Перчатки

      — Повернись на живот… — жарко шепчет он, нетерпеливо водя кончиками пальцев по промежности девушки. Она хотела было что-то ответить, но сорвалась на сладкий стон, демон ухмыляется и вводит пальцы глубже. Она чуть ерзает вначале от неудобства и боли, которая прожигает в ней дыру, но это лишь начало. Словно «укус комарика» перед атомной бомбой.        И она послушно выполняет… его приказ. Не желает, чтобы он прекращал эту сладостную пытку, не хочет, чтобы он остановился. Наоборот — заполнил пустоту, которая с каждым его жарким прикосновением становилась все невыносимее.        Стыд тек по венам в бешеной скоростью, добавлял некое смущение. Но сейчас, когда тот, кому она отдала своё девичье сердце, находился так близко, что её тело трепетало только от одной мысли, что они могут быть близки. Её щечки стали пунцовыми, и Нанами отвела свой взгляд шоколадных глаз.        Невинная овечка…        Попала в лапы безжалостному льву…        Кровавый Король берет девушку за талию, удерживая на месте, а правая ладонь поднимается над женскими ягодицами и больно бьет по ним. Эта боль смыкается с болью в животе. Ох! Из нее вырывается громкий стон. Акура бьет ее снова, точно туда же. Новый стон.       — Два, — наклоняясь к ней вплотную так, что она может почувствовать его эрекцию, шепчет едва слышно для неё. — Будет семь.        О, господи! Сейчас она чувствует это  — таким плотским, таким чувственным и страстным, что полностью вскруживает итак затуманившийся разум. Король бьет ее снова и снова, потом останавливается и медленно спускает с неё чёрные чулки и нижнюю часть кружевного белья. Ласково проводит ладонью по ягодицам и опять продолжает «наказание». Она отдается ритму ударов, впитывает в себя каждый, безмерно наслаждаясь ими. И это полное безумие, находиться в его власти, покорно сносить эти его странные привычки — уж слишком это броско и дерзко. Она ведь своевольная человеческая девчонка. Но и доли рассудка уже не осталось, он вытеснен пожирающей все на своём пути страсти.       — Семь, — говорит он точно так же желанно. Акура вновь вводит два пальца в узкое влагалище и заставляет Момодзоно всю прогнуться в спине, беспомощно заизвиваться под мощью нахлынувших ощущений. Стонет, стонет, стонет! Выкрикивает его имя, содрогаясь в сладостных муках, сглатывая очередной ком. Он довольно улыбается и подносит палец к своим же губам, когда она поворачивает голову и устремляет свой взгляд на него, все так же тяжело и сбивчато дыша. Темный слизывает ее соки и опять ухмыляется. Она же не в силах что-либо осознавать смотрит так пылающе, в её взгляде — острое, необходимое желание…       — Вот и хорошо, малышка, — одобрительно мурлычет Акура-оу, пошловато улыбаясь.       — Мы с тобой еще не закончили, Нанами, — сообщает он и, продолжая ухмыляться разворачивает девушку к стене так быстро. Её молодая грудь в его власти, он резко входит и прикрывает глаза от наслаждения.       — Ай! — кричит Нанами, но испытывает то самое божественное ощущение полноты.        Алая струйка крови потекла по стройному бедру юной девушки, та закусила губу и сжала кулаки. Терпит. И он это видит. Тёмный покрывает её плечи поцелуями и двигается мягко, плавно, чтобы хоть как-то облегчить эй эту боль. Она понимает. И ради него не кричит, но там, внизу, словно её протыкают иголками. Давится слезами, но стойко терпит ради него…        Постепенно боль утекает, его сменяет нечто большее, чем просто наслаждение, которое она получала во снах. Он покрывает её тело поцелуями, несмотря на более «интересное занятие», пытается принести ей большее блаженство. Она медленно кивает, и Король без слов понимает её. Начинает двигаться быстрее, сдерживает нарастающую мощь, прикрывает глаза от этого ощущения, как её лоно сжимает так туго, обволакивает так приятно, что хочется, чтобы это длилось вечно. Прижимает её к себе ближе, входит до предела, почти касается матки, и Нанами кричит, вновь зажимает кулаки, запрокидывает голову, ухватываясь за стенку из дума как за спасительную соломинку. Он теряет голову рядом с ней…        Теперь Акура двигается быстро, то вперед-назад, то вправо-влево. И она отдается ему сполна. И опять так сладко, громко, зверски стонет, прижимаясь к холодной дубовой стенке. Его руки минут упругую грудь, теребя розовые, набухшие соски. Все быстрее, быстрее и быстрее. Она двигается ему навстречу, и он ещё сильнее толкается внутрь, вдалбливает в эту чертову стенку. Снова эти спазмы наслаждения, и девушка готова продать душу дьяволу, но только чтобы это повторялось, повторялось повторялось снова, снова и снова. Губы демона касаются бархатной кожи плеч, мягко покусывая их. Руками он уделяет время груди, мнет её полушария в своих горячих, влажных ладонях. Прикасается язычком до ореола розовых сосков и с удовольствием покусывает и посасывает их, чуть причмокивая. А девушка снова стонет от этого желания, которое чувствует от него. Ей даже показалось, что может сломать её своей плотью. Ненасытный.        Она вся выгибается дугой и шумно выдыхает, охваченная новым спазмом наслаждения. Ещё несколько грубых толчков, и он, не выдержав содрогания ее стенок, испытывая дикий оргазм, изливается полностью внутрь неё.        Демон опускается вместе с девушкой на пол и довольно улыбается. Да так сильно, что Нанами едва заметно жмурится, отдышка после такого «марафона».       — Лучший секс в моей жизни… — говорит он, закрывая глаза и нащупывая ягодицу Нанами, сжимает её от новой волны желания.       — Какой же ты все-таки гаденыш, Акура! — смеётся девушка, чуть переведя дух, и сотрясается всем телом, ещё сидя на демоне в таком положении…