Белокурая девочка.

      — Да, Тёма, хорошо, я жду тебя, — договорив со своим другом, я положил трубку и повернулся к Маше, которая сидела за столом и смотрела на меня, — Малышка, сейчас один дядя приедет и принесёт шоколад. Поэтому, если ты хочешь его получить, то тебе нужно съесть всю кашу.       Маша кивнула и тут же начала уплетать кашу с тарелки. Моему возмущению не было предела: я час не мог заставить съесть этот завтрак, а как речь пошла о шоколаде, так всё — завтрак съеден. Тяжело вздохнув, развернулся к столешнице, доставая кружку и делая кофе с молоком, а после начиная делать бутерброды, потому что Артём по-любому захочет есть. Маша спрыгнула со стула и подошла ко мне, дергая за край моей футболки: она протянула мне тарелку.       — Молодец, — улыбнулся я и положил тарелку в мойку, напрочь забывая про то, что мысленно возмущался минуту назад.       Через несколько минут зазвонил звонок в дверь и я понял, что пришёл Артём. Улыбнувшись, прошёл в коридор, по пути поцеловав Машу в щеку.       — Привет, — поприветствовал я своего друга и тот, пожав руку, зашёл в коридор, поставив пакет с продуктами, которые он купил.       — Здарова.       Почувствовав, как к ноге что-то «прицепляется», я опустил глаза. Артём в это время, поставив новые кроссовки на специальную тумбу и взяв пакет снова в руки, повесил куртку и посмотрел на меня: Маша, спрятавшись за моей спиной, крохотными ручками вцепилась в мою ногу, пальчиками сжимая ткань хлопковых, серых, домашних спортивок, в которых я и стоял, выглядывала из своего "убежища", полными страха глазами смотря на Артёма, который даже растерялся.       — Маша, ты чего? — присев на корточки, спросил я, смотря в её глаза, который вот-вот готовы были наполниться слезами.       — Не отдавай меня, — обнимая ручками меня за шею, проговорила маленькая девочка.       — Ну, что ты такое говоришь? — мои большие, по сравнению с её, руки обвили хрупкое, детское тело и я, поцеловав девочку в макушку, уткнулся носом в её волосы, махнув Артёму рукой, который, поняв знак, ушёл на кухню, — Ты больше никуда от меня не денешься.       — Правда-правда? — наивно прошептала Маша, слегка отстраняясь и кулачком вытирая слёзки.       — Правда, — нежно улыбнувшись ей, я взял её на руки и, медленно перебирая ногами, побрел на кухню, — Это Артём, он мой друг, он хороший.       Пиндюра, услышав мои слова, тут же вскочил со стула и на вытянутых руках, протянул куклу с шоколадкой. Маша, посмотрев в мои глаза и увидев уверенный кивок, приняла подарок и тихо-тихо прошептала «Спасибо».       — Беги в комнатку, хорошо? — я поставил ребёнка на пол, заправляя волосы за ушко, улыбаясь при этом, — А позже пойдём гулять, договорились?       Маша кивнула и, в последний раз посмотрев на Артёма, который даже слегка съежился, выбежала из кухонной комнаты. Подождав, когда услышу звук включённого телевизора, я присел, ощущая облегченность.       — Ой, я же кофе с бутерами сделал, — подскочив с места, начал опять возиться возле столешницы. Развернувшись, чтоб поставить тарелку с горячими бутербродами на стол, я увидел толику смеха на лице своего "друга", которого, в данный момент, хотелось убить, потому что, заметив мой взгляд, на его лице образовалась ухмылка, от чего я закатил глаза, продолжая делать новый кофе с молоком, так как прошлый остыл.       — И давно ты стал такой хозяйственный? — всё-таки рассмеявшись, вопросил Пиндюра, подпирая подбородок рукой.       — И давно ты стал краснеть? — напоминая ему о недавнем инциденте, когда Маша, приняв у Артёма куклу с шоколадом, посмотрела на него, от чего тот слегка покраснел, но умело скрыл это, переводя внимание на ребёнка, закатил глаза я.       — Нет, — буркнул в ответ он, складывая руки на груди и насупившись, явно недовольный моему ответу на его «подкол».       — Так-то, — победно улыбнувшись, сел за стол, протягивая Пиндюре кружку и тут же отпивая из своей глоток обжигающего напитка, который в миг согрел горло.       — Кстати, говоря о Маше, — проводя кончиками пальцев по кружке, Пиндюра поднял на меня глаза, говоря эти слова и при этом растягивая каждое, — Прошло две недели с того момента, как ты её взял. Как у вас, вообще, отношения складываются?       — Ох, — издав разочарованный стон, положил руку на стол, а на руку голову, — Прошло столько времени, а она до сих пор меня боится, — грустно проговорил я, свободной рукой помешивая ложкой кофе, хотя он уже стал остывать, — Я сегодня даже удивился, когда она меня обняла. Хотя, ты первый гость за две недели, может, точнее точно, она просто испугалась и всё.       — А играть с ней пробовал? — поинтересовался друг, протягивая руку, чтоб взять свои любимые вафли, которые он купил в магазине, — Найти общий язык и всё, что надо.       — Ты меня совсем за дебила держишь? — нахмурив брови, проговорил я, услышав смешок в мою сторону. Грозно посмотрев на Артёма, от чего он заткнулся, я продолжил, — Мы и играли, и гуляем каждый день, и мультики вместе смотрим, я и сказки на ночь читаю, но бестолку.       — Но слушай, у тебя есть ещё много времени, чтоб наладить контакт, — ободряюще улыбнувшись, Артём одним глотком допил остатки кофе.       — Ну, в принципе, да, — соглашаясь с другом, ответил я и мой взгляд упал на настенные часы, после чего я негромко крикнул, чтоб меня было слышно в другой комнате, — Маша, одевайся, — услышав топот маленьких ножек, носящихся по комнате, видимо, в поиске одежды, я улыбнулся, направляя взор на такого же улыбающегося Артёма, — Пойдешь с нами?       — Пойду, горе-папа, — смеясь, ответил Пиндюра, а я, закатив глаза, пошёл в комнату к ребёнку, чтоб проверить, тепло ли она оделась.

***

      Вечером, после ужина, я загрузил грязную посуду в посудомоечную машинку, краешком глаза наблюдая за Машей, которая сидела за кухонным столом и рисовала. Вытерев руки о кухонное полотенце, я облокотился о столешницу, складывая руки на груди, продолжая наблюдать за ребёнком, ведь это было довольно интересно. Несмотря на юный возраст, Маша рисовала очень красиво и аккуратно, и я даже подумываю отдать её в художественную школу, ведь ей, похоже, и самой это нравится. Раз за разом выводя тонкие линии, Маша правильно держала фломастер, ведь, насколько я знаю, дети в её возрасте держат ручки, карандаши в кулаке, что неправильно. А Маша нет.       — Маш, — улыбаясь, позвал я ребёнка, и девочка тут же подняла на меня глаза, — Что сегодня будешь? Молоко или кефир?       — Молоко, — тихо произнесла она, опуская глаза и вновь начиная рисовать.       — Греть надо? — получив кивок в ответ, я достал молоко из холодильника и разлил в два стакана, после чего, убирая молоко назад в холодильник, а два стакана в микроволновку, чтоб разогреть.       Это стало такое, своеобразной традицией: каждый вечер, перед сном, пить молоко или кефир. Чаще всего, конечно, молоко, ведь, как я успел заметить, Маше оно очень нравится, так ещё и горячим.       Допив молоко, я ополоснул два стакана и убрал их на полку. Сказав Маше о том, что пора спать, я стал наблюдать, как она аккуратно складывала принадлежности для рисования в свои законные места. Это было смешно и одновременно слишком мило, от чего я улыбался, как умалишённый.       — Иди ложись, я сейчас приду, — услышав звонок в дверь, я отправил ребёнка в её комнату, а сам вышел в коридор, искренне недоумевая, кто мог прийти в десять часов вечера.       — Лена? Что ты тут делаешь? — удивленно воскликнул я, но, вспомнив про Машу, поспешил выйти на лестничную площадку, закрывая входную дверь.       — А ты что, не рад меня видеть? — ярко накрашенные брови поползли вверх и девушка встала вплотную ко мне, в то время, как я облокотился спиной о стену.       — Мне повторить вопрос? — опять-таки произнёс я, пока ладони девушки легли мне на плечи: она провела ими вниз до конца, в руке сжимая мужской орган, от чего я ойкнул, — Лена, сейчас никак.       — Ты завёл девушку? — в миг становясь грубой, вопросила она, острыми ноготками царапая мою шею.       — Нет, но даже если заведу, тебя это касаться не будет, — отвечая на её грубость грубостью, сказал я, желая поскорее оказаться дома, — Мы переспали всего лишь пару раз, и какого хрена, кстати, ты явилась ко мне домой?       — Ой, неужели, ты не хочешь повторить то, что мы с тобой вытворяли? — противно-притворно-сладко произнесла она, от чего я поморщился, ведь она всё сильнее и сильнее сжимала мой чувствительный орган, и я готов дать сто процентов, что он начал набухать.       — Слушай, ты же вроде модель, тебе там не надо не на какие показы, съемки, не знаю, куда ещё там вы, модельки, ходите, — в конце простонав, я откинул голову и облизал в миг пересохшие губы.       — Никита, хватит паясничать, — грубо и достаточно пискляво сказала она, — Я хочу тебя, ты хочешь меня, так давай поможем друг другу?       — А дело в том... — я снова хотел что-то сказать, чтоб она побыстрей отсюда свалила, но её ладонь, сжимающая мой член, и долгое время без секса, мне помещали. В один момент мысли в моей голове изменились и мне крайне не хотелось, чтоб она уходила, поэтому, грубо схватив её за шею, я притянул девушку к себе, наклоняясь к её ушку, — Издашь хоть один звук, я тебя прикончу.       — Только сначала кончишь, — хмыкнув, начала язвить Лена, но я её не слушал, грубо дернув за руку, тем самым заводя в квартиру.       Оставив девушку разуваться, я быстро прошел по коридору, слегка приоткрывая дверь от Машиной комнаты и смотря на саму девочку, которая уже спала. Кивнув самому себе, я закрыл её дверь и прошёл назад, хватая Лену за руку и ведя в свою комнату, которую закрыл за нами на ключ. Девушка, тут же скидывая с себя одежду, оставаясь в нижнем белье, упала на кровать, разводя ножки в стороны. Зарычав, сорвался с места, грубо хватая девушку и разворачивая к себе спиной, рукой закрывая её рот, на всякий случай.

***

      Маленькая девочка легла на кровать, послушно ожидая своего папу, который обещал скоро подойти. Рядом, возле ночника, лежали книжки, которые Никита должен был ей прочитать. И тут, в её маленькую головку пришла идея «напугать» своего папу. Она легла на кровать, закрывая глазки и делая вид, что спит. И в этот момент дверь открылась. Маша ждала, когда Никита тихо подойдет и поцелует малышку в лоб, как это обычно бывает, но он закрыл её дверь. Маша, ничего не понимая, села на кровати, а после того, как услышала женский голос, вздрогнула. В детском сердце начала зарождаться самая настоящая ревность. Это её папа, так почему он сейчас с другой девочкой? В маленьких глазах поселился страх и она подумала, что если другая девочка понравится ему больше, то он отдаст Машу назад в детдом, а другую девочку заберёт к себе. Она быстренько слезла с кровати, ступая по холодному полу босыми ногами и поправляя на себе свою пижаму. Девочка, несмотря на страх темноты, вышла в тёмный коридор, подходя к двери спальни своего «папы». С ужасом заметив, что его дверь закрыта, она побежала в свою комнату, где укрылась с головой одеялом, начиная плакать. Мысль о том, что папа её больше не любит заставляло плакать снова и снова, не переставая. Также, услышав скрип двери, которая скрипнула из-за ветра, малышка задрожала всем телом, вжимаясь в подушку и боясь, что какой-нибудь монстр вылезет из под кровати или из шкафа.