~*~
Ее хватило ненадолго. Девушка не умела с таким же мастерством ориентироваться по солнцу, но по ее меркам прошло минут десять бесплодного и бессмысленного блуждания. Сначала самобытность Колманскопа впечатляла: в двух сооружениях посчастливилось лично побывать младшему лейтенанту, в другие пять удалось лишь заглянуть, ибо дверные проемы оказались засыпаны песком, и лишь в черноте оконных проемов можно было различить занесенные песком на треть комнаты домов города-призрака. Затем испарился и тот легкий, уже знакомый эсхатологический восторг от созерцания пропащих развалин минувших столетий. Бесцельность затеянной исследовательской экспедиции не прибавляла ни энтузиазма, ни желания, ни сил. Последние, к слову, совершенно исчерпались. Было жарко и душно так, что не продохнуть; глаза слезились, и настырное, неугомонное, жестокосердное солнце плыло золотыми мокрыми пятнами, мазками и вспышками. Как в дурмане, Лора добралась в конце концов до очередной занимательной постройки, на удивление хорошо сохранившейся на фоне прочих. Одноэтажное, вытянутое в длину, прямоугольное, бледно-желтого цвета, с крышей, выбитыми окнами и зыбкой, но отчего-то уцелевшей дверью, оно показалось почти идеальным пристанищем. Не было никакой охоты заходить вовнутрь, понапрасну рассчитывая на то, что там вдруг обнаружится бутылка охлаждённой, свежей, питьевой воды. Стараясь поменьше думать о H2O, девушка грузно плюхнулась на укрытое песочным ковром крыльцо. Ей было настолько плохо, тело так изнывало от нужды сложится пополам и позволить себе немного целительного отдыха, а голова так раскалилась, что все равно стало даже на него — на песок, который неизменно вызывал отторжение и отвращение. Ощущение его в сапогах было мерзко, но теперь стало приемлемым. Единственно, с чем Блэр ни за что бы не примирилась, так это песок в волосах. И поэтому, когда она опрометчиво и непредусмотрительно прислонилась спиной к рыхлой двери, а та предсказуемо пала навзничь от такого посредственного давления, увлекая вместе с собой девушку, на периферии сознания ту непомерно обрадовало ощущение чистой от песка деревянной поверхности под телом и, в частности, под головой. Ее секундный естественный испуг, вызванный чрезмерно резкой сменой положения с сидячего на лежащее, сменился удовлетворением и чувством скромного, умеренно сильного счастья: теперь она вполне удобного лежала на двери так, что нижняя часть тела находилась под прожигающими лучами палящего солнца, а верхняя — в упоительной и контрастно прохладной тени. «Как хорошо, что здесь крыша еще не развалилась» — порадовалась Блэр, глядя вверх на исподволь обваливающийся штукатуркой потолок над ней. Никогда она не могла бы подумать, что однажды ее так обнадежит примитивный и обыденный факт наличия крыши над головой. Привал затевался быть недолгим, но, чем чаще девушка мысленно возвращалась к так и не выполненной пока задаче, а именно, встать и найти Хана или закричать, чтобы он сам нашел ее, тем продолжительнее тот становился, беспардонно затягиваясь. И как бы не корила себя лейтенант за слабость и невыносливость, ее самокритика не способствовала продвижению в попытках подняться. По-хорошему надо было, действительно, обремениться поисками товарища по несчастью, который, верно, был совсем недалеко; следовало помочь ему в поисках воды, следовало проявить сопричастность к их общей судьбе. Но Блэр не могла. «В конце концов, это Хан виноват, — с агрессивным упрямством вдруг напомнила она себе. — Это все из-за него, это его вина от и до. Атака на Звездный флот, то, что мы отправились в погоню за ним, то, что он добровольно сдался нам, то, что пошел на сотрудничество, чтобы затем предать Энтерпрайз… мое похищение! Это. Все. Он. Пускай сам и справляется теперь!». «А кто же бросился спасать его?» — резонно возразил здравый смысл. И это было справедливо. И не было никакого иного ответа на правдивую ремарку, кроме как… — Идиотка… — сокрушенно выдохнула Блэр и добавила мысленно: «полная идиотка…». Зачем она это сделала, зачем вернулась к нему? Она была бы свободна, была бы дома… Хуже всего было то, что Лора не знала ответ на этот вопрос. Она… неравнодушна к сверхчеловеку, ее тянет к нему, а коли это так, то, следовательно, проблема вовсе не в нем. Проблема в ее психике, что ли. Ведь только псих или мазохист будет стремиться к источнику боли. Право, легче Блэр жилось в те времена, когда она так искренно и остервенело ненавидела Сингха. Она даже скучала по этим дням: тогда все было проще, понятнее, логичнее. Ведь определенность всегда предпочтительнее неопределенности. Ведь всегда предпочтительнее, когда чувства к человеку монополярны: он нравится или не нравится, он симпатичен тебе или не симпатичен; ты его любишь или не любишь, ненавидишь или не ненавидишь. Но Хан перестал попадать под это жесткое правило отбора. Человек — это такое существо, которое не может жить только одним каким-то ощущением, будь то страх, счастье, горе или удовлетворение. Так и Хан Нуньен Сингх не мог пробуждать только одно определенное чувство. И хотя, казалось бы, у Лоры были тысячи миллионов причин ее ненависти, ей хватило одной, чтобы не ненавидеть, чтобы выпасть за рамки стандартной определенности. У Лоры Хан вызывал совершенно полярные чувства. И то, что в них находилось место и симпатии, и ненависти, и любви, было парадоксальной аксиомой и загадкой их ненормально неопределенных отношений. «Как все сложно…» — грустно мелькнуло в голове, и единовременно с этим печальным заключением младший лейтенант провалилась в посредственный, неглубокий сон. Какие-то помехи, будто жужжание на старом телевизоре, прорывались сквозь грезы, и постепенно их звучание и громкость перенастраивались, улучшались и увеличивались, будто кто-то медленно крутил колесико на все том же старом телевизоре. Наконец, до одурманенного сознания дошел смысл этих помех, и Блэр услышала свое имя, повторяемое сердитым грозным баритоном. — Что?.. — пассивно отозвалась она зову и внезапно проснулась окончательно. Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней Сингха и донельзя яркий, слепящий раздраженный блеск аквамарина его глаз. Черты его лица дрогнули, изобразив что-то неясное; Лоре показалось, что раздражение доминировало в этой загадочной гримасе. — Если ты будешь спать под открытым солнцем в пустыне, то тогда, конечно, ты не переживешь трех дней! — рявкнул он в ее смятенное спросонья лицо, с трудом сдерживая ярость. — И тут даже я окажусь бессилен! «А ведь он прав» — заметил здравый смысл, и Лора не могла на сей раз не согласиться с ним. Неожиданно ей даже стало совестно: Хан борется за ее жизнь больше, чем она сама. — Но я же в тени… — не узнав робости собственного голоса, тихо и виновато ответила Блэр. — Наполовину… — Она тяжело вздохнула, как перед прыжком в воду, и выдавила другое, помимо «спасибо», слово-табу, которое рвалось из глубин души вопреки протестам гордости. — Прости… … Что-то подсказывало, что вскоре и «спасибо», и «прости» перестанут быть табуированными, а наоборот — приобретут антонимичное значение… Кажется, раскаяние и впрямь довольно красноречиво отразилось на лице младшего лейтенанта, потому что Сингх вдруг смягчился. Недовольно проворчав что-то под нос, — Лора уловила слово «глупость», — он рыцарственно подал ей руку и беззатратно поставил на ноги истощенную, худую девушку. — Спасибо… … Что и требовалось доказать… Быстрыми меткими движениями Лора отряхнула от немногочисленных песчинок заднюю поверхность бедра. — Нашел воду? — Нет. А ты? Или ты и не пыталась? — На миг сверхчеловек снова ожесточился. — Пыталась, — не так патетично, как планировалась, опровергнула обвинение девушка. — Потом просто устала… «Откуда взялись эти заискивающие нотки?!» — негодовало чувство гордости, а вот совесть одобрительно кивала. На удивление, мужчина вторично смилостивился: он кивнул, знакомо поджав губы, и перевел взгляд Лоре за плечо, рассматривая помещение дома, в который его горе-помощница волей случая забрела. Насупившись, он снова коротко стрельнул глазами в сторону Лоры, вновь отвел затем взор ей за спину, а когда в третий раз сызнова вернул его ей, в голубых очах отчетливо заплясали насмешливые огоньки. — А пройти внутрь ты не пробовала? — Нет. Как ты заметил, я дальше порога дома не продвинулась, — нисколько не обидевшись на неприкрытый скепсис сверхчеловеческого тона, спокойно ответствовала Блэр. — А что? И, не дожидаясь пояснений, повернулась кругом. — Между прочим, ты привела нас в бар-бильярдную, — значимо заметил Сингх. Лора нахмурилась. — Думаешь, тут найдется, что выпить? — нелепо пошутила она, не стремясь, впрочем, придать голосу юморных ноток, а на смех и не рассчитывая подавно. — Нет, думаю, тут, вероятно, найдется вода, — поправил ее сверхчеловек, делая первый аналитический шаг вперед. Блэр безмолвно проследовала за ним, любопытствующе озираясь. Справа, от самой стены и до середины бара шла по наклонной песчаная горка, возрастающая до максимума, то бишь до потолка, с правого конца, и убывающая, доходя до уровня лодыжки, — с левого. Противоположная же часть помещения смотрелась более, чем сносно. Почти не тронутая песком, она наполовину воссоздавала тот вид, в котором находилось помещение и двести лет назад: слева и впереди, у стены, стояла барная стойка, перед ней валялся единственный в своем роде бильярдный стол, перевернутый набекрень, а по соседству виднелись разломанные стулья, от которых остались лишь загнившие ножки, сиденье и, где повезет, спинки. — Вон, видишь? — привлекая внимание Лоры, коротко тронул ее за плечо Хан, пальцем указывая влево наискосок — на миниатюрную дверцу сразу за барной стойкой, ведущую, видимо, в подсобку. — Проверим. Осторожно шагая по опасному голому паркету, натужно скрипящему и просаживающемуся при каждом шаге, а то и дело и вовсе ломающемуся прямо под ногами, путники добрались до знаковой барной стойки — внешне такой же шаткой, гнилой, ломающейся и ужасно ненадежной. Тактично миновав и ее, девушка, каким-то образом нечаянно обогнавшая сверхчеловека, первая оказалась у двери в кладовку. Получив от Хана дозволительный кивок, она с наигранным театральным выдохом ногой выбила неустойчивую от слова «совсем» дверь, забавляясь, какой «сокрушительный» вышел у нее удар. На деле же намеренно несильное касание снесло деревяшку напрочь, и та с лаконичным шлепком рухнула на песок. Обнаруженное помещение было маленькой комнатушкой примерно четыре на четыре метра. От былых запасов, захороненных здесь, разумеется, мало что осталось: ящики, заржавевшие котлы и чаны, трубы и краны. — Хм… — изрек Сингх, бдительно осматривая почву под ногами. — Смотри-ка, — присев на корточки, он зачерпнул в ладонь песка и констатировал, — сырой. — Его пристальный взгляд плавно поплыл от той точки земли, которую он только что потрогал, вперед, достигая непримечательной проржавелой трубы с кранчиком. Перебравшись к нему, сверхчеловек пробно, но, судя по лицу, и не думая вовсе преуспеть, повернул кран, а когда никакой воды из него предсказуемо не полилось, уселся на колени прямо под ним, снова прикасаясь к песку. — И здесь мошки… — задумчиво прибавил сверхчеловек под конец, рассеянно поднимая взор на мелких латающих насекомых в гнилом воздухе подсобки. Лора, которая все это время придерживалась позиции безучастного созерцателя, с изумлением наблюдала ныне затем, как сверхчеловек, придирчиво хмыкнув, с усердием принялся зачерпывать руками песок и откидывать в стороны, и, только когда он украдкой кинул на нее выразительный призывный взор, она очнулась от оцепенения и поспешила к нему на помощь. Вместе они еще минуты три рыли песок, отбрасывая его назад, и это почти было сравнимо с тем, как они корпели вдвоем над торпедами: те же соприкосновения рук, та же усидчивость и старательность, со стороны девушки все возрастающая с каждой минутой соизмеримо с тем, как взволнованно округлялись ее глаза — песок становился все более влажным по мере углубления той ямки, что рыли путники. Когда пальцы девушки вдруг наткнулись на что-то твердое и шершавое, из груди ее помимо воли вырвался ликующий возглас. Но торжествовала она не долго: тем «кладом», что был припрятан от них, оказалась очередная труба — да, наощупь целенькая, да, прочная, но, как сперва мерещилось, бесполезная. Лора даже не стала скрывать своего разочарования и звучно уронила обе ладони себе на ляжки. Проверяя, разделяет ли товарищ ее горе, она выразительно глянула на сверхчеловека. Тот как будто и вправду выглядел чуть огорченно, но взгляд его был собран. — Все равно: на всякий случай лучше сломаем ее, — решил он, молниеносно вскарабкиваясь за ноги и машинально поднимая вместе с собой за руку пленницу. Та, как и при недавнем «взломе» двери, отчего-то взяла инициативу на себя и прежде, чем это успел сделать Сингх, с силой стукнула стопой плашмя по найденной в песке трубе, которая, натурально, и впрямь оказалось довольно твердой. Подобная неожиданность выбила почву из-под ног, при том и фигурально, и буквально: пораженно охнув, младший лейтенант поскользнулась на коварном песке. Необыкновенно заботливая рука тут же сжала ее талию, спасая от падения, и, поскольку голос гордости не прекословил, Блэр с охотой приняла эту помощь. Сжав ладонь Хана пальцами, используя ее как опору, снова нанесла удар ногой по трубе — та чуть пошатнулась, жалобно скрипнув. Добить ее, теоретически, не составляло труда, вот только крайне неудобная позиция тела преисполняла квелую задачу утрированной сложностью: между тем как нерабочая левая нога неустойчиво ездила по песку, правой приходилось наносить глубокий удар, метя в сокрытую в выкопанной ямке трубу. Не будь рядом Хана, затея была бы уж совсем гиблым делом: Лора чувствовала, как ощутимо крепко и надежно он сжимает ее руку, в некоторые моменты удерживая все тело девушки на весу, и в эти мгновения он являл собой до того разительную поддержку, что непроизвольно в сознании промчалась мысль, что, оказывается, сверхчеловек может быть истоком не только боли и вредительства, но еще и блага и реальной мужской поддержки, в которой так нуждается каждая женщина. Как на зло, после этой мысли голову заполонили до мурашек яркие и живые картины прошлого, и разум вывел иную гипотезу, почти что подтвержденную: Он ведь бывает еще и нежным. И ласковым. И бережным. И пылким. И страстным. — Я бы скорее управился, — усмехнулся бархатистый голос прямо над ухом, и его звучание как нельзя вовремя вывело замечавшуюся девушку на путь истинный, подействовав, равно что именитая пощечина, коией Сингх не единожды награждал пленницу: шумно вздохнув, Лора пришла в себя и с смущением поняла вдруг, что, мало того, что уже дважды как промазала по трубе, так еще и пламенно краснеет, заходясь приступом тахикардии. Всего лишь воспоминания, и контроль потерян. Если б Хан не отвлек ее донельзя уместным замечанием, неизвестно, какими последствиями обернулся бы этот негаданный и тем более нежданно сильный импульс младшего лейтенанта. Сморгнув смятение, она, ожив, устремила на Сингха разящий, испепеляющий взор. Лицо его было вполне серьезно, однако в голубых омутах вовсю плясали чертята, выдавая задорный настрой сверхчеловека. Поразительно, но веселые искорки его потрясающих голубых глаз были настолько заразительны, что девушка поневоле расплылась в широкой улыбке. Затем, правда, ее лик сызнова принял озабоченный вид. Изрядно расшатанная труба умоляюще пискнула на последнем издыхании — финальный разрушительный удар разломил ее пополам, отсеченный металлический обломок пал на дно ямки, а из другого, невидимого под слоями песка конца хлынула вода.***
Пока путники были заняты добычей неисчерпаемого фактически, но практически исчерпаемого здесь, в пустыне, ресурса, солнце уже успело сделать первые внушительные нисходящие шажки вниз. Зной поостыл, раскаленная земля окрасилась янтарными, цитриновыми, багряными и малиновыми красками. Пришло время приготовлений ко сну. Пока еще солнце временило со своей неизбежной отлучкой, Хан и Лора наскоро соорудили себе постель: задействовав бильярдный стол и обе выбитых двери, они сложили их вместе и уложились впритык в срок перед тем, как самая яркая звезда в галактике Млечный Путь анданте опустилась к горизонту, задев его сперва округлым рубиновым краешком, затем — исчезнув за ним наполовину и после скрывшись обещано полностью. Блэр лежала, устроившись на бильярдном столе чуть в отдалении от Сингха, и завороженно следила, как ускользает свет, как он сменяется тенью, тень — тьмой, тьма — чернильной чернотой, а чернота — непроглядной бездной, в которую девушка самозабвенно занырнула с головой. Она проснулась так же внезапно и стремительно, как и заснула, и по ее восприятию прошла всего минута. Но какая! Продолжительная, тревожная, наполненная грезами, страшными, мучительными, сопряженными с болезненными воспоминаниями, воедино связанными с больным бредом воображения. Едва прочувствовав свое пробуждение, Лора осознала и другое. Ее трясло. Ее колотило, и тело дрожало так нестерпимо сильно, как будто сама плоть судорожно пыталась вздохнуть; от пят до головы бегали нещадным роем ледяные искры, электрическим током прошибающие каждую клеточку зарядами, пронзающими, как иглы. Ее бил озноб, и было так холодно, будто она лежала на льду. Именно так девушка себя и чувствовала — оледенело. Дебютные мгновения негаданного бодрствования Блэр беспокойно металась по импровизированной постели, жалобно поскуливая, сжимаясь в микроскопический трепыхающийся в судорогах комочек, уповая согреть свое жалкое дрожащее тело, и слушая неровный надрывный дробный стук челюстей, бьющихся друг от друга. В этой агонии она провалялась еще от силы минут десять, не просыпаясь, но и не засыпая: она застряла на гране грез и яви и не могла найти обратный путь ни к царству Морфея, ни к миру реалии; кошмары недобросклонного воображения терзали ее изнутри, между тем как дьявольский холод действительности раздирал ее на куски внешне. С хриплым тяжелым вздохом девушка, наконец, покинула цепенящее беспомощное состояние и рывком села, широко распахивая глаза. Картинка не изменилась — видения исчезли, но тьма осталась. Лора снова сомкнула веки, затем — снова разомкнула, не увидев перемен, не увидев ничего . Непроглядная чернота ужаснула и без того натерпевшийся и настрадавшийся после жутких снов рассудок. Девушка не понимала, где она, не понимала, где свет, и ее охватывал липкий панический страх, сковывающий дыхательные пути. Сердце, будто подстёгнутое дефибриллятором, забилось в груди с такой прытью, что от резко участившегося пульса зашумело в ушах, а на лбу проступил пот. И вдруг посреди этого безумия в голове вспыхнуло озарением имя. — Хан! — испуганно выкрикнула девушка в бездонный мрак, и вместе с этим окликом воспалённый разум заполнился целительными мыслями: «они в пустыне, сейчас глубокая ночь, а трясет ее так потому, что ночью в пустынях всегда холодно… и Хан где-то, где-то рядом…». — Я здесь, — и вправду, раздался его голос из темноты. Тяжело и рвано дыша, Лора резко дернула головой в стороны источника звука. Она не успела уточнить, где именно, как тут же, вынырнув из ниоткуда, на ее плечо легла увесистая ладонь, и девушка истошно вскрикнула. — Тсс, — наскоро успокоили ее, а давление на плечо настойчиво усилилось. Блэр бесцеремонно завалили вбок и абие сдавили в стальных объятьях, притягивая к себе, прижимая к груди, и девушка слепо, словно беспомощный котенок, прильнула к сильному, пышущему жаром телу, к сакраментальному спасительному теплу. Бесконтрольно и неадекватно она цеплялась руками и ногами за своего защитника, обнимая его шею и туловище. Инстинкты самосохранения и только, которые постепенно вытеснялись чувством благодарности, растроганности, спокойствия. Прислушиваясь к безмятежному стуку сверхчеловеческого сердца, ощущая приятную тяжесть всеобъемлющих рук на спине, плечах и волосах, которые скользили по телу, машинально растирая трепещущую плоть, и неуловимый шорох тихого дыхания, Лора впервые за столько дней и бессонных ночей, проведенных в слезах, испытывала умиротворение, обмирая в руках своего палача. Тело ее, однако, видимо и ощутимо трепетало, а четырехкамерный орган с чрезмерно ярым усердием продолжал перекачивать кровь. — Что с тобой случилось? — негромко спросил Хан, и в его извечно безразличном тоне всколыхнулось беспокойство. Либо девушке это только примерещилось. Но она позволила себе верить, что не ошиблась. — Паническая атака, — прошептала Лора, и ее руки, обвивающие шею Сингха, напряглись, а ногти безотчетно впились в сверхчеловеческую кожу. — Они начались у меня с тех пор, как не стало брата, но последняя была настолько давно, что я уже и забыла, каково это... На последних словах голос вдруг надломился, Блэр поперхнулась воздухом, сердце задало безудержный ритм, а только-только выровнявшееся дыхание сбилось. Грудная клетка приподнялась и опустилась, так и не втянув кислорода. Лора пыталась и не могла вдохнуть. — Лора..! — откровенно оробело позвал ее Сингх. Различив в ответ лишь свистящий всхрип, он порывисто дернулся, срыву принимая сидячее положение разом вместе с девушкой. Поймав ее лицо ладонями, мужчина с жестким напором приказал: — Дыши! Дыши, Лора, дыши. Дыши, дыши, дыши… прошу... Снова и снова, он повторял это, как мантру, как молитву, как заклинание, и по мере того, как он проповедовал живительный завет, дыхательный цикл пленницы восстанавливался, приходя в норму, а интонация его голоса из повелительного и громогласного переходила в баюкающий шепот. Ужасающие предсмертные хрипы стихли. — Дыши… — выдохнул Хан под конец, касаясь губами влажного лба.~*~
Приступ опасной истерики девушки оборвался на потрепанной дощечке, некогда входной служившей дверью. Обессиленная и истерзанная Лора рухнула на Сингха, исступленно уткнувшись ему грудь, и мужчина медленно упал обратно на «кровать», увлекая за собой несчастную, которая спрятала лицо в изгибе его шеи и делала драгоценные вдохи и выдохи, обдавая кожу пламенем взбудораженного потрясенного дыхания. Она так и заснула, остервенело прижимаясь к нему, стремясь к нему, как к надежде на спасение, и последнее, что услышал Хан, было сокровенное признание: — А ты, оказывается, можешь быть хорошим… С этой фразой Лора мягко покинула пределы реальности, забывшись бестревожным, бесстрашным, мирным сном, всецело вверяясь сторожу своего покоя. Сингх разбудил девушку с первыми лучами восходящего солнца. Алая полосочка света воровато прокралась вовнутрь домика, когда сверхчеловек пробно аккуратно чуть качнул уморенную Лору в своих руках. — Эй? — его рука ласково прошлась по пушистым светлым волосам вниз, по щеке и юркнула под шевелюру, обнимая шею ладонью. Блэр невнятно промычала что-то в ответ, и, решив более не мешать ее сну, Хан находчиво придумал альтернативный вариант: подхватив ее за ноги под бедрами одной рукой, а другой надежно придерживая девушку за спину, сверхчеловек неспешно осторожно приподнялся, продолжая удерживать спящую пленницу в объятьях. Она недовольно заворчала, когда он полноценно встал на ноги, но так и не пробудилась. Ее отяжелевшая голова покоилась на его груди, руки безвольно свисали с плечей. Только на улице, когда лицо девушки согревающе задели солнечные лучики, Блэр сонно разлепила свинцовые веки. Новый день зачинался восходом, залитым расплавленным пурпурным золотом, и в лучах этого фееричного божественного огня пустыня особенно завораживала: шумел ветер, сдувая верхушки барханов, а песок сверкал оттенками янтарного и сиреневого, словно грани дорогого самоцвета. А Сингх с чуждым незнакомым удовлетворением смотрел в вдохновленное женское лицо…》Not really sure how to feel about it Something in the way you move Makes me feel like I can't live without you It takes me all the way I want you to stay《 ~ Rihanna | Stay ~