Алый меч доктора Лисса

Уходя с площадки, Рейхан прихватил с собой восстановленный меч. С ним он направился в комнату Хакаши, перепоручив Сана слугам первого министра и наказав им как следует позаботиться о Киасэне. Судя по лицам инсийцев, от задания Лисса они были явно не в восторге, однако возражать «господину лекарю» побоялись, предпочтя тому безмолвно подчиниться. Хакаши обнаружился в своей комнате ‒ сложив дальнюю ширму, он перебирал на рабочем столе пучки каких-то трав, но немедленно отвлёкся от своего занятия, услышав за спиной вежливое покашливание Рейхана, и уставился на него тяжёлым укоризненным взглядом. ‒ Не объясните ли, господин Рисс, ‒ процедил первый министр, отходя от стола и поправляя закатанные рукава одеяния, ‒ что государственный преступник, лао, делает в моём доме? ‒ Уверяю вас: живи я где-нибудь ещё, вы Сангина бы не увидели, ‒ отозвался Рейхан, меньше всего желая тратить время на оправдания или извинения. ‒ Но так как я временно проживаю тут… В любом случае, я пришёл не за этим. Хотел спросить у вас кое-что насчёт одушевлённого оружия. ‒ Почему, лао, именно у меня? ‒ Хакаши раздражённо дёрнул плечом и сел в кресло, складывая руки на груди. ‒ В Синхо проживает много людей, знающих об этом больше, чем я. Генерал Отоёри, например… ‒ Генерал Отоёри отправился с докладом к Императрице. ‒ Рейхан приблизился к первому министру и протянул ему меч. ‒ А у меня не так много времени. К тому же вы неплохо объяснили мне некоторые моменты тогда, в повозке, когда мы ехали к генералу Сумаки. Словом… ‒ Словом, вы хотите знать, что произошло сегодня, ‒ закончил за него Хакаши и, вздохнув, взял меч в руки. Оглядел его со всех сторон, провёл ладонью по клинку, рукояти, после чего протянул оружие обратно ‒ как показалось Лиссу, не без некоторой поспешности. ‒ Признаюсь вам, я видел не всё. Так что… ‒ Сан отказался со мной сражаться, сломал меч, и его хватил инфаркт. А когда я его откачал, меч сам собой восстановился. Что это было? ‒ Это же был ваш первый бой с мечом, ведь так? ‒ некоторое время поразмыслив, спросил Хакаши, и когда Рейхан утвердительно кивнул, покачал головой. ‒ Когда владелец вызывает свой меч на поединок за право называться его хозяином, законы начинают действовать, лао, несколько иначе, снимая некоторые ограничения. Конечно, если оружие победит и убьёт своего хозяина, он не воскреснет и не исцелится. А вот если победит хозяин, то «смерть» меча будет лишь условной, ритуальной, если можно так сказать. ‒ Хакаши повертел в воздухе кистью, подбирая нужные слова. ‒ Проще говоря, она будет символом окончания его прошлой «жизни» и начала новой. Очередной хозяин убивает, избавляется от старой сущности оружия, несущей на себе отпечаток прежнего владельца, и становится обладателем иной, обновлённой вещи. Вы… понимаете, что я хочу сказать? ‒ В целом да, ‒ пробормотал Лисс, задумчиво потирая подбородок. Конечно, всё это стоило ещё обдумать, однако… ‒ То есть, я мог бы и не реанимировать Сана? Он воскрес бы и без моего вмешательства? ‒ Кто знает, ‒ Хакаши пожал плечами. ‒ Вы говорите, он сам сломал меч, а после… как вы сказали? ‒ У него случился инфаркт. Сердце остановилось, ‒ пояснил Рейхан. Министр внимательно посмотрел на собеседника и покачал головой. ‒ Не могу сказать вам ничего определённого. Как я уже говорил, одушевлённые мечи живут по своим законам, многие из которых по-прежнему остаются для нас загадкой. И судить, восстановился бы Сангин без вашей помощи или нет, я не берусь. ‒ Что ж, и на том спасибо, ‒ Лисс подавил вздох и благодарно кивнул министру. ‒ Я буду думать над тем, что вы мне рассказали. Он сунул меч за пояс своего халата и покинул комнату Хакаши. Ему не терпелось как можно скорее поговорить с Саном, которого слуги к тому времени уже должны были привести в божеский вид. И действительно, Сангин, отмытый и переодетый в чистые белые одежды, уже находился в комнате, которую занимал генерал Баншун. Подходя к ней, Рейхан услышал громкие голоса, которые немедленно прервались, стоило ему только открыть дверь. Помимо Сана и Баншуна в помещении обнаружился ещё и Уфон, который, завидев Лисса, поторопился к нему, даже не стараясь скрыть беспокойства на своём лице. ‒ Добрый день, ‒ вежливо поприветствовал монаха Лисс. ‒ Давно вас не видел… ‒ Господин Рисс, ‒ не размениваясь на приветствия, перебил его Уфон, подходя вплотную. ‒ Скажите, почему генерал Баншун должен делить комнату с этим… этим преступником? ‒ Что это с вами? ‒ Рейхан изогнул бровь и, обойдя собеседника, прошёл к постели Сана. ‒ Помнится, в лесу вы сами успокаивали своих товарищей ‒ а теперь говорите так, будто Сангин бешеный зверь, опасный для окружающих. ‒ Именно это я и говорю, ‒ буркнул монах ему в спину, но стушевался и отступил, наткнувшись на холодный взгляд доктора. ‒ Прошу прощения? ‒ с угрозой переспросил Рейхан. ‒ Нет, ничего, ‒ Уфон сделал ещё один шаг назад. ‒ Я лишь подумал… может быть, вашему глубокоуважаемому мечу будет лучше поселиться в отдельной комнате? Усилием воли Лисс заставил себя разгладить нахмуренные брови и сообщил уже более спокойно: ‒ Я могу поговорить на этот счёт с господином Хакаши ‒ как-никак, это его дом. Но что-то мне подсказывает, что у него не найдётся лишней комнаты. В последнее время сюда стало приходить довольно много больных ‒ я думал, вы заметили. ‒ Я понимаю, ‒ поспешно откликнулся Уфон, словно опасаясь, что Рейхан начнёт читать ему лекцию по этому поводу. ‒ Прошу меня простить, я больше вас не побеспокою. Он наклонился над ложем Баншуна, что-то тихо ему сказал, после чего кивнул в сторону Рейхана и покинул комнату. Генерал, избегая пересекаться с Лиссом взглядом, отвернулся к стене и закутался в одеяло. Рейхан подавил вздох и присел на краешек постели Сана, который безотрывно глядел на него с тех пор, как доктор вошёл в комнату. ‒ Как ты себя чувствуешь? ‒ Лисс заставил себя улыбнуться, хотя измождённый вид Сангина мог вызвать разве что слёзы. ‒ Ничего не болит? ‒ Нет, господин, ‒ Сан широко улыбнулся ему в ответ. ‒ Не помню, когда в последний раз я чувствовал себя так хорошо. Спасибо вам. ‒ Я делал лишь то, что должен, ‒ возразил Рейхан. ‒ Мне нужно было исправить свою ошибку… лучше, конечно, было бы её вообще не допускать, но что теперь говорить. ‒ Вы про… ‒ Сангин запнулся и первый раз отвёл взгляд от собеседника, уставившись в стену. ‒ ...про то, что вам не следовало становиться моим хозяином? ‒ Про это тоже, ‒ без всякой задней мысли ответил Рейхан. ‒ Тебе следовало найти кого-то более осведомлённого в вопросе одушевлённых мечей, а не такого профана, как я. Чудо, что тебе удалось спастись. ‒ Чудо это носит ваше имя, ‒ Киасэн медленно поднял голову и возобновил прерванный зрительный контакт. Потом вновь улыбнулся, хотя и вышла улыбка у него тусклой и усталой. ‒ Если бы не ваш поцелуй… Неужели вы наконец-то вспомнили? ‒ Поцелуй? ‒ переспросил Рейхан и издал нервный смешок. Действительно, за всем случившимся он и не подумал, как могут выглядеть его реанимационные процедуры со стороны. ‒ Это был не поцелуй, всего лишь искусственное дыхание. Понимаешь, когда твоё сердце перестало биться, все другие органы также стали… отключаться. Ты не мог дышать, и мне пришлось… Постой, что ты сказал? Я вспомнил? ‒ Да, ‒ с готовностью кивнул Сангин. ‒ Вспомнили ‒ мне показалось так, когда вы держали меня на руках и просили потерпеть, и после, когда… ‒ Прости, ‒ поспешно перебил его Рейхан, опасаясь, что щёки предательски вспыхнут, если он снова услышит про поцелуй, ‒ что именно я должен был вспомнить? ‒ Ну как же, ‒ доктор чуть дёрнулся, когда сухая горячая ладонь бережно накрыла его руку, лежащую на одеяле, ‒ нашу с вами первую встречу. То, как вы лечили меня ‒ без вашей помощи я умер бы в лесу Сакураки. То, как близки с вами мы были. ‒ И, хм, насколько же мы были близки? ‒ тщательно подбирая слова, уточнил Лисс, уже предчувствуя, каким может быть возможный ответ и отчаянно надеясь, что он всё-таки ошибается. Но хватка Сангина стала крепче, а голос его понизился до едва слышного, почти интимного шёпота: ‒ Очень близки. Так близки, как только могут быть возлюбленные. ‒ Нет, что… быть этого не может, ‒ Рейхан спрятал в ладонях вспыхнувшее лицо. ‒ Я же не… господи, это просто невозможно! Он помотал головой, пытаясь привести себя в чувство, однако картины его и Сана, обнимающих друг друга, слившихся в поцелуе, лежащих на одной постели, роем диких пчёл атаковали его голову, оставляя доктору лишь одно-единственное невыносимое желание провалиться под землю, причём как можно глубже. Не в силах смотреть Киасэну в глаза, Рейхан с затаённой надеждой пробормотал: ‒ Может, ты ошибся? Может, тогда с тобой был не я? Какой-то другой врач или… ‒ Вы думаете, я способен перепутать вас с кем-то другим, проведя в ожидании шестьсот тридцать семь лет? ‒ глухо откликнулся Сан и горько усмехнулся. ‒ Прости, а как же… ‒ Лисс повернулся было к собеседнику, но, едва взглянув на его помертвевшее лицо, поспешно отвёл глаза и уставился на собственные руки. ‒ До того момента, как Хаторэ отдал тебя мне, я жил в Шимарии и слыхом не слыхивал ни об одушевлённом оружии, ни о перемещениях во времени, ни о магии… Подумай, может быть это и правда был кто-то другой? У Хакаши в комнате висит портрет демона Ю Фэна, он очень похож на меня. Может, к тебе тогда приходил демон? Не то чтобы Рейхан по-настоящему верил в демонов или богов ‒ если с магией он худо-бедно смириться сумел, то высшие сущности оставались для него пока что явлением за гранью, ‒ однако сейчас он готов был вцепиться в любое мало-мальски пригодное объяснение, лишь бы не представлять больше себя и Сангина в качестве любовников. И дело было даже не в том, что Сан не привлекал его или вызывал у Рейхана какие-то негативные чувства ‒ но любовь мужчины к мужчине до сих пор была для Лисса столь же неестественной, как, скажем, каннибализм, распространённый в некоторых племенах Крайнего Юга, или древние шаманские танцы, разгоняющие облака и призывающие дождь. Рейхан не осуждал людей, практикующих это ‒ но самому принять участие в чём-то подобном? Нет уж, увольте ради всего святого. И, чтобы перевести тему и хоть немного отвлечь Сангина, Рейхан поинтересовался: ‒ А что ты говорил про лес? Как ты там оказался? И почему? ‒ Я скрывался от солдат Императора, ‒ вздохнув, тускло отозвался тот. ‒ После убийства префекта они семь лет ловили меня, но мне всегда удавалось уйти: даже получив смертельную рану, я смог оторваться от погони. Впрочем, я не выжил бы, если бы вы не пришли мне на помощь… ‒ Убийства префекта? ‒ поспешно прервал его Лисс. ‒ Я слышал только про убийство Императора. ‒ Они оба заслужили свою смерть, ‒ Сан зябко пожал плечами. ‒ По крайней мере, я думал так, когда мой отец, бывший префект Сакураки, покончил с собой, узнав об указе Императора уволить некоторых чиновников и назначить на их место новых людей. Мне было тогда семь лет; потеряв отца, я ни секунды не сомневался, что отнял его у меня новый префект. Я мечтал убить его ‒ однако тот был владельцем одушевлённого оружия, одним из лучших воинов Ин-Си. Одолеть его силой не представлялось возможным, и тогда я решил действовать хитростью. Втеревшись к нему в доверие, я прожил рядом с ним двенадцать лет. Учился владеть мечом, постоянно тренировал себя, притворяясь его верным слугой… А когда пришло время, вызвал его на поединок, где он и встретил свою смерть. Верные ему люди жаждали мести, они едва не схватили меня ‒ но мои друзья, те немногие, что остались со мной после гибели отца, одолели их… Сангин вдруг судорожно вздохнул и сгорбился на постели. ‒ Одолели бы, не вмешайся в дело Отоёри. Как я притворялся послушным слугой префекта, так он притворялся моим лучшим другом ‒ чтобы в переломный момент подло предать меня и тех, кто оставался верен мне до конца. Вы были в темнице. Вы видели, кто сидит там? Кто служит? Люди без ушей, без глаз, без языков… Рейхан вспомнил слепого старика Миамори, затем немого тюремщика, имени которого он так и не узнал, и медленно кивнул. ‒ Это они. Те, кто до последней капли крови защищали меня, но каким-то чудом остались в живых. Люди Отоёри отвезли их в Синхо, где милостивый Император Ханамаки воздал им по заслугам. ‒ Слова капали с губ Сана ядом змеи. Киасэн выдохнул и сгорбился ещё сильнее. ‒ Они пожертвовали своей свободой, чтобы спасти меня. Лишь благодаря им я смог убежать. Семь лет я скрывался от солдат, жил в лесах, порой прибиваясь к отрядам странствующих воинов. Но потом меня сильно ранили, и если бы не… ‒ Сан запнулся. ‒ ...если бы не человек, похожий на вас, как две капли воды, моя жизнь подошла бы к концу. Он провёл со мной больше года ‒ и это счастливейшее время я мог сравнить разве что с далёким детством, когда отец всё ещё был жив, Отоёри звался моим другом, а будущее было светлым и прекрасным, как чистое небо на восходе солнца. На непродолжительное время комната погрузилась в тишину. Рейхан с опаской покосился на сжавшегося Сангина и в порыве жалости мягко дотронулся рукой до его плеча. От этого прикосновения мужчина дёрнулся, точно от удара кнутом, и едва слышно всхлипнул. Чувствуя себя последним чудовищем, Лисс убрал ладонь и с наигранным интересом полюбопытствовал: ‒ А что было потом? ‒ Потом он ушёл, дав клятву, что мы ещё встретимся. Меня же схватили солдаты и доставили в Синхо. Все министры и генералы, в число которых тогда вошёл уже предатель Отоёри, уговаривали Императора казнить меня. Но тот, в своём паскудном великодушии, предложил мне стать одушевлённым мечом. Конечно, я отказался бы ‒ но я обещал, что дождусь… того человека, который спас мне жизнь. ‒ Слова Сана ножом прошлись по сердцу Рейхана, но Киасэн, не замечая, продолжал говорить всё тем же глухим, монотонным голосом. ‒ Так я стал душой меча своей матери ‒ желая унизить сильнее, меня заточили в оружие женщин, лишив последних крупиц достоинства. Но Император был глуп, считая, что может меня одолеть. Он пытался стать моим первым хозяином ‒ и я убил его, как собаку. Умирая на руках дочери, он приказал ей поместить меня в Агатовую оружейную, и Суэмун, хотя и пылала ненавистью к убийце отца, выполнила его последнюю волю. Много лет спустя меня выкрал оттуда один вор, дед Хаторэ. Он и стал моим первым настоящим хозяином. ‒ Он победил тебя? ‒ поразился Рейхан. ‒ Как? Сан криво усмехнулся. ‒ Выстрелил из револьвера мне в голову, когда я принял свою человеческую форму. После его смерти я достался по наследству его внуку. ‒ Так Хаторэ тоже был твоим хозяином? Он тоже стрелял в тебя? ‒ Нет. Дед оставил ему записку, и Хаторэ даже не доставал меня из ножен. Тем не менее, у нас с ним была связь ‒ очень зыбкая, но позволившая убедить его отдать меня в ваши руки. ‒ Так вот почему ты знал моё имя, ‒ осенило Рейхана. ‒ Тогда, в твоём доме. Постой, хочешь сказать, что одушевлённое оружие может видеть? ‒ А также слышать и даже немного чувствовать, что происходит вокруг. И время тянется для него точно так же, как и для обычных людей. Лисс вспомнил о шестистах годах, что Сангин провёл, запертый в оружейной, ожидая встречи с ним, и невольно содрогнулся он стремительно нарастающего внутри осознания непоправимости совершённой ошибки. И потому когда в комнату заглянул слуга и сообщил, что господин Хакаши очень просит господина Рисса заглянуть к нему, дабы обсудить некий важный вопрос, Рейхан поспешно поднялся с постели. Чуть скомканно посоветовав Сану отдыхать и набираться сил, он пообещал заглянуть к нему чуть позже и быстрым шагом, почти переходящим в бег, покинул комнату, чувствуя, как спину его прожигает пронзительный взгляд Киасэна.