Сердце Императора

Раз затронутая тема свадьбы начала всплывать перед его величеством постоянно. Вскоре после злополучного разговора с Дэлу, повелителю Роуан сообщили, что его старшая дочь, Мэри, намеревается заключить юмби с простым роуанцем. Она уже покинула замок матери и уехала жить к будущему мужу в горы. В благодарственном письме отцу она лишь сообщала, что нашла свой Яс и просит благословления его величества. Энроу ответил, что рад за неё и, поручив Аору подумать над подарком на свадьбу, которая была запланирована на пятнадцатый день рождения принцессы, благополучно забыл об этом факте. Следующей масла в огонь подлила Ада, которую император вызвал к себе после недельного молчания в свете подготовки и празднования Юч. – Какая тема сегодня? – «Семья» Вас устроит, ваше Величество? Он поперхнулся. – Что? – мужчина долго смотрел на поражённую его реакцией гостью. – Семья? – Если Вам не нравится, я предложу другой вариант, – наконец нашлась Ада. Меньше всего при слове «семья» она ожидала увидеть на лице повелителя империи удивление, смешанное с крайним недовольством. – Да вы сговорились, – бросил пламенновласый, опуская взгляд к бумагам. – Как хочешь. – С Вашего позволения, – девушка поклонилась. Решение продолжить разговор далось тяжело: в прошлый раз, когда гостья попыталась изменить неудачно выбранную тему, Энроу язвил ей весь вечер, колкими замечаниями сбивая с ритма монолога. Хотя, наблюдать его хмурый взгляд и постоянное фырканье тоже было не самым приятным из возможных зрелищ. – Мне очень нравится то, как вы в Роуан относитесь к пониманию семьи, – начала она. – М? – произнёс император, не поднимая головы. – Не только то, что союз мужчины и женщины, воспринимается как очень ответственный шаг, но и… – Почему только мужчины и женщины? Ада запнулась, уставившись на его величество с открытым ртом. – У-у вас разрешены однополые браки? – А что в этом особенного? – император мельком посмотрел на девушку. – Нет. Просто я, видимо, не обратила на это внимания при чтении документов… – Все люди разные, – он еле заметно пожал плечом. – Действительно… А на Земле очень многие считают это ненормальным, – она снизила голос до еле слышного шепота. – Хотя, если вспомнить Александра Македонского и его армию… Энроу посмотрел на свою гостью. – Каждый раз поражаюсь, как, при очевидном непонимании окружающего мира, жители твоего мира ушли так далеко в развитии «техники». – Самой странно, – Ада не особенно хотела озвучивать следующий вопрос, но он сам сорвался с её губ: – А Вы, ваше Величество? – Что я? Она сглотнула, чувствуя, как краснеет, но попытка отступить, насколько девушка успела понять за время их общения, разозлит императора больше, чем вопрос. – Как Вы относитесь к… – Меня интересуют только женщины, – он растянул губы в улыбке, но золотой взгляд остался холодным и каким-то задумчивым. – Что дальше? – А, да, – резким продолжением мужчина смутил её больше, чем спокойным ответом. – Я говорила, что мне нравится ваше понимании семьи. Да. И, конечно же, то, что родители обязаны заботиться о детях. – А возможны варианты? – он вопросительно выгнул бровь. Затем, вернув внимание к документам, добавил: – Хотя и у нас встречаются те, кто пытается сбросить эту ответственность на окружающих. – Но в Роуане, хотя бы материальное обеспечение детей установлено законом. И попытки избежать этого строго наказываются. Энроу кивнул. – В моей стране, несмотря на похожие законы, безответственным родителям часто удаётся спихнуть ребёнка куда-нибудь, оставив его совсем беззащитным. Возможно, причина в отсутствии угрозы изгнания или крупного штрафа, но детские дома всегда переполнены, – она покачала головой. – И отношение к ним, как и к тем, кто родился вне законного брака, далеко не самое лучшее. – Не признают в обществе? – император нахмурился. – Да. Лично я никогда этого не понимала: как может ребёнок нести ответственность за своё собственное рождение? Как будто он виноват в том, что его отец и мать отказались от него – они должны были думать, чем обернётся их связь, а не несмышлёный младенец. Общественное мнение постепенно меняется, но, одно время, сильное презрение не позволяло таким юношам и девушкам добиваться того же, что давалось «законнорождённым» детям, так же легко. – Но происхождение далеко не всегда оказывает влияние на способности человека. – Энроу снова посмотрел на неё, прищурился. – Вот ты, из какой ты семьи? – Я? – девушка снова удивлённо промолчала. Император часто спрашивал её мнения, но почти никогда не интересовался тем, кто она. – Из обычной. Мама – частн… торговец, а папа – сварщ… ремесленник. – Обычная, да? – он ухмыльнулся, смотря куда-то в сторону. – А ты хорошо поднялась. – Так вышло, – Ада не сразу поняла, насколько грустным он выглядел в тот момент. И прежде, чем успела осознать, уже задала очередной глупый вопрос: – А Вы, ваше Величество, никогда не думали о том, что бы произошло, если бы Вы родились не в императорской семье? – Зачем? – зрачок в его золотых глазах мгновенно увеличился в два раза, но почти сразу вернулся к обычному состоянию – видимо, девушка наступила на больную мозоль. Такую старую, что император предпочёл тут же забыть о её существовании, а не привычно выплеснуть своё недовольство наружу. – Разве эти мысли способны изменить нынешнюю ситуацию? – Нет. Конечно, нет. – Мой Яс – быть императором. И я следую ему. По счастью, меня не воспитали слабаком, неспособным идти по выбранному пути. – Ваш Яс требует огромных усилий, ваше Величество, – натянуто улыбнулась Ада. – Любой Яс – это путь, который прокладывается с помощью силы. – Он закрыл глаза. – Хотя не всегда физической. – Вы имеете в виду Яэ? Правитель Роуана кивнул: – Одним Юу известно, какие испытания им приходится преодолевать, чтобы постичь единения с «Я». Во время своих странствий маги узнают законы, непостижимые даже носителям дара демонов-прародителей. И цена за эти знания велика – это заметно по их глазам. – Да, Вы правы, ваше Величество, – Ада вспомнила Аю: такую красивую, грациозную женщину, чей зелёный взгляд переполняла грусть и, в то же время, столь необычная для её возраста мудрость. – Яс сложен, но следование ему несёт столько же радости, сколько и боли. Равноценный обмен. Энроу внимательно посмотрел на девушку, думая, что же привело её в этот мир? Что получила она в обмен на расставание со всем, что было ей привычно и дорого? Или что предстоит обрести? Неизвестно, куда бы императора завели эти размышления, если бы мужчину не отвлёк шорох чьих-то шагов в коридоре. Стража не отреагировала – значит не к нему. Воспоминание об охране вызвало образ Дэлу и одну из его последних фраз: «Вам нужен пламенновласый наследник, ваше Величество… Вот почему я хочу, чтобы Вы подумали о своей гостье, как о…» Его величество непроизвольно дёрнул глазом. – Достаточно, – резко произнес он, не позволяя Аде вернуться к теме, от которой они ушли. – Всё? – смешалась собеседница, выпрямившись в кресле. – Но… – Иди к себе. – Д-да, – она поднялась, постояла в нерешительности несколько секунд. Затем поклонилась. – Как прикажете, ваше Величество. Императору пришлось заставить себя не смотреть девушке вслед. Когда дверь закрылась, мужчина медленно выдохнул и, нервно дёрнув плечом, сосредоточился на чтении. На какое-то время в душе повелителя Роуан наступило затишье. Но только последний глупец не знал, что, если камень упал с вершины горы, падая, он будет лишь набирать скорость. Хотя в связи с участием в совете свободного времени у Ады значительно убавилось, его по-прежнему оставалось достаточно много. В целом, гостью из Ес никто не держал во дворце, и в сопровождении охраны она спокойно могла выйти в город. Но девушка предпочитала не делать этого в отсутствие Аи, ограничиваясь прогулками по огромному саду, окружающему императорскую резиденцию. Потому как с остальными жителями дворца отношения никак не складывались. Именно поэтому, когда Яэ вернулась из своего путешествия, Ада первым делом пригласила её погулять. – Отличная идея, – улыбнулась маг. – Мне как раз нужно заехать в одну из больниц. Травники просили меня привезти некоторые образцы с плато Таон, куда я ездила в этот раз. – И как ваше путешествие? – взволнованно поинтересовалась девушка. Столько времени проведя в Роуане, Ада не могла не лелеять мечту однажды выехать за границы Роуню и посмотреть, насколько огромна эта страна. В перспективе это было возможно, но пока приходилось довольствоваться улицами и окраинами столицы. – Удачно, – волшебница показала холстяной мешочек, который несла в руках. – Мы даже добыли редкие образцы дэриэла, хотя я совсем того не планировала. – В горах, должно быть, холодно, – заметила Ада, пока они усаживались в карету. – Не так, чтобы очень. Особенно, если есть способ согреться, – женщина бросила быстрый взгляд в сторону своего личного охранника. Вольфмир сделал вид, что не расслышал слов госпожи, и запрыгнул на козлы к извозчику. – Действительно, – смутилась девушка, решив, что задала не самый удачный вопрос. – А что за травы? – попыталась сменить тему она. – Это от той лихорадки, что сейчас буйствует в империи? – Нет, – Ая отрицательно покачала головой. – С этой болезнью наши лекари справляются прекрасно. То, что меня попросили достать – сонная трава. – Снотворное? Маг грустно улыбнулась, занимая своё место. – Вы как-то говорили об «обезболивающих», госпожа Ада, – она коснулась мешочка. – «Хан» близок по своим свойствам к ним. И очень опасен в применении. – Карета тронулась с места. – Если выпить слишком много настоя с ним, можно не проснуться. – Первым, что мне вспоминается при таком описании – это наркотик, – передёрнула плечами девушка. – Что-то такое припоминаю, – склонила голову набок Яэ. – Не повторите? – Если Вам так хочется, – вздохнула гостья из Ес. За разговором дорога в больницу кончилась гораздо быстрее, чем ожидали дамы. Но это их не расстроило, и после того, как Ая закончила свои дела, они отправились пешей прогулкой по Роуню. Изнутри столица более всего походила на рисунки земных художников раннего средневековья: широкие, мощеные камнем главные улицы и узкие промежутки между домами, предназначенные для канализации. Неприятный запах, впрочем, был достаточно слабый – и не только потому, что на дворе стояла зима. Подобно хитрому приспособлению подачи воды во дворце, в городе устроили что-то наподобие трубопровода, через который каждый вечер подавалась речная вода, смывавшая пищевые отходы. Правда, подобная система существовала пока только в дюжине крупных городов по всему Роуану, что были расположены вблизи больших рек. Тем не менее, в глазах девушки из Ес это делало Су не настолько варварским измерением, как могло показаться вначале. «И откуда только у них все эти технологии?» – размышляла она, рассматривая городские постройки. – «Хотя, у них же есть Юу, даровавшие свет знаний». Сам Роуню построили на небольшом возвышении и для защиты от возможного нападения обнесли по периметру двадцатиметровой стеной. Но, учитывая мощь императорской армии и само расположение столицы – почти в самом центре страны – вражеская угроза представлялась маловероятной. Аде не доводилось покидать городских стен (за исключением момента, когда она только попала в Су), но она знала, что представляет собой округа: несколько раз поднималась на смотровую башню императорского дворца. С восточной и западной стороны Роуню окружал лес. С юга к столице подступали поля, пересечённые торговыми путями – в этой же части города располагались главные ворота. А на западе протекала Огненная река, получившая своё название потому, что в ясную погоду на закате русло напоминало потоки лавы. Именно из неё с помощью нескольких водяных мельниц в город поставлялась вода. Интересно, что столичный порт не был основной торговой точкой Роуана – это звание досталось Шув, расположенному ниже по течению. Подобно земному городу государственного значения, Роуню был шумным и людным. Хотя даже в праздничные дни этот кипящий поток не затрагивал императорский дворец, построенный вдалеке от основных улиц и обнесённый дополнительной стеной. Для девушки, привыкшей к тишине провинции, это был идеальный вариант. И потому, несмотря на возможность, гостья его величества не так часто выезжала в столицу. Только последний выезд в город вместе с Аей не прошёл для Ады бесследно. В своё время, её организм спокойно воспринял смену измерений. Однако, спустя более чем полгода пребывания в Су, он уступил лихорадке, которая собирала щедрый урожай больных в стране уже второй месяц. Энроу, посещавший соседнюю со столицей область, вернулся во дворец лишь вечером, когда болезнь вступила в решительную схватку с иммунитетом девушки. Узнав от придворного врача, что его гостья целый день не встаёт с постели, император приказал советникам ждать, а сам направился в покои к Аде, хотя раньше никогда этого не делал. Он намеревался посмеяться над ослабленной девушкой, как бы между прочим обронив фразу о том, что её знаний хватает, чтобы избегать его гнева, но оказалось недостаточно, чтобы дать отпор какой-то простуде. Мужчина не считал, что беспокоится о девушке. Но разговор с Дэлу, напомнивший ему о том, что от лихорадки скончалась дочь, заставлял шевелиться в груди какое-то неприятное чувство, отдалённо напоминающее волнение. – Отдыхаешь? – громогласно заявил властитель, резко открыв двери и сразу захлопнув их за собой. Ответа не последовало. Лишь кто-то шевельнулся под покрывалом на кровати. Энроу постоял у входа, оценивая ситуацию, затем весело хмыкнул: – Хорошо, я подойду. На приближение мужчины тоже никто не среагировал. Уже сомневаясь, что здесь есть кто-то живой, он шагнул к постели и резким движением откинул в сторону верхнее одеяло. Под ним, к неожиданному облегчению, находилась Ада. Странное чувство внутри стало больше и шире, заняв собой по меньшей мере треть сердца. Только сейчас его величество осознал, насколько привык видеть эту девушку сильной и неприступной. Болезненно-красное лицо и пот, крупными каплями выступающий на висках вызывали у императора ассоциации с малолетним ребёнком – голодным и обессиленным настолько, что не хватает духу даже плакать – но никак не с Адой, дерзкой чужеземкой, считающей себя равной самому повелителю Роуан. Но ему доводилось видеть вещи и страшнее. Мотнув головой, Энроу сбросил с себя мимолётное оцепенение и позвал девушку по имени. Веки Ады дрогнули и медленно поднялись. – Ваше… величество… – тихо произнесла она, найдя мужчину затуманенным лихорадкой взглядом. – С возвращением… Простите, сегодня не получится поговорить. Я, пожалуй, пропущу совет. С Вашего разрешения… – Ничего, – он хотел добавить заготовленную резкость, но не стал. Вместо этого вернул покрывало на место, перегнув его в районе груди девушки, и направился прочь. – В следующий раз беседа продлится в два раза дольше. – Он ухмыльнулся своим мыслям и бросил через плечо: – Я составлю список интересующих меня вопросов. – Энроу, – позвала Ада, пытаясь подняться. – Не уходи. Император замер возле двери. – О? А как же титул? Даже наедине никто не осмеливается называть меня по имени. Тем более ты. Он вернулся к постели и наклонился, пристально смотря на девушку. Видя, что мужчина снова подошёл, больная оставила попытки встать. – Ты бредишь? – Энроу, – она с усилием подняла руку и коснулась его щеки разгорячённой ладонью, – почему ты так жесток? Ты сильный. – О чём ты? – смешался его величество, сбитый с толку скорее её прикосновением, чем словами. Девушка продолжила, игнорируя вопрос: – Очень сильный. Твой долг – защищать слабых. Ты понимаешь это? – Неужели? – холодно ответил мужчина. Сердце гулко стукнуло, на долю секунды лишив властителя империи слуха. Он хотел с силой сжать её руку, но вместо этого лишь накрыл своей ладонью, внутренне вздрогнув от нежности собственного прикосновения. – Не жечь, не пугать. А защищать. Ты… другой. Я знаю, что ты можешь быть добрым. Просто тебя не успели научить этому. – Женщина, – какая-то часть пламенновласого мужчины отчаянно захотела ударить ослабленную Аду, поставить её на место, пока она не в состоянии возразить. Ведь это так просто – даже усилий не надо прилагать: она больна и не станет сопротивляться. И он так делал всегда. С любой другой женщиной, с которой был раньше. Но… «Это недостойно императора», – подумал он, подавляя вспыхнувшую ярость. И, как только злость отступила, Энроу стало легко. Сначала его величество решил, что это от осознания победы над собой. Ада как-то сказала ему, что «преодолевая себя, ты одерживаешь величайшую победу из всех», и первая успешная попытка действительно вызвала бурю положительных эмоций. Но здесь было что-то ещё – то, что пока он не мог назвать одним словом. – От кого я должен защищать слабых? – после продолжительного молчания произнёс повелитель Роуана. Он понимал, что её речь должна быть бессмысленна, но он хотел услышать ответ. – О-от самого себя. – Что? Она тихо рассмеялась. Мужчине показалось, что сознание возвращается к девушке, но мимолётное просветление уже тонуло в новом приступе лихорадки: глаза Ады медленно закрылись, а рука, окончательно ослабев, выскользнула из ладони его величества. Последние фразы она еле слышно прошептала. – Не делай такое лицо, Эн. Тебе идёт улыбка. – Ада… Он смотрел на измученное болезнью лицо девушки, пытаясь размотать клубок своих противоречивых чувств. «Почему она так прекрасна? Даже с горящим лихорадкой лицом, взмокшими от пота волосами и частым, сухим дыханием, врывающимся в лёгкие сквозь полуоткрытые губы? Как может быть красива женщина, лишённая сил?» – сам не понимая, что делает, Энроу опустился на край постели и аккуратно, стараясь не потревожить болезненный сон Ады, убрал мокрую прядку с её лба. – «Почему ты так говоришь со мной? Не оставляешь мои мысли ни на мгновение?» – неожиданно для себя мужчина понял, что хочет остаться здесь и подождать, пока девушка поправится. Он потянулся к мокрому полотенцу, лежащему на тумбе рядом с кроватью. – «И почему именно сейчас я так желаю тебя защитить? Неважно кто…» Кто-то постучался в дверь. Император вскочил, потеряв всякое желание ухаживать за больной и почти сформировавшуюся мысль о своих чувствах к Аде. – Ваше Величество, советники ждут, – донёсся из коридора голос охранника. – Слабость заразна, – фыркнул он и поспешил удалиться. Однако на пороге обернулся: девушка всё также спала. Косые лучи пылающего светила пробивались сквозь резные окна, наполняя комнату золотым сиянием. Закатный свет создавал вокруг Ады таинственную ауру. Энроу вспомнились её последние слова. – Защищать от себя, да? – он быстрым шагом направился прочь. Перед мысленным взором появился Дэлу, настойчиво рекомендующий властителю империи задуматься над своими чувствами к гостье из другого мира. Мужчина отмахнулся от воспоминания, как от назойливой мухи и фыркнул. – Глупости.