heart b-b-b-beat

에브리 싱글 데이(Every Single Day) – 너와의 거리

Все становится пиздецки невозможным, когда Чонгук быкует разъяренно, потому что игру соседней школе они проигрывают со счетом 7:2, и не в их пользу. Хосок готов все исправить, лишь бы ребенок-переросток с зашкаливающим уровнем тестостерона в крови не шпынял по всему полю от злости мячи. Чонгук хватает капитана за ворот футболки и рычит вернуть немедленно Чимина обратно, пока весь авторитет их крутой команды не скатился в ебеня. Именно так он и выражается. Хосок вообще-то здесь хён и не ему бояться сопляка-агрошкольника, но агросопляк все еще выше на голову и драться с ним - явно идея так себе. В столовой сегодня подают изысканные мясные помои, рис на вкус напоминает пластилин, обернутый в грязное мокрое полотенце футболистов, сок вообще сродни ослиной моче. У Юнги воображалка и игры в ассоциации всегда работали превосходно, но про ослиную мочу Хосок все-таки уточняет, типа откуда же ты знаешь какая на вкус у осла моча, но получает в ответ лишь красноречивый взгляд, оторванный от тарелки, и улыбку. Допытываться не стоит, тут дружище постарше по агро-уровню Чонгуку ни разу не проигрывает. — Угораздило же тебя так вляпаться-то, а. — Вот, пожалуйста, можно без? — Хосок нервно закидывает порции себе в рот. На вкус действительно вещь страшная. Страшнее атомной войны. — Столько баб красивых. — Завались. — А ты в Чимина. — Джен курит, — многозначительно и по-сучьи улыбается, благополучно сваливает со стола. Юнги вилку вслед швыряет и подрывается, но Чонгук, тихо копающийся в смартфоне, не отрываясь от лайкания постов в инстаграмме, выдает: — Так она реально курит. — Вы, блять, серьезно? — Серьезно. Ты же сам пыхтишь, как паровоз. Чонгук откровенно ржет, когда Юнги потерянно хватается за голову, похлопывает по спине, типа я-друг-хороший. Тому просто надо переварить. «У-у-у, твоя девочка на свэге» - говорит Чонгук. Отвратную стряпню золотой школьной поварихи тоже. «Плохая идея» - думает Хосок, стоя на пороге белого коттеджа. «Очень плохая» - думает, нажимая на дверной звонок. Какой-то трындец, честное слово. Прийти сюда, чтобы снова позориться, унизить человека, которого унижать в мыслях вообще никогда не было. Допытывать его расспросами, умолять вернуться, Юнги меня в покое не оставляет, Чонгук меня раскатает по всему футбольному полю? Хосок в него с детства почти что. Сердечки в тетрадках, сказочные фантазии в одном замке на ночь, с возрастом перекатившие в рейтинги +18, такое на порно-каналах часто крутят. Он его очень и очень сильно, но сейчас, когда тот стоит в одних шортах и растянутой белой майке с растрепанными волосами и заспанным лицом в дверном проеме, то еще сильнее и до зуда в глазах. Солнце опаляет кожу до красноты. Он не знал, что так умеет и не утруждает себя задуматься над тем, дома ли его родители и брат, услышат ли они и есть ли у его мамы нитроглицерин, чтобы под язык на случай инфаркта. Поэтому сразу на вдохе: — Я без тебя не могу. Пожалуйста, прекрати игнорировать и вернись в школу. С того раза ничего не изменилось. Если тебе нравятся такие романтичные штучки, я могу об этом накатать пост в инстаграмме и меня не волнует, что Юнги потом не упустит ни единого момента, чтобы подъебать. Я пиздец как люблю тебя. Он почти задыхается и краснеет от нехватки кислорода, но каждая секунда ожидания просто режет. Чимин мнется с ноги на ногу, держась за дверную раму своими маленькими ручонками. Хосок открывает рот, чтобы заправить это тупое признание чем-нибудь пованильнее, как из своих детских ночных фантазий, типа хочу с тобой строить воздушные пряничные замки и завести единорога, подарить первый сказочный поцелуй, но не успевает выговорить и первую часть предложения — Чимин подрывается с места, целует сам. И этот вот поцелуй ни разу не из детских сновидений. Хатико дождался.