Измерение Х

      Слушай, злой и глупый дятел:       Стонет каждой ночью лес… Эни крутанулась на носке, разливая по чашкам горячее какао.       Ты стучал, кроша деревья,       Этот стук достиг небес.       В гневе Бог в леса примчался       И вложил тебе в клюв яд, –       Бедный дятел, заражен дом,       А в еде отравы смрад.       Все собратья рухнут навзничь,       Лишь коснись своих друзей. – Эй, ты где там застряла? – окликнул ее из комнаты брат.       Пребывай в печали, дятел,       С ядом слезы вечно лей.* – Иду! – допев, откликнулась девочка и с чашками наперевес протанцевала в спальню. – Тебя только за смертью посылать, – буркнул парень, но потом, поняв, что он сказал, прыснул: в устах некроманта эта шутка имела особый смысл. Впрочем, он сразу же посерьезнел: – Сядь. Надо поговорить. – О-ох, какие стра-а-асти! – удивленно подняв бровки, протянула сестра, но послушно опустилась на кровать. Помолчав, словно собираясь с мыслями, подросток выдохнул и произнес всего два слова: – Надо валить. – Кого? – деловито осведомилась девочка. – Не придуривайся! – А я серьезно! Знаешь, как давно я уже никого не убивала? Не пила кровь, не ела сердце? Я совсем осла-а-абла… – Не в этом мире. Фыркнув, Эни демонстративно отвернулась. Ее брат, привыкший к подобным выкрутасам, спокойно продолжал: – Мы ведь с тобой вместе новости смотрели, помнишь? Держу пари, совсем скоро таких, как мы, начнут отсеивать – если уже не начали. Охота стать подопытной крысой? – А ты можешь предложить альтернативу? Уехать на другой конец света или, может, в леса отправиться партизанить? Нил, здесь тебе пятнадцать, а мне так вообще двенадцать, в таком возрасте, да еще и почти без сбережений не разгуляешься! Парень сосредоточенно кусал губы. – Значит, так. Вроде как завтра Олег – ну, тот мой старый школьный приятель – едет к бабушке в деревню. Думаю, получится с ним напроситься – в прошлый раз сам предлагал, но тогда мне это нафиг не сдалось. Оставим матери записку, что погостим у тети, и рванем. А там… Черт с ним, как-нибудь выкрутимся. – Думаешь, мама ей не позвонит и не спросит про нас? – усомнилась Эни. – Я тебя умоляю! Да первым делом она устроит жаркий марафонец с отчимом, а потом и не вспомнит, куда и зачем мы свинтили. Не в первый раз. – Точно, – хмыкнула девочка и залпом допила остывшее какао. – Ладно, я тогда пойду собираться. – Валяй, а я сперва Олегу позвоню.

***

– Все! – с удовольствием констатировала Эни, застегнув набитый донельзя походный рюкзак. – Быстро ты, – елейно прокомментировал Нил, высунувшись с кухни и кивнув на показывающие половину седьмого вечера часы. – Ну знаешь, вшивать в куртку лезвия не так-то просто! – Это еще зачем? – недоумевающе спросил брат, глядя на черную кожаную и явно большую двенадцатилетке вещь со множеством металлических заклепок. – Мало ли. – Исчерпывающе объяснила младшая. – Маньячина, – хмыкнул он. – Мертвечина! – парировала девочка. «Вам ха-на!» – возвестил стук в дверь. Подростки вздрогнули и переглянулись. «Мы кого-то ждем?» – читалось на лицах у обоих. Стук повторился. – Откройте, полиция! – громко потребовали из-за двери. – Мы знаем, что вы дома! Нил шепотом выругался, покосившись на незанавешенное окно, и тихо скомандовал: – Сваливай. По дереву. Я задержу. Эни сжала зубы, понимая, что это и впрямь единственный выход, и коротко обняв брата, скользнула в комнату. Тут следует отметить, что квартира была угловой, и если кухонное окно выходило на сторону подъезда, то под окном спальни изобиловал зеленью садик, и одна из произрастающих там яблонь очень удачно кренилась толстой веткой к дому. Девочка наспех накинула куртку, схватила рюкзак и открыла окно, слыша за спиной голос Нила: – Что вам нужно? Я ничего не нарушал. И вообще, покажите удостоверение!.. Изогнутая ветка, которую неоднократно грозились спилить, да только руки не доходили, сослужила беглянке хорошую службу: на адреналине она ловко перелезла на дерево, спустилась и почти бесшумно спрыгнула, а затем припустила по улице, то и дело оглядываясь. «Подумать только, я убегаю от обычного человека! Попробовал бы кто сказать мне об этом лет пять назад…»

***

– Командир! – бледный запыхавшийся мужчина ворвался в трактир и остановился, судорожно дыша. – Из деревни на юге, в семи километрах отсюда, пришел человек; он говорит, что на них напал Ковен! Крепко сбитая женщина, которой адресовалась эта речь, сдавила рукой глиняную кружку так, что та с хрустом распалась на черепки. На некрасивом лице вспыхнула свирепая жестокость. Кивнув сидящему рядом сотоварищу, с головы до ног закутанному в черное тряпье, она стремительно поднялась и выбежала на двор. Уже через несколько секунд ограду миновали двенадцать всадников, на развевающихся плащах которых виднелись из-за навешанных энергопушек одинаковые эмблемы: меч в огне. Символ Священной Инквизиции. Разрушенная деревенька, чье название не стоит упоминания, являла собой исключительно жалкое зрелище: догорали дома, по улицам, вопя на разные лады, носилась неприкаянная скотина, на земле лежали растерзанные трупы. Тильда стиснула зубы. Уже далеко не впервые она видела подобные зверства, но каждый раз закаменевшее, казалось бы, сердце начинало саднить. Отведя взгляд от лежащего возле ног тела девушки с изувеченным лицом и вспоротым животом, она скомандовала: – Развернемся цепью и поскачем к горам. Ублюдки не могли далеко уйти! Оружие наготове! В вооружении Инквизиции наиболее примечательны были энергопушки: массивные подобия ружей, бьющие энергетическими сгустками. Выстрелы из них причиняли жрецам Ковена наиболее сильный урон; правда, со временем те научились наносить на свои клинки щитовые заклятия, но попробуй-ка без потерь отражать перекрестный огонь. Лошадей у Ковена не было сроду – их убежище скрывалось в Гремучих горах, куда и людям-то было попасть практически нереально, – не прошло и двадцати минут, как слева от Тильды сверкнула в воздухе красная вспышка. Повернув коня, она тоже запустила сигналку и во весь опор понеслась через редкий лес с то и дело попадающимися полянами-проплешинами. На одной из таких полян уже кипел жаркий бой: тот самый инквизитор, полностью закутанный в черное, почти на равных сражался с тремя жрецами, неутомимо орудуя ятаганами. – Зеро! – окликнула его женщина, оповещая о своем появлении, и, вскинув энергопушку, зарядила по врагам, значительно подбавив им проблем. – Тильда! Верховная жрица впереди! – рыкнул инквизитор, блокируя удар и возвращая его с двойной силой. – Не упусти ее! Глаза предводительницы опасно сузились. Ее давняя цель находилась так близко! Прекрасный шанс! – Помощь сейчас прибудет, – крикнула она товарищу и, по широкой дуге обойдя сражающихся, скрылась за деревьями. В крови кипели азарт погони и дикое, безумное предвкушение расправы, эмоции взяли верх над инстинктами и привели к страшной ошибке: стремглав несущаяся женщина ослабила бдительность и заметила летящую сбоку косу в последний момент. Конь с громким ржанием упал на искалеченные ноги, по инерции проезжая на них вперед, а Тильда вылетела из седла и, несколько раз перекувырнувшись, врезалась в дерево, едва успев кое-как сгруппироваться. – Тилли, радость моя! – раздался до омерзения жизнерадостный голос. – Как поживаешь, крошка? – на полянку, волоча за собой на цепи боевую косу, вышла женщина с челюстью какого-то крупного животного на шее, в рваном темном плаще, сплошь заляпанном кровью. Глядя на ее лицо, по-детски сияющее беззаботным счастьем и энтузиазмом, никак нельзя было предположить, что она всего на пару лет моложе двадцатисемилетней инквизиторши. – Эни... – прошипела та, поднимаясь и сплевывая кровь от разбитой губы. – Тварь... Целую деревню... – Здорово, правда? – улыбка жрицы стала еще шире. – Они все так славно корчались, так умоляли о пощаде... Темнейший определенно был рад такой щедрой жертве, давно я не не ощущала в себе столько сил! Ребятки, – кинула она показавшимся из-за деревьев фигурам, – мы тут с давней подружкой пока позабавимся, а вы проследите, чтобы нам никто не мешал. Так же бесшумно адепты скрылись с глаз. Глава Инквизиции с коротким рычанием отбросила бесполезную теперь энергопушку и выхватила из-за пояса ранее скрытые плащом саи. – О-о-о, кажется, мне уже пора начинать бояться? – глумливо ухмыльнулась Верховная, одним сильным рывком завладевая косой. – Давай поиграем, Тилли! В прошлый раз было так весело... Ты там, случаем, еще одного мужа не завела, м? Я бы с удовольствием расправилась и с ним! Старательно имитируя бешенство, инквизиторша с яростным воплем кинулась на противницу. Нет, разумеется, жажда мести за смерть ее любимого, ее Марко, не угасала ни на миг, но поддаваться на дешевую провокацию было бы крайне глупо. Эни, похоже, приняла игру за чистую монету, и первые несколько минут с восторженным хохотом просто уворачивалась от выпадов разъяренной женщины, не замечая, что та выкладывается не на полную. Но наконец пассивная роль ей наскучила, и, подгадав момент, когда "выдохшаяся" Тильда возвращалась на исходную позицию для следующей атаки, внезапно ударила сбоку и... Получила острием в грудь от запрыгнувшей прямо на косу противницы. Тильда тотчас резко отстранилась и, выравнивая дыхание, хищно улыбнулась. Каково же было ее удивление, когда Эни оскалилась в ответ, не обращая внимания на рану. – Тилли, детка, – абсолютно безмятежным голосом проворковала она, не выказывая даже намека на боль и слабость, – ну что ж ты такая безмозглая? Под щедрой жертвой я подразумевала то, что полакомилась кровью и сердцами почти половины обитателей той деревни. Понимаешь теперь? – Дьявол, – бледнея, прошептала инквизиторша, запоздало осознавая, что Верховная теперь не только сильнее обычного, но и почти неуязвима. – Готовься с ним встретиться! – торжествующе воскликнула жрица, занося над головой косу и с упоением атакуя приготовившуюся продать жизнь подороже Тильду. Сверкнуло темное лезвие. Брызнула вспаханная земля. Эни ошалело уставилась на пустое пространство перед собой. – НЕ-Е-Е-ЕТ!!! – пронзил содрогнувшийся лес душераздирающий вопль.