+++
В комнате за два дня ничего не изменилось: стены были грязно-белыми, на кровати — скомканное бельё, Спенсер — на кровати, лицом к стене. Тайлер лёг и уставился в потолок. В груди чернильным пятном растекалось знакомое чувство уныния. Воображаемая лёгкость, с которой он вышел из кабинета Даллона, сменилась бездонной пустотой, и он устало закрыл глаза. Весь офис смеётся над ним. Брендон смеётся над ним. Йен тоже смеётся над ним, потому что он неудачник — отсиживается в психушке вместо того, чтобы взять себя в руки и заняться чем-нибудь полезным. Ему было мерзко и страшно от мысли, что теперь будет. Психически больной человек работает в солидной фирме. Это странно, позорно, люди будут отводить глаза. Ему крышка. У него не будет ни работы, ни денег, ни друзей, ничего, кроме собственного воспалённого больного сознания. Он гордился, что ему становилось лучше. Он принимал таблетки, вёл задушевные беседы с врачом и свято верил, что это помогло. Но ничего не изменилось с тех пор, как он появился здесь. Он как обманывал себя, что у него всё в порядке, и продолжает обманывать. Почему бы не признаться себе — быть честным до конца хотя бы раз, — что он бездарный слабак, которому ничего не поможет. Он безнадёжен. Он думал, что добился мизерного, но прогресса, но это ошибка. Он ничего не добился. Что бы не говорил Джош о его замечательности, он чувствовал себя ничтожеством. Джош, господи. Как такой, как Джош, обратил внимание на такого, как он? Он никакой. Он хуже, чем заурядность. Что полезного он сделал? Зачитал стишок собственного сочинения со скоростью света, написал ещё десяток и решил, что он полноценная личность? Конечно, нет. Как это наивно и непроходимо тупо. Он ошибка во плоти, сбой в системе, и непонятно, зачем он появился в этом мире, если он постоянно борется с ним, постоянно проигрывает, оказывается на дне, прижатый тяжестью обстоятельств, переживаний и боли. — Что с тобой? — услышал Тайлер. Он провёл рукой по влажному лбу и понял, что дыхание участилось. Это плохо, очень плохо, он не хочет провести здесь ещё пять дней, а Даллону придётся рассказать о том, что сейчас случилось. Может быть, ему придётся провести здесь не пять дней, а больше. Может быть, ему заменят лекарство, он превратится в овощ, и его госпитализируют в заведение посерьёзней. — Что с тобой? — тот же монотонный голос. Тайлер повернул голову. Несколько секунд он смотрел на Спенсера, а Спенсер смотрел на него. Он впервые увидел его круглое, как луна, лицо, густо поросшее щетиной. Глаза были застывшие, словно, он до сих пор не проснулся и досматривал сон, а не обращался к Тайлеру. — Ты никогда не спишь днём, — однотонно продолжил Спенсер. — Я не спал, — Тайлер положил руку на грудь; сердце отбивало дробь, но дыхание приходило в норму. — Что с тобой случилось? — Спенсер говорил так тихо, так размеренно, что один подобный вопрос мог действительно усыплять. — Возможно, паническая атака. — Почему? — Тайлер едва уловил вопросительную интонацию. У него не было желания отвечать на этот навязший в зубах вопрос. Почему все задают его? Почему, почему, почему? Откуда он знает? Если бы знал, не валялся бы сейчас в комнате с высоким потолком. Тайлер отвернулся лицом к стене. Он знал, что не уснёт, но у него не было желания двигаться. Он услышал, как Спенсер встал и пошёл в туалет. Они словно поменялись ролями.+++
Ближе к вечеру, Тайлер заставил себя подняться. Последние несколько часов он думал о себе, начав с рождения и закончив нынешним положением. По итогам получилось не густо. Нудная, бесперспективная работа, на которую рано или поздно придётся вернуться, и от мысли у Тайлера свербило в желудке. Чахлая квартирка, в которой нет даже пауков. Полтора друга, которых он видит раз в пятилетку, исключительно по его инициативе. Брендон не в счёт. Личная жизнь? На этом пункте ему хотелось громко расхохотаться, но он боялся, что привлечёт внимание санитаров. Сначала толпа безликих мужиков, которые годились только для потрахушек, потом Йен, который оказался гетеросексуалом в последний момент. А теперь вот — Джош. Красивый, сильный, но со склонностью иногда порезать вены. С кем не бывает. У него самого полно недостатков. Например, он почти не ест, плохо спит, не умеет ладить с людьми, ни к чему не стремится и иногда он подумывает о самоубийстве. Отличный набор. Спенсер лежал лицом к Тайлеру и наблюдал за ним из-под полуприкрытых век. — Скоро ужин, — сказал Тайлер. — Хочешь пойти поесть? Он не знал, почему предложил это, но почему бы и нет. Тайлер бы чувствовал себя уверенней, а Спенсеру пора сменить обстановку. — Нет, — Тайлер никогда не слышал, чтобы в таком коротком слове было столько усталости. — А тебе было бы полезно. Иногда выходить. Общаться с людьми. Зачем он это говорит? Спенсер несколько раз медленно моргнул и оставил Тайлера без ответа. — Окей, как хочешь, — Тайлер встал и вышел из комнаты. Он дошёл до столовой, в которой раздавали ужин. Есть он не хотел, но решил попытать удачу. Он заметил цветной затылок Джоша в толпе. Несмотря на подавленное настроение, воспоминание о том, что произошло вчера, окутало его сейчас тёплым одеялом. Он надеялся, что сегодня они поговорят. Тайлер рассказал бы о том, что произошло сегодня, о том, что произошло до того, как он попал в отделение, рассказал бы половину жизни и задал бы тысячу вопросов, чтобы узнать, что скрывалось за этой идеальной улыбкой. Он бы взял его за руку. Он бы его поцеловал. Когда Тайлер повернулся с подносом, ожидая увидеть Джоша за одним из столов, он понял, что того и след простыл. Он присмотрелся, но нигде не было светло-голубой шевелюры. Только ярко-красная. Тайлер тяжело вздохнул и направился к Джерарду. Фрэнк сидел рядом: он методично отламывал от булочки кусок за кусочком и отправлял их в рот. Вид у него был не самый счастливый. Хотя было бы странно, если было бы наоборот, подумал Тайлер, молча усаживаясь напротив. Джерард казался очень возбуждённым. Он вертелся на месте, на лице ни одна эмоция не задерживалась дольше, чем на секунду, и он постоянно наклонялся к Фрэнку, чтобы прикоснуться к его волосам, лицу или одежде, смахивая невидимые пушинки. Чем равнодушнее была реакция Фрэнка, тем настырнее старался Джерард. Тайлер наблюдал за этой сценой пару минут. — У вас всё в порядке? — спросил он наконец. — Нет, — безэмоционально ответил Фрэнк. — Ты где пропадал? Мы хотели сделать турнир по настолкам. — Да. Там, — Тайлер опустил глаза. — Исчерпывающий ответ, — Фрэнк бросил последний кусок булки в рот и открыл контейнер. — Джош тебя искал. — Правда? — он изо всех старался, чтобы его голос прозвучал буднично. — Ага, — Фрэнк прищурил глаз. — Так почему тебя нигде не было видно днём? Валялся в палате? Тайлер коротко кивнул. Он держал в руках пластиковую вилку и смотрел на рис, размышляя сможет ли он съесть хотя бы половину. — Что случилось? — Фрэнк облокотился на стол, продолжая жевать. — Друг сделал то, что я просил его не делать, — признался Тайлер. — Хреновый друг. — Да. Он закрыл контейнер и отодвинул его. Надо срочно сменить тему, иначе его стошнит. — А ты как? — спросил он. — Также, — Фрэнк пожал плечами. — Скажу тебе, вчера ты произвёл фурор, и этого понесло так, что было не остановить. Сказал, что написал песню, — он покачал головой. — Требовал гитару и музыкантов. Тайлер перевёл взгляд на Джерарда, который в ожидании смотрел на него, кусая ногти. В его глазах было столько маниакальности, что Тайлер невольно отшатнулся. — Могу прочитать, — радостно закивал он. — Это красивая песня. — Пожалуйста, не начинай, — сдержанно попросил Фрэнк. — Про человека, которого я люблю, — он медленно протянул руку и попытался обнять Фрэнка за плечи, игнорируя предупреждение. — Джерард, — голос Фрэнка стал металлическим; он резким движением отодвинулся и раздражённо тряхнул головой. Тайлер почувствовал неладное. Ему было всё равно, происходило ли что-нибудь между Фрэнком и Джерардом в романтическом смысле. Это было возможно, нельзя отрицать. Но то, как сейчас Фрэнк реагировал на слова Джерарда, — в этом было что-то зловещее, недоброе. Тайлеру не нравились ни интонация, ни поведение Фрэнка, он бы не хотел, чтобы так обращались с ним. — Сбежим вдвоём от всех и вся! — напористо начал Джерард. — Теперь, наедине со мной, отбрось условность, ну! Снизойди…* Фрэнк повернулся к нему, схватил за запястья и тряхнул, так, что Джерард подавился словами. — Ты человеческий язык понимаешь вообще? — громким шёпотом спросил Фрэнк. Джерард сжался и стал похож на хрупкого болезненного подростка, которого ударили или обвинили в чём-то, чего он не совершал. Он отвернулся с глупой полуулыбкой, в глазах застыл ужас, что сейчас последует следующий удар. Ему было больно, но он не пытался освободиться. — Фрэнк, отпусти его, — мягко попросил Тайлер. — Он же ничего не сделал. — Много ты знаешь, — он рывком отпустил запястья и свирепо оглянулся по сторонам. Напряжение чёрной тучей повисло над столом, и впору было уходить, но Тайлер сидел и наблюдал. Ему не нравилось то, что произошло, он ждал момента, чтобы разобраться. Фрэнк пепелился от злости и продолжал есть, глядя в контейнер. Джерард с ногами забрался на стул и невидящим взглядом рассматривал коленки. Спустя пару минут напряжённой тишины, он зашевелился. Неразборчиво приговаривая, он схватил себя за волосы и изо всех сил потянул их, до тех пор пока его лицо не исказилось от боли. Он повторил то же самое другой рукой и влепил себе пощёчину, от которой у Тайлера зазвенело в ушах. — Фрэнк, — опасливо позвал он, — что происходит? Невнятный шёпот превратился в едва связанную речь, и Джерард снова вцепился в красные пряди, словно хотел вырвать клок. — Тебе не понравилось, тебе не понравилось, тебе не понравилось, — надрывно повторял Джерард; по лицу текли слёзы, он колотил себя кулаками по вискам, царапал короткими ногтями щёки — слепо, яростно, будто он не чувствовал боли, избивая самого заклятого врага. — Тебе не понравилось, тебе не понравилось… Всё произошло очень быстро. Фрэнк вскочил, схватил Джерарда и крепко прижимал руки к телу. Он так сильно выворачивался, что Фрэнк едва удерживал его, и в конце-концов они упали на пол. Тайлер бросился за помощью, но его опередили: на встречу стремительно шагали два крупных мужика в голубых рубашках. — Скорей, укол! Услышав это, Джерард взвыл и забрыкался неистовей. — Нет! Нет! Нет! Нет, нет, нет.! Фрэнк выполз из-под медбратьев, которые прижимали Джерарда к полу. Он сопротивлялся и выкрикивал мало разборчивые фразы. После непродолжительной возни, после того, как медбрат ввёл иглу в дёргающееся предплечье, Джерард затих. Его подхватили на руки лёгким движением и понесли к выходу. Глаза были закрыты, голова свешивалась, как у тряпичной куклы. Свидетели случившегося робко перешептывались, провожая взглядом медбратьев. Тайлер не осознал, что произошло и косо поглядывал на Фрэнка, который стоял уперевшись ладонями на колени и опустив голову. Затем он выпрямился, прижал трясущиеся пальцы ко лбу и судорожно выдохнул. — Ему конец. Конец. Тайлер тупо уставился на него. Все события сегодняшнего дня смешались в одно, и это было похоже на дурно поставленный фарс. Слова Фрэнка предельно лаконично охарактеризовали итог последних часов, подвели черту, поставили жирную чёрную точку. Тайлер не задавал вопросов, он всё отлично понимал. Ему хотелось забыться, вырезать этот день из памяти, чтобы никогда не возвращаться к нему, не знать, не чувствовать того, что он чувствовал сейчас. Он развернулся и медленно вышел из столовой.+++
Пролежав больше часа в кровати, он понял, что не уснёт. Было бы смешно полагать, что он сможет. Тайлер вышел в пустой коридор и направился к кабинету медсестры, но на полпути передумал. Ему нужно было срочно с кем-нибудь поговорить. Он не знал, в какой палате находился Джош. Почему Тайлер не спросил его об этом, оставалось загадкой, но сейчас он не собирался заглядывать в каждую, чтобы найти его. Слишком рискованно. Он пошёл в сторону актового зала и увидел, что двери плотно заперты. Тогда он пошёл в курилку, надеясь, что встретит там Джоша. Но тщетно: он не встретил Джоша ни по пути, ни в курилке. Где он был весь вечер? Почему они не пересеклись в отделении, где от силы было сорок человек? У Тайлера гудела голова от роившихся вопросов и усталости, он хотел спать, но не мог. Но скоро, решил он. Ему нужно сделать что-нибудь, что облегчит душевные муки. Что-нибудь, что хотя бы карикатурно будет похоже на положительный исход. Курилка являла собой небольшую комнатку, внутри которой тут и там стояли прямоугольные тумбы. Они были похожи на потёртые временем валуны, и их было невозможно сдвинуть с места. На одном из них, спиной к Тайлеру, сидел Фрэнк. Он медленно, со смаком втягивал дым и смотрел на ночной город за окном. Тайлер подошёл к нему и сел рядом. Фрэнк не обратил на него внимания. Несколько долгих минут они просидели молча. Дым вился молочной тропинкой, распадался на узоры: они напоминали Тайлеру криво сплетённую паучью сеть. Фрэнк затушил окурок и потянулся за новой сигаретой. В пачке осталось две, и он предложил одну Тайлеру. — Не курю, — он мотнул головой. — Как знаешь, — Фрэнк щёлкнул зажигалкой. Тайлер зажал ладони между коленями. Огоньки за квадратным стеклом мерно переливались на тёмно-синем фоне. Кольца Фрэнка время от времени ударялись друг о друга и издавали глухой печальный звук. — Что теперь будет с Джерардом? — нерешительно спросил он. — Не знаю, — Фрэнк снял с кончика языка крошку табака и глубоко затянулся. — Наверное, переведут в другое отделение. Тайлер затих. Ему хотелось сказать что-нибудь обнадёживающее, что всё будет хорошо, но слова не шли. Они казались тяжёлыми, лежащими на дне колодца, который был наполнен меланхолией. — Знаешь, он будил меня по утрам, если время завтрака подходило к концу, а я дрых, — житейским тоном сказал Фрэнк. — Легонько так прикасался к плечу, будто боялся обжечься, — он усмехнулся. — Давно ты с ним знаком? — осторожно полюбопытствовал Тайлер. — Недели две. Больше. Когда я попал сюда, он уже здесь был, и судя по всему давно. Проводил мне экскурсию по этажу. — Мне тоже, — слабо улыбнулся Тайлер. — Безумный мужик, да? Красные волосы эти, боже, я когда увидел его, сразу подумал — вот оно, сумасшествие как оно есть, — Фрэнк помолчал. — Но на самом деле, нет. Мы все здесь сумасшедшие, вне зависимости от цвета волос. Но сумасшедшие не в хорошем, а в плохом смысле, когда на стены лезешь от мыслей, и они грызут, грызут тебя изнутри, и не знаешь, как от них избавиться, как остановить. Тайлеру хорошо было знакомо это состояние, добавить было нечего. Он спросил: — Ты знаешь, что с ним случилось? Почему он сюда попал? — Нет, — коротко ответил Фрэнк. — Один раз я попытался задать пару вопросов, но его затрясло, и я его потом полдня успокаивал. Он задумчиво поднёс сигарету к губам. Тайлер ждал продолжения, потому что чувствовал, что оно будет. — Мы спали вместе, — Фрэнк покосился на него. — Не в том смысле, в котором ты подумал, а в буквальном. Он приходил спать на мою кровать, и у меня рука не поднималась его выгнать. Сначала было неудобно, но потом я привык. Стало даже уютно. Он затушил окурок в наполненной фильтрами пепельнице и взял последнюю сигарету. — Не надо было этого делать изначально. Привязываться к нему, пускать в свою кровать, сюсюкаться, — язычок пламени на несколько секунд осветил его бледное лицо. — Может быть, тогда ничего бы не произошло. У Тайлера начала вырисовываться картина отношений между Джерардом и Фрэнком. Он вспомнил слова Даллона, который советовал не привязываться к пациентам. Он вспомнил Джоша, с которым у него намечалось… нечто. Но никогда не знаешь, как обернётся та или иная ситуация, какие последствия будут у добрых поступков, настолько будешь готов принять их. — Я не ожидал, что он начнёт требовать большего, — Фрэнк повернулся к Тайлеру и посмотрел в глаза. — Я никак не рассчитывал, что он будет… домогаться меня. Так настойчиво и серьёзно. Стихи эти, господи, — он потёр лоб. — Он хотел от меня того, чего я не мог дать, понимаешь? Я не знал, как реагировать. Стихи он писал уже давно, у него их целая пачка в комнате, но сегодня… когда он начал читать их в столовой… Фрэнк покачал головой, словно у него закончились слова или не хватало смелости озвучить то, что Тайлер успел понять. Фрэнк струсил, испугался, что между ним и Джерардом может что-то быть, и поэтому начал защищаться, грубо отталкивая его. Или он действительно не мог ответить Джерарду взаимностью, и поэтому действовал, как посчитал нужным. Тайлер не решался задавать больше вопросов. Они бы ничего не изменили. — Понятно, что он не умер после сегодняшнего, и я имею наглость надеяться, что мы с ним ещё увидимся, — продолжил Фрэнк после длительного молчания. — Но в меня как будто выстрелили огромными пулями и попали прямо сюда, — Фрэнк постучал кулаком по левой стороне груди, — и сейчас там так пусто, как будто из меня вынули половину внутренних органов. Он проворно вытер глаз тыльной стороной ладони и глубоко затянулся. Тайлер обнял его за плечо и притянул к себе, не зная, что сказать. Фрэнк не сопротивлялся. Несколько минут спустя Тайлер подошёл к посту медсестры. Сегодня работала девушка с медными волосами, такого же оттенка, как у Йена. Йен. Брендон. Даллон. Фрэнк. Джерард. Джош. Их лица сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Смеялись, хмурились, насмешливо поднимали брови. — Я не могу уснуть, — выпалил Тайлер. — Можно мне какое-нибудь успокоительное? — У нас есть седативное, Атаван, могу сделать укол. — Давайте, — он сел, задрал рукав и протянул руку. Пока он шёл до палаты, лица постепенно замедлили круговорот, побледнели. Упав на кровать, он провалился в сон, липкий и чёрный, как смола.