База находилась где-то на отшибе, и в том, что это лишь одна из многих нор, куда Расхитители прячутся, пока Transigen не даст новой команды, сомневаться не приходилось. Снаружи, когда они подъезжали, она показалась Винсент довольно большим зданием, но пока всё, что её окружало — маленькое замкнутое пространство.
Четыре белые стены, потолок и плиточный пол. В то, что Шейн где-то здесь, Винсент не верила. Они не станут держать их так близко к друг другу, так что он, вероятнее всего, остался в том месте, куда её притащили, когда поймали. Хотела бы она знать, где именно он сейчас.
Винсент не спала, хотя и знала, что это, быть может, последняя возможность нормально отоспаться. Её проволокли по каким-то коридорам, засунули в эту белую коробку и с тех пор она лишь единожды провалилась даже не в сон, а в какую-то полудрёму, похожую больше на кому. Когда она очнулась, темнота уже заслонила маленькое зарешеченное окно под потолком. По ощущениям Винсент проскочила целый день, на деле же прошло около нескольких часов, и время едва ушло за полночь.
За стеной было тихо. Винсент подумала о том, сколько вообще людей здесь, есть ли кто-то кроме тех, что ездили в Нью-Мексико с ней и чем они заняты. Всё, о чём ей соизволили сообщить, так это только о том, что они отправятся в то место, где может скрываться Эдвин только после приказа из Transigen. Им наверняка отправили всё, что отыскали в том помещении под охраной трупа. Сколько дней уйдёт на ожидание и что всё это время
будут делать с ним будет делать Шейн, она не знала и не хотела предполагать.
Устав делать вид, что сон всё ещё возможен, девушка села на кровати. Тонкая полоска света под дверью привлекла внимание. Никаких голосов или просто шагов снаружи не доносилось, там было тихо, как в вакууме. Не ожидая ничего необычного, Винсент поднялась, тихо прошагала до двери и аккуратно дёрнула ручку. Дверь щёлкнула и на удивление легко приоткрылась. Фрай невольно подняла брови. Неужели они не заперли двери?
Впрочем, оказалось, это было не нужно. В шаге от её двери вдоль по коридору была другая — массивнее и куда более защищённая, очевидно, ведущая в центральные помещения базы. Но она была заперта и без специального пропуска не желала открываться. Винсент обернулась. Вперёд уходил неширокий и не слишком длинный коридор с рядом дверей по обе стороны — справа две и слева две. Самая ближайшая справа была дверью её камеры, противоположная ей слева оказалась заперта. Табличка с минималистским значком на дальней правой двери гласила, что это уборная и душевая. А дальняя левая же была открыта нараспашку, и слабый свет выливался оттуда в коридор.
Винсент насторожилась и медленно прошла в сторону открытой двери, опасливо застывая на пороге и заглядывая внутрь. Там оказалась комната, похожая одновременно на личный кабинет, мастерскую и просто склад. Фрай проскользила взглядом по стене с доской для дартса, на которой все дротики торчали ровно из середины мишени, по шкафу, заваленному бумагами и сувенирному оружию на подставке над ним, затем поглядела на доску, с несколькими фотографиями незнакомых ей людей (или мутантов?) и, в конце концов, остановилась на фигуре, сидевшей за столом у дальней стены.
На нём не было куртки и рубашки, только простая чёрная футболка. Плечи были напряжены, а сосредоточенный взгляд опущен. Свет настольной лампы освещал механическую руку, отсоединённую от места, где плоть сходится с железом. Она лежала на столе, а Пирс что-то крайне профессионально крутил внутри этого протеза, держа инструмент левой рукой.
Винсент наблюдала за этими методичными и отточенными движениями тихо и не шевелясь, толком не понимая, что заставляет её стоять тут посреди ночи. Впервые в голове девушки пронёсся простой вопрос: «Что с ним случилось?», но она даже не думала о том, чтобы озвучить его вслух. Судя по поведению Пирса, которое ей довелось наблюдать за этот короткий промежуток, дело не только во внешних изменениях. Transigen явно подкрутили что-то внутри всех физических составляющих, ведь это то, что им было нужно — идеальные солдаты. О том, насколько далеко они зашли в этих своих экспериментах, Винсент не желала думать.
Мужчина извлёк небольшую пулю из механической руки и поднял её на свет, чтобы разглядеть. В этот момент взгляд упал мимо инструмента на дверь. Винсент столкнулась с внимательными голубыми глазами и почувствовала себя так, словно проглотила кирпич. Случись такое несколько лет назад, Пирс выдал бы что-нибудь характерное, разбивая напряжённую тишину, но он уже не тот человек, которого она знала, если вообще что-то
человеческое ещё осталось. А потому, Винсент быстро отвернулась первой, дёргая дверь уборной и стремительно скрываясь за ней от прожигающего спину взгляда.
Щёлкнув выключателем, девушка замерла напротив зеркала, глядя на своё отражение. Оно бездумно повторяло каждое движение, а Винсент не могла уловить ничего, кроме усталости на лице. Она прислушалась, ей показалось, что кто-то прошёл по коридору, девушка даже как-то инстинктивно напряглась, ожидая, что дверь откроется, но усталый организм обманул её. Никого не было. Винсент снова поглядела на зелёные радужки глаз и отливающие светло-рыжим в свете мигающей лампы кончики каштановых волос.
— Чтож, старушка, ты почти что в глухой могиле, — тихо пробормотала самой себе Фрай, кривя губы в усмешке. Шейн сказал бы точно так.
Когда она вышла из уборной, свет к мастерской всё ещё горел, но там уже было пусто. Винсент заметив это краем глаза, быстро прошла по коридору и спряталась в своей камере, как в норе. Лучше бы они отправились прямо сейчас. Неопределённость убивала куда больше, чем бессонница, тревога и усталость вместе взятые.
Девушка опустила голову на плоскую подушку и прикрыла глаза, всё ещё слыша каждый малейший шорох, возникающий где бы то ни было. Когда она снова открыла глаза, было уже раннее утро.
Через пару часов заявился амбал с механическим глазным яблоком в вполне живой глазнице. От такого зрелища Винсент передёрнуло, а амбал поставил на маленький столик у двери какую-то еду, накрытую прозрачной крышкой и молча вышел. Фрай грустно усмехнулась, подумав, что по крайней мере, смерть от голода ей не грозит. Чего нельзя сказать о других многочисленных видах смерти.
Впервые за долгое время, закончив есть, девушка подумала об Эдвине. Ей было известно очень мало — ему, наверное, около восемнадцати — ещё не взрослый, но уже не мальчишка. Худший возраст. Особенно, когда ты мутант. Но что у него за мутация? Что такого особенного прячется за этими большими серыми глазами, что Каннингем так усердно его изучал и даже, судя по всему, прятал ото всех? Может, у него какая-нибудь сила хаоса, которая может расщепить человека на молекулы за доли секунды? Винсент слышала от доктора об одной такой женщине, но в подробности никогда не вдавалась.
В любом случае, будь это так, Transigen совершает огромную ошибку, думая, что им удастся так просто поймать мальчика. Быть может, вся эта затея вообще кратчайший путь к самоубийству. Как знать.
При мыслях об Эдвине, Винсент вспомнила подвал и труп доктора Манна. Она его почти не знала, наверное, они пересекались как-то, но такая встреча оказалась столь незначительной, что даже не сохранилась в памяти. Чего нельзя было сказать о других учёных. Винсент знала как минимум пять из них лично.
Хавьер Ортега. Мартин Каупфман, Алиша Питсбрук, Хелен Купер.
Имена сами всплывали в голове. А вместе с ними и слова доктора Каннингема: «Я не должен был приходить, но кроме тебя никого не осталось». Сама мысль о том, что она, возможно, последний живой работник бывшего Генного Центра, казалась Винсент такой абсурдной, что она не смела рассматривать её всерьёз.
Время тянулось невыносимо медленно. Чтобы не умереть со скуки, Винсент набралась смелости и абсолютно стальным голосом потребовала принести ей хотя бы хоть какие-то книги, когда одноглазый амбал заявился в следующий раз вечером того же дня. На удивление, её не послали куда подальше, а Винсент, проснувшись с утра, неожиданно обнаружила у двери два тома. Те оказались непонятными и дико нудными историями, но за неимением лучшего, пошли на ура.
Винсент проскакивала строчки глазами, читая, но не вдаваясь в суть вещей, и если бы она остановилась, то поняла бы, что не помнит ничего из того, о чём только что прочитала. Но она не останавливалась, потому что запутываясь так сильно в паутине букв и слогов, она забывала о внешнем мире. Девушка отвлеклась лишь единожды, когда за дверью, где обычно всегда было тихо, послышались приглушённые голоса. Говорил кто-то незнакомый, с сильным южным акцентом и капитан Расхитителей.
— … Забери из мастерской, — донеслись обрывки фраз.
Фрай оторвала взгляд от книги и устремила его на дверь. Потом отложила фолиант и тихо подошла ближе.
— Нет, он велел отправить лично. Я отвезу.
Второй бросил что-то неясное, видимо по-испански. Винсент не поняла ни слова.
— Чёрт подери, ты что болван?! — чуть громче и куда более зло отвечал капитан. — Они нам всем кишки на люстру намотают без этого. И мне в первую очередь.
Хлопнула дверь. Фрай вздрогнула и даже чуть отшатнулась. Но это была, судя по звуку, дальняя дверь мастерской. Второй из говорящих снова что-то проговорил. Капитан коротко и злобно хохотнул.
— Оставь, я сейчас вернусь и закрою, — что-то стукнулось с гулким звуком. — Да, ты прав. Если он не вернётся завтра, значит Transigen уже намотали
его кишки.
Он расхохотался, видимо, посчитав это самой искромётной шуткой за всю историю шуток. Винсент не шевелилась, так и оставшись стоять у двери, пока шаги и шум не утихли. Они, очевидно, говорили про Пирса. Сама не понимая, что делает, Фрай выскользнула в коридор. Замерла на мгновение, прислушиваясь к тому, что происходит вне этого коридора. Но из-за массивной двери ничего не было слышно. Винсент ещё раз оглядела панель, требующую пропуск и заключила, что открыть её нереально. Потом повернулась и осторожно прошла к двери мастерской. Она была чуть приоткрыта, а на косяке осталась заметная царапина, видимо появившаяся только что.
Винсент застыла в нерешительности. Сердце билось дико, неуправляемо и громко. Она ощутила, как вспотели ладони, когда ручка двери заскользила в руке. Но всё же любопытство было больше. Решив не терять больше ни секунды, девушка быстро прошла вглубь комнаты и, стараясь ни на что не отвлекаться, ринулась к компьютеру. Основная система, конечно была закрыта и гадать, какой здесь пароль не было времени. Винсент подключилась через общий доступ.
У неё отобрали телефон, сумку, даже куртку. Не было вообще никакого намёка на связь с внешним миром, Фрай была уверена, что тут даже интернет не ловит, но это оказалось не так.
Первой мыслью было связаться с Шейном. Но как? Без телефона это будет проблематично, да и навряд ли он ей ответит. Винсент бросила эту затею, не успев как следует обдумать. Щёлкнула строку поиска и быстро и невнятно (из-за дрожащих пальцев, что вечно попадали не по той букве) набрала имя.
Хавьер Ортега.
Среди тысяч найденных результатов, Винсент щёлкнула первый.
Доктор биологических наук. Муж, отец. Работник Генного Центра, ставшего частью корпорации Transigen.
Убит неизвестным в апреле 2025. Дело закрыто из-за недостатка улик.
Всего через пару месяцев после прекращения существования Генного Центра. Винсент бросила взгляд на дверь. Ничего не изменилось. В поиске появилось новое имя — Мартин Каупфман.
Застрелился в собственной квартире. Дело закрыто. Признан самоубийцей.
Левша, выстреливший себе в правый висок. Какой абсурд.
Некоторые специалисты причисляют его к так называемой «Белой десятке».
Винсент торопливо набрала данное словосочетание. Замелькали заголовки новостей. Десять трупов за два года — все доктора наук, лаборанты, учёные. Белые халаты в чёрном списке. Был здесь и Каупфман, и Питсбрук, и Ортега, и пропавший, но для многих считающийся мёртвым, доктор Манн. Дела не раскрыты. Убийц никто не видел. Ни следа, будто кто-то очень хорошо подчищал за всеми подобными случаями.
Что-то хлопнуло. Девушка почувствовала, как сердце упало вниз и сжалось там. Она закрыла всё так быстро, как могла и мгновенно вылетела из комнаты. Едва она успела дёрнуть дверь уборной, как автоматическая дверь в начале коридора распахнулась и капитан Расхитителей застыл, меряя её подозрительным взглядом. Винсент только захлопнула дверь, будто только что вышла из уборной и с совершенно непоколебимым видом прошагала до своей камеры.
Стоило оказаться один на один с белыми стенами, как девушка медленно и беспомощно съехала по двери на пол. Шум крови всё ещё заглушал всё остальное, руки дрожали, сердце отбивало барабанную дробь. Винсент обхватила плечи руками и попыталась тихо выдохнуть. Она должна выбраться отсюда до того, как они решат навестить Эдвина. Потом дороги назад уже не будет.
***
Пять сотен миль туда — пять сотен миль обратно. Как псина, которой бросили палку и она сломя голову несётся за ней, а потом назад. И всё это, чтобы получить небрежное:
«Найди мне мальчишку и привези. Испортишь всё в этот раз, я не буду больше так снисходителен»
Снисходителен! Пирса это бесило. Но он только согласно кивнул, пообещав, что мальчишка-мутант будет у них уже завтра вечером. Но даже имперские замашки доктора раздражали не так сильно, как малейшая возможность ситуации выйти из-под контроля.
Этот дружок Фрай решил, что он умнее всех. И без того, чувствуя себя на взводе, Пирс не сдержался и приложил своего же человека головой о стол, когда тот сообщил, что мутант расплавил прутья окна и сбежал. Потом правда выдохнул и уже спокойнее отдал приказ найти уродца и вернуть. Но внешнее спокойствие уже было потеряно.
Пирс быстро сунул датчику двери пропуск. Та послушно распахнулась. Он сделал несколько шагов, видя, что дверь напротив его мастерской открывается и замер, не сразу понимая, что происходит.
В голове быстро пронеслось: «Она что, вашу мать, шутит?..»
***
Мало помалу Винсент пришла в себя, снова погрузившись в звуковую изоляцию. До этого хоть какие-то шаги изредка слышались в коридоре, теперь же не было ничего. Девушка долго пялилась в потолок, даже задремала на какое-то мгновение, но это не сильно спасло ситуацию. Мысли образовывали такой хаотичный клубок, что Фрай уже начинало тошнить от них. В конце концов, она поднялась, глядя на окно. Снаружи садилось солнце. В крыле здания же не было вообще никого.
— Так, — тихо выдохнула девушка. — Если я проведу здесь ещё хоть день, я точно начну сходить с ума. А если я сойду с ума, от меня вообще будет очень мало толку. И тогда мне точно крышка.
В таких рассуждениях, Винсент дошла до душа. Ей просто хотелось смыть с себя всю ту дрянь, которая, казалось, облепила её тело, как плёнка. Она нарыла примеченное в прошлый раз полотенце, по виду вполне чистое и неиспользованное. Кинула одежду на перегородку, отделяющую один душ от другого и встала под горячие струи воды. Фрай очень хотелось верить, что всё странное, страшное просто смоется сейчас в канализацию вместе с водой, а она, наконец, почувствует себя лучше. Но чуда не произошло.
Вместо этого, горячая вода вдруг стала кипятком. Винсент от неожиданности шарахнулась в сторону и больно ударилась локтем о перегородку. Та зашаталась и висевшая на ней одежда полетела на пол, раньше чем Фрай успела сообразить.
— Проклятье! — гораздо более зло, чем планировала выругалась Винсент.
Футболка намокла, оказавшись под джинсами. Сами же джинсы промокли лишь спереди и на левой штанине. Фрай убито выдохнула и выключила воду. Потом отряхнула одежду, словно это могло волшебным образом её высушить. Но мокрая ткань никуда не делась, как и необходимость идти обратно в комнату.
Винсент недовольно поворчала про себя ещё с минуту, а потом перекинула одежду через руку и плюнув на всё, вязалась за полотенце. В конце концов, в этом чёртовом здании кажется вообще вымерли все люди, а тот, кто сидит в операторской за камерами наблюдения (которых Винсент не замечала, но была уверена, что они есть) так уж и быть, пусть полюбуется на неё в полотенце. Такая глупая мысль даже заставила Винсент безрадостно усмехнуться.
«О, ну да, слегка обнажённая богиня местного масштаба. Отлично», — ядовито подначивал внутренний голос.
Винсент заткнула его. Обулась, обмоталась полотенцем и толкнула дверь, выходя в коридор и попутно пытаясь засунуть край полотенца так, чтобы оно не упало где-то на середине дефиле по коридору какой-то богом забытой базы. Не успела девушка порадоваться своему одиночеству, которое ещё пару минут назад её напрягало, как взгляд остановился на фигуре в начале коридора.
«Чёрт. Чёрт! ЧЁРТ!», — голос в голове стал почти криком. — «Ты же вообще не должен здесь быть!»
Какой-то момент они оба стояли молча, слабо понимая, что происходит. Осознание быстрее ударило в голову Винсент. Она схватилась за края полотенца и почти физически ощущая неловкость момента и краску на собственных щеках, едва ли не бегом преодолела коридор, даже не смея поворачивать головы, и напоследок хлопнула дверью.
«Ой, да что он там не видел», — всё не затыкалось ехидное эго.
Винсент прижала к лицу подушку, садясь на кровати, и издала безмолвный крик.
