Сердце Императора

Церемония свадьбы в Роуане (как и в целом в Су), по представлениям Ады, не походила ни на одну аналогичную в её родном мире. И дело здесь было не столько в том, что, подобно остальным празднествам, это торжество не требовало каких-либо украшений кроме новой одежды для будущих супругов, сколько в том, что весь смысл «юмби» заключался в скреплении союза двух любящих сердец. Женщину искренне восхищало понимание жителей этого измерения не только семьи, но и отношений между супругами – юмби, в переводе на земной язык, считался здесь действительно священным союзом. Это был серьёзный шаг, который требовал от будущих супругов ответственности друг за друга, преданности, способности делиться всем, что есть, и верности. Это значительно снижало процент свадеб, создавая возможность для признания относительно безобязательного сожительства, но и практически исключало разводы (которые, тем не менее, имели место быть – в конце концов, люди остаются людьми, и все совершают ошибки). Сама церемония, по сути, заключалась лишь в благословлении Яэ. Да регистрации факта заключения союза государственными чиновниками, чтобы потом было легче отследить, заботятся ли супруги о своих детях, как то положено по закону. Но, из-за того, что магов в Су крайне мало (на территории Роуана их насчитывалось лишь пять, и местоположение только одного из волшебников известно точно – Аи, остальные непрестанно путешествовали), основная нагрузка по проведению юмбича возлагалась на аппарат страны. Так, в Роуане право скреплять союзы находилось у императора (Энроу этим практически не занимался), Тига, да у специально назначенных его высочеством пятым советником людей – часто наместников в каждой из областей империи. Благословление давалось в произвольной форме, но всегда содержало несколько фраз на Ку, заключающих в себе смысл отношений между юмбиа. И, если чиновники ограничивались довольно монотонным чтением, то маги проявляли фантазию, призывая себе на помощь «Я». Что именно приготовила Ая по случаю свадьбы императора, оставалось тайной вплоть до назначенного дня. Исходя из смысла юмби, свадебная церемония считалась личным делом супругов, и не требовала приглашения большого количества гостей – лишь ближайших родственников. Многие обходились и без их участия. Но заключение союза Ады и Энроу являлось особенным мероприятием, поскольку было совмещено с энч – коронацией императрицы, так что и обойтись без праздничного пира не представлялось возможным. Размах планировался не такой великолепный, как у юбилейного Юч, проведённого накануне, однако требовал тщательной, многомесячной подготовки. Волновалась ли Ада? Честно говоря, до момента, пока она не увидела своё золотисто-алое свадебное кимоно, мысли женщины больше занимал император и его страна, чем сам факт того, что она станет законной супругой Энроу. Увидев одеяние, которое слуги устанавливали на специальную распорку, Ада медленно опустилась на кровать, огромными глазами смотря на сияющую ткань, внезапно со всей отчётливостью осознав, что до юмбич осталось лишь двадцать дней. – Наверное, всё дело в том, что все приготовления проводятся без моего участия, – она подошла и с некоторой опаской коснулась ткани. – Ни тебе выбора колец, составления списка гостей или совместного выбора кафе… Даже не поинтересовались, понравится ли мне дизайн столь важного одеяния. – Женщина обошла распорку вокруг, придирчиво осматривая одежду. – Хотя, вынуждена признать: кимоно царственно красиво. Недоумение проявило себя, несмотря на то, что примерно месяц назад её с императором отправили учить танец, специально составленный для этого знаменательного события. К слову, властитель Роуан от занятий не отпирался: если дело касалось традиций империи, Энроу оставлял раздражение при себе… не забывая высказывать его будущей супруге ночью в постели. Однажды он с иронической усмешкой заявил женщине, что знания о её мире заставляют его жалеть о некоторых вещах. – Например? – Ты как-то говорила о способности вашей техники за… записывать? – Да, записывать и воспроизводить то, что уже в прошлом: фотографии, видео. Помогает сохранять драгоценные воспоминания и показывать их своим предкам. Император вздохнул, спрятав лицо в женских волосах, и пробормотал: – Хотел бы я увидеть юмбич родителей своими глазами. А то только летописи и остались. Да истории, рассказанные матерью, что я ещё помню. – Он помолчал. – Ваша техника, иногда, и правда, превосходит нашу магию. – Каждому своё, – она задумчиво водила пальцами по его обнажённой груди. – Иногда эта возможность запечатления событий даёт отрицательный эффект. – М? – Люди стали забывать об уникальности каждого момента, конечности жизни, о том, что есть у них сейчас. Если нет возможности вернуться к чему-то, ты подсознательно дорожишь своим окружением больше. Его величество усмехнулся. – Что не так? – обиженно замолчала Ада. – Ты такая странная, женщина. Чтобы дорожить чем-то, необходимо понимать его важность. А, даже в Су, чтобы эту цену осознать, для начала приходится потерять что-то. Женщина вздрогнула, поняв, что сказала глупость и, вместо ответа, крепко обняла своего мужчину. – Прости. – За что? – удивился он. – Я напомнила тебе об утрате. Император медленно выдохнул, судя по голосу то ли улыбаясь, то ли желая покачать головой: – Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы ты запомнила? Хо забрала и отца, и мать – их уже не вернуть. Таков порядок – Яис всего Су. И единственное, что я могу делать сейчас, это следовать своему Яс и защищать страну, оберегать тебя. – Прошлое – это прошлое, да? – Ада грустно улыбнулась. – Тебе известно об этом лучше остальных. Ты такой сильный, Энроу. – Я – император. – Я знаю, – она тихо рассмеялась, устраиваясь как можно удобнее в объятьях властителя Роуан. – Спите уже, ваше Величество. Подготовка к юмби императора продолжалась. Дни шли, сменяя друг друга, прибавляя дворцу постояльцев, заполняя склады. И, за день да свадебной церемонии, когда волнение женщины почти достигло своего пика, она совершенно неожиданно поняла одну вещь, до сих пор ускользавшую от её внимания. – Начало лета. – Госпожа? – вопросительно приподнял бровь оказавшийся рядом Дэлу. – Это, должно быть, шутка! – Ада недоумённо посмотрела на первого советника. – Или вы это специально? – Никак не могу понять, о чём Вы, – улыбнулся мужчина. – Как бы ни так! – недовольно прищурилась женщина. Ей отчаянно захотелось с силой наступить Дэлу на ногу, чтобы стереть с его лица эту самодовольную ухмылку. Но она не позволяла себе такого даже в отношении с императором – в лучшем случае награждая его тычком в рёбра – что говорить о первом советнике? Да и не факт, что он бы показал, что ему больно. Потому Ада лишь демонстративно скрестила руки на груди. – Да завтра же ровно год, как я попала в Су! – Действительно? – у него почти удалось изобразить удивление, но мужчину выдали глаза – обычно холодные, как изумруды, в тот момент они светились весельем. Она выдохнула, отвернувшись. – Любите же вы в Роуане всё совмещать. – Давно пора запомнить и привыкнуть, – возразил Дэлу. – С завтрашнего дня эта страна и все её традиции официально станут для Вас второй родиной, госпожа. Женщина поджала губы – Энроу не раз говорил ей об этом, но сомнения никак не оставляли Аду. – Не думаю, что я подхожу на роль императрицы, – пробормотала она. – Это решать не Вам. Обернувшись, избранница повелителя Роуан обнаружила, что улыбка первого советника стала значительно теплее. А слова, с поклоном произнесённые им, смутили женщину ещё больше: – Для госпожи достаточно быть верной супругой нашего Императора. Она не нашла, чем возразить на подобное замечание. «И, как всегда, его высочество Серый Кардинал Дэлу прав», – подумала Ада, снова отводя взгляд. Поворачивать было некуда, бежать – бесполезно. Женщина чувствовала себя загнанной в угол даже сильнее, чем когда осознала, что попала в иной мир. Потому как теперь она зашла в клетку по собственной воле. Это огорчало и радовало одновременно. – Ничего, я справлюсь, – настраивала себя Ада, собираясь лечь в постель. – Что ты там бормочешь, женщина? – сел с другой стороны кровати властитель империи. По случаю собственной свадьбы, он закончил с бумагами раньше обычного. Он даже приказал унести из комнаты все свитки – император прекрасно видел, что их вид выводит из себя и без того нервничающую женщину. – Просто ложись и спи. – Эн, – она нервно улыбнулась, но подчинилась без лишних возражений, с благодарностью прижавшись к будущему супругу в ответ на его крепкие объятья. – Спокойной ночи, – его величество поцеловал будущую супругу в затылок и закрыл глаза. – Спокойной, – Ада тоже попыталась уснуть и, к собственному удивлению, довольно быстро почувствовала, как дрёма обволакивает её сознание. Видимо, тепло любимого мужчины, тяжесть его руки и звук мерно стучащего сердца подействовали лучше любого успокоительного. Однако эффект длился только до утра. Проснувшись от нежного поцелуя, первые несколько секунд женщина чувствовала себя прекрасно. Пока медленно просыпающийся мозг не напомнил ей, что день свадьбы – сегодня. Вздрогнув, Ада села, и огромными глазами уставилась на человека, который после полудня станет её законным супругом. Страх гулкими ударами сердца застучал в ушах. Энроу факт свадьбы, судя по всему, не волновал – он вёл себя как обычно, позволяя слугам одевать себя. Для императора существенное отличие в днях заключалась, разве что, в непривычном кимоно. Время шло. Закончив с одеянием и не заметив рядом с собой Ады, его величество повернулся. – Подъём, женщина, – он улыбнулся, смотря на обеспокоенное лицо своей избранницы, которая продолжала сидеть на кровати, хмуро изучая обстановку. – Одевайся, – мужчина кивнул в сторону висящего на распорке праздничного облачения императрицы. Женщина опять не отреагировала. Повелитель Роуана задумчиво потёр подбородок, пожал плечами. – Помогите ей, – обратился он к служанкам и ненадолго вышел. – Да, ваше Величество, – поклонились девушки. Когда император вернулся, Ада сидела уже в кресле, одетая в кимоно, но всё с тем же странным выражением неприятия действительности, застывшем в серо-голубых глазах. – Дорогая, – Энроу подошёл и, наклонившись, поцеловал женщину. Помог ей встать. – Идём. Пора начинать, – с этими словами властитель Роуана направился к дверям. При виде уходящего мужчины паника, до сих пор каким-то чудом сдерживаемая, захлестнула сознание, и Ада схватила императора за рукав. Тот, почувствовав, как что-то не позволяет ему спокойно передвигаться, обернулся. – Да что с тобой, женщина? – нахмурился пламенновласый, смотря на спутницу сверху вниз. – Я боюсь, – она сжалась, словно ожидала, что он ударит её. – Знаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. – Ты, – повелитель империи медленно выдохнул и, недолго думая, шагнул к своей избраннице, чтобы обнять. Недовольно цокнул языком, ощутив, как она вздрогнула от его прикосновения. – Энроу, я… – Молчи, – его величество крепче прижал будущую супругу к себе. – Всё хорошо. Это обычное состояние для женщины перед свадьбой. Но тебе надо успокоиться. – Он повернул голову и прошептал ей в самое ухо: – Я люблю тебя, Ада. Женщина снова вздрогнула, но тут же обмякла, почти физически ощущая, как страх начинает отступать. Повелитель Роуан почти никогда не называл её по имени – без особых на то причин, просто не звал и всё – чтобы привлечь внимание избранницы, в основном используя «женщина». И звучало это совсем не обидно, поскольку император произносил его мягко, одной лишь интонацией каждый раз добавляя «моя». Но тем больший эффект оказывало на Аду собственное имя, когда его величество так обращался к ней, акцентируя внимание на том, что собирался сказать. А, поскольку в любви мужчина признавался ещё реже, его шёпот не мог не заставить женщину успокоиться. – Я тоже люблю тебя, Энроу, – она обняла своего мужчину в ответ, дыша уже ровно и больше не ощущая желания разрыдаться. Он отстранился. – Можешь собраться, когда хочешь. Ухмылка императора вызвала у Ады волну возмущения – она символически ударила его по плечу, обиженно надув щёки. – Я всё ещё волнуюсь. – Но уже не боишься, – властитель Роуан кивком головы указал на дверь: – Так что вперёд. Очередной тяжёлый вздох не сбил его величество с толку, потому что, произнося короткое «да», его женщина улыбалась. Без прислуги, военных и знати, с одними лишь стражниками, охраняющими покои, коридоры дворца выглядели необыкновенно пустыми. Ожидание чего-то таинственного и светлого витало в воздухе, заставляя золотые детали интерьера особенно ярко блестеть в свете звезды, а будущую императрицу – по-прежнему вздрагивать от каждого слишком громкого звука. Когда они дошли до тронного зала, из-за закрытых дверей которого долетал приглушённый шум толпы, Энроу снова обнял Аду и, улыбнувшись, произнёс: – А теперь – самое сложное. Женщина глубоко вздохнула, содрогнувшись, но в этот раз смогла сохранить самообладание. Его величество кивнул охране и, привычно отсалютовав ударами древка об пол, мужчины запустили пару внутрь зала. Церемониймейстер немедленно объявил во всеуслышание: – Его величество Император Энроу и госпожа Ада! Люди в зале стихли и, под испытующими взглядами сотен глаз, повелитель Роуан повёл свою избранницу к тронному пьедесталу. К собственному удивлению, женщина обнаружила, что площадку пятой ступени занимают теперь не один, а два тронных кресла. «Но так и должно быть», – эта простая мысль вместе с образом второго трона, расположенного так близко от привычного сидения её любимого мужчины, принесла Аде даже не спокойствие, а облегчение. Видимо, где-то глубоко в своём подсознании она до сих пор считала признание и всё время, проведённое рядом с его величеством, лишь очень жестоким розыгрышем, который должен был закончиться в тот момент, когда они поднимутся на тронный пьедестал. Однако это была реальность – ступив на пятую мраморную ступень, женщина развернулась лицом к присутствующим и, с едва заметным вздохом, опустилась в отныне принадлежащее ей кресло. Не говоря ни слова, Энроу сел рядом и юмбич, совмещённый с энч, начался. Поначалу будущим супругам ничего не нужно было делать – больше часа ушло на представление прибывших высокопоставленных гостей, и только затем, ближе к полудню, церемониймейстер объявил: – Благословление Яэ! Все кроме императора и его избранницы зааплодировали. Ая встала со своего места и взошла на пьедестал, специально установленный в тронном зале для гостей, которые после мага начнут поздравлять уже законных супругов один за другим. Ада с удивлением отметила, что загадочный кристалл, обычно находившийся у Вольфмира, теперь мерно сияет золотистым светом у волшебницы на груди. Её чисто белое праздничное кимоно, расшитое серебряными нитями, гораздо больше походило на свадебное платье невесты, а распущенные волосы, с вплетёнными в них белыми цветами, выглядели невероятно красиво. Однако в Роуане императорским сочетанием было красное с золотым, потому и одеяние будущей императрицы выполнили в нём. Как только Ая остановилась посередине помоста, музыканты заиграли нечто медленное, отдалённо напомнившее женщине из Ес вальс. Его величество поднялся и с лёгкой улыбкой подал руку своей женщине. Ада знала, что сейчас они спустятся, и будут танцевать, но, сколько ни спрашивала, так и не смогла узнать, как именно их будет благословлять Яэ. Пять ступеней закончились неожиданно быстро, и вот император с той, кого он через несколько минут сможет полноправно называть «юмбиа», уже стояли посреди свободного участка зала. Она вложила свою ладонь в его левую руку, вторую положив Энроу на плечо. Он обнял её за талию. И тут Ая запела. Ада так удивилась красоте её голоса, неожиданно разлившегося по огромному залу, что, если бы мужчина не повёл, она бы так и осталась стоять на месте. Но повелитель империи уверенно шагнул в сторону, увлекая женщину за собой, почти заставляя её следовать движениям, выученным на репетициях. Волшебница продолжала петь. Голос вместе с музыкой очаровывали, придавая движениям пары лёгкость и грациозность, заставляя воздух вокруг танцующих мерцать. Поначалу Ада была уверена, что золотые блики вспыхивали лишь в её воображении – ведь мужчина рядом с ней в тот момент был очарователен, а его улыбка и взгляд – невероятно тёплыми. Но, когда она вместе с Энроу остановилась для поклона в середине танца, то поняла, что светящиеся шары действительно окружают их. Около дюжины полупрозрачных сфер раскачивалось из стороны в сторону в такт песне мага, образуя круг возле тех, кто решил вступить в юмби. Хоровод золотых бликов постепенно сужался, набирая всё больше сияния и, казалось, вот-вот должен был обжечь. Однако прикосновение маленьких сфер оказалось неощутимым – лишь очень нежное чувство поднялось откуда-то изнутри, заставляя пару остановиться и, повинуясь последним строчкам, пропетым Яэ, скрепить союз поцелуем. Музыка и голос стихли, а мир вспыхнул и на несколько мгновений исчез, оставив посреди ослепительной белизны лишь его величество и его только что наречённую супругу. В реальность их вернул крик Дэлу «Да здравствует его величество Император Энроу и её величество Императрица Ада!» и ответный рёв толпы, приветствующий властительницу Роуан. Но, несмотря на разразившийся овациями тронный зал, мужчина смотрел лишь на свою жену. Весь его вид выражал спокойствие и полную удовлетворённость тем, что император получил желаемое. Энроу наклонился, крепче прижимая к себе женщину, не отрывая золотого взгляда от её сияющих восторгом серо-голубых глаз, и прошептал: – С этого дня и до последнего вздоха – только моя. – Да, – улыбнулась в ответ Ада. Счастье настолько переполняло её, что неизбежно должно было вырваться наружу в виде медленного выдоха и серебристых дорожек слёз. Она снова поцеловала своего супруга и повторила: – Да! На самом деле Дэлу поторопился с наречением Ады императрицей: официально она стала повелительницей Роуан, когда его величество опустил на голову своей женщины золотой обруч с крыльями (уже после того, как супругов поздравили гости). Но, в момент празднования заключения юмби императора, это мало кого интересовало. Да и сути не меняло. Потому как, когда они вдвоём с Энроу возвращались в свои покои, вся прислуга уже называла Аду «ваше Величество» или «ваша Светлость». Так и закончился первый день замужества женщины, пришедшей из Ес, и, неожиданно для себя обретшей счастье в, казалось бы, абсолютно чужом для неё измерении.