***
Алыми вспышками огонь терзал этого несчастного человека, который так стремился подняться всё выше и выше. Золотое свечение вечно покрывало его одежду и, казалось, что он от мира сего отчуждён. Вихри мерцали тёмными пятнами вокруг этого существа, а его багряные очи точно так же отливали адским пламенем. «Я обязательно верну своё тело. Я должен вернуться к ней…» Именно этим и были заняты мысли Акуры-оу, который уверенно шёл вперёд. Только этим. Они, словно долгая шарманка, крутились в голове. Пот градом льёт с холодного, как глыба, тела. Мокрая чёрная чёлка лезет в глаза. Человек упорно идёт к своей цели, переступая с одного адско горячего камня на другой. Подошва и одежда горят в этом чертовом огне. Рукой он закрывает глаза от летящих искр. А другой держит хаори цвета неба в день грозы. Губы поджаты в тонкую линию, челюсть скрипит до изнеможения. Всем телом он ощущает неистовый жар, который буквально изнемогал, он рвал на части клетки и приносил ужасную боль. Он так часто чувствовал боль, так часто вспоминал. Он помнил её силуэт, именно из-за неё он ступал по огню, за ней он пойдёт куда угодно, за ней он даже пойдёт в ад. Хотя, это место можно назвать цветочками по сравнению с тем утром, когда он не обнаружил свою куклу рядом. Это ужасающее чувство, страх. Да, это был страх, заполняющий все стенки… Свет вовлекает его в смерч, полный странного чертога. Этот фейверк тянется повсюду, он так и блещет судорогами во всём. Он сливается, сливается, сливается. Это неповторимо, непреодолимо и сейчас это так чертовски сложно. Тьма окутывает всё и вся, нет ничего, что могло бы сыграть хоть какую-то роль. Это вещество затуманивает разум, заставляет забыться и более не ощущать ни боли, ни горя, ни любви. Всё рушится, ломается вдребезги, и остаётся лишь пронзающая тьма. Она заставляет нутро холодеть, а разум трепыхаться в судорожных конвульсиях. — Ну что ж, Нанами, жди гостей… — кровожадный оскал так и красовался на тёмных губах…***
— Вылезай! — кричал Кровавый Король, ногой отворяя очередную дверь. — Давай, Нанами! Покажись мне, хватит этих игр. Но Богиня не хотела ни вылезать, ни показываться ему. Она сильнее прижала руку к губам, чувствуя на них соль от недавних слез и холод, каждой клеткой тела ощущая страх. Девушка закрыла глаза, надеясь, что демон уйдёт прочь, не услышав её здесь. Вот только Акура не ушел. Он слышал её, чувствовал, желал. Каждый нерв в его теле содрогался при мысли о том, как близка добыча. Беглянке не скрыться, не уйти. Только не теперь, когда она отрезана от всего мира в этой пыльной комнатке. Сквозь грязное стекло не проходил свет. В помещении царил мрак, темнота. Прячась от Короля, Нанами забралась под кровать, поджав ноги и задержав дыхание. Сердце её всё ещё билось в груди, словно после долгой тренировки, стучало по рёбрам, сливаясь с шумом громких шагов преследователя. «Беги. Беги. Беги», — в каждом первом ударе. Но бежать уже некуда, демон перекрыл ей путь. — Нанами! — крикнул он, затормозив у самого порога. И девушка не удержалась. Нога её дёрнулась от неожиданности, от испуга, половица скрипнула под дрожащим мыском. Самодовольный демон приподнял бровь, взглянув в сторону потрёпанной койки. Он уже заметил тень под ней, видел, что девчонка прячется именно там, в липкой многолетней пыли, во мраке, средь дохлых пауков и короедов. Пусть так. Король наклонился, чтобы ухватить её за тонкие ноги, вытянуть из мрака, из укрытия. — Не трогай… Убери свои лапы. — зашипела девушка, содрав коленку о шершавый пол. — Оставь меня, Акура, хватит! Отпусти! Девушка уцепилась за ножку кровати, смахнув с неё островок многолетней пыли. Только это не остановило Короля. Тонкие пальцы девчонки в конце концов разжались, отпустив несчастную кровать, некогда служившую ложем для любящих или равнодушных супругов. Ласточка оказалась в руках у Ястреба, поверженной, пойманной и жалкой. Волосы её сбились, одежда была выпачкана. — Тише, — хмыкнув, произнес Акура. — Успокойся, Нанами. Всё уже кончено, ты же знаешь. Лучше не испытывай моё терпение. Ты моя, сама согласилась. Помнишь? С уст мужчины сорвался смешок. Громкий, надменный. Богиня попыталась вывернуться у него из рук, взметнув в воздух очередную порцию пыли, но высокий демон оказался быстрее. За очередную попытку к бегству Богиня удостоилась болезненного, но умеренно сильного, шлепка по ягодице. Ей хотелось кричать, хотелось биться в истерике, кусаться, как дикой кошке в капкане. Но она могла только стискивать челюсти, молча дрыгать ногами, да стучать своими кулачками по широкой спине демона, пытаясь соскользнуть с теплого плеча Короля. — Рад, что в тебе всё ещё столько сил, столько жизни, — слишком радостно говорил Акура. — Если сохранишь этот настрой, я буду… — Ты мне отвратителен, Акура — шикнула девушка, наигранно сморщив нос. — Чего ты вообще от меня хочешь? Она ждала, но Король не ответил. Он снова отворил дверь ногой, распахнув её слишком резко. Ручка врезалась в дряхлую стену, пробив в ней дыру. Девушка вздрогнула, а он улыбнулся, заметив столь жалкую реакцию. Его, казалось, происходящее смешило, забавляло. О, Королю хотелось смеяться над поверженной беглянкой, над девчонкой, над человеческой Богиней. Демону приходилось наклоняться, чтобы головой не задевать низкий потолок хибары. Паутина, покрытая толстым слоем пыли, мешала ему идти вперед, но он уворачивался от препятствий ловко, как хищная птица в ночи. Нанами дёрнулась как раз в тот момент, когда Акура в очередной раз наклонился, пытаясь миновать выступающую вперед балку. Он уронил девушку, выпустил её из рук. Она упала, снова поднимая в воздух целый островок блестящей, белой пыли. Без движения Ласточка лежала не долго, тут же вскочив и направившись вперед, побежала к двери. Только очередная попытка побега закончилась провалом. Акура поймал девчонку за ногу и притянул к себе, когда она потянулась к дверной ручке. — Я велел тебе не испытывать меня, Нанами, — произнес он зло, гадко и пугающе. — Игры кончились, это конец пути. — Какого пути, Акура, какого? Чего ты от меня хочешь? — кричала она, отбиваясь то руками, то ногами. — Ты хочешь разрушать всё и дальше, и дальше, и дальше, пока не осталось бы мира, в котором бы не было только тебя? — Да. Только это подождёт. Её руки оказались прижаты к полу. Грязь размазалась под резкими движениями двух разгорячённых тел. Нанами уже не чувствовала дрожь, бегущую по её конечностям. Она только смотрела перед собой, молча смотрела в глаза Короля, видела его хищную улыбку и внутренне содрогалась. — Ты моя, Нанами, и тебе от меня не скрыться. Жалкая исстрадавшаяся пуговка, державшая вместе две половинки её блузки, отлетела в один только миг, отчасти обнажив её тело. Она с противным звуком врезалась в кучу сажи, оставленную неаккуратными хозяевами. Богиня не реагировала на треск ткани, на освобождение её липкого, потного тела от одежды. Теперь кружевной лиф скрывал её юную грудь. Ей было холодно, ей было страшно, руки отказывались двигаться. Король навис над Богиней, продолжая ухмыляться. Его широкие, ловкие, ладони разделались с оставшимися пуговицами, окончательно распахнув ткань на груди. Когда горячие ладони огненного демона прошлись по телу девушки, та вздрогнула от неожиданности. Краски перед глазами сгустились, вместо чётких линий были только размазанные пятна одного цвета. Чёрного. В основном только его… Скудный лунный свет не мог пробить слой пыли на окнах, сквозь мрак ночи, многочисленные щели в разваливающейся халупе не проникал ни шелест травы, ни крик ночной птицы, ни вой ветра или бродячих собак. Казалось, что за домом начиналась пустота. Акура придавил её к полу. Его горячие губы касались её ушка, он что-то шепнул, но она не разобрала слов. Мысли путались в её голове, сталкиваясь друг с другом. Её губы тряслись, пальцы дрожали. Нет. Она не должна плакать. Жаль только, что девушка не смогла удержаться. Слеза пробежала по одной щеке, по второй, прорезая этот мерзкий шрам, нарушающий хрупкую гармонию лица. Движения демона словно стали нежнее, будто он пожалел её. Теплые пальцы осторожно стёрли слёзы, Акура повернул Ласточку лицом к себе. В его глазах не было ни злости, ни ненависти. Только желание, жаркое, льнущее к ней через яркие радужки очей. — Тише, всё хорошо, — успокаивающе произнес он. — Я знаю, Нанами, что ты хочешь, что ты думала обо мне, — говорил Король, наклоняясь к ней. — Я это чувствую. Смысл догоняет слова медленно, девушка не может поймать его, гоняясь за искрами перед глазами. Одна эмоция вытесняет другую, слякоть собирается у покрасневших глаз. — Тише, — почти ласково шепчет он. — Ты не должна бояться меня. Девушка шмыгнула носом, попыталась что-то ответить, но не смогла. Сил у неё осталось слишком мало, и она не может сопротивляться даже двум его пальцам, сжимающие её острый подбородок. Жмурится, ощущая горячее дыхание демона на своей щеке. Она не открывает сомкнутых глаз, только чувствует, что он слишком близко, непростительно, непозволительно… — Замолчи… — прошипела Нанами, пытаясь снова высвободиться, оттолкнуть его, собравшись с последними силами.– Хватит, пусти меня, сейчас же! — О, Нанами, как это мило, — проговорил демон притворно добрым тоном. — Как каждая напуганная человечья самка, ты пытаешься запугать противника, в ответ не имея никакого преимущества. Пора быть мудрее, моя Ласточка. И мужчина наклоняется к ней. Она вновь резко закрывает глаза, чувствуя язык демона на своей шее, пульс бьется в висках. Горячие губы касаются её шеи снова, отрываются и возвращаются к ней вновь, скользят так по-хозяйски, медленно, изучающе. Акура властно держит руки Богини прижатыми к полу, сцепленными вместе, но она уже не дёргается, не брыкается, когда пальцы его свободной руки ласково проходятся по её бедру. — Не надо, — сглотнув слюну, шепчет девушка. — Ты ещё не знала мужчин, Нанами? — с привычной ему ухмылкой спрашивает демон. — Конечно же. Прости, что усомнился. — Ты меня пугаешь, Акура. — шепчет она от бессилья. — Не надо…отпусти. Сильная рука мужчины отпускает её ладони, и сопротивление девчонки затихает в огне его власти. — Нанами, скажи, что ты любишь меня. Скажи, что всегда любила. Он не требует, только просит. В его тоне нет ни мольбы, ни стали отданного приказа. Акура молчит, ожидая ответа, но слышит только её сиплое дыхание, только хруст затёкших суставов. Девчонка ждёт, в последний раз шевелит пальцами, пытаясь отмотать время назад, но не может. — Зачем? — шепчет она, стирая с щеки слезу. — Прошу тебя, — отвечает Акура уже громче, требовательнее. — Просто скажи, Нанами, ответь мне. — Люблю… — чуть слышно шепчет девушка. — Я скоро приду за тобой. — закончил Акура, наклоняясь к ней. Он целует её, зарывается своим ртом в её губы. И она наконец-то прикасается к нему, проводит по плечам, шее, пальцы зарываются в алые волосы, обнимает крепче, не желая отпускать и целует, целует, целует в ответ. Нанами вздрогнула. Мягкая ладонь хранителя легла ей на плечо, заставив Богиню Земли открыть глаза. — Спокойно. Нанами, все хорошо? — спросил Томое, наклоняя голову. — Ты кричала во сне, я решил… — Я в порядке, — ответила девушка, восстанавливая сбившееся от увиденного ранее дыхание. — Это… Это только кошмар, только сон, со мной все хорошо, — говорила она, приглаживая волосы. — Это только сон… — повторила девушка тихо. На другом краю мира ото сна очнулся и демон. Он сладко потянулся, разминая затёкшие пальцы. Король провел рукой по щеке, чувствуя жар. Только сон? — спросил он себя, улыбнувшись. — Пусть так, Нанами, пусть так. Внутри всё так бушевало, плескалось и от чего-то веселилось. Усталая душа прильнула к чему-то заветному, светлому и такому желанному… Просто к кукле? И этот вопрос заставил демона задуматься: «А кукла ли она теперь?»