Арт-сборник

      Эмма не думала, что когда-то настанет тот светлый день, в который они с Киллианом наконец смогут без страха оставить Сторибрук на пару недель и уехать в отпуск. То есть не просто отъехать от городской черты на пару миль, судорожно повдыхать воздух, которым прежде не дышал никто из сторибрукцев, и вернуться обратно, а на самом деле уехать в отпуск. Сначала на машине доехать до аэропорта, а там сесть в самолёт и улететь за океан.       Честно говоря, Эмма никогда в жизни не отдыхала за пределами страны, благо здесь были и вполне себе демократичные пляжи, и люксовые курорты, и озёра, и даже горы – иными словами, развлечения на любой вкус. Но поскольку Киллиана они абсолютно не удивляли, – человека, который триста лет путешествовал по мирам, вообще можно чем-то удивить? – то Эмма решила, что приложит все силы, чтобы он увидел хоть что-то неожиданное. Так что она лишь коротко сообщила ему нечто вроде «Джонс, со следующей пятницы у нас отпуск на две недели» – и всё. Он, впрочем, вопросов и не задавал, отреагировал лишь привычным «Как пожелаешь», от которого у Эммы вдоль позвоночника вечно бегали мурашки. Потому что желала она ой как много.       Эмма сама собрала чемоданы, забронировала несколько отелей в разных городах, заказала машину, изучила вдоль и поперёк путеводитель и нарисовала схемы передвижения на прилагающейся к нему карте. А ещё на всякий случай купила разговорник: Киллиан, конечно, непредсказуем, но лучше иметь что-то под рукой на случай, если итальянский язык относится к числу тех, которые ему незнакомы.       И вот теперь они сидели в пикапе отца, который вёз их с Киллианом в аэропорт Бостона, то и дело спрашивая, действительно ли передвижение по воздуху на многотонной махине безопасно.       — По статистике, эти ваши машины, – выделил Киллиан, – гораздо опаснее, потому что в них ежегодно гибнет куда больше людей.       — Откуда ты знаешь? – округлила глаза Эмма.       — Загуглил, – отмахнулся Киллиан.       Папа взялся было объяснять, что всё дело в том, что автомобилей просто слишком много, да и передвигаются на них куда больше жителей планеты, нежели на самолётах, на что Киллиан заявил, что статистика – вещь упрямая, и уж наверняка это было как-то учтено, иначе какой смысл в отдельной науке.       Папа хмуро умолк, предварительно буркнув себе под нос что-то вроде «самый умный нашёлся», и продолжать спор не стал, но обнял перед прохождением таможенного контроля и Киллиана, и Эмму.       — Ты помнишь, что мама просила написать нам, когда долетите?       — Конечно, помню, пап! Я напишу смс, а как только мы доберёмся до отеля, то подключусь к вайфаю и свяжусь с вами по скайпу.       — Напомни, сколько вам лететь?       — Восемь часов, – терпеливо ответила Эмма.       Он успокоился лишь тогда, когда Эмма и Киллиан уже приблизились к стойке и протянули сотруднику аэропорта паспорта.       Эмма, едва переступив красную линию, послала папе воздушный поцелуй, а Киллиан порекомендовал ему вести автомобиль аккуратнее, на что он лишь закатил глаза.

* * *

      — Свон, а где люки?       — Какие люки, Киллиан?       — Я спросил в интернете, как самолёт поднимается в воздух, и мне сказали, что пассажиры спускают ноги в люки и разбегаются по взлётно-посадочной полосе.

* * *

      — Свон!       — Киллиан, не кричи.       — У меня заложило уши!       — У всех заложило, самолёт набирает высоту, успокойся.

* * *

      — Свон, тут лампочки погасли.       — Значит, можно отстегнуть ремни.       — А зачем вообще было их пристёгивать? Они чем-то помогут, если мы будем падать?       — Киллиан, они не на случай падения.

* * *

      — Свон, а все восемь часов будет так шумно?       — Хотелось бы, чтобы да.       — А мне бы хотелось тишины.       — Киллиан, если вдруг станет тихо, то это будет значить, что двигатели отключились и мы падаем.

* * *

      — Свон, у них тут рома нет!       — Будьте добры, два стакана воды и апельсиновый сок.       — Свон!       — И колу.

* * *

      — Свон, у меня в носу колется.       — Это нормальная реакция на газированный напиток.

* * *

      — Свон, почему опять загорелось табло про ремни? Мы же летим всего пять часов.       — Зона турбулентности, скорее всего.       — Зона чего?

* * *

      — Свон, почему нас так трясёт?       — Сказала же, зона турбулентности.       — А почему вон та женщина так вцепилась в подлокотники? Признайся, мы падаем?       — Нет, Киллиан, это стандартная ситуация для пилотов.

* * *

      — Свон, мне скучно.       — Посмотри в иллюминатор.       — Там нет ничего такого, чего бы я не видел.       — Посмотри фильм.       — Нет, потому что обычно мы с тобой смотрим фильмы наедине, и заканчивается просмотр всегда одинаково. Я за свои рефлексы не отвечаю.       — Судоку поразгадывай.       — Чего?

* * *

      — Свон, у меня тут две девятки получилось.       — Сотри и начни заново.

* * *

      — Свон, разгадал!       — А теперь конец журнала открой, там уровень сложности повыше.

* * *

      Да, полёт с Киллианом дался Эмме нелегко, но она была к этому готова, так что не ворчала. Едва они приземлились в Риме, как она написала сообщение родителям, и потом они с Киллианом почти час простояли на выдаче багажа. («Киллиан, кажется, вон тот наш?» — «Нет, у нашего чуть потёрт левый угол»).       Самое интересное ждало в отеле, когда Киллиан, увидел наконец содержимое чемодана, растерянно спросил:       — А где мои чёрные рубашки и жилеты, Свон?       — Остались в Сторибруке, – отозвалась из ванной она. – Мы в отпуске. Так что ты носишь белые рубашки, а я платья.       — Но...       Все возражения как ветром сдуло, едва Киллиан увидел её в платье. Эмма слегка смутилась под восхищённым взглядом и почувствовала, как вспыхнули щёки, когда Киллиан сказал:       — Ты восхитительна.       — Придётся равняться на меня, – съехидничала она и чмокнула его в щёку. – Одевайся!

* * *

      Рим оказался городом мечты. То ли потому, что был настолько восхитителен, то ли потому, что Эмма была здесь с тем, кого любила всем сердцем и кто, оказывается, был настолько роскошен в белом, что она застыла столбом, когда он переоделся, и хотела было остаться в номере, но прикусила язык: слишком уж понимающим был взгляд Киллиана. Так что она просто протянула ему руку и, сплетя их пальцы, потянула на улицу.       И да, Рим действительно оказался настолько роскошен, что полюбился даже Киллиану, Эмма чувствовала. Они бродили по городу до тех пор, пока солнце не опустилось к горизонту, и тогда Эмма остановилась и игриво предложила:       — А теперь селфи, Джонс!       — Что? – опешил он. – Прямо на улице?       Эмма расхохоталась так задорно, что Киллиан разулыбался в ответ, но потом не выдержал и всё-таки спросил:       — И всё-таки что это за дьявольщина?..       — Увидишь, – подмигнула она и прижалась к нему крепче.