Алый меч доктора Лисса

Чернота рассеялась стремительно, шмыгнув прочь испуганной мышью и оставив Рейхана наедине со своим колотящимся сердцем. Казалось, что оно превратилось в мячик, бешено скачущий меж рёбер, отчего каждый новый вздох сопровождался болезненными толчками где-то возле солнечного сплетения. Однако раздумывать над этим доктору хотелось меньше всего. Лисс сел на циновке, машинально потирая ладонью саднящую грудь. Перед его глазами ещё проплывали обрывки сна, а в ушах звучал голос Сана ‒ тихий, исполненный страдания. Рейхан стиснул зубы и зажмурился. А после поднялся на ноги и стремительно вышел в коридор, едва не сломав дверь ‒ вспомнить, что она открывается в сторону, доктор смог далеко не с первой попытки. Коридор был пуст, однако стоило только Лиссу позвать Макубо по имени, как та незамедлительно появилась, тенью выскользнув из соседней комнаты. После приблизилась к доктору на почтительное расстояние, не переставая мелко кланяться ‒ Рейхан вновь отметил тот разительный контраст между Макубо, виденной им в лесу, и Макубо нынешней, ‒ и замерла в ожидании. ‒ Госпожа Макубо, ‒ произнёс задумчиво Лисс, не зная толком, что именно хочет попросить ‒ мысли после кошмара текли медленно и тяжело. Но женщина прервала его размышления, покачав головой. ‒ Прошу вас, не называйте меня так. Я теперь простая служанка, недостойная подобного обращения. ‒ Тогда как же мне вас называть? ‒ поинтересовался Рейхан. Макубо подняла ресницы и посмотрела на собеседника долгим, оценивающим взглядом. ‒ Ширки, ‒ отозвалась она наконец, опуская веки и склонив голову ниже. ‒ Вы можете называть меня Ширки, господин. ‒ Вот как, ‒ протянул Лисс, не отрывая взгляда от её заколки, блеснувшей на мгновение холодным серебром. В который уже раз он спросил себя, что же случилось с женщиной за эти несколько дней, однако сейчас углубляться в это не было времени. Рейхан негромко вздохнул и потёр ладонью шею. ‒ Мне нужно поговорить с генералом Отоёри. Где я могу его найти? ‒ Я позову его, если желаете, ‒ немедленно отозвалась Ширки. ‒ Я мог бы и сам… ‒ Я позову его, ‒ с нажимом повторила женщина, не поднимая головы. ‒ Вы можете подождать его в своих покоях. Прошу вас. Рейхан хотел было возразить, но после скользнул взглядом по напряжённой фигуре женщины, её вздернутым плечам и пальцам, готовым вот-вот сжаться в кулаки, и лишь пробормотал куда-то в сторону: ‒ Значит, я всё ещё пленник. Макубо ему не ответила ‒ снова отвесила низкий поклон, а после бесшумно удалилась прочь, оставляя доктора в одиночестве стоять посреди коридора. Конечно, из её уст не прозвучало прямого запрета и Рейхан мог бы, наплевав на просьбу, отправиться на поиски Отоёри самостоятельно, но вместо этого он вернулся к себе и, выйдя на веранду, воззрился на крохотный сад, едва замечая цветы и зелёные ветви. В конце концов, ему необходимо было обдумать, что он должен сказать генералу, и то, что он должен от него узнать. Отоёри появился меньше чем через час ‒ по примерным прикидкам Лисса, периодически поглядывающего на падающее к горизонту солнце. Легонько постучав костяшками пальцев по деревянному каркасу двери, он вошёл в комнату и приблизился к доктору, когда тот приглашающе ему кивнул. ‒ Госпожа Макубо сообщила мне, что вы изъявили желание побеседовать. ‒ Генерал облокотился о парапет и так же, как Рейхан, воззрился на буйное пестроцветье у своих ног. Доктор повернулся к нему всем корпусом, беззастенчиво рассматривая тонкий, нарочито-безмятежный профиль. ‒ Она попросила не называть её госпожой, ‒ вместо ответа сообщил он Отоёри. ‒ Сказала, чтобы я звал её Ширки. Лицо генерала осталось бесстрастным ‒ как и голос, когда он после краткой паузы отозвался: ‒ Значит, таково её желание. ‒ А вы? ‒ не желая так просто отступать, с нажимом спросил Рейхан. ‒ Как вы относитесь к этому? ‒ Никак, ‒ предсказуемо ответил Отоёри. ‒ Я убеждён, что это не то дело, в которое мне стоит вникать. Я зову госпожу Макубо так по старой памяти ‒ из уважения, если хотите, которое не иссякло, невзирая на то, что ныне она служит… другому господину. Короткая заминка не ускользнула от внимания Лисса, и он поспешил за неё ухватиться, вспомнив сегодняшнее происшествие в беседке: ‒ Господину Хакаши, вы хотите сказать? ‒ Верно. Несмотря на ожидания Рейхана, голос, как и выражение лица генерала ничуть не изменились ‒ похоже, за прошедшие несколько часов он успел взять себя в руки и совладать с обуревающими его сильными чувствами. Досадливо цыкнув, Лисс повернулся к саду. ‒ Скажите, какие у вас с ним отношения? ‒ после небольшой паузы поинтересовался доктор и почти сразу ощутил повисшее меж ним и генералом напряжение. Он повернулся к собеседнику и немедленно перехватил его косой взгляд ‒ внимательный, недоверчивый. Желая сгладить эффект от своих слов, Рейхан чуть пожал плечами и кривовато улыбнулся. ‒ Я имею в виду, что произошло сегодня? Мне показалось, будто вы и первый министр ‒ кровные враги, не меньше. Лисс произнёс последнюю фразу почти шутливо, но улыбка сползла с его губ, когда Отоёри слегка нахмурился и отвернулся, точно потеряв к собеседнику всяческий интерес. Однако ответить всё же соизволил, нехотя проронив: ‒ Это давние дела. ‒ Они касаются только вас двоих? ‒ уточнил Рейхан. ‒ Или Сан тоже с этим как-то связан? ‒ Он перехватил предупреждающий взгляд Отоёри и добавил нарочито-небрежным тоном. ‒ Просто я буквально сегодня видел его во сне… ‒ Видели? ‒ генерал развернулся к нему столь стремительно, что его длинные волосы, перетянутые золотой лентой, взметнулись в сторону и упали Отоёри на плечо. Он сбросил их резким движением кисти, не отрывая глаз от Лисса. ‒ И поэтому вы… поэтому хотели со мной поговорить? ‒ Ну, раз уж вы так сильно не хотите отвечать на мои вопросы, ‒ дёрнул плечом Рейхан, ‒ предлагаю обсудить хотя бы это. Что скажете? ‒ Что именно вы видели? ‒ игнорируя прямой вопрос, выпалил Отоёри. Секунду собеседники смотрели друг на друга, после чего генерал отвёл взгляд, а рука его дёрнулась вверх. Он коснулся шеи, не в силах скрыть своё смущение, и Лисс поспешил сгладить повисшую в воздухе неловкость: ‒ Всё тот же лес под алым небом, что и в первый раз. Те же деревья, та же земля, только тревожнее, что ли… ‒ А Сангин? ‒ Тоже… тревожнее, ‒ затрудняясь подобрать нужные слова, протянул Рейхан. ‒ Я не знаю, насколько сон показывает истинное лицо человека, но выглядел он хуже, чем в первый раз. ‒ И что… ‒ генерал делал вид, что всё его внимание поглощено пионами, чьи огромные цветы размером с голову младенца лениво колыхались у самого парапета, но голос его подрагивал, готовый сорваться в любую секунду. ‒ Что вы ему сказали? ‒ Приказал идти ко дворцу. Идти ко мне. ‒ Но поединок… ‒ Отоёри тревожно взглянул на Рейхана. Тот не удержался от досадливого возгласа. ‒ Плевать я на него хотел! Сейчас не это главное, а то, что Сану нужна моя помощь. Но я не смогу ему помочь, если он находится непойми где. Поэтому пусть возвращается, и мы уже на месте подумаем, что делать с поединком. Как говорится, будем справляться с трудностями по мере их поступления. Но генерала, кажется, не впечатлила его бравада. Покачав головой, Отоёри снова воззрился на пионы. ‒ Вы не понимаете, ‒ с едва уловимой печалью прокомментировал он. Доктор ощутил, как знакомая жаркая волна злости прокатывается по телу, но сумел вовремя обуздать её, стиснув пальцы в кулак и прикусив щёку изнутри. А после медленно, сквозь зубы отозвался: ‒ Вы оба только и твердите: вы не понимаете, вы не понимаете ‒ но стоит мне попросить объяснений, как вы строите из себя глухонемых. Я уже услышал, что поединок должен закончиться чьей-то смертью, но разве вам не хочется, чтобы эта смерть стала моей, а не его? ‒ Я не желаю вашей смерти, ‒ вскинул брови генерал, кажется, немало удивлённый подобным предположением. ‒ Конечно, я хочу, чтобы Сангин остался в живых, и сделаю для этого всё, что будет в моих силах… ‒ Тогда помогите мне его вернуть, ‒ жёстко подытожил Лисс. ‒ Пока что это единственный способ хоть как-то ему помочь. Отоёри надолго замолчал, обдумывая сказанное Рейханом. После, не глядя ему в глаза, сообщил с некоторой заминкой: ‒ Если он вернётся сюда, то рискует быть казнённым. ‒ За что? ‒ За государственную измену. За убийство префекта. За разбой в префекурах Саку, Кираки и Ло. За… ‒ Отоёри осёкся, но всё же собрался с силами и закончил. ‒ За гибель Императора Ханамаки. ‒ И это всё правда? ‒ Рейхан не сразу нашёлся с ответом. ‒ Все эти обвинения правдивы? Сан действительно натворил столько дел? ‒ К несчастью, он действительно совершил всё это. Что, к ещё большему несчастью, куда важнее, почему он это совершил. По крайней мере, важнее для достопочтенного суда и несравненной Императрицы. Лиссу показалось, что в последней фразе Отоёри прозвучал сарказм, но предпочёл оставить это без внимания. Вместо этого он поинтересовался: ‒ И почему же Сан сделал всё это? ‒ вновь перехватив косой взгляд генерала, Рейхан дёрнул уголком рта. ‒ Я не суд и не Императрица. Мне действительно важны его мотивы. Потому что одно дело, если он пошёл на подобные преступления из злого умысла… ‒ Нет, не так, ‒ перебил его генерал. ‒ Хотя его методы ужасны… были ужасны, Сангин добивался правды. Справедливости. Кровная месть, о которой вы говорили ‒ она… Их разговор прервал лёгкий стук. Мужчины обернулись ‒ лишь для того, чтобы увидеть Макубо, появившуюся на пороге. Она поклонилась ‒ раз, другой, ‒ сложила ладони перед лицом, и только после этого проговорила: ‒ Господин Рейхан, генерал Отоёри. Господин Хакаши просил передать, что ужин будет подан на закате, в Длинном зале. ‒ Хорошо. Спасибо, госпожа Макубо, ‒ чуть поспешнее, чем нужно, ответил за Лисса генерал, кажется, недовольный тем, что его мысль прервали на полуслове. Но женщина осталась стоять на месте, не торопясь уходить. ‒ Что-то ещё? ‒ Да, генерал. Господин Хакаши попросил меня лично проследить за тем, чтобы господин Рейхан имел на ужине вид, приличествующий гостям дворца первого министра. И мне бы хотелось помочь ему с этим ‒ немедленно, ибо времени до заката едва хватит. Отоёри беспомощно оглянулся на Лисса, и тот успокаивающе ему кивнул. ‒ Ничего страшного, генерал. Мы обязательно вернёмся к нашему разговору в самое ближайшее время. А пока что мы должны уважить хозяина дома и не оскорблять его нежный взор видом человека, просидевшего в темнице четверо суток. Генерал не сдержал улыбки и учтиво кивнул Рейхану. ‒ Вы правы, лишние оскорбления ни к чему. Буду с нетерпением ждать продолжения нашей беседы. После этих слов Отоёри удалился из комнаты, а Макубо поманила Лисса за собой, пряча улыбку, невольно приподнявшую уголки её губ. Она оказалась права: пары часов до заката едва хватило на все те процедуры, которые были уготованы на долю Рейхана. Сперва его отвели в дальнюю комнату дворца, где помогли избавиться от одежды, после чего, усадив на низкую скамеечку, несколько раз облили с ног до головы водой из шайки. Потом доктора поместили в большую бочку, наполненную такой горячей водой, что она сперва показалась замёрзшему Лиссу крутым кипятком ‒ в ней он сидел до тех пор, пока его кожа не стала совсем красной. Затем его тщательно высушили, натёрли руки, шею и грудь какой-то душистой мазью и облачили в чистые одежды. Отросшие волосы, однако, пришлось оставить так, как есть: как ни старалась Ширки, ни одна заколка не могла удержаться на его недостаточно длинных прядях и соскальзывала вниз, точно облитая маслом. Солнце уже наполовину пряталось за темнеющей линией горизонта, когда Лисса привели в Длинный зал. Макубо подвела его к маленькой плоской подушечке возле низкого стола, тянущегося почти по всей длине комнаты, и помогла устроиться на ней, после чего с поклоном удалилась. Рейхан огляделся: кроме него в зале находилось ещё несколько человек, однако все они были незнакомы доктору и, занятые беседами друг с другом, не обращали на него ровно никакого внимания. Впрочем, по мере того, как наполнялся зал, несколько знакомых лиц всё же мелькнули. Лисс заметил того министра, что приказал поместить его под стражу, Отоёри, Уфона. Последний выглядел неважно: похудевший и заросший, он едва смотрел по сторонам и не заметил доктора, даже пройдя совсем рядом с ним. Рейхан пообещал себе после ужина подойти и поговорить с монахом, когда послышался звучный и глубокий удар в гонг, и на пороге возник хозяин дворца. Не говоря ни слова, он, похожий на надменного журавля, прошагал к столу и, нарочито избегая смотреть в сторону Лисса, опустился на единственную незанятую подушку за два человека от доктора. Тот хмыкнул и отвернулся, отказывая себе в удовольствии выводить первого министра из терпения раньше времени. Лисс чувствовал, что во время ужина ему ещё представится такая возможность.