю от своих страхов. Это всё нужно уметь контролировать, поэтому ты здесь. Мы здесь, — исправился он. Он прав. К тому же, раз мы связаны этой дурацкой ментальной нитью, мы должны разобраться с этим как можно скорее. Мне сны портят жизнь, а я в свою очередь порчу жизнь Антону. Мы сможем контролировать сны, для меня это будет нечто новым, для Антона – усовершенствование старых навыков. И так было понятно, что он знает о снах намного больше, чем говорит. Но я не стану капать ему с этим на мозги. Надо будет - сам расскажет. — Ты можешь погрузить меня в мой сон? — спросил я. — Не жирно ли тебе будет? — Маг уселся на кровати. — Не попробуем и не узнаем. Шастун нехотя, но согласился. Снова паутина его пальцев на моем глазе, снова электрический разряд, снова его глаза превратились в кошачьи, снова я закатил свои глаза и повалился на подушки, и снова Антон без сознания упал на мою грудь.***
— Нет, этого не может быть, — произнес я, делая несколько шагов по длинному коридору. — Арсений, стой. Антона я не слушал, а это могло принести новые беды. А меня это волновало? Конечно, нет! Я чуть поднял голову и взглянул на настенные часы. Девять часов и сорок семь минут, в квартире приглушен свет, значит, детей укладывают спать. Вдруг открылась дверь, и из полутемной комнаты появился мальчик с темными волосами и большими ярко-голубыми глазами. Он прошёл мимо меня и потянулся к дверной ручке соседней комнаты, а моё сердце несколько раз ёкнуло и остановилось. Я слышал за своей спиной осторожный голос Антона, но я не слушал... Мне хотелось задохнуться от нахлынувших воспоминаний и чувств. Мальчик открыл дверь, и я дернулся за ним. Застыл на пороге и смотрел на родителей, обсуждавших что-то очень важное. Первое, что я увидел, были руны Круга на их шеях. Мне хотелось закричать, но я зажал рот руками, хотя знал, что они меня не слышат и не видят. — Чего ты не спишь, Сенечка? — спросила мою младшую копию мама. — Адриэль не хочет играть. Маленький Арс протянул подошедшей матери небольшую темно-синюю шкатулку. У меня подкосились ноги, я отступил на несколько шагов назад, пока вдруг не встретил препятствие в виде стены. — Арс, ты как? — Антон положил руку мне на плечо и заглянул в мои опустевшие глаза. — Оставь меня. Я смахнул его ладонь с плеча и юркнул в комнату за матерью. Остановившись около изножья кровати, я бросил взгляд на небольшой календарик на стене. На открытой странице с изображением голубоглазой девочки с длинными светлыми волосами и красивыми розовыми цветами в руках было написано большими зелеными буквами слово „март“. Календарная весна в моём родном Омске началась ровно две недели назад, но на деле её вовсе не было. — Почему у Саши и Юли ангелы играют, а мой не хочет? — Маленький я забрался под одеяло и обиженно смотрел на мать. — Может, он хочет тебе что-нибудь сказать? — спросила она, что-то вырисовывая на шкатулке стилусом. — Что? — А вдруг где-то рядом опасность? — Нет! — выкрикнул я. — Чёрт, не говори так! Молчи! Молчи, молчи, молчи! — Какая опасность? — Вокруг так много нехороших людей, малыш, что никому нельзя верить. — Мама поставила шкатулку на тумбочку и открыла её. Оттуда появилась серебряная маленькая статуэтка ангела с расправленными крыльями, мечом и бокалом в руках, который на самом деле являлся древней чашей, но тогда я этого не знал. Откуда-то изнутри раздалась тихая музыка. Кажется, у меня снова остановилось сердце. По коже пробежала дрожь, а перед глазами вдруг всё расплылось. — Засыпай, Арсений, — ласково сказала мама, поправляя одеяло. — Теперь Адриэль играет. Если он играет, значит, он рядом с тобой и защитит тебя. Мать наклонилась и поцеловала мою младшую копию, встала с края кровати и вышла из комнаты, чуть приоткрыв дверь и включив в коридоре свет. В полумраке засыпали все, а вот в самой настоящей тьме – никто. Меня успокаивало звучание музыки из шкатулки с ангелом, свет из коридора в любой момент мог потухнуть, но я этого никогда не видел. Я всегда засыпал... И сейчас мне хотелось забраться под одеяло и уснуть. Дома, без страха и последствий. Чтобы мать снова поцеловала перед сном, поправила одеяло, снова завела ангела... А потом мир берёт и рушится из-за какого воспоминания, которое я осознал слишком поздно. — И многое они успели обсудить? — спросил я, хватаясь за дверной косяк. Антон шикнул на меня и продолжил заглядывать в газету на кухонном столе. Этот парень ещё чего-то да соображал, что не скажешь про меня. Я пытался вслушаться в разговор, как-то это даже получилось. А ещё мои опасения оказались не напрасны. — Надо звонить твоему брату в Ленинград, — резко сказал мой отец и развернулся к матери, а Антон от неожиданности и испуга даже отскочил от стола. — Расскажи последние новости и поинтересуйся, как жена и дочка. Дочка... Моя Нина, моя маленькая двоюродная сестренка. — Девочке выбрали имя, а вот её мать не пережила роды, — сразу ответила мама. — И как назвали девочку? — Ниной. Теперь она у нас Князева Нина Александровна. — Не втягивайте их в это! — выкрикнул я, быстрыми шагами пересекая кухню и подходя к матери. — Арс, нет! — Антон преградил мне путь. — Почему вокруг меня одни предатели?! Почему?! Мне не давала проходу его ладонь на моей груди. Хотелось уже что-нибудь сломать этому магу, но тогда я бы и сам наломал кучу дров. Например, дотронулся бы до проекций. И всё, пиздец мне, Антону, да жизни в принципе! Что может быть хуже этой долбанной ментальной связи?! Моё поведение ненормального долбоёба, когда крыша окончательно уедет. Антон с силой надавил пальцами свободной руки мне на висок. Я снова невольно склонил голову набок от боли.Всем. Однажды. Нужно. Проснуться.
***
Одиноко. Пусто внутри. И никаких сил... Не помню, как я проснулся. Не помню, что говорил Антон. Такая пустота внутри, непонятная и ужасно противная. Маг тряс меня за плечи, пока я полностью не очнулся от сна. — Всё хорошо, тихо-тихо-тихо! — Антон похлопал меня по щекам. — О-о, Арсений, ты чего? — Что? — спросил я севшим голосом. Шастун вытащил из кармана бледно-фиолетовый вышитый непонятными линиями платок и, осторожно взяв меня за подбородок, несколько раз провел мягкой тканью под глазами. — Не реви, — произнес Антон. — Не реву. — Это ты ревешь или я реву? Он отнял платок от моего лица и показал мне. Я заметил несколько тонких багровых дорожек крови и поначалу испугался, но потом снова задумался о том, что видел во сне. — Я реву. — Ну, так и не реви, — усмехнулся маг, вытерев ещё несколько капель крови. — Не переживай, это не слезы. Ты сильный, ты на слезы не способен. Тебя просто вымотали эти воспоминания, Арс. Два погружения за раз, да ещё и безо всякой подготовки это тяжело, тем более для тебя... — Чего ты от меня хочешь? — устало спросил я. — Чтобы ты отдохнул. Тебе нужно поспать, без снов. Хочешь чаю? — Мятного? — Мятного, — улыбнулся Антон. — Может, ты ещё и имбирное печенье любишь? — Если есть, то не откажусь. — Значит, будет. Только я не дождался ни того, ни другого. Я просто уснул. Ужасная усталость делала своё дело, голова гудела от неприятных воспоминаний и уже сделанных выводах. Мне нужно было уснуть, мне нужно было забыться. Однажды это меня убьет. Или Антона... Ничего хорошего не будет, это точно. Глаза открылись только около полудня. До меня даже не сразу дошло, где я вообще нахожусь. Темная комната с закрытыми такими же темными занавесками окнами, прикрытая дверь... Успокаивало другое: мягкая подушка и тёплое одеяло. Была бы возможность, я бы здесь остался жить. В этой комнате, в этой квартире, с этим человеком... Только это невозможно. — Превратишься со мной в кота, — произнес Антон, делая быстрые шаги к окнам и одёргивая занавески. — Будешь сутками спать и ничего не делать. — Не надо! — Я зажмурился, когда полумрак рассеял бледный солнечный свет, и спрятался под одеялом. — Арсений, не будь ребенком, не заставляй меня стягивать тебя с кровати, ради всего вашего святого! — И не надо! — сказал я из-под одеяла. А потом Шастун взял и сдернул с меня одеяло. Тем не менее я тоже кое-что сделал. Точнее говоря, схватился за другой конец и накинул его Антону на голову, а потом с довольным криком умчался на кухню. Маг достаточно громко сказал, что в меня вселился бес, на что я только самодовольно усмехнулся, заходя на кухню. Я был приятно удивлён завтраку, который приготовил Антон. Был даже мятный чай с имбирным печеньем. Мой ночной каприз... А вот ответ на вопрос, что Шастун делать не умеет, лишил меня всякого хорошего настроения. Он ответил просто, понятно и объяснив, почему. Он ответил: — Любить. За четыре сотни лет я любил много кого, но это всё однажды заканчивалось и достаточно неприятно. Божий дар, которого мне не дано. Научить? Или подожди немного, я сделаю всё сам. После завтрака Антон отправил меня в Институт через портал. Мне сначала казалось, что я свалюсь после перехода, но нет, ноги меня удержали, и голова не кружилась. Сегодня было не только восьмое марта, международный женский день, но и день рождения нашей Оксаны, которая, как мне сообщила Нина, уехала в Москву к своей семье на несколько недель. Тем не менее поздравление мы ей сделали. Сняли видео, где каждый из нас, а кроме меня были ещё Нина, Ира и Катя с Димой, говорили приятные слова. Сегодня я был сам не свой из-за своих воспоминаний, поэтому просто поблагодарил Оксану за то, что она есть у нас. После этих съемок я умчался в свою комнату. Через считанные секунды я уже сидел на полу и держал в руках тёмно-синюю музыкальную шкатулку, в которой под тихую музыку блестел ангел с расправленными крыльями. — Помоги мне, Адриэль, — прошептал я. — Ты мой ангел-хранитель, почему же ты не рядом со мной? Дверь комнаты медленно открылась, и на пороге появилась Нина. Она заметила шкатулку в моих руках и тяжело вздохнула, затем подошла ко мне и присела рядом. — Я думала, ты больше не веришь в их защиту. Даже в то, что они вообще существуют... — Мне приснился сон, — начал я. — Я вспомнил про него. Мне нужна его помощь... — Мой Нириэль всегда со мной, — Нина дотронулась до ремня на чёрных брюках. Её ангел был украшением на пряжке, которую она сама сделала, — но я не уверена, что он меня защищает. Я сама себя защищаю, а он лишь смотрит со стороны. — Они нас терпеть не могут. После этой моей же фразы меня бросило в холод. По телу пробежала неприятная дрожь, я нервно сглотнул и взглянул на Нину. Её глаза вдруг превратились в пять рублей, она чуть отодвинулась и немного обеспокоено и удивленно произнесла: — У тебя глаз позеленел. — Не неси ерунды, — фыркнул я. — У меня голубые глаза, не зеленые. — Нет, Арс, зелёный. Один немного точно зелёный. Да что за бред! Я закрыл шкатулку и убрал её под кровать. Потом поднялся и подошел к рабочему столу, на котором стояло небольшое зеркало. В живот неприятно ударила слабость, ноги превратились в желе. Я схватился за край стола и склонился над ним. — Звони Шастуну, — выдавил из себя я.***
— Открой, — сказал Антон, посветив мне в глаз фонариком. — Закрой и открой. Он выключил фонарик и разглядывал позеленевшую радужку глаза. — Скажи, что это побочные эффекты твоих чудо-зелий, — попросила Нина. — Сомневаюсь. Даже очень. Но это удивительно, никогда с таким ещё не сталкивался. — Не сталкивался с тем, что что-то может появиться у одного из связанных этой ментальной хренью?! — воскликнул я. — Нет, — произнес Шастун, отнимая пальцы от моего подбородка и виновато опуская взгляд. — И я думаю, что это к худшему. Не хотелось ничего говорить, но придётся. — Что говорить? — спросила Нина. — Арсений, ты, блять, опять всё испортил! — Охуенное кино! — Я вскочил с кровати. — То есть я опять накосячил? Может, меня сразу за это убить?! — Может, не придётся. — Антон, — не выдержал я, — ты заебал не договаривать. Говори всё, как есть, или в моих словах тебе что-то не понятно? — Я считаю, что это своеобразный отсчет. Если глаз позеленеет полностью, то ты... — Умру? — Ну, да... — Охуенное кино! — нервно усмехнулся я. Вдруг раздался стук в дверь, и в комнату заглянула Анна. Она быстро извинилась и сообщила важную и неприятную новость: — У нас труп, в Петербурге. Такие же следы, всё просто идентично. Вам надо ехать со мной. Стоило мне сделать шаг, как Антон схватил меня за локоть. — Куда ты собрался в таком виде? — На работу! И ты идешь со мной, понял? И ему ничего не оставалось делать, как ехать со мной. Поехала и Нина, теперь она вряд ли выпустит меня из виду. Знаете, куда нас занесли черти? На Марсово поле! Грёбанный центр города! Какому придурку понадобилось убивать охотника в самом центре города и, сука, не ночью, а вечером?! Там же люди ходят! Тем не менее мы туда приехали. Антон замерзал и прятал голову в свою куртку, как птица. Я же засунул руки в карманы, хотя меня даже это не согревало. Как только мы приблизились к месту, к нам из ниоткуда выскочил тот самый парень, которого я возненавидел в первые же минуты его пребывания в Институте. — С каких пор, — обратился он к Анне, хотя смотрел на Шастуна, — за дело охотников берутся представители Нижнего мира? Кто вообще позвал этого мага? — Аккуратнее с языком, молодой человек, — предупреждающе произнес Антон, отступая в сторону и подходя к мёртвой девушке на снегу. Маг присел и чуть повернул её голову. Я заметил руну Круга, перерезанное горло, а потом Антон продемонстрировал мне испачканные чёрно-красной кровью пальцы. — Почему демоническая? — спросил я. — Зачем убивать свой же эксперимент? — Думаешь, это чей-то эксперимент? — тихо сказала Анна. — Я разговариваю с Антоном. — Демоническая кровь не убивает, — заметила Нина, подойдя ко мне. — Она лишь заражает, делает тебя монстром и заглушает разум. — Охотников пытаются сделать своеобразными отречёнными. Что может сделать армия таких отречённых? — Да хотя бы перебить весь Институт, — вмешался Паша. — Антон, — позвал я мага. — Дело дрянь, — тихо ответил он. — Дело не дрянь, дело пиздец! И если мы с тобой не управимся с ним, то никто этого не сделает! Вдруг мёртвая девушка неестественно выгнула спину и зашипела. Антон дёрнулся, а я схватил его за капюшон и притянул к себе и Нине. Мёртвую охотницу складывало пополам, я слышал хруст костей, а потом она замерла. Через секунду она подняла корпус и склонила голову так, как это бывает в ужастиках, только это была реальность. Её глаза налились чёрно-красным цветом, по шее из раны стекала собственная кровь вперемешку с демонической. А потом послышался её голос, высокий и угрожающий. Она хитро смотрела на меня и говорила: — Ты! Им нужен ты! И вдруг она поползла ко мне навстречу. Мёртвая почти схватила меня за ноги, но не тут-то было. Я выдернул из ножен клинок серафим и полоснул им ей по шее, отчего голова укатилась в сторону на пару метров. Тело замерло и больше не двигалось. Я чуть наклонился и громко произнес: — А-а, им нужен я! Идите нахуй! После этого я вернул клинок обратно в ножны.