Алый меч доктора Лисса

Первым от потрясения, вызванного словами генерала Отоёри, оправился Сон Бо. Он стремительно поднялся на ноги и, сложив веер с громким щелчком, протянул руку замершей Императрице. Голос его, однако, был совершенно спокоен, а улыбка, едва заметная на тонких губах, казалась весело-расслабленной, будто речь шла о какой-то милой шутке: ‒ Идём, любовь моя. Теперь тут смотреть совершенно не на что. Суэмун медленно обернулась к супругу и протянула ему безвольную ладонь. Лицо её выглядело помертвевшим, точно у фарфоровой куклы ‒ но что было тому причиной, страх перед Сангином или что-то иное, понять возможным не представлялось. Сон Бо бережно сжал тонкие пальцы девочки в своей руке и помог ей подняться с трона, после чего императорская чета направилась к дверям. Хакаши, поднявшийся к тому времени с подушки, спросил им вслед: ‒ Вы уходите, лао? Но что же делать нам?.. ‒ Постараться не донимать Её Величество пустыми вопросами и решить хотя бы одну проблему без вмешательства Императрицы, ‒ ответил вместо Суэмун Сон Бо, покосившись на первого министра через плечо и окинув его ледяным пронзительным взглядом. ‒ Или не вы, генералы, клялись защищать её ценой своей жизни и души, когда император Ханамаки даровал вам право стать владельцами одушевлённого оружия? ‒ Ответом ему послужила тишина, и мужчина, отвернувшись, закончил. ‒ Что ж, теперь у вас появилась замечательная возможность оправдать его доверие. Прошу меня извинить, я должен отвести супругу в безопасное место. С этими словами Сон Бо увёл Суэмун, похожую на марионетку в руках кукловода, с балкона. Отоёри, оглядевшись, последовал за ними, а вслед за генералом, толкаясь в дверях, заторопились остальные придворные. Не сдвинулся с места лишь Хакаши; он негромко выругался сквозь зубы и обратил взгляд на Лисса, который до сих пор сидел на своей подушке, слишком растерянный, чтобы что-то предпринимать. Тем не менее, он нашёл в себе силы подняться на ноги и приблизился к первому министру. ‒ Что это было? ‒ пробормотал доктор, то и дело сглатывая ‒ горло было совсем сухим и неприятно саднило от каждого нового слова. ‒ Что произошло с Императрицей? ‒ Внушение, ‒ сквозь зубы отозвался Хакаши. ‒ Воздействие на разум. Сон Бо, видно, очень испугался, что Её Величество заупрямится и откажется уходить… Что за наглость! Вы слышали, лао, каким тоном он смел говорить со мной? Будто я раб, вмешивающийся в дела господ, последний слуга… ‒ Не думаю, что это должно вас сейчас волновать, ‒ перебил его Рейхан, глубоко вздыхая и стискивая кулаки: он обязан был взять себя в руки и как можно скорее найти выход из положения ‒ желательно без жертв, хотя бы лишних. Чуть помедлив, Хакаши кивнул и, сняв пенсне, устало потёр пальцами переносицу. ‒ Вы правы. Ваш меч… Я хотел бы чем-то вам помочь, только скажите ‒ чем? ‒ Если бы я знал, ‒ пробормотал в ответ Лисс и облокотился о парапет, напряжённо глядя на дворцовые ворота, возле которых суетились крохотные фигурки стражей, запирая их на все возможные засовы. ‒ Пока что мы можем только ждать. К счастью, ожидание длилось недолго ‒ миг за мигом оно становилось всё невыносимее, сгущая воздух и давя на плечи каменной тяжестью, пригибающей к земле. Едва стражники успели запереть ворота, едва увели с площадки шатающихся слепых танцовщиц, едва придворные, сидящие на балконах, прижались к друг другу и дверям, готовые в любую минуту убежать… На доли секунды воздух стал совсем плотным, послышался низкий тяжёлый звук, будто эхо далёкого землетрясения, взметнулись и бешено захлопали на ветру взлетевшие к небу алые и белые ткани. Когда же они умирающими птицами упали на каменные плиты, посреди двора материализовался человек в некогда красных, а теперь потемневших от воды и грязи изорванных одеждах. Его чёрно-белые длинные волосы бились на ветру, а в руке он крепко сжимал меч, тускло сверкающий в пасмурном свете осеннего солнца. ‒ Сан. Рейхан хотел закричать, но с его губ не сорвалось даже шёпота ‒ горло онемело, будто под действием анестетика, а пересохший язык, прилипший к нёбу, отказывался шевелиться. Зато остальное тело вдруг наполнилось какой-то странной, злой энергией. Доктор огляделся ‒ влево, вправо, ‒ решительно сузил глаза и покрепче схватился за парапет. Хакаши не успел произнести и слова: Лисс же подтянулся на руках и, оттолкнувшись ногами от пола, перемахнул тонкие перила и спрыгнул на землю. Несмотря на небольшую высоту ‒ чуть больше пары метров, ‒ Рейхан явно переоценил свои способности. Ступни прострелило болью, а левая ладонь, проехавшись по шершавому камню двора, немедленно засаднила, остро и жгуче. Но времени на неё у доктора не было ‒ походя отерев ладонь о халат, он побежал к Сану, спотыкаясь через шаг. И даже не обратил внимания на крик Хакаши, раздавшийся ему вслед: ‒ Постойте! Остановитесь! Вы можете погибнуть!.. Сейчас вопрос собственной безопасности казался Рейхану чем-то мелким и несущественным ‒ будто он вновь попал в тот, первый свой сон, где кроме него и Сангина никого и ничего не существовало. Сан безмолвно ожидал доктора, опустив голову и почти не шевелясь. Но когда Лисс подбежал к Киасэну и протянул руки, тот стремительно отступил, вскидывая оружие, а после проговорил так торопливо, что все слова слились в одно: ‒ Бегите, господин, я едва могу себя контролировать. Голос меча звучал так, словно сухой песок тёрся о наждачную бумагу. Рейхан пытался разглядеть за упавшими со лба волосами его лицо, но всё было тщетно. И тогда он сделал к Сангину ещё один шаг ‒ крохотный, почти незаметный, ‒ и позвал его, будто они не стояли сейчас друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки: ‒ Сан… ‒ Убегайте, ну что же вы стоите! ‒ прервал его Киасэн, вновь отдаляясь прочь. Он дёрнул головой, отбрасывая назад грязные пряди волос, и Рейхан наконец увидел его посеревшее, измождённое лицо. ‒ Разве вы не слышали моих слов?.. ‒ Прости меня. Если сможешь. Лисс сглотнул и болезненно поморщился. Вновь протянул было руки, но потом опустил их и бессильно прикрыл глаза. Видеть Сана таким доставляло ему почти физическую боль ‒ ведь это сам Рейхан своим незнанием и порывистостью довёл свой меч до подобного состояния. И теперь осознание этого давило на плечи доктора тяжёлым бременем, грозя раздавить его, словно жука. Единственное, что было хуже ‒ кристально ясное понимание своего полного бессилия в сложившейся ситуации. Лисс понятия не имел, что ему следует делать ‒ и потому снова заговорил, будто слова могли хоть что-то изменить: ‒ Прости, я не должен был… Мне следовало… ‒ он стиснул левую ладонь в кулак и покрепче сжал пальцы. Боль, ожёгшая огнём повреждённую кожу, слегка отрезвила Рейхана, и он бросил в сердцах, устав бороться с собственным косноязычием. ‒ Мне не следовало становиться твоим хозяином, не следовало вообще брать тебя в руки! Ты мог бы избежать стольких проблем, останься с Хаторэ. А теперь… Ты едва стоишь на ногах, а я, чёртов доктор, ни хрена не могу тебе помочь! Я не хотел… не хотел, чтобы всё вышло вот так!.. Выкрикнув это, он сжал руками голову и уставился себе под ноги, не находя сил взглянуть Сану в лицо. Неожиданно сбоку от него что-то тускло сверкнуло; скосив глаза, Лисс увидел один из мечей, что в порыве гнева отбросила генерал Лю, и в его голове промелькнула идея ‒ безумная, но отчего-то показавшаяся ему в ту секунду спасительной соломинкой. Метнувшись к оружию, он неловко схватил его за рукоять и вскинул вверх: ‒ Я виновник твоего безумия. Оно оставит тебя, если ты сразишься со мной. Ну так вот он я, стою прямо перед тобой ‒ если хочешь, можешь меня убить. И тогда ты станешь свободен. Ну же, давай! И Рейхан шагнул к Сану, стараясь не глядеть на его лицо, искажённое гримасой отчаяния. Вторая ладонь Киасэна легла на бамбуковую рукоять ‒ но Сангин тут же отдёрнул её, как будто дерево вдруг стало раскалённым железом. Он яростно замотал головой и сделал шаг назад. ‒ Нет. Нет! ‒ хрипло выкрикнул Сан. ‒ Я не стану… Я не причиню вам вреда! Больше ‒ никогда в жизни!.. Лисс не успел даже вздохнуть. А Сангин обхватил лезвие меча свободной ладонью и одним бесконечно долгим движением переломил его на две неравные части. Мгновение он стоял, сжимая обломки в руках ‒ а потом пошатнулся и стал медленно оседать на землю. Отчаянный крик Рейхана утонул в звоне двух клинков ‒ не глядя, доктор отбросил враз ставший ненужным меч, и он, описав небольшую дугу, улетел куда-то в сторону. Сам же Лисс бросился к Сану и успел подхватить его у самой земли. Он торопливо перевернул Киасэна лицом вверх и немедленно понял, что дело их, и до того паршивое, теперь стало и вовсе хуже некуда. ‒ Держись, Сан, слышишь? Я сейчас… Всё будет хорошо! По белому, обезображенному болью лицу Сангина катился крупный холодный пот, с губ срывалось хриплое дыхание, а сонная артерия под пальцами Рейхана билась, агонизируя, быстро и неровно. Лисс опустил Киасэна на каменные плиты, торопливо развязал пояс и распахнул изорванный в клочья халат на впалой груди, то и дело тревожно поглядывая на лицо мужчины. Однако это не оказало почти никакого действия: с усилием сфокусировав мутнеющий взгляд на Рейхане, Сан попытался что-то ему сказать, но вместо слов выдавил лишь тихий стон, после чего голова меча бессильно откинулась в сторону. ‒ Нет-нет-нет, даже не думай! ‒ бормоча эти слова, как скороговорку, Лисс повернул его голову, поставил ладони на грудь и, коротко вздохнув, четырежды резко и сильно надавил на неё всем своим небольшим весом. После поглубже набрал воздуха в лёгкие, зажал Сангину нос и выдохнул через рот, крепко прижавшись губами к его губам, солёным и обветренным. Рейхану пришлось повторить эту процедуру не меньше пяти раз; время стремительно истекало, и доктор торопился, боясь не успеть и выпустить хрупкую человеческую жизнь из своих пальцев. О валяющихся поодаль осколках меча он старался не думать, отчаянно надеясь, что железка, переломленная пополам, не сведет на нет всякую реанимацию. И потому не видел, как две половинки оружия в какой-то момент окутал белёсый туман. Если бы кто-нибудь прислушался, то уловил бы тихий звон, похожий на далёкие звуки работающей кузни. Сломанный меч вновь соединялся в одно целое, и когда туман рассеялся, Сан глубоко вздохнул и открыл глаза. Перехватив взгляд доктора, он с трудом улыбнулся ему… И Лисс улыбнулся Сангину в ответ, ощущая, что тело его превратилось в желе, а по щекам ползут крупные горячие капли. Но момент острого, почти болезненного облегчения, в котором Рейхану хотелось раствориться, как в море, прервался чьим-то нетерпеливым покашливанием. Доктор поднял голову и наткнулся взглядом на стражника, чьё лицо было скрыто под шлемом ‒ чуть погодя Лисс опознал в нём генерала Отоёри. Поодаль стояли другие стражники, образуя вокруг Рейхана и Сангина плотное кольцо ‒ занятый интенсивной терапией, Лисс не заметил их появления. Тем временем Отоёри проговорил, упорно игнорируя лежащего Сана: ‒ Господин Рисс, будьте так любезны покинуть это место. Вам небезопасно находиться вблизи такого опасного преступника, как Сангин… ‒ Это мой меч, ‒ чеканя слова, перебил инсийца Рейхан. ‒ И я никуда без него не уйду. Считаете его преступником ‒ что ж, тогда судите и меня заодно, поскольку я, как его хозяин, несу за него полную ответственность. ‒ Господин, не надо… ‒ свистяще прошептал Сан, но Лисс сделал знак рукой, призывая его к молчанию. ‒ А сейчас будьте так любезны и отнесите Сангина в особняк господина Хакаши. Ему необходим отдых. Стражи переглянулись, обменялись несколькими тихими фразами. После Отоёри снова обратился к Рейхану: ‒ Мы удовлетворим вашу просьбу ‒ в знак уважения к вам, господин Рисс. Однако вам придётся проследовать с нами и не покидать особняка, как и вашему мечу. Я должен доложить о случившемся Её Величеству; она решит, как поступить дальше. Лисс махнул рукой и, сжав на несколько мгновений горячую ладонь Сана своей, поднялся на ноги. ‒ Докладывайте. А мне некуда бежать. ‒ Вы клянётесь? ‒ Даю честное слово. Несколько секунд генерал глядел на Рейхана, обдумывая его слова, а после, к облегчению доктора, кивнул и указал на Сангина своим подчинённым: ‒ В особняк господина первого министра. И поживее ‒ Императрица уже давно ждёт моего доклада.