Перчатки

       Нанами пахнет женщиной. Она едва взволнованно дышит и всхлипывает, елозит по простыням. И этот одуряющий звук, когда она едва размыкает губы, вдыхает воздух, и тогда грудь ее чуть приподнимается. У Богини юное тело. Чистое, совсем девственное, запах от нее легкий, дурманящий. И Акура ощущает эту нетронутость всей кожей, когда склоняется во мраке, в темноте, когда стягивает одеяло. Легкий топ и крошечные шорты не скрывают оформляющегося тела девушки. Пусть думает, что ей снится сон. До края, до исступления. Акура уже предвкушает. Завязать ей глаза собственным топом — ничего не стоит, стянуть с ее бедер этот кусок материи — плевое дело. Пальцы ему режут выпирающие тазовые косточки. Нанами шевелится во сне. И мужчина уже обещает себе, что она будет стонать, просить, молить, что можно будет захлебнуться в ней. И тогда, только тогда, он будет доволен.        Она облизывает тонкие губы тут же, как только первая холодная капля с подтаявшего кубика льда, падает на кожу. Вздрагивает, едва изгибаясь, с заведенными за голову руками, стянутыми кожаным ремнем. Все полубредит, полуспит. Лед тает в мужских пальцах, каплями падает на женскую шею и вода скапливается в яремной впадине. Капли застывают меж грудей, ниже, по мягкому животу. Акура роняет кусочек льда, заставляя тот скользнуть в самый низ, к живым, трепещущим складкам. Нанами просыпается тут же, но демон закрывает ее рот своей ладонью. И тело рядом с ним вздрагивает от испуга, от неожиданности.       — Не кричи, — предупреждает он и убирает руку. И воздух сквозь губы со свистом вырывается.        Горячие мужские ладони сжимают бока чужой податливой плоти, скользят вниз и застывают на бедрах. Акура присасывается к женской шее, а девчонка вновь вздрагивает.        Да, вот так.        Проси, хоти, требуй, изнывай, раскрывайся, дай себя попробовать.        Он слизывает губами и языком след от холодного льда, заставляя девушку дышать прерывисто, приоткрывать рот, словно собираясь глотнуть как можно больше воздуха. Пальцы Нанами сжимают кожаный ремень. Мужские ладони легко сминают ее грудь и вновь возвращаются на бедра, и большой палец оглаживает фигурные тазовые кости. Акура слизывает языком влагу замороженной воды. Язык демона вырисовывает узоры на женском теле. Горячие губы на животе воду слизывают и останавливаются у самого паха. Акура втягивает запах. От девушки разит желанием, страстью, похотью и страхом. Плоть в его черных штанах из плотной ткани давно стоит колом. Мужчина знает, что если проведет пальцем по промежности девчонки, то ощутит, как вся фаланга станет липкой. Сочащаяся, пьянящая, с неповторимым запахом. Акура рычит, закрывает глаза и пытается справиться с собой. Вот оно. Начинается. И это не во сне. Сейчас она перед ним и в полной власти.        Кубик льда тает в горячей ладони, как только скользит на мужскую кожу. Будто плавится. И все пальцы в холодной влаге, вызывают эту сладкую дрожь, стоит только провести самыми кончиками, очертить тугую горошину соска, которая все набухает и набухает. Кажется, вот-вот и девочка закричит.        Тише, Нанами, тише.        Дай насладиться тобой.        И тающий кубик льда в мужских фалангах обводит полушария грудей: сначала левое, потом правое. Эти медленные, спиралевидные движения по кругу, эта блестящая кожа и практически видимая пружина в женском теле. Нанами будто бредит, она что-то шепчет, безсвязно, прерывисто.        Да, умоляй его, вот так. Чувственно, мокро, холодно.        Следующий кубик льда чертит косточки ее бедер, а потом ныряет вниз. Лед плавится, зажатый между двумя пальцами большой руки, прижатый к горячей, словно лава, промежности. Кубик скользит глубже, девчонка выгибается, плохо понимания, что происходит. Ее тело блестит от воды, от следов демона, оставленных его шершавым языком. Нанами шепчет неразборчиво. Лед проникает внутрь, раздвигает складки, превращается в воду. Акура убирает руку, склоняется и обхватывает наполовину растаявший твердый кубик губами. От ощущения прикосновения мужского рта и горячего дыхания, она теряет ориентиры, а демон уже заталкивает лед ей в рот. Лед хрустит под их зубами. Ее тело все мокрое — вода, слюна и дрожь. Клыки с ожерелья демона впиваются в женскую кожу. Мужчина же отстраняется, легким движением развязывает тонкие запястья, сдергивает повязку с глаз. У Нанами большие глаза, распахнутые так широко.       — Нанами…— выдыхает мужчина — скажи, что хочешь, или клянусь, я возьму тебя силой.