Алый меч доктора Лисса

Поправив свою одежду, Макубо встала на ноги и подошла к Онэ. Несколько секунд она глядела на скорчившегося мужчину сверху вниз, точно о чём-то раздумывая, а после плавно опустилась возле него на колени и, развернувшись, требовательно протянула руку к Уфону. – Чётки, пожалуйста, – нарочито мягко произнесла женщина, однако в тон её при этом был скорее приказным. Монах вздохнул и, качая головой, протянул требуемый предмет Макубо. – Надеюсь, ты не сделаешь ошибки, – только и успел сказать Уфон, прежде чем женщина коснулась свободной рукой плеча Онэ, и они в ту же секунду исчезли с поляны. Рейхан заморгал, машинально поднёс руку к лицу, чтобы протереть глаза. Конечно, он уже видел подобный фокус, однако, как и в первый раз, это произошло настолько стремительно… Заметив жест доктора, монах поспешил извиниться: – Прошу простить полковника Макубо за столь дерзкое поведение. Однако и её можно понять – всё же вы позволили себе весьма вольно отозваться о господине Хакаши… – Вот как? – резковато прервал его Рейхан, разворачиваясь к собеседнику лицом. – То есть, вы тоже считаете, что его методы лечения лучшие и не подлежат критике? В его голосе слышался неприкрытый вызов, однако монах не выказал и тени недовольства. Он медленно перевёл взгляд на догорающий костёр, слегка сощурился. Рука Уфона коснулась ладони генерала, созерцающего происходящее с изрядным равнодушием и кажущегося дремлющим с открытыми глазами. Монах переплёл его безвольные пальцы со своими, и лишь после этого негромко, чуть нараспев произнёс: – Позвольте, я расскажу вам одну древнюю историю. Слушать байки особого желания у Рейхана не было, однако и выбора, похоже, перед ним также не стояло. Поэтому Лисс передёрнул плечами и по примеру монаха уставился на неторопливо извивающиеся в воздухе язычки пламени. – С незапамятных времён в Империи Ин-Си царил культ воина. Бесстрашие, смелость и готовность отдать свою жизнь по первому зову – такие качества ценились превыше всего. И с течением лет они становились всё значительнее, тогда как осторожность и сама ценность жизни всеми силами изживались и в итоге не могли бы снискать ничего, кроме порицания. Неудивительно, что и искусство исцеления в итоге подверглось гонениям… Даже слабые женщины отказывались от помощи лекарей, стремясь доказать силу своего духа. Ведь тогда люди ещё не знали, что дух и тело связаны неразрывно. Рейхан сцепил ладони в замок и опёрся на них подбородком, остановившимся взглядом наблюдая за танцем огня. Слишком невероятно было поверить в то, что говорит Уфон. Люди, из-за своей гордыни отказавшиеся от врачебной помощи? А как же старики, дети?.. – Неужели родители позволяли своим детям умирать от болезней? – спросил он у монаха, воспользовавшись паузой в его речи. – Или дети равнодушно смотрели на мучения своих родителей? – Конечно, были те, кто пользовался услугами лекарей, – степенно кивнул тот. – Но количество их было невелико, да и к тому же после этого они подвергались всеобщему осуждению. Их честь становилась запятнана, и очистить её могло разве что ритуальное самоубийство. Да и поправившиеся больные зачастую совсем не радовались вмешательству лекаря в свою судьбу, и также стремились поскорее оборвать свою, как им казалось, «осквернённую» жизнь. Уфон ненадолго замолчал, ожидая, видимо, новых вопросов Рейхана, но тот не произнёс ни слова, слишком потрясённый, чтобы что-то спрашивать. У него в голове не укладывалось, как люди – и не просто какие-то единичные сумасшедшие, но целая нация – могли думать подобным образом о врачах и медицине. Конечно, в прошлом Шимарии также было много заблуждений, – взять хотя бы те же гонения церкви на учёных, – однако даже самые закоренелые шимарийские религиозные фанатики во все времена признавали неоспоримую ценность и необходимость докторов, и Лисс навскидку помнил лишь одного врача, осуждённого на сожжение, да и то занимающегося медициной лишь в качестве хобби. Но тут же… Так и не дождавшись новой порции вопросов, Уфон продолжил: – Нетрудно понять, что вскоре лекари стали неприкасаемыми, а после и вовсе подверглись гонениям. Тогдашний Император объявил награду в триста ши за голову любого лекаря, и по Империи прокатилась волна расправ и убийств. И хотя было так только лишь при Императоре Кураками, прошло более трёхсот лет, прежде чем лекари вернули свой изначальный статус уважаемых членов общества, как это и должно быть. – Поэтому на вас так магически подействовало слово «лекарь»? – Рейхан кривовато усмехнулся и впервые за всё время разговора покосился на Уфона. – Думаю, так, – покладисто кивнул тот. – Видите ли, несмотря на восстановление статуса лекаря, мало кто в Империи выбирает этот путь, и потому каждый, знающий медицину, ценится на вес золота. И генерал Хакаши по праву считается первым среди них. – С такими-то методами лечения? – Лисс фыркнул и выпрямился. – Вот теперь мне по-настоящему страшно. Удивительно, как ещё Империя Ин-Си не вымерла. – Люди Империи сильны духом, – Уфон вновь не поддался на откровенную провокацию доктора. – А дух имеет не менее важное значение, чем тело. «Чушь», – хотел было ответить Лисс, но вспомнил о считавшихся неизлечимыми больных, выздоровевших лишь каким-то чудом, коих в его практике было достаточно, и сдержался. Он лишь едва заметно покачал головой, после чего кивнул на то место, где недавно лежал полковник Онэ. – А куда они отправились? – Вероятно, полковник Макубо пожелала принести извинения полковнику Онэ за свои чересчур резкие слова, – повёл плечами Уфон. По примеру доктора он также оторвался от созерцания пламени и посмотрел на генерала, чью руку всё ещё сжимал в своей. – Они скоро вернутся. А пока не проверите ли вы состояние генерала ещё раз, на всякий случай? – Я думал, вы разочаровались в моих способностях лекаря, – буркнул Лисс, разворачиваясь к пострадавшему всем телом и осторожно поднимая его голову двумя руками. – Я признаю, что ваши методы необычны, однако я не настолько сильно разбираюсь в медицине, чтобы судить об их действенности, – отозвался Уфон. – Однако то, что вы не побоялись применить их на себе, уже говорит в вашу пользу. Рейхан отстранённо кивнул, концентрируя внимание на генерале. К неудовольствию доктора, выглядеть тот после первого осмотра стал значительно хуже: его зрачки почти не реагировали на свет, лишь слегка увеличившись в диаметре, когда Лисс заставил генерала смотреть прямо в костёр, лицо не поменяло своего равнодушно-отрешённого выражения, и он никак не отреагировал на оклик Рейхана, лишь попытавшись отдёрнуть руку после довольно сильного щипка. Лисс недовольно цыкнул и скрестил руки на груди. – Ему необходимо как можно скорее обеспечить состояние покоя, – ответил он на немой вопрос, легко читаемый на встревоженном лице Уфона. – Он впадает в сопор; ещё чуть-чуть, и кома ему обеспечена. – Я… не совсем понимаю, – пробормотал монах, накрывая свободной рукой безвольную ладонь генерала. Рейхан тяжело вздохнул. Он будто бы вернулся в юность, в те самые годы, когда проходил врачебную практику в деревне и был вынужден тратить больше времени не на лечение пациентов, а на то, чтобы объяснить им, чем именно они больны. И, судя по всему, теперь ему предстояло вспомнить все свои навыки переводчика с медицинского языка на человеческий. – Сейчас генерал находится в оцепенении. Если не дать ему отлежаться, причём поскорее, его состояние ухудшится, и он… м-м-м, – Лисс замялся, судорожно пытаясь подобрать нужные слова. – И он заснёт так глубоко, что может вообще не проснуться. Монах тревожно обернулся в сторону леса – судя по всему, именно в той стороне скрылись Макубо и Онэ. А после решительно сжал губы и, нахмурившись, взглянул на Лисса. – В таком случае нам необходимо вернуться в город. Надеюсь, полковники не слишком на нас рассердятся. Под внимательным взглядом Рейхана Уфон поднялся на ноги и, обхватив одной рукой генерала поперёк пояса, крепко прижал его к себе. Голова последнего мотнулась, легла монаху на плечо. Лисс успел вскользь подумать, что выглядят они точь-в-точь как влюблённая парочка, когда Уфон кивнул ему и протянул свободную руку. – Идёмте. Поскольку вашего меча при вас нет, нам придётся перемещаться иным способом. – И каким же? – Рейхан поднялся, скривившись от тупой боли, моментально распространившейся по телу от этого движения, и сделал пару шагов к монаху. – Увидите, – отозвался тот и, внезапно подавшись вперёд, так же, как и генерала, обхватил доктора за пояс, прижимая к своему телу. Лисс даже возмутиться не успел – лишь вдохнул исходящий от халата Уфона мускатно-терпкий аромат каких-то благовоний, почувствовал щекой шершавую поверхность грубоватой ткани, а после окружающий мир завертелся, смазались краски, и доктор прикрыл глаза, не в силах выносить эту круговерть… Когда же он решился поднять веки, то поляна исчезла, а они втроём стояли под высокой, в несколько человеческих ростов, стеной, сложенной из гладко тёсаных, плотно пригнанных друг к другу каменных плит. Справа от них находились массивные створки ворот, украшенные скалящимися мордами львов и драконов, а слева высилась башня с причудливым, загнутым кверху карнизом, почти касающаяся своим остриём низко плывущих облаков. Пока Рейхан осматривался, из-за горизонта показалось солнце. Оно расцветило кирпично-красным черепицу башенной крыши, спустилось чуть ниже, в чём-то отразилось, моментально ослепив глядящего наверх Лисса. Прищурившись, доктор разглядел небольшое, круглой формы зеркало, вывешенное под самым скатом, и повернулся к Уфону, протирая заслезившиеся глаза. – Зачем на башне зеркало? – поинтересовался он у монаха, кивая вверх. Тот довольно улыбнулся. – О, такие зеркала висят на каждой башне города. Их изготавливает сама Императрица; сквозь них она из своего дворца может перенестись взглядом в любую башню. Именно поэтому наш город называется Синхо – Город ста зеркал. – То есть, в городе ровно сто башен? – с некоторым скепсисом полюбопытствовал Рейхан, на что монах лишь пожал плечами. Они приблизились к воротам – Лисс шёл чуть впереди, Уфон, придерживающий генерала – на шаг позади него. Однако когда доктор притормозил у львиной морды, которая, казалось, вылезала сквозь дерево – настолько незаметно она крепилась к воротам, монах обогнал его и несколько раз громко стукнул по левому краю створки. Приглядевшись, Лисс увидел очертания небольшой двери в человеческий рост, предназначенной, судя по всему, как раз для таких, как они, пеших путешественников без какого-либо скарба. Пока Рейхан размышлял, дверь открылась, и в проёме возник мужчина в доспехах с протазаном наперевес. Подобные доспехи Лисс видел впервые – пластинчатые, туго перетянутые у пояса шнурком и похожие оттого на две полусферы: верхняя закрывала грудь и живот стражника, нижняя доходила ему почти до колен, они были пестро украшены шёлковыми шнурами, туго намотанными на пластины. Голову мужчины защищал рогатый шлем, плечи и голени – плоские наплечники и поножи, также украшенные шнуровкой, и за всем этим обрамлением было почти невозможно углядеть скрытый под доспехами его тёмный халат. Лисс ожидал, что тот спросит, кто они такие и зачем пришли в город, однако он совершенно забыл, в компании кого путешествует. Стражнику хватило одного лишь взгляда на Уфона и поддерживаемого им генерала, как протазан стремительно оказался в ножнах за его спиной, а сам мужчина склонился в низком, едва ли не раболепном поклоне. – Генерал Баншун, господин Уфон. Какая честь видеть вас… – Генерала Баншуна нужно немедленно доставить к генералу Хакаши, – прервал его монах. – Он тяжело ранен. – Конечно, – стражник поспешно выпрямился и сделал какой-то жест. Не прошло и пары мгновений, как рядом с ним возникли ещё двое в похожих доспехах, но уже без оружия. Повинуясь кивку первого, они подняли на руки тело генерала и быстро унесли его прочь. – Вы отправитесь вместе с ним или… Уфон отрицательно покачал головой и кивнул на Лисса, который на протяжении всей беседы чувствовал себя невидимкой – ни один из стражников не удостоил его и взглядом. – Мне необходимо доставить этого человека во дворец. – Конечно, – повторил стражник, скользнул глазами по Рейхану и отступил на шаг, пропуская его и монаха вперёд. – Мы предоставим вам паланкин. Мужчина провёл их по каким-то тёмным коридорам, живо напомнившим Лиссу окопы, в которых ему пришлось провести немало тревожных минут – особенно на первом году службы, когда война с инсийцами была преимущественно позиционной. Однако сильно углубиться в воспоминания доктору не удалось. Уже совсем скоро стражник вывел их на открытую площадку, чем-то напоминающую плац. В паре сотен метров виднелись стоящие вплотную друг к другу дома с уже знакомыми Рейхану загнутыми вверх карнизами крыш, между которыми вилась широкая протоптанная дорога. Стражник указал рукой куда-то в сторону, и доктор, повернувшись, увидел двух мужчин в доспехах, держащих какую-то странную конструкцию, похожую на большую деревянную клетку, обтянутую бумагой. Повинуясь жесту, они опустили клетку на землю, и Уфон решительно направился к ней. Рейхану ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. – Что это? – поинтересовался он в спину монаха, снова и снова скользя взглядом по коробкообразной конструкции. – Паланкин, – отозвался тот, обернувшись через плечо. – На нём нас быстро доставят во дворец. И, подойдя к клетке, монах сноровисто взялся за один из прутьев, отодвигая часть конструкции в сторону. – Доставят? – переспросил Рейхан, останавливаясь и глядя по сторонам. – Кто? Ни лошадей, ни мулов, ни каких-либо других животных он не видел, поэтому и задал монаху подобный вопрос. Тот же, замерев с поднятой ногой, удивлённо воззрился на доктора, после чего кивнул на одного из стражников. – Они, разумеется. – Они? – Рейхан шокированно поглядел на одного, затем на другого. Мысль о том, что людей можно использовать вместо тягловых животных, вызвала у него едва ли не когнитивный диссонанс. – Но… как же это… Не утруждая себя ответом, Уфон протянул руку и, схватив доктора за кисть, буквально силой заставил его зайти в клетку. После, надавив ему на плечо, усадил на пол, где в изобилии валялись подушки всевозможных форм и размеров, а затем уселся сам и задвинул створку обратно. Тут же клетка дрогнула, слегка накренилась сперва в одну, затем в другую сторону, поднялась в воздух и, ритмично покачиваясь, двинулась вперёд. Рейхан не мог видеть, куда именно они направляются, однако даже если бы и имел такую возможность, вряд ли сумел бы хоть что-то рассмотреть, неспособный оправиться от изумления. Неужели они настолько не жалеют себя, что даже не используют колесо? Потому что носить других людей на руках… Будто прочтя его мысли, Уфон хмыкнул и откинулся на подушки. – Привыкайте, господин лекарь, – он поглядел на Лисса из-под полуопущенных век и слегка улыбнулся. – Поскольку я подозреваю, что вам придётся у нас немного подзадержаться.