***
— Так-с... Хлопья будешь? — Никита, открыв верхнюю полку кухонного шкафчика, нелепо почесал затылок, поворачивая голову к Маше, — А ну-ка слезь с колен Леры! Маша, ты уже взрослая. Как, по-твоему, вы собрались есть? — Буду, — пробурчала под нос девочка и спрыгнула с колен Леры, которая улыбнулась, со смешком наблюдая за этими двоими, ведь они были так похоже, не внешне, а внутренне; Маша насупила, надув губу и громко засопев, показывая недовольство. — Ну, вот и что ты пыхтишь, как паровоз, м-м-м? — Киоссе поставил перед девушками тарелки и, подав столовые приборы, сам сел за стол; Маша на его вопрос лишь отвернулась, хмуря бровки и смешно кушая завтрак, — Когда перестанешь дуться, скажешь, хорошо? — Маш, ты чего? — замечая, как глаза начинают увлажняться и девочка вот-вот заплачет, спросила Лера, положив вилку на стол, концентрируя внимание на девочке. Никита, услышав про слёзы, тут же перевел взгляд на своего ребёнка. Поняв, что он её всё-таки обидел, шатен тут же подхватил Машу к себе на ручки, усаживая её на своих коленях: Маша уткнулась ему в шею носиком, пару раз шмыгнув, сцепляя крепко руки на шее парня. — Прости меня, — тихо прошептал и получил слабый кивок в ответ. Решил подождать, когда ребёнок успокоиться до конца, поэтому тут же перевёл тему, — Лер, расскажи о себе. — А что рассказать? — с интересом спросила девушка, начиная вновь завтракать, когда увидела, что Никита принялся вновь уплетать еду, только одной рукой, потому что второй он придерживал Машу за спину. — Про себя что-нибудь, — просто ответил он, а Маша, сидевшая на его руках, тихо попросила, чтоб её посадили на её место, что и сделали, и девочка начала кушать, забывая про то, что она готова была расплакаться минутами ранее. — Я так не могу, — отпив немного яблочного сока, который Никита ей любезно налил, произнесла девушка, — Давай ты будешь о чем-то спрашивать, а я отвечать, хорошо? — Сколько тебе лет? — тут же произнёс Киоссе, совершенно забывая, что это не тактично, спрашивать у девушки её возраст. — Мне восемнадцать, — немного погодя, ответила Лера. Её взгляд стал серьёзным, даже очень, и она, под внимательный взгляд Маши, повернула голову к Нику, — А тебе сколько лет? — Мне девятнадцать лет, — ответил Ник, смотря на Леру и улыбаясь. Она красивая, даже очень, — Ты в Москве приездом или тут родилась? — Переехала в шестнадцать лет, — пожала плечами, ковыряясь вилкой в тарелке, — Родилась в Санкт-Петербурге. Родители, в принципе, там же. — Питер, — улыбнулся Ник, — Ну, а чем ты занимаешься? Хобби какие-то или работаешь? — Я учусь заочно на журналиста, а подрабатываю моделью, — Никита с любопытством проследил за её выражением лица и, улыбнувшись, опустил глаза, а девушка наоборот подняла, — Мне нет смысла спрашивать, кем ты работаешь, потому что я знаю. — Это было бы смешно. — Да, очень.Двенадцатая. (POV Никита).
12 июня 2017 г. в 15:53
— Папа! Папочка, проснись! — маленькие ладошки тормошили меня за плечо, желая разбудить.
Я лишь что-то промычал, пытаясь спрятаться от ребёнка в подушках, но этому не суждено было сбыться: у подушки ведь нет рук? Медленно, словно обдумывая, стоит ли, я открыл глаза, увидев перед собой два лица. Счастливое и радостное Маши, удивлённое и непонимающее Леры. Мои руки во сне неосознанно прижали девушку к себе, укладывая её у себя под боком, моё лицо пыталась скрыться где-то у неё в волосах, дабы не дать надоедливым лучам солнца попасть на глаза. Стало неловко и стыдно, да так, что я даже покраснел. Тут же отпустив девушку, я отодвинулся дальше, накрывая голову одеялом, словно прячась в нём.
— Прости, — хрипло отозвался, слыша тихое хихиканье Маши, которая старалась смеяться тише.
— Я... Эм... Я отойду, — Лера встала с кровати, нелепо поправляя футболку, которую я ей вчера дал, босыми ногами протопав в ванную, скрываясь за стенами.
С каким-то разочарованным стоном, я откинулся обратно на подушку, — ведь привставал на локти, дабы проводить девушку взглядом — прикрывая глаза рукой, матеря себя в мыслях. Рядом оказалась Маша, которая обняла меня за шею, укладывая свою головку на моё плечо, прикрывая глазки. Тяжело вздохнув, я обнял её в ответ, утыкаясь носом в белокурые волосы, вдыхая малиновый запах. Вскоре в спальню зашла Лера, она была уже в своих джинсах, что мешало мне любоваться её ножками, но оставалась в моей футболке, что идеально на ней сидела.
— У тебя не будет расчёски? — нелепо улыбнулась, пробегая пальцами по растрепанным светлым волосам.
— Да, конечно, — поцеловав Машу в лоб, я встал с постели, напрочь забывая, что я в одних боксерках, смущая этим самым Леру. Пробежав взглядом по небольшому столу, начал вспоминать, куда в последний раз её положил. Залез в полку и увидел её там, поворачиваясь корпусом к девушке, — Держи.
— Спасибо, — она уверенно её забрала и, словно это не она сейчас вся красная, как помидор, гордо вышла в коридор, где висело огромное зеркало в пол. Мои губы тронула усмешка и я, натянув серые спортивки, пошёл на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Маленький хвостик в виде Маши поплёлся за мной. Она протирала ладошками глаза, по-детски зевая, а после подняла глаза на меня, усаживаясь за свой стул, положив локоток на стол, тем самым подперев голову.
— Так, мартышка, — повернувшись к ней корпусом, я скептически изогнул бровь, — Я не понял, ты зубы чистила?
Эта самая мартышка, хихикая, спрыгнула со стула, быстренько убежала в ванную комнату, видимо, чистить зубы. Я лишь усмехнулся, чувствуя себя уже более решительно, нежели вчера. На кухню вошла Лера, уже переодетая в свой свитер, снова присела на тот стул, на котором сидела вчера, и улыбнулась мне.
— Будешь омлет на завтрак? — спросил я, поворачиваясь к девушке, которая тут же перевела на меня взгляд, ведь ранее разглядывала вид из окна.
— Можно, — Лера пожала плечами, откидываясь спиной на стену, тем самым облокотившись; она вела себя спокойно и непринужденно, не надевая каких-то масок, просто была собой, что мне очень нравилось. Да и я, по сравнению со вчерашним днём, вёл себя более уверенно, хотя вчера, честно говоря, меня охватывало смущение.
— Папочка, я не хочу яичницу, — пробурчала детским голоском Маша, заходя на кухню, подошла к Лере, обнимая её, после чего девушка усадила её к себе на колени.