Сердце Императора

Была ли сцена признания в любви в зале совета началом прекрасной сказки, ещё предстояло выяснить. Но, в любом случае, Ада ожидала от смены своего статуса гораздо большего, чем получила изначально. Потому как единственное, что в действительности изменилось, это то, что она теперь имела возможность звать императора по имени, да спала не одна. И в других покоях – в восточном крыле дворца. Добиться от его величества нежности оказалось не так сложно, как она боялась. Но, поначалу, он был груб в постели так же, как и на словах. Женщина старалась заглушить жесткость Энроу своей лаской, но, оказалось, что её довольно резкую манеру общения он понимал лучше всего. – Да ты садист, что ли?! – вспыхнула Ада после того, как повелитель империи в очередной раз сгрёб её в объятья, направляясь к кровати. – О чём ты? – мужчина довольно небрежно бросил свою женщину на постель, тут же принявшись распутывать многочисленные лоскуты ткани её одеяния. – Энроу! – она повысила голос, добавив туда как можно больше льда. – Что? – он остановился, недовольно сопя. – Ты можешь нежнее? – Ада сузила глаза, скрестив руки на груди. Увидев выражение её лица, властитель Роуан громко рассмеялся и, склонившись, ласково поцеловал её в шею. – Так? – он спустился к ключицам женщины, одной рукой сжимая её грудь. Затем отстранился, чтобы развязать пояс на своём кимоно. – Уже лучше, – она не сдержала сладкий стон, почувствовав прикосновение его горячей ладони к обнажённой коже живота. Подалась вперёд, желая прижаться к Энроу как можно сильнее. Послышался треск рвущейся ткани – розовые кружевные шортики, что Ада носила под одеждой, не выдержали настойчивых попыток мужчины снять себя. Император что-то неразборчиво фыркнул и, избавившись от собственной одежды, навис над будущей супругой, сжимая её в крепких объятьях. Это было довольно больно, но женщина промолчала – его железную хватку она готова была терпеть. Потому как это лишний раз напоминало, насколько силён её мужчина. Ада обняла повелителя империи за шею и зарылась в огненно-красные волосы, чувствуя жар Энроу, его дыхание, то, как бьётся его сердце. Её мужчина. Иногда, просыпаясь в императорских покоях, и не находя его величество рядом с собой, она начинала думать, что всё это лишь сон – затянувшийся, невероятно яркий… возможно, коматозный. Так же Ада чувствовала себя первую неделю, только попав сюда: не верила, что с ней может произойти нечто подобное. Другой мир, иное время и обворожительный, притягательный император – резкий, грубый, жёсткий, но теперь принадлежащий ей. Во всяком случае, с его же слов. Впрочем, обещания с делом у Энроу расходились крайне редко. Свадьбу назначили на начало лета – до торжественной даты оставалось немногим больше четырёх месяцев. Раньше не получалось из-за обстановки в стране, да и, в виду отсутствия самолётов и поездов, главам иностранных государств, приглашённых на коронацию императрицы, нужно было дать время добраться до столицы огромной империи – Роуню. Пять из шести советников новости о женитьбе своего повелителя не удивились. Первый, второй и пятый, так вообще откашлялись в рукава, пряча ухмылки. Четвёртый же, до сих пор отказывавшийся принимать факт, что женщина может находиться рядом с мужчиной по иной причине, кроме как для удовлетворения его плотских желаний и рождения детей, не сдержал гневного восклицания. Аду всегда пугало, когда Энроу злился, но в тот момент, когда он перевёл на Зигдифа испепеляющий взгляд золотых глаз, при этом пообещав, «что ещё слово и голова твоя полетит с плеч», она поняла, что даже ярость может быть восхитительной. Во всяком случае, когда её мужчина злится на кого-то неприятного ей из-за неё же. Четвёртый советник стих, хотя было очевидно, что он затаил на женщину ещё большую злобу. Итак, открытым оставался лишь вопрос, как жители Роуан воспримут супругу своего повелителя. Его величество относился к этому спокойно. Он считал, что раз властителя и боялись, и уважали, то и жене будут кланяться в ноги безоговорочно. Но Ада думала иначе. Несмотря на принятие факта, что будущий муж далеко не ангел, и никогда им не будет, женщина не отступилась от своей позиции, заключающейся в том, что политика империи в отношении собственных граждан может быть значительно мягче. На что император, ухмыляясь, ответил: – Убеди меня, женщина. – Тебе недостаточно результатов от кампании автономий? – возмутилась Ада. Они беседовали в зале совета вскоре после объявления даты свадьбы. – Страх не может держать людей в узде вечно! – А одной лишь добротой ты развратишь их сердца. – Он окинул свою женщину похотливым, а оттого немного раздражающим, взглядом. – Ты сама говорила мне, что доброта должна быть с кулаками. – Да, – она фыркнула, приподняв голову, чтобы смотреть на императора чуть свысока, хотя стояла внизу, а он сидел на троне. – Но это не повод махать ими налево и направо. – Не понимаю, что тебя не устраивает, – Энроу усмехнулся, поднимаясь. – Через четыре месяца весь мой народ будет в твоём подчинении, женщина. – Он начал спускаться. – Н-но, по законам империи, властью обладают только твои приказы, – девушка смотрела на приближение императора и чувствовала, как внутри едва ощутимо шевелится страх, вызванный суровым видом властителя Роуан: боязнь, что, несмотря на все заверения, и то, что уже между ними произошло, мужчина будет жестоко обращаться с ней. – Я сам закон, – вопреки опасениям Ады, он остановился и, обняв женщину, нежно поцеловал её. – Как скажу, так и будет. Так что тебе нужно только убедить меня. – Хорошо, за язык тебя никто не тянул, – она улыбнулась, прижимаясь к своему повелителю. – Я сделаю всё, чтобы сделать твой народ счастливее. – Наш, – он кончиками пальцев коснулся её подбородка, призывая к поцелую. – Теперь это наша с тобой страна. Но беспокойство Ады по поводу того, как в империи примут её в качестве повелительницы, было напрасным. Как упоминал ранее Дэлу, во многих областях уже давно ходили слухи о том, что некая женщина не боится высказывать грозному императору Энроу своё мнение. И что голова до сих пор держится на её хрупких плечах. К тому же, все свободы, «дарованные» в последнее время народу, на самом деле её заслуга. А после того, как Вели с Филиппом грамотно использовали свои навыки обращения с информацией, для этих же людей Ада превратилась в настоящую благодетельницу. – Идеальный противовес его Величеству, – отметил Дэлу, зачитывая отчёт по подготовке к церемонии. – Народ уже любит Вас, госпожа Ада. – Так и должно быть, – высокомерно улыбнулся с трона Энроу. – Палящая звезда и мягкий, успокаивающий свет спутника. Последние две недели император выглядел спокойным и почти не выходил из себя. Хотя, количество смертных приговоров от этого ощутимо не убавилось – судил он всё также решительно и не терпел возражений. Впрочем, в этой части Ада никогда не решалась лезть к нему с советами. «Вот ещё. Так попадёшь под горячую руку и сама головы лишишься», – думала она. – Может быть, ему всё это время нужна была хорошая любовница? – спросил Аор, наблюдая за тем, как император слушает будущую супругу. – Не замечал в империи недостаток куртизанок, – покачал головой первый советник. – Дело не в этом. Ему была нужна одна конкретная женщина. – Как, в идеале, каждому из нас. Юмбиа*, – второй развёл руками. – В любом случае, я рад, что Его Величество подобрал себе избранницу. И буду радоваться дальше, если не возникнет осложнений. Дэлу промолчал, думая, что жизнь правителей империи в принципе не может быть спокойной. Его, как и будущую императрицу, сильно заботило положение дел в стране. Так или иначе, поддержка простого народа Аде была обеспечена. Но немногочисленная знать относилась к избраннице властителя прохладно, хотя и среди них нашлись её сторонники. Открыто ненавидеть будущую императрицу не решался никто – даже Зигдиф предпочитал кидать злобные взгляды из-за угла. Энроу недвусмысленно дал ему понять, что не потерпит грубости в отношении своей женщины. Но и Ада не думала, что советник так просто отступится. Тем не менее, подготовка к юмбич шла своим ходом, позволяя будущей императрице наслаждаться вниманием повелителя империи и знакомиться со своими новыми обязанностями. Но, во всей этой праздничной суматохе, с Адой произошло несколько странностей. Которые, тем не менее, позволили многое прояснить. Первая случилась буквально на следующее утро, после того, как женщина оказалась в горячих и таких желанных объятиях Энроу. Сон после бурной ночи у неё был крепкий и она пропустила момент, когда император встал – в конце концов, решение взять Аду в жёны никоим образом не снимало с мужчины обязанностей властителя. Так что, проснувшись, женщина обнаружила рядом лишь остывшее одеяло. Плохо работающий по утрам мозг успел предположить, что чудесный поворот событий ей только приснился, но убранство императорских покоев и ощущения в теле не позволили думать в этом направлении долго. Приподнявшись на руках, Ада постепенно обретающим чёткость взглядом осмотрела комнату. Благодаря шёлковой занавеске покои императора (впрочем, уже не только его) делились на две части – рабочую и спальню. Ту, в которой сейчас находилась женщина, занимала только кровать, кресло рядом с комодом, да ширма с изображением гор, за которой скрывалась дверь в ванную. Убрав с лица спутанные волосы, будущая императрица села, обняв колени и, сладко потянувшись, зевнула. Её прояснившийся взгляд упал на рабочую часть помещения. На спинке кресла, что стояло перед заваленным бумагами столом, висело белое с золотыми бортами кимоно. – Это же, – забыв об усталости, она соскользнула с кровати и босиком пробежалась по мягкому ковру, коснулась ткани, – его! Подняв кимоно, женщина скомкала одежду в объятьях и, спрятав нос в воротнике, вдохнула мужской запах. – Энроу, – Ада ощущала себя очень глупой и, в то же время, невероятно счастливой. Сколько раз этот запах следовал за ней во снах? Как долго она сдерживала желание обнять императора и уткнуться ему в спину, останавливаемая страхом то ли перед мужчиной, то ли перед собственными чувствами? «Но теперь это не важно», – женщина улыбнулась и, расправив кимоно, надела его на себя. Подол широкой складкой лёг на пол, а кисти утонули в рукавах. Ада повозилась, освобождая кончики пальцев, затем осмотрела себя. – Он действительно такой большой? – повернулась, пытаясь рассмотреть спину. – «Наверное, всё дело в плечах. И росте – он же выше на пятнадцать сантиметров. Не меньше». Решив не подвязывать кимоно поясом, висевшим тут же, она осмотрела помещение. Между большими коврами, к удивлению женщины с изображением лошадей, а не Роу, возвышались два стеллажа с книгами и картами. Неожиданным предметом интерьера была бело-золотая ваза с живыми цветами насыщенно-синего цвета, стоящая на столике из чёрного дерева, справа от потрескивающего догорающими поленьями камина. Букет источал приятный аромат, более всего напоминающий фиалки. «Где только достали?» – подумала избранница императора. – «Зима же на дворе», – она заглянула в бумаги на столе. – Отчёт об автономиях, – пробежавшись взглядом по строчкам, Ада покачала головой. – Он и здесь работает, а не спит. Углубившись в чтение, женщина не расслышала тихий стук, долетевший со стороны двери. – Ваше… Величество? – Ада вздрогнула, повернувшись на незнакомый голос. В проёме, с подносом в руках, стояла пожилая дама и удивлённо рассматривала неожиданную гостью. Ада почувствовала, как горячая кровь бурным потоком поднимается к голове, красными пятнами прилипая к щекам. – Император ушёл, – она медленно запахнула кимоно и отступила за кресло. – А, – старушка тихо рассмеялась и, закрыв за собой дверь, уверенно прошла в комнату. – То-то он приказал принести чай к себе в спальню. – Она сдвинула часть документов и поставила поднос на стол. – Так это вам. – Наверное. – А здесь есть кто-то ещё, госпожа? – хитро прищурилась дама. – Не должен быть. – Вот и я думаю, – она кивнула, не сводя изучающего взгляда с женщины. – Госпожа Ада, гостья нашего Императора, я понимаю? – Да. А вы? – Я Сузули, – старушка по-доброму улыбнулась. – Приглядывала за его Величеством, когда он ещё под стол пешком ходил. С тех пор и служу Императору. – О, простите мою грубость. Я не видела вас раньше. – Ничего, Вы просто не бывали в восточном крыле, госпожа, а я из него не выхожу. – Вот как. Действительно. Сузули ещё раз осмотрела Аду, смущённо прячущую своё обнажённое тело в императорское кимоно. – Его Величество, должно быть, сделал Вам предложение? Щёки женщины вспыхнули ярче прежнего. – Почему вы так решили? Старушка рассмеялась. – Разве меня проведёшь? Я с Императором, сколько он себя помнит. Да и где это видано, чтобы его Величество оставлял женщину в своей спальне одну, да ещё и приказывал принести ей чаю? Как пить дать, влюбился! – Это ещё не решено, – пробормотала Ада, отводя взгляд. – Как же? Раз Вы здесь, своего Император уже добился. Женщина вздрогнула от понимания, насколько дама права. – То-то Он последние дни мрачный ходил. Я уж думала, в империи что случилось. А это Ги! – она многозначительно кивнула, затем её тон изменился, став неожиданно серьёзным и несколько настороженным: – По сердцу хоть Он Вам? Ада удивлённо посмотрела на Сузули. Хорошее отношение прислуги не было для неё чем-то новым, но не от человека, которого она видит первый раз в жизни. «Хотя, раз она с детства с Эном, то просто беспокоится за него, вот и задаёт странные вопросы». Так и не найдя слов для ответа, женщина просто кивнула. – Красивая Вы, госпожа, – уже мягче продолжила старушка. – И добрая – по глазам вижу. – Спасибо. – Его Величество колючим бывает, но Вы уж постарайтесь это стерпеть. Не каждой выпадает шанс быть женой Императора. Да и если взял, своего Он не отпустит. – Это верно, – Ада улыбнулась, вспоминая слова Энроу, сказанные накануне. Да и сбегать от него она не собиралась. – Заболтала, я Вас, госпожа. Вы чай-то пейте, а то остынет. – Спасибо, – женщина взяла бокал, сделала глоток. – Вкусный. – Аппетит разжигает, – усмехнулась Сузули. – Пейте-пейте, а мне идти пора. Она поклонилась и пошла к двери. Но прежде, чем старушка успела выйти, в покои зашёл император. – Сузули? – без особого удивления произнёс он. Та остановилась, и, хитро прищурившись, осмотрела мужчину с ног до головы. Затем кивнула в сторону Ады. – Ишь, какую красавицу отхватил себе! Негодник Вы, ваше Величество. Несколько секунд Энроу хмуро смотрел на старушку, затем рассмеялся: – Ничего от тебя не скроешь. Сразу догадалась, что перед тобой будущая императрица. – А то! Я же Вас, ваше Величество, как облупленного знаю, – она сделала шаг из комнаты, снова задержалась. – Только, ваше Величество, Вы уж с ней понежнее. А то кто же ещё согласится Вас терпеть? – Она и согласилась, – невозмутимо ответил император. – Опять всё за других решил! – покачала головой Сузули, уходя. – Женщины ласку любят, ваше Величество. Уж свою-то Вы в этом не обделяйте. – Хорошо, – кивнул мужчина и закрыл дверь. – Доброе утро, – наконец произнесла Ада, до сих пор молча наблюдавшая за их разговором. – Доброе, – Энроу подошёл, с ухмылкой осматривая свою женщину в своём же кимоно. – Тебе, конечно, идёт, но надо приказать, чтобы принесли твою одежду, – он притянул её к себе. От резкого движения полы одежды разъехались в стороны, открывая обнажённое тело. – Это слишком соблазнительно. – Вы против, Мой Император? – женщина не сдержала улыбки и поднялась на цыпочки, желая поцеловать мужчину. – Нет, – повелитель Роуан отстранился, одновременно запахивая кимоно на ней, – но на сегодня мне ещё нужны силы. Так что переодевайся и приходи в малую залу. Завтрак уже готов. – Ты ещё не ел? – удивилась Ада, с обидой смотря на него. – На улице давно рассвело. – Это наше первое утро вместе, женщина. Так что и трапезу я хочу разделить с тобой. – Эн, – она застыла. Император с такой лёгкостью произнёс эти слова, что это её напугало. Но, в тоже время, дало ощущение правильности. Как будто всё теперь так, как и должно быть. – Я люблю тебя. – Я знаю, – он поцеловал её, взял несколько свитков со стола и ушёл, только раз обернувшись в дверях: – Одевайся быстрее. Женщина так и осталась стоять, придерживая воротник кимоно императора, недоумённо смотря на закрытую дверь и пытаясь понять: злиться ей или радоваться? – Вот же, – надув щёки, буркнула она, и отправилась искать свою одежду. Следующая непонятная встреча произошла спустя полтора месяца от дня объявления юмбич, когда, в связи с приглашением на свадьбу, с дальнего восточного рубежа приехал один генерал. Император с будущей супругой направлялись на совет, когда, заметив впереди незнакомого женщине старика в полном военном обмундировании, мужчина окликнул: – Зулдан! – Энроу прибавил шаг, оставив Аду позади. – Мой Повелитель! – бодро отозвался тот, останавливаясь для поклона. – Рад видеть Вас во здравии! – Взаимно, – властитель положил руку на плечо старому воину, тем самым выражая свою глубочайшую признательность. – Я ещё не нашёл тебе достойной замены, так что ты не имеешь права умирать. – Как пожелаете, мой Повелитель, – Зулдан снова поклонился. – Тем большее счастье для меня знать, что ваше Величество избрал себе будущую супругу. И это? – Да, Ада, – император подал руку приблизившейся женщине. – Ваше… Величество? – полным неверия и радости голосом произнёс старик. – Простите? – та удивлённо посмотрела на него. Затем смущённо улыбнулась, подавляя желание спрятаться за Энроу, хотя Зулдан не вызывал у неё страха. – Нет. Ещё нет. Генерал быстро моргнул, осмотрел женщину с ног до головы, а потом, что-то поняв, склонился с извинениями: – Прошу простить мою грубость, госпожа, я принял Вас за другую женщину. Мужчина перевёл хмурый взгляд с одного из своих старых и преданных генералов, служивших Роуан ещё в годы правления отца Энроу, на будущую супругу и обратно. «В чём дело?» – хотел спросить он, но кое-что заставило его промолчать. Вид старого воина напомнил императору о давно умершем отце. А призрак Роуэна, в свою очередь, привёл из глубин памяти и образ матери. – Увидимся на совете, – властитель кивком головы отпустил Зулдана, затем, с некоторой опаской, всмотрелся в лицо Ады. Представив её с седыми волосами, он едва не рассмеялся в голос. – Что с этим человеком? – поинтересовалась женщина, поворачиваясь к императору. – И почему ты так улыбаешься? – Просто кое-что вспомнил, – он наклонился и поцеловал Аду в висок. – Я люблю тебя. – Да что с тобой? – вместо того, чтобы растаять от признания, она растерялась ещё больше. Однако его величество не стал отвечать – весело фыркнув, он зашагал к залу совета, увлекая за собой и будущую жену. – Энроу! – она попыталась остановить его, но сил тягаться с императором ей не хватало. – Расскажу вечером, – бросил тот, одной рукой справляясь с упирающейся женщиной. Она перестала сопротивляться, пристально посмотрев на мужчину. Фыркнула. – Только не забудь. – Да, дорогая. Она снова посмотрела на него, удивлённая столь ласковым обращением, но в этот раз промолчала. В тот вечер Энроу был непривычно нежен. Часто, погружённый в мысли об империи, он неосознанно использовал больше силы, чем требовалось, так что Ада уже перестала удивляться и сокрушённо вздыхать, обнаружив на своём теле очередной синяк – будь он на плече, бедре или боках. Но в тот раз прикосновения сильных рук императора были ласковыми, почти невесомыми, словно он обнимал куклу из тончайшего стекла, а не живую женщину. Повелитель Роуана мог быть чувственным любовником, однако обычно это происходило только после напоминания или при его собственном романтическом настрое (что приравнивалась если не к чуду, то точно к исключению). Ада решила, что мужчина ведёт себя странно после встречи с Зулданом – причина пока оставалась для неё тайной, но лезть с расспросами, когда он такой нежный, было бы верхом глупости. Потому она целиком и полностью отдалась наслаждению, позволяя своему мужчине делать то, что ему хочется. Через некоторое время Энроу отстранился от неё, тяжело дыша. Но, вместо того, чтобы привычно упасть на спину, его величество спустился ниже подушек, положив голову своей будущей супруге на плечо. Женщина обняла его за шею, а, заметив алую прядку, упавшую на закрытые глаза императора, подняла руку, чтобы её убрать. Ощутив прикосновение, мужчина поймал её ладонь своей и, коснувшись губами женских пальцев, опустил сцепленный из рук замок на её живот. У Ады эти действия лишь в очередной раз вызвали нежную улыбку: грозный властитель умел быть ласковым, если дело касалось его женщины. Это напомнило Аде то, о чём она давно хотела спросить. – Эн? – Да? – произнёс он, не поднимая головы. – Я люблю тебя. – Я знаю, – она ясно услышала улыбку в его голосе. – Всегда ты так. Так сложно ответить «я тоже»? – Императору достаточно один раз заявить о своих чувствах, женщина. Я сделал это, когда попросил, – он замолчал, затем весело хмыкнул, – именно, что попросил, а не приказал тебе стать моей императрицей. – Такой приказ прозвучал бы, по крайней мере, странно, ваше Величество, – она рассмеялась в ответ. – К тому же, сегодня я слышала от вас признание. – Я был, как ты говоришь, «в настроении». – Ты весь вечер такой. – А ты возражаешь? – Нет! – женщина сильнее обняла своего мужчину. – Я только «за». – Вот и хорошо. – Хотя, если ты всегда будешь таким, я умру от умиления. Император фыркнул: – Ты действительно веришь, что я могу оставаться исключительно добрым? – С трудом. – Я тоже. Они рассмеялись. – Но, знаешь, дорогой… – М? – Для меня до сих пор остаётся загадкой твоё поведение. Он повернулся так, чтобы видеть глаза Ады. – Что ты хочешь сказать? – Ты крайне эгоистичный правитель. – Я знаю, – император ухмыльнулся. – Ты всегда получаешь то, что хочешь. Независимо от способа и того, в каком состоянии желаемое оказывается в твоих руках, – она вздохнула. – Вспомнить хотя бы Дзардан, от участи которого лишь чудом удалось спасти Кхардаш. – Верно. Но? – Почему со мной ты ведёшь себя иначе? – женщина освободила руку из сцепленного замка и коснулась губ императора, не позволяя ему ответить сразу. – Любовь недостаточное объяснение тому, что ты избегаешь причинять мне боль, Энроу. Должно быть что-то ещё – ты вёл себя так с момента нашего знакомства, не только сегодня. – Твоя проницательность пугала бы меня, не будь я уверен в твоей преданности, женщина, – мужчина поцеловал её пальцы, сел. – Объяснение действительно есть. Хотя я сам не так давно нашёл его. – Его величество наклонился к будущей супруге и прошептал ей на ухо: – Прогуляемся? – Далеко? – Ада удивлённо посмотрела на него. – В соседние покои, – властитель империи встал с постели, накинул кимоно, – покажу тебе кое-что. Она смерила будущего мужа подозрительным взглядом, затем пожала плечами. – Хорошо. Он подал ей одежду. – Это объяснит и то, что ты хотела узнать у меня перед советом. – Почему твой генерал так отреагировал на меня? Мужчина кивнул и направился к двери. Ада последовала за ним, на ходу запахивая кимоно. Нужная комната действительно находилась через стену. Более того, дверь в покои была не заперта, и там даже горело несколько свечей, освещая богатое убранство, нисколько не уступающее императорской спальне. – Это? – произнесла Ада, осматриваясь. – Комната моих родителей, – Энроу и не подумал останавливаться на пороге, сразу двинувшись к незажженному камину. – После их смерти я приказал привести здесь всё в порядок и содержать в чистоте. Точнее, приказ отдал наместник, но, заняв трон, я ничего не изменил. – Да ты у меня сентиментальный, – она подошла к нему, продолжая изучать обстановку. – Это лишь традиция. Комната деда и прадеда дальше по коридору. В таком же состоянии. – Вот как. – Ответ здесь, – он кивком головы указал на картину, что висела над каменным зевом очага. – Только посмотри на неё. Ада всмотрелась в изображение. На портрете, очевидно – семейном, были запечатлены три человека: мужчина, сидящий на троне, и женщина, стоявшая рядом, что нежно обнимала за плечи маленького мальчика. В ребёнке Ада легко узнала Энроу – эти красные волосы и по-кошачьи жёлтые глаза могли принадлежать только ему. Трон, несомненно, занимал предыдущий император, Роуэн: овал лица и властный взгляд передались нынешнему властителю государства по наследству, так же, как и цвет волос. Но не глаз – у отца Энроу они были карими, с багряным отливом. Хотя в остальном сходство мужчин угадывалось без труда. Жёлтая радужка досталась Энроу от матери – красивой, статной женщины с серебристыми локонами. Она смотрела с портрета потрясающе живым, спокойным и мудрым взглядом. Но самым удивительным в картине было не то, как художнику удалось передать атмосферу дружной семьи и чувства матери к сыну в одном лишь прикосновении, а то, насколько Ада внешне походила на предыдущую императрицу. Женщина молчала, потрясённо смотря на портрет: она на родную мать походила значительно меньше, чем на эту даму в бело-золотом императорском одеянии. Если бы не возраст, цвет кожи, волос и глаз, они могли быть если не близнецами, то погодками. Слов, чтобы выразить удивление, у Ады не находилось. Чувствуя это, Энроу заговорил, не отрывая взгляда от картины: – Мать умерла, когда мне было девять – они с отцом погибли от рук давних врагов нашей страны. – Император медленно выдохнул и, посмотрев на него, женщина впервые увидела столь глубокую печаль в золотых глазах. – Двадцать лет правления основательно подточили мою память. Впрочем, лица я никогда хорошо не запоминал. Так что нет ничего странного, что при нашей первой встрече я лишь подсознательно узнал её в тебе. – Он помолчал. Следуя порыву, она коснулась руки мужчины – тот накрыл её ладонь своей. – Она была такой удивительной. Сильной и, в тоже время, нежной. Всегда следующая за отцом, но умевшая возразить ему. Сейчас я думаю, что в каждом твоём движении, слове, взгляде, видел её отражение. То, какой я её помню. – Он снова замолчал, потом отрицательно покачал головой. – Нет, если я что и вижу в тебе, так это своё представление о ней, воплощение своих тайных желаний, – Энроу повернулся к Аде и нежно коснулся её щеки тыльной стороной ладони. – Поэтому для меня просто невозможно причинить тебе вред. – Император грустно усмехнулся. – В твоём мире сыновья тоже бывают влюблены в своих матерей? – Думаю, это нормально, – женщина улыбнулась в ответ, – если только ты понимаешь, что я – не она. – Это я знаю, – он приблизился, обнял её обеими руками. – Можно желать женщину, похожую на мать, но её саму – никогда. Это предаст её материнскую любовь, ты так не думаешь? К тому же, – император фыркнул, скосив взгляд на изображение отца, – у неё был тот, кому она принадлежала. – Его Величество Роуэн? И ты не хотел у него её отнять? – Как можно? – Энроу уткнулся в её плечо. – Мой отец – единственный мужчина, которым я восхищаюсь и которого уважаю. А моя мать, она дала мне жизнь, – он губами коснулся шеи Ады. – Возможно, чтобы постичь таинство рождения, я всё это время искал женщину, похожую на неё. – Император поднял голову, заглянул в глаза своей будущей супруги. – Но так долго не находил, что успел забыть, как она должна выглядеть. – Он ласково провёл пальцами по её подбородку. – А потом я встретил тебя, – его голос снизился до шёпота, придавая словам удивительную силу и очарование. – Такую непреступную, пугливую и притягательную. Думал, что мне просто интересно наблюдать за тобой, слушать тебя. Знать, что когда позову, ты всегда придёшь. И, сам того не понимая, боялся прикоснуться. Испугать настолько, что ты действительно убежишь, пусть, кроме моего дворца, тебе некуда идти в этом чужом для тебя мире. И, в то же время, понимал, что меня тянет к тебе всё сильнее. Что наступит момент, когда я не смогу остановить себя. Как тогда, когда ты была больна. – Эн… – Может ты и похожа на мою мать… возможно, это причина, по которой я обратил внимание на тебя и даже влюбился. Этого я не знаю наверняка, – он крепче обнял её и склонился, собираясь поцеловать. – Но я знаю, что хочу обладать именно тобой, Ада. И моя мать здесь ни при чём, потому что ты – не она. Женщина улыбнулась, полностью очарованная Энроу: его словами, отношением, близостью и откровением, которое до сих пор оставалось для неё лишь мечтой. Император открывался, шаг за шагом позволял узнавать себя, проявлял столь желанное для будущей супруги доверие. «Которое я никогда не посмею предать», – подумала она, целуя своего мужчину. Затем отстранилась, взяла его лицо в свои руки. – Расскажи мне о Ней. Нет, – будущая императрица покачала головой, кивнула в сторону портрета, – о Них. О том, как встретились, как быстро поняли, что любят друг друга – кто-то говорил мне, что они истинные юмбиа. Я хочу услышать это именно от тебя, Эн. Только если тебе не будет слишком больно. – Я в порядке, – властитель Роуан усмехнулся, – потому что это будешь ты, моя женщина. – Он взял её за руку и повёл обратно в их спальню. – Первая встреча, да? Мама рассказывала мне в детстве. Как же это было давно… Но кое-что я, всё же, помню.