Сердце Императора

Сходство Ады с её величеством Эмилу объяснило женщине трепетное отношение императора к своей будущей жене. Более того, этот факт не вызывал у неё ни обиды, ни ревности – только недоумение от того, что нечто подобное действительно возможно. – Может быть, все эти предположения о бесконечном количестве параллельных миров на самом деле правда? – вслух размышляла Ада, рассматривая портрет императорской семьи. – И Су лишь искривлённое отражение Земли? Или, даже, наоборот. Когда женщина спросила у своего повелителя, может ли она иногда заходить в комнату его родителей, тот лишь пожал плечами и ответил: «Почему нет? Находись там столько, сколько захочешь». Он не продолжил, но Ада знала, что фразу «только меня не зови», властитель Роуана оставил при себе. Она осмотрела комнату, некогда принадлежащую Роуэну и Эмилу, тяжело вздохнула. – Неудивительно, что Эн не заходит сюда – такая атмосфера ожидания. Словно они вот-вот должны вернуться из похода, – женщина снова обратила взгляд к картине. – Не в вашем ли отсутствии кроется причина, почему он мало кому доверяет? – пробормотала Ада. – Вас что-то беспокоит, Госпожа? Женщина повернулась на голос. – Сузули. – Добрый вечер, Госпожа. Ада ответила кивком. Пожилая дама приблизилась к будущей императрице, с грустью посмотрела на картину. – Никак не могу привыкнуть к тому, как Вы удивительно похожи на её Светлость. – Честно говоря, меня это пугает. Особенно учитывая, что мы из разных миров. – Она помолчала, всматриваясь в красивое лицо матери Энроу. – Какой она была? – Доброй, – старушка улыбнулась, качая головой, – и властолюбивой. В этой части Вы явно уступаете ей, госпожа Ада. Императрица предпочитала сиять – Она обожала всеобщее внимание, хотя, при этом, могла быть очень скромной. А, иногда и вовсе на несколько дней запиралась здесь, в своих покоях, не желая никого видеть. Они с его Величеством Роуэном были полными противоположностями. Он – всегда прямолинейный и молчаливый, Она – эмоциональная, вспыльчивая. Разве что одно увлечение у них совпадало: Отец-Император любил историю, а его супруга – учиться всему, до чего могла дотянуться. Они могли часами пропадать в библиотеке вместе. В спокойные времена, конечно. К слову, её Величество Эмилу не жаловала сражения, но всегда отправлялась в походы с Повелителем Роуэном. – Императрица на поле боя? – удивилась Ада. – У неё были на то основания, – уклончиво ответила Сузули, – и способности. А ещё Она часто пропадала на кухне. Его Величество не отличался избирательностью в еде, но Ему нравилось есть то, что делала супруга – а готовила Она, надо сказать, не дурно. Вкус у Неё был во всём, – служанка обвела взглядом комнату. – Одежда, интерьер, Она даже рисунки для ковров придумывала. И, конечно же, вышивала. – Какая многогранная личность. – Не зря в Её имени есть демоническое «И» – гармония. Но многим казалось странным, что его Величество Роуэн выбрал себе в жёны такую эмоциональную даму, – развела руками Сузули. – Почему? Напротив, это логично: если Он был спокойным, Ему, определённо, не хватало рядом яркой женщины. – Не сказала бы, что его Величество отличался мирным характером. Он любил воевать, пусть, по большей части, защищая границы империи. И при этом очень дорожил семьёй. Если подумать, наш Император это воплощение обоих родителей. Они дали Ему лучшее, пока были живы. – Должно быть, Ему очень недостаёт их. – Для его Величества Энроу, как и для всех нас, смерть Императора Роуэна и Императрицы Эмилу стала потрясением. От которого, возможно, Он отходит только сейчас. – Сузули выразительно посмотрела на Аду. – Рядом с Вами, госпожа. Семья правителей огромной империи не обязана быть дружной, но она была – во многом, благодаря Императрице. А, когда их не стало, отсутствие тепла отца и матери сильно изменило его Величество. Он надолго замкнулся в себе. Несколько лет никого близко не подпускал. Даже от меня, той, кто была с Ним с рождения, держался на расстоянии. – Она тяжело вздохнула. – Мало кто знает, но в какой-то момент Он даже хотел отказаться от трона. – Так Эн был ребёнком. Всего девять лет – не удивительно… Служанка покачала головой. – Его Величество владелец дара Юу. Его Яс с младенчества заключается в том, чтобы быть повелителем Роуан. Он мог бы отказаться от него, но тогда бы потерял силы Роу. А если Вам кажется, что Он боялся смерти или ответственности за огромную страну, то это не так, госпожа Ада. Маленькому Энроу тогда было лишь очень больно и одиноко. Он страдал, потому что лишился самого дорогого. И только понимание, что, отказавшись от страны, Он потеряет последнее, что связывает Его с родителями, вернуло его Величеству силу духа. – И с тех пор к империи, землям, народу и всему, что завоёвывает, Он относится как к своей собственности, – женщина задумчиво подпёрла кулаком подбородок. – Такова привилегия всех правителей Роуан. – Император Роуэн тоже? Он был жестоким? – Достаточно жёстким, чтобы править империей. – Вот как, – Ада вздохнула. – Конечно, его Величество рано лишился родительской поддержки. Но, неужели, это единственная причина, по которой Он стал таким холодным, резким и эгоистичным? – она с виноватой улыбкой посмотрела на Сузули. – Я не считаю Эна плохим человеком – он умеет слушать других, хотя и поступает при этом только по-своему. Но, быть может, причина не столько в том, что Его отец и мать умерли, а в том, как это произошло? – Хотите знать, как они погибли, госпожа? Женщина отрицательно покачала головой: – Думаю, об этом лучше спросить его Величество. Я, без того, слишком много узнала от вас, Сузули, – она нервно улыбнулась. – Пусть он рассказал мне о том, как они познакомились, Эн вряд ли легко заговорит о смерти. – Их предали. Женщины вздрогнули от голоса императора и резко обернулись. Энроу стоял в дверях, привалившись к косяку. Вопреки опасениям Ады, его золотой взгляд был спокоен, почти равнодушен. – Заманили в ловушку и убили. Старая история. – И давно ты тут? – Пару минут, – он зашёл в покои. – Тебя не было в спальне. – Мужчина остановился посередине комнаты, отстранённо рассматривая обстановку. – Хотел послать за тобой, но услышал ваши голоса. Женщины переглянулись. – Я, пожалуй, пойду, ваше Величество, – поклонилась Сузули. – Да, – отпустила её Ада, поскольку Энроу молчал. Когда служанка ушла, император повернулся к своей женщине: – Думаешь, их смерть – причина моей жёсткости? Та нерешительно кивнула, чувствуя растущее беспокойство. Было странно видеть могущественного правителя Роуан таким: мыслями где-то далеко в прошлом, но по-прежнему собранным, даже напряжённым. Когда он рассказывал о встрече отца и матери, то был лишь печальным. Сейчас же его вид отталкивал, словно вокруг мужчины возникла невидимая стена. – Скорее всего, ты права, – он подошёл к креслу, что некогда принадлежало Роуэну, тяжело опустился в него. – Хотя отец строго воспитывал меня, присутствие матери смягчало любое его наказание. Я не был сорванцом, но и спокойным ребёнком меня назвать было сложно. – Энроу улыбнулся одними губами. – Как и сказала Сузули, мы были действительно дружной семьёй. И я считал, что всё так и должно быть… до тех пор, пока их не стало. – Эн. Мужчина кивком головы подозвал её к себе. Ада подошла, опустилась на подлокотник кресла. Император обнял её одной рукой, склонил голову на женскую грудь. – Как сейчас помню: я ничего не почувствовал. Речь не о боли, что пришла потом, а о предчувствии. Когда они уезжали, всё было, как обычно. Ничего не предвещало приближения Хо. Того, что вместо императора и императрицы назад во дворец привезут лишь изуродованные трупы. Хотя папа выглядел встревоженным. – Он медленно выдохнул. – Возможно, он даже понимал, что не вернётся, потому как его последние слова навсегда врезались мне в память. – Может, в этот раз останешься? – Роуэн хмурым взглядом осмотрел супругу. Вот уже несколько дней его не покидало плохое предчувствие, которому он никак не мог найти объяснение. А теперь ещё и это восстание недалеко от беспокойного Дзардана. Головоломка в голове мужчины складывалась не самая радостная. – Эмилу… Жена покачала головой, застёгивая пряжки плаща на доспехах. – Ты сам не свой с начала недели. Мало ли что можешь натворить на поле битвы, – она приблизилась, нежно коснулась рукой его щеки. – Я поеду с тобой. И ты знаешь, что тебе меня не отговорить. Он накрыл её ладонь своей. – Но Энроу… – С нашим мальчиком всё будет в порядке. Он уже взрослый. Хотя недостаточно, чтобы брать его с собой в такой поход. – Она помолчала, смотря в его глаза, полные беспокойства. – Да и ты сам приказал нашему самому доверенному генералу оставаться во дворце. – Я знаю, что на Зулдана можно положиться, но, – император нахмурился сильнее. – Роуэн, – демоница освободила свою руку и прижалась к супругу, крепко обнимая его, – я доверяю твоим предчувствиям. Именно поэтому еду с тобой. Он с неожиданной для самого себя грустью посмотрел на жену: – Обещай, что будешь осторожна. – Как никогда раньше, – Эмилу хотела улыбнуться, но встревоженный вид мужа лишил женщину всякого желания обратить их разговор в шутку. Потому она лишь приподнялась на цыпочках и поцеловала Роуэна в губы: – Обещаю. – Хорошо, – мужчина тяжело выдохнул. – Раз тебя не отговорить. Попытка улыбнуться и у него не удалась. Ощущая всё разрастающуюся тяжесть на сердце, император поцеловал супругу в висок и, закрыв глаза, лбом прислонился к её лбу. – Но я не хочу, чтобы ты ехала, Эмилу. – Роуэн… От беседы их отвлёк скрип открываемой двери. Супруги повернулись, увидев, что в дверях стоит красноволосый мальчик и трёт маленьким кулачком заспанные глаза. – Мама? Папа? – он зевнул, вздрогнув. – Вы уезжаете? – Ах, дорогой, – Эмилу отстранилась от мужа, быстро приблизилась к сыну, – тебя разбудила вся эта возня. – Она опустилась на колени и, обняв ребёнка, поцеловала его в лоб. – Прости. – Ничего, – он сонно улыбнулся матери. – Будущему императору никакая суета не помеха! – он показал свободную от игрушечного льва руку, сжатую в кулак. – Сейчас снова засну. – Какой ты у меня, – нежно улыбнулась императрица. – Энроу, – позвал Роуэн. – Да, отец? – сын поднял на мужчину всё ещё сонные, но такие красивые и умные золотые глаза. – Пока нас не будет, – он тоже подошёл к ребёнку, положил большую ладонь на его голову, – за порядком в империи следишь ты. – Хорошо, – кивнул мальчик, улыбаясь ещё шире. Часто создавалось впечатление, что, из двух родителей, мать Энроу любит значительно сильнее. Но, на самом деле, тяжесть отцовской ладони нравилась ему не меньше ласковых объятий Эмилу. Впрочем, можно сказать, что императора он больше уважал, чем любил. – Молодец, – смотря на сына, властитель Роуана ощутил, как заныло сердце. Это неожиданное чувство застало его врасплох, и прежде, чем он успел взять эмоции под контроль, его рука вздрогнула. – Папа? – удивлённо спросил Энроу, маленькой ладошкой обнимая мужское запястье. – Будь сильным, сын. Отец медленно потрепал ребёнка по голове и, убрав руку, уверенно направился к двери. – Вернёмся так быстро, как только сможем, – Эмилу ещё раз поцеловала мальчика и, встав, последовала за супругом. Теперь и у неё на сердце было тяжело. Но, как и Роуэн, императрица не привыкла менять однажды принятых решений. Войска выдвинулись из столицы уже за полночь. Спешка была не присуща Роуэну, но ситуация требовала немедленного решения – восстание могло перекинуться на соседние регионы и тогда масштабных сражений было бы не избежать. А преждевременный набор в армию для решения внутренних проблем будет походить на приступ паники, а не на решение мудрого правителя. Император в очередной раз посмотрел на супругу, что ехала рядом – сна ни в одном глазу, бодрая и величественная, как всегда. «Мне бы твою энергию сейчас», – мужчина вздохнул. – «Я, и правда, сам на себя не похож из-за этого вздорного беспокойства. Что обо мне подумают солдаты?» Он встряхнулся и, подстегнув коня, возглавил авангард. Эмилу не замедлила присоединиться. – Прибавим скорости. Если успеем до рассвета, застанем мятежников врасплох, – обратился император к генералам. – Да, ваше Величество! – ответили те, передавая приказ задним рядам. Супруга посмотрела на повелителя Роуан. Улыбнулась, кивнув. Мужчина заставил себя улыбнуться в ответ – Эмилу он своим настроем не обманет, но дух армии поддержит. А сейчас это более чем необходимо – поход обещал быть тяжёлым. Города они достигли за час до рассвета. Хотя из-за алого марева, поднимающегося от пылающих домов, большинству показалось, что звезда уже встаёт. Нестройный ропот прокатился среди солдат, кто-то упомянул тень Хо. Но генералы быстро заставили их замолчать. Беспокойство императора только увеличилось. Стиснув в кулаках уздцы, он нервно передёрнул плечом и пустил своего коня галопом – в тот момент разобраться с проблемой мятежа для Роуэна означало и избавиться от камня, непонятно откуда свалившегося на его отягощённую управлением огромной империей душу. Въехав в сорванные с петель ворота, мужчина придержал лошадь и, обнажив меч, осмотрелся. – Слишком тихо. – Мой Повелитель? – остановился рядом первый советник. – Прикажи своим людям рассредоточиться. Второму и третьему отряду организовать кольцо, – он наклонился к шее коня, собираясь спрыгнуть. – Смотрите в оба глаза – видимо, нас ждали. – Слушаюсь! – Роуэн? Он бросил взгляд в сторону супруги. Очередной укол тревоги был вызван её неестественно увеличенным зрачком, почти скрывшим золотую радужку. – Тоже чувствуешь напряжение? Императрица кивнула и, достав оружие, спешилась. – Помни: ты обещала быть предельно осторожной, – император спустился на землю, внимательно осмотрелся. – Да. От её серьёзного, без всякого намёка на привычную весёлость или дерзость тона, мужчине стало ещё хуже. Он выдохнул, внутренне подобравшись. Чувства были обостренны до предела. Шаг, второй. Вот император отошёл от лошади, ступив на открытую местность. На низкий, шелестящий свист он среагировал мгновенно. Но неправильно. Заметив движение сбоку, мужчина развернулся, выставив перед собой лезвие. Будь это стрела, Роуэн бы её отбил. Но это оказалось штурмовое копьё. – Кха… – только и выдохнул император, чувствуя, как острый металл пробивает сначала доспехи, а потом и его собственную плоть. Кровь хлынула через горло. Тело передёрнуло. Выронив меч, он медленно опустился на колени, даже не пытаясь удержать равновесия. Мысли стёрло безумной вспышкой боли, оставив звучать в ушах только крик спешащей к нему супруги. – Роуэн!! Возможно, даже с этой ужасной раной, превратившей его правое лёгкое в кровавое месиво, его величество бы выжил. Но, как только супруга подбежала к нему, последовал очередной удар, сразивший уже обоих. Второе копьё прилетело сзади и, перебив императрице позвоночник, порвало сердце императора в клочья. Мир перед демоницей вспыхнул красным. Потеряв ориентацию не только в пространстве, но и в собственном теле, сквозь огненно-белую пелену боли, она каким-то чудом ощутила, как её пальцы утонули в чёрном мехе императорского плаща мужа. Собрав всю свою энергию, женщина сконцентрировалась на восстановлении и усилием, ранее непредставимым, заставила себя посмотреть вниз. – Эн… Но свет в глазах её мужчины уже погас. – Нет! Из последних сил Эмилу склонилась к супругу, обнимая его потяжелевшую голову. Из-под закрытых век полились слёзы, у самой шеи смешиваясь с алой, как и волосы, кровью императора. Переполненное душевной и физической болью женское сердце стукнуло в последний раз и остановилось. – Энроу… Произнеся имя единственного сына, императрица замолчала навсегда. – Предатели, эти последователи сжирающей себя змеи, добрались бы и до меня, если бы отец не приказал Зулдану оставаться рядом, – продолжал рассказ Энроу. К беспокойству Ады он говорил ровным тоном и в глазах, пусть и полных грусти, не было и намёка на слёзы. – Они захватили дворец и заманили родителей в ловушку. Будь я старше, возможно, мне бы не удалось скрыться. – Почему? – Пока Зулдан рубил головы предателей, Дэлу вывел меня через потайной ход, где мог пролезть только ребёнок. – Энроу закрыл глаза. – Мы спрятались и ждали, пока всё не стихнет. Я до последнего верил, что мать и отец вернутся живыми. Они оба были такими сильными. Я знал это, но… Она поцеловала его в макушку, крепко обняв за шею. – Переворот не удался, но большую часть знати и высших военных чинов, в результате, пришлось казнить. Не осталось ни одного из шести отцовских советников – троих убили, оставшихся осудили за предательство – и временное управление передали Зулдану, тогда как меня и Дэлу заставили учиться. Буквально заперли в покоях и не выпускали до тех пор, пока во дворце не осталось ни одного свитка, который бы мы не знали. Роуан потерял пятую часть земель – хотя солдаты оставались верны прежнему императору, весть о смерти грозного Роуэна побудила многих попытаться уничтожить нашу страну. Иногда мне кажется настоящим чудом, что мы удержали остальные четыре пятых территории. Хотя в то время меня более остального интересовал вопрос уничтожения предателей. Вместе с Зулданом, Аором и Дэлу нам удалось решить этот вопрос как раз к моей коронации в двенадцать лет. – Он усмехнулся. – Это был последний раз, когда я зашёл в эту комнату, чтобы посмотреть на тех, кого так сильно люблю. Молодой император сидел в комнате родителей, держа плюшевого Роу на коленях. Золотой взгляд, направленный в сторону семейного портрета, выражал безразличие. Полы алого императорского одеяния, щедро украшенного золотым рисунком, складывающимся в причудливо изогнутый герб Роуана, раскинулись на полу, скрывая под собой мягкие остроносые туфли. В багряных волосах, почти полностью распущенных, лишь с небольшим хвостом, стянутым незаметной глазу резинкой на затылке, блестел золотой обруч с крыльями. Энроу смотрел на единственную картину с изображением отца и матери, чудом уцелевшую во время восстания, ощущая тянущую пустоту где-то внутри. Боли не было – она вытекла из него вместе со слезами, бессильно пролитыми в первый месяц «хоч». Ничто не могло изменить факта их смерти. Никто не был в силах их вернуть. Императору оставалось лишь продолжать двигаться вперёд, заперев своё сердце, так горячо любящее Роуэна и Эмилу, на замок. Находиться в комнате, где его родители провели вместе четырнадцать самых счастливых лет своей жизни, с каждым мгновением становилось всё тяжелее. Плюшевый Юу, с заботой и любовью сшитый Матерью-Императрицей для своего тогда ещё не родившегося сына, казался выплавленным из металла. Но юноша продолжал держать его на коленях, аккуратно, почти с опаской, касаясь пальцами потрёпанной временем и детскими руками гривы. Шорох шагов заставил императора моргнуть и сместить взгляд. Вздрогнуть он и не подумал. – Ваше Величество, – низко поклонившись, произнесла вошедшая женщина, – оставшиеся гости прибыли. К энч всё готово. Энроу кивнул и снова посмотрел на картину. В этот раз вполне осмысленно. Встал, не выпуская игрушку из рук, приблизился к портрету. За три года, что прошли после смерти родителей, он сильно изменился: вытянулся, возмужал. И стал практической копией отца – разве что значительно моложе, без короткой бороды, да с золотым, а не карим взглядом. Характер, если не принимать во внимание свойственную Эмилу вспыльчивость, у молодого повелителя империи тоже был ближе к темпераменту Роуэна. Вот и сейчас, несмотря на грусть, тисками сдавливающую его душу, юноша выглядел спокойным и собранным. Груз ответственности за целую страну сделал его таким – хотя до сих пор Роуаном официально правил наместник, последние полгода сын Роуэна и Эмилу принимал все важные государственные решения самостоятельно. И сегодня, в свой двенадцатый день рождения, его высочество принц Энроу для всего Су станет повелителем империи Роуан. Он перевёл взгляд с изображения улыбающейся матери на серьёзного отца. – Я стал сильным, папа. Как и обещал. Поклонившись родителям, юноша отвернулся от портрета и медленно направился к выходу. Остановился возле дверей, передал игрушку женщине. – Позаботься о нём, Сузули, – он окинул покои печальным взглядом, тяжело выдохнул. – И об этом тоже. – Как пожелаете, ваше Величество, – низко склонилась служанка. Император дёрнул плечом, словно желая одним этим движением сбросить с себя тоску, и вышел. – Прошло более семнадцати лет, прежде чем я решился переступить порог этой комнаты вновь, – Энроу посмотрел на Аду, грустно улыбнулся. – Только благодаря тебе. – Я ничего не сделала, – пожала плечами женщина. – Ты пришла ко мне, – покачал головой император, снова закрывая глаза и пряча лицо на груди своей избранницы. – Этого более чем достаточно. – Эн… В покоях ненадолго воцарилось молчание. – Спустя десять лет правления, я вернул Роуану то же могущество, что и при жизни отца, – словно только сейчас вспомнив, о чём говорил, вернулся к своему рассказу его величество. – Но это было время непрерывных сражений, попыток свергнуть меня, запугать, подчинить, обмануть. Потому как в глазах большинства я был лишь ребёнком, рано лишившимся родителей: неумелым, глупым, доверчивым. И для того, чтобы навсегда искоренить это отношение, я научился быть жёстким, верить только себе и держать людей в страхе, при малейшем неповиновении казня на месте. – Я вижу, – тихо произнесла Ада. – Ты даже сейчас не доверяешь Дэлу полностью. – Человеческие сердца переменчивы, любовь моя. Хотя и не все, – император крепче обнял будущую супругу. – Есть люди, верность у которых в крови. – Такие, как твоя мать? – Да. Безграничная преданность и увела её из жизни вслед за отцом, – он сделал паузу, подбирая слова. – По той же причине мне так спокойно, когда ты рядом. – Но я не её Величество Эмилу, – попыталась возразить женщина, хотя уже знала, что ответит император. – А что это меняет? Хочешь сказать, ты не собираешься быть мне верной? – Конечно, нет! Как я могу предать тебя? – Вот именно. – Только знаешь, Эн… не станет ли это твоей слабостью? – М? – он приоткрыл один глаз. – О чём ты, женщина? Она коснулась волос императора. – С тех пор, как ты понял, что я похожа на твою мать, твоё, и без того трепетное, отношение ко мне иногда переходит границы, мой Повелитель. – Не замечал такого за собой, – нахмурился Энроу. – Когда это я был настолько добрым? – То, что твоя железная хватка оставляет на мне синяки – не считается за грубость, – Ада рассмеялась, однако её тон остался серьёзным. – Но я не хочу стать той, через кого будет слишком легко задеть правителя Роуан. – Какая бы опасность тебе не грозила, я смогу защитить тебя, – усмехнулся в ответ мужчина. – К тому же, ты сама знаешь, насколько я эгоистичен. И любому, кто посмеет посягнуть на то, что принадлежит мне, не сносить головы. – Энроу, ты такой… – Какой есть. Он повернул голову и нежно поцеловал свою женщину в шею, свободной от объятий рукой раздвинув полы кимоно, чтобы провести по внутренней стороне её бедра. – Эн, – она сладко застонала, сильнее прижимаясь к нему. – Мне кажется, твои родители обидятся, если мы займёмся этим здесь. – Сейчас уйдём, – император скосил взгляд на портрет, ухмыльнулся. – Хотя, я думаю, они рады, что у меня есть избранница. – Он отстранился, смотря на неё. – Знаешь, я не перестаю удивляться тому, как вы похожи, – он обнял её обеими руками и, притянув, заставил спуститься с подлокотника к себе на колени. – В хорошем смысле, – он поднял руку и провёл пальцами по её щеке. Золотой взгляд его величества в тот момент был тёплым, но, в тоже время, грустным. – Помню разговор с отцом о моей будущей жене, – он улыбнулся, прикрыв глаза, – в тот момент, когда я безумно ревновал к нему мать. Вклинивался между родителями каждый раз, когда они оставались наедине. – Да ты же был самым обычным ребёнком, мой Повелитель, – заметила Ада. – Думаешь? – он прищурился. – Впрочем, без забавных ситуаций не обходилось, да. Тот случай произошёл, когда мне было лет пять… – Ты уже достаточно проверил на сегодня, – капризно заявила супруга, отбирая у Роуэна свиток. Его величество поднял на свою женщину взгляд, вздохнул. – Что? – сузила глаза Эмилу, и упёрла руки в бока, предварительно отправив бумажный свёрток на стоявшее рядом кресло. – Делу время, потехе час. Ты когда последний раз обращал на меня внимание? Он задумался: месяц уже три дня, как начался. И, по крайней мере за это время, всё, что мужчина делал, так: целовал жену утром, перед сном, да обнимал в постели ночью. – Хорошо, – повелитель Роуана слегка улыбнулся, – иди ко мне. Золотые глаза императрицы просияли восторгом. Забыв, что секунду назад злилась, она приблизилась к мужу. Император усадил супругу к себе на колено, крепко обнял одной рукой за талию. – Так чего ты хочешь, дорогая? Она наклонилась, лбом коснувшись его лба. – Догадайся. Роуэн улыбнулся и нежно провёл пальцами по её щеке, затем взял в ладонь белоснежную прядь, поцеловал её. – Каждый раз, смотря на тебя, убеждаюсь, что для меня существовал лишь единственный выбор среди всех женщин в Су. – Мой Повелитель, – бледная кожа демонессы заметно порозовела. Несмотря на их десятилетний брак, Эмилу по-прежнему бурно реагировала на комплименты со стороны супруга. Возможно, дело было в том, что говорил их он не так часто – от природы молчаливый, Роуэн предпочитал свои чувства подтверждать делами. А, быть может, сами отношения императора и императрицы Роуан изначально сложились так, что даже за декаду, проведённую вместе, они смогли сохранить большую часть романтики. Мужчина поцеловал супругу, крепче прижимая к себе. Быть правителем огромной страны было почётно, но отнимало слишком много времени и сил, почти не оставляя возможности остаться наедине с женой. И тем драгоценнее были эти минуты, когда Роуэн позволял себе быть в первую очередь мужем и мужчиной, а не императором. Он потянул пояс её кимоно, собираясь разобраться с одеянием женщины. – Эн, – выдохнула императрица, отстранившись, – остановись. Мужчина замер, поражённый реакцией супруги. – Что? Почему? – он нахмурился, удивлённо смотря на свою женщину. – Эмилу… Она рассмеялась, нежно обнимая мужа за шею. – Дело не в этом, – её светлость наклонилась к самому его уху и прошептала: – Я очень хочу тебя. Прямо сейчас. – И что же тогда тебе мешает? – Но всё дело в том, что за нами кое-кто наблюдает, – продолжила она. – Ха? – император пришёл в ещё большее недоумение. – Осмотрись. И ты сам всё поймёшь. – Ладно, – подозрительно сощурившись, протянул Роуэн. Тем не менее, закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. – А, и, правда. Неприятное чувство чьего-то пристального взгляда исходило со стороны двери. Мужчина пошевелился, выглядывая из-за плеча демонессы. В приоткрытом дверном проёме, на высоте примерно в метр от пола, злобно поблёскивал золотой глаз. И его величеству не было необходимости гадать, кому он может принадлежать. Повелитель Роуан ухмыльнулся, выпрямляясь. – И как долго ты там стоишь, – император сделал паузу, позволяя супруге занять более удобное положение, – Энроу? Из коридора послышалось фырканье и недовольное сопение. Один из стражников не сдержал смешок. Затем створки двери отворились, и в покои зашёл маленький красноволосый мальчик в белом кимоно с багровой отделкой. Необычный для жителей Роуан, но красивый золотой взгляд омрачали комично нахмуренные брови. К себе он с силой прижимал плюшевого Юу – игрушка за пять лет сильно истрепалась и не раз ремонтировалась матерью, но принц наотрез отказывался с ней расставаться, перемещаясь со львом везде, где это только было возможно. – Я задал тебе вопрос, сын, – строго произнёс Роуэн. Энроу напрягся. Императрица, прикрывшись рукавом, прыснула – мальчик этого не понимал, но она-то видела, как тщательно его величество пытается не рассмеяться. – Пару минут, – буркнул его высочество. – Я что, не учил тебя стучаться? – Так вы целовались, – принц опустил взгляд на игрушку, ещё сильнее сжал льва в объятьях. – Невежливо прерывать. – Хочешь сказать: расставил приоритеты? – император, всё же, ухмыльнулся открыто. – Сразу видно – мой сын. – Но подсматривать – поступок недостойный будущего правителя, дорогой, – заметила Эмилу, продолжая посмеиваться. – Прости, мама, – от комментария женщины, в отличие от замечаний отца, мальчик заметно расстроился. – Ну-ну, не переживай, просто не делай так больше. – Её величество указала на свободное колено супруга: – Иди лучше к нам. – Да! – Энроу просиял улыбкой и подбежал к родителям. Но, прежде чем сесть, недовольным взглядом уставился на отца. – Ты слишком сильно обнимаешь маму. – Это моя женщина, Энроу, – улыбка императора стала шире. – И, как видишь, она не возражает, – он с силой потрепал голову ребёнка, затем усадил рядом с женой. – Вот вырастешь, найдёшь себе свою, и будешь делать с ней, что хочешь. – Она обязательно будет похожа на маму! – заявил мальчик, надув щёки. – А вот это меня уже не касается. Хотя, – Роуэн отвёл взгляд в сторону, – не уверен, что выдержу ещё одну такую же энергичную особу поблизости. – Ха?! – мгновенно отреагировала Эмилу. – Тебе что-то не нравится в моём характере, дорогой? – она больно ущипнула мужа за щёку, но тот и бровью не повёл. – Не нравилось – не женился бы, – резонно заметил он. – А, может, пожалел уже, – она, фыркнув, отвернулась, – да не хочешь признавать ошибку. – Ты уверен, что хочешь себе такую же? – обратился отец к сыну. – Но она красивая! – Ах, Эн, – улыбнулась императрица. – Да? – одновременно повернулись к ней мужчина и мальчик. – Между прочим, это не очень удобно, когда у мужа и сына похожие имена, – продолжил опускать меланхоличные комментарии его величество. – Отчего же? Оба сразу откликаетесь, – возразила демонесса. – Потом только выбрать и остаётся. – Мам, а мам! – Да, милый? – А кого ты любишь больше: меня или папу? Эмилу удивлённо посмотрела на сына, перевела взгляд на мужа. Затем склонила голову набок и произнесла: – М, наверное… себя. – А? – Энроу такого ответа явно не ожидал. В то время как Роуэн понимающе кивнул. – Но, как же… я и… папа? – А в чём проблема? Я же милая? – Д-да… – Красивая? – Да. – Любимая? – Конечно! – Но, самое главное: я заключила юмби с самым замечательным мужчиной в Су, и родила от него чудесного сына! – императрица обняла своих мужчин, рассмеялась. – Как же мне себя, такую замечательную, не любить больше всех? – Всё ещё рассчитываешь найти женщину, похожую на мать? – пробормотал император. – Конечно! – Энроу улыбнулся, прижимаясь к обоим родителям. – Она и, правда, самая лучшая! И ты её любишь. – У меня-то это клиническое, – Роуэн ухмыльнулся. – Впрочем, менее счастливым я от этого не становлюсь. – Наверное, его Величество долго бы смеялся, увидев меня, – констатировала избранница повелителя Роуана, в глубине души поражённая тем, сколь многое она узнала за один вечер от обычно не столь разговорчивого императора. До сих пор Ада была уверена, что рассказ о знакомстве родителей – это максимум, на что его хватит. – «Я так рада, что последней он рассказал именно эту историю – она хотя бы немного сняла напряжение от воспоминаний об их смерти. Пожалуй, на сегодня хватит расспросов». – Отнюдь, – Энроу покачал головой. – Он бы с невозмутимым видом сказал: «Мой сын, держишь своё слово», и продолжил бы заниматься делами. Ну, возможно, ещё бы ухмыльнулся. А мама, – император со вздохом уткнулся в женскую грудь, – она бы пожелала нам счастья. Так я думаю. – Он рассмеялся. – И заметила бы, что ты очень милая – ведь вы так похожи внешне. – Эн, – Ада обняла мужчину за шею. – Теперь, когда ты рядом, я действительно чувствую себя счастливым. И без благословления Яэ ты уже моя юмбиа. – До этого дня осталось совсем немного времени. – Да, – он встал, держа её на руках. – И ты официально будешь моей.