Арт-сборник

      Эмма запечатала очередную коробку и, отложив в сторону скотч, расправила плечи. Её комнатка в лофте родителей теперь имела весьма отдалённое сходство с той некогда уютной, в которой она прожила несколько лет, а больше напоминала склад: перевязанные верёвками крест-накрест стопки книг – откуда только взялось-то столько? – стояли на полу у лестницы, шкафы были пусты, а почти все свободные поверхности занимали коробки. Какие-то Эмма уже запечатала, какие-то ещё нет, но их было много. Их было ОЧЕНЬ много. Эмма прекрасно помнила, как переезжала в этот дом с парой коробок, и теперь лишь задавалась вопросом, когда успела нажить столько добра, да ещё такого, с которым не хотелось расставаться?       Расставаться с ним не хотелось, потому что каждая из новых вещей напоминала о семье. Вот этот будильник подарил ей Генри, когда она впервые проспала, и он едва не опоздал в школу. Вот эту лампу, Эмма подозревала, поставила сюда мама. Она не могла знать наверняка, но появился на этой тумбочке идеально подходящий к обстановке светильник на следующий день после того, как пробравшийся ночью в окно Киллиан в темноте обо что-то споткнулся и с грохотом, но абсолютнейшим молчанием свалился на пол. Не то чтобы они скрывались, просто не хотели волновать отца, который иногда забывал, что его старшая дочь отметила тридцатилетний юбилей.       Из таких мелочей и складывалась обстановка комнаты. Из мелочей, которые действительно хотелось оставить. И мама это желание более чем понимала: сегодня утром Эмма заметила в одной из коробок на первом этаже свою любимую чашку. И вообще-то до появления в лофте Эммы это была мамина любимая чашка, но потом всё встало с ног на голову.       — Эмма, папа и Киллиан увезли первую партию коробок! – прокричала с первого этажа мама.       — Мы уже набрали столько коробок, что в папином пикапе их некуда ставить? – шокированно переспросила Эмма, перегибаясь через перила.       — Ума не приложу, откуда столько вещей, – развела руками мама и принялась хлопотать на кухне.       Эмма прищурилась и спустилась вниз.       — Мам, у меня такое чувство, что мы собираем не только мои вещи.       — Ещё вещей Киллиана на пару коробок набралось, – кивнула та. – Ну, знаешь, зубная щётка, пена для бритья...       — Это были очень маленькие коробки, да? – хмыкнула Эмма.       — ...две пары штанов, – продолжила мама и перевела взгляд на Эмму, отчего она слегка покраснела.       — И это всё равно не на две коробки, – ворчливо заметила она.       — Эмма, я хочу, чтобы твой – ваш – новый дом был уютным, – мягко улыбнулась мама. – Чтобы вы скорее в нём обжились. Я думаю, что для этого вам пригодятся какие-то... привычные вещи.       — Ты права, – вздохнула Эмма.       Конечно, права. Эмма с Киллианом наконец-то выбрали новый дом. Вдвоём выбрали, объездив перед этим ещё четыре адреса, но лишь здесь ощутили себя по-настоящему дома. Добротный дом в тихом местечке на берегу небольшой бухты запал Эмме в самую душу, её останавливало лишь то, что стоял он немного в стороне, пускай и в пределах городской черты (что, к слову, было важным преимуществом). Она побаивалась уезжать так далеко и честно сказала об этом Киллиану, который склонил голову набок.       — Милая, от дома твоих родителей мы доехали сюда за десять минут. И это при том, что нам пришлось сделать петлю из-за ремонта дороги.       — Да, но обычно мне нужно было просто спуститься этажом ниже! – стояла на своём Эмма.       — А теперь ты просто исчезнешь в дыму, – пожал плечами Киллиан. – Да, я не особо люблю все эти магические штучки, но к таким исчезновениям смогу привыкнуть. Если они будут в случае форс-мажоров, разумеется.       Эмма продолжала спорить, но уже довольно вяло, так что дом в итоге стал их. Дом, в который они сначала перетаскивали вещи понемногу, просто продумывая, что и где будет лучше смотреться, а теперь решились переехать окончательно.       — Ты собрала все коробки? – вырвала её из дум мама.       — Да, – встряхнула головой Эмма. – Осталось только их заклеить.       — Идём, я помогу.       Вдвоём они справились с коробками за десять минут, через которые в лофт вернулись папа и Киллиан. Киллиан, забрав очередную коробку, нежно поцеловал Эмму в висок, и её накрыло волной такого неудержимого счастья, что она ещё долго не могла перестать улыбаться.       — Ну что, всё перенесли? – спросил папа. – Можем ехать?       — Эмма и Киллиан могут ехать, – осторожно поправила мама и коснулась его руки. – Они поедут вдвоём.       — Почему это? – возмутился было он, но под настойчивым взглядом быстро сдался и кивнул. – Ну да, конечно. Джонсы отдельно, Ноланы отдельно.       — Мы пока не Джонсы, – напомнила Эмма, получив от Киллиана лёгкий тычок локтем.       — Не спорь со старшими, Эмма Джонс! – скомандовал он, и она закатила глаза.       Возмущаться не стала: ей гораздо больше нравилось быть Эммой Джонс, чем Эммой Свон.       Об этом она сказала Киллиану, когда они подъехали к дому. К их дому, выделила она про себя, выходя из машины.       На город опускался вечер, накрывший бухту прохладными осенними сумерками. Тишину нарушали лишь пение редких птиц, шум набегавших на берег невысоких волн и шелест листьев.       А ещё – шёпот Киллиана у уха.       — Добро пожаловать домой, любимая, – едва слышно выдохнул он, и Эмма развернулась к нему и закинула руки ему на шею.       — Добро пожаловать домой, – так же негромко отозвалась она.