Винсент казалось, она должна спать без задних ног. Но собственное тело предательски не поддавалось, решив, что куда веселее будет будить её посреди ночи. Так что девушка то проваливалась в сон, скрутившись на краю чужой кровати в маленькой, пыльной комнате. То снова просыпалась, вслушиваясь в тишину ночи. Было слышно, как за окном шумит ветер. Этот звук был каким-то отдалённым, нереальным, как и всё что происходило снаружи дома. В какой-то момент Винсент показалось — она подопытная мышь, сидящая в банке неумелого ребёнка и глядящая на мир сквозь стекло.
Эдвин что-то сделал. Что-то серьёзное и куда более опасное, чем она думала сначала. Но ничего о том, кем Эдвин был и что хранил внутри себя она не знала. Мальчишка-мутант с дурацкой, почти детской верой в добро, которая не спасла его от смерти — вот и всё. О его родителях, о его жизни, о том, как он попал к Каннингему, о том, кем он был Винсент ничего не было известно. По сути, ей было плевать ровно до того момента, пока что-нибудь из этого не прольёт свет на ту чертовщину, что с ней происходит. Она не чувствовала боли или слабости, только странное ощущение, неподдающееся описанию словами.
Винсент повернула голову, отрывая взгляд от потолка и переводя его на окно. Горизонт медленно-медленно светлел, так что вдали уже можно было разглядеть верхушки деревьев. Она поднялась. Воды в доме — как горячей так и холодной не было, так что о душе мечтать не приходилось. Вместо этого девушка пошарилась по шкафам, решив, что украсть чью-то футболку не будет слишком уж большим преступлением. Вещи пропахли старой древесиной и клеем, которым склеивали стружку в старых мебельных изделиях. Она вытащила мужскую футболку, видимо принадлежавшую тому парню с фотографии и оказавшуюся ей не в размер — Винсент немного утонула в ней. И всё же это было лучше, чем перепачканная и давно переставшая быть белой одежда, к тому же мокрая от пота.
Половицы в доме, покрытые плетёнными ковриками, еле слышно поскрипывали, хотя девушка шла максимально аккуратно. Она и сама не сразу поймала себя на этом странном жесте, будто боялась разбудить кого-то в доме. Но единственный, кто здесь был помимо неё не спал и, судя по усталому лицу, всю ночь.
— Паршиво выглядишь, — честно произнесла Фрай, проходя по комнате к окну и сдвигая шторы в сторону, чтобы впустить слабый утренний свет.
В нём гостиная стала казаться шире, а сам Пирс перестал выглядеть, как предмет мебели. Лучи отражались от стальных частей его руки, которая покоилась на колене, пока вторая крутила рацию.
— Твоя забота чертовски очаровательна, — он попытался оскалить зубы в улыбке, но усталость и нервозность давали о себе знать, накладывая тень на все попытки казаться уверенным.
— Это не забота, — качнула головой Винсент, разворачиваясь. От резкого движения горловина футболки, что была слишком широка, съехала в бок, обнажая плечо. Фрай быстро поправила её. — Если мы застряли тут надолго, то не думай, что я буду откачивать тебя, после того, как твой мозг вырубится от недосыпания.
— Мы не задержимся здесь, — прервал её Пирс.
Винсент не двигалась. Солнце проникало сквозь окно, к которому она стояла спиной, наполовину загораживая стекло, и от того её фигура стала тёмной. Часть света падала только по краям, заставляя мужчину невольно щурить глаза.
— В каком смысле?
— Я связался со своими людьми, — в сочетании слов «своими людьми» послышалось одновременно самодовольство и твёрдость. — Они уже едут сюда.
Неприятные мурашки прошлись по спине Фрай. Она не ждала, что ей придётся вернуться так скоро. Всегда думаешь, что
время ещё есть. Пока оно не кончается. Придумать ничего путного на тему, как выбраться самой и как вытащить Шейна, Винсент не успела. Возвращение в ту белую коробку казалось ночным кошмаром. Но даже страх перед этим отступал, когда Винсент думала над тем, что с ней сделал Эдвин. Что если её превратят в подопытную мышь? Ей хотелось знать, понял ли Пирс хоть часть того, что с ней происходит и если да, доложит ли он Transigen.
«Ну, конечно доложит, наивная! На что ты надеешься?» — шипел внутренний голос.
— Что со мной будет?
— Я не знаю, — Пирс поднялся, с хрустом разминая шею и пальцы живой руки.
— Выходит Мистер Я-Тут-Главный на самом деле не такой уж и главный, — не удержалась от колкости Винсент. Ей хотелось вывести его на чистую воду, но что-то подсказывало — она не имеет такой силы воздействия.
— Здесь только мы, так что я бы выбирал слова осторожнее.
Это было брошено со скрываемым раздражением. И всё же оно было. Винсент поняла, что задела за живое. Если что-то
живое ещё имело место.
— Какой от меня прок? Я больше ничего не знаю. Всё, чем я могла помочь — я сделала. Отпустите меня.
Винсент было тошно от мысли, что голос может показаться жалобным. Что он может решить, будто она
молит о снисхождении. Во-первых, это было бесполезно. Ей не достучаться до милосердия Пирса, потому что у него его нет. А во-вторых, гордость вонзала своё жало прямиком в сердце всякий раз.
— А как же твой дружок?
Винсент вздохнула. Шейн — мутант и этот факт петлёй затягивался на его шее. Одному Богу известно, что Transigen творит в недрах своей компании по отношению к мутантам и
с ними. Даже если ей повезёт уйти, его они не выпустят. Transigen скорее удавиться, чем позволит удобному экземпляру выскользнуть из рук и разгуливать на свободе.
— От него тоже не будет пользы.
Жалкая попытка. Винсент бросила это будто мимоходом, но чем больше она старалась придать голосу спокойствия, тем больше выдавала собственное смятение. Пирс дёрнул уголком губы в усмешке.
— А вот док считает, из всего можно извлечь пользу.
Доктор Райз. Крыса с хваткой питбуля. Она никогда с ним не встречалась, только видела сквозь прозрачную стену-перегородку единственный раз в жизни. На следующий день она лишилась работы.
Винсент дошла до кресла и опустилась в него, подбирая ноги к груди и обхватывая их руками. Ей больше не хотелось говорить, безнадёжными казались любые пути. И этот молчаливый, скованный жест вдруг выдал её слабость. До этого она казалась Пирсу скорее разозлённой, полной ненависти и какого-то ядовитого снисхождения, которое она оказывала по отношению к нему, скорее как подачки, чем как добродетели. Но теперь она больше походила на истощённую морально тень той девушки, что ударила его по лицу пару дней назад в мастерской. Тогда она казалась яростной — сейчас же затравленной и слабой.
Пирс был слишком
человеком, чтобы не заметить этого. Был ли он причиной этого? Да. Мог ли он это исправить? Едва ли. И хотя после вчерашнего разговора из её голоса больше не сочились пренебрежение к нему и страх, всё же Винсент даже в таком состоянии скорее ударила бы его ещё раз, чем стала бы поддерживать задушевный разговор. Да и он не умел и не хотел вести такие разговоры. Для такого он был слишком
машиной.
Винсент подняла глаза, чувствуя на себе пристальный взгляд. Она хотела открыть рот, чтобы что-то сказать, но раньше, чем слова сорвались с языка, что-то хлопнуло снаружи. Пирс мгновенно схватился за пистолет. И хотя не вынул его, это движение было инстинктивным, будто где-то на уровне ДНК подобная реакция была закреплена. Звук был не случайным природным явлением, можно было бы подумать — это были соседи, вот только на многие мили вокруг не было ни одного дома. Пирс напрягся, как бойцовый пёс от тренировочного свистка. Фрай же тихо и медленно поднялась, прислушиваясь к тишине утра.
— Сиди тихо, — приказным тоном бросил Пирс и вышел из комнаты.
Хлопнула входная дверь. Еле слышно скрипнули качели на веранде, потом ступенька. Фрай стояла, как истукан, обхватив тело руками, будто это могло её защитить. Мерное, тяжёлое сердцебиение смешивалось с другими звуками. Секунды становились минутами слишком медленно. Девушка аккуратно прошла в прихожую. Сквозь окно в двери по прежнему были видны двор, дорога и брошенный пикап. В одинокой тишине запели птицы. Снова скрипнуло дерево. Но Винсент стояла на месте. Звук доносился с веранды.
— Дональд?
Она даже не сразу поняла, что сама произнесла это: несмело и негромко. Всё казалось эфемерным, будто коснись она сейчас двери и та раствориться. И в эту почти что нереальную тишину вдруг ворвался звук выстрела. Винсент даже вздрогнула, отшатнувшись на пол шага назад.
Звук настоящий. Ещё один выстрел. Винсент сорвалась с места, как поставленная на пол заведённая игрушка. Толкнула дверь и вылетела наружу, застыв у ступенек. На мгновение ей подумалось, что будет если это хозяева. Кто знает, возможно, Пирс вообще убьёт их не дрогнув рукой. Такая пугающая мысль придала смелости и тревоги одновременно. Винсент пробежала по веранде вправо — туда, откуда шёл звук. Слышались голоса и возня. Девушка одним движением перескочила перила, приземляясь на песок и впиваясь взглядом в две фигуры впереди, у ворот сада.
Стальная рука Пирса с остервенением сжимала горло какого-то мужчины. Фрай вгляделась и с ужасом и изумлением узнала второго. Крик сам вырвался из горла, она не успела себя остановить:
— Шейн?!
Это было что-то среднее между вопросом и окликом. Но вместо носителя имени, на звонкий и напуганный голос девушки первым среагировал Пирс. Его взгляд упал мимо лица Шейна, на Фрай. И это отвлечённое мгновение дорого ему обошлось. Шейн быстро нырнул рукой куда-то под куртку, выхватил средней длины палку с двумя скобами на конце и пустил в соперника мощный разряд тока. Он прошёлся по стали руки, от чего ощущения стали просто дико невыносимыми и прошил всё тело. Рука на горле мгновенно разжалась. Шейн ударил соперника. Потом ещё раз, даже когда нужды в этом уже не было. Первые два раза ногой в ботинке, а во второй наклонился к лежащему на земле Пирсу, всё ещё находящемуся в сознании и в этот раз удар пришёлся кулаком по лицу.
— Шейн! — повторный голос, теперь уже проходящий на истерический вопль, заставил его остановиться.
Мужчина выпрямился, выплёвывая злое и быстрое: «Ублюдок». Потом повернулся. Ошарашенный и напуганный взгляд зелёных глаз медленно переходил от его лица к лицу Пирса и обратно.
— Какого чёрта тут происходит? — чётко выговаривая каждое слово произнесла девушка.
Шейн бросил взгляд на часы. Она опаздывает. Его рука сжалась на запястье Винсент, он дёрнул её за собой, пытаясь утянуть прочь. Но Фрай вдруг упёрлась ногами.
— Какого чёрта тут происходит? — упрямо повторила она, уже более сбивчиво и нервно.
— Потом объясню, — он нетерпеливо потянул её за руку.
Внутри всё сжалось, сердце колотилось о рёбра так, будто пыталось выломать все эти кости вовсе. Стало душно. Винсент с испугом поглядела через плечо на Пирса, которого удар Шейна, кажется, отключил. От виска по загорелому лицу сочилась кровь, губа была разбита, светлые ресницы еле дрожали. Фрай неожиданно ощутила такой мощное желание коснуться его лица, проверить жив ли он вообще.
«От двух заслуженных ударов по роже ещё никто не умирал», — злобно отзывался внутренний голос.
Шейн снова поглядел на часы — теперь ещё более раздражённо. Девушка глянула на него. У него был разбит нос, а один глаз стал опухать. При нём не было оружия, а значит, стрелял не он. Но это были свежие раны, полученные сейчас. Под ними же виднелись синяки, уже приобретавшие лиловый оттенок, ссадины и царапины. И это только там, где Винсент смогла разглядеть. Во что вообще превратилось его тело она не хотела и думать.
— Что ты вообще тут делаешь?
— Спасаю твою задницу. Разве не понятно? — торопливо, негодующее и явно выходя из себя бросил он. — Я тебе всё объясню. Но потом.
— Но как ты тут оказался?
— Нет времени, — почти страдальчески протянул Шейн.
— Но я думала…
— Осторожнее! — резкий и громкий крик мужчины оборвал её на полуслове.
Он толкнул её безвольное и какое-то ватное тело в сторону. Винсент отшатнулась, едва не шлёпнулась назад. Звук выстрела дошёл до неё поздно. Когда пуля уже вошла в бедро мужчины. Фрай растерянно повернула голову. Пирс, не успев даже подняться, спустил курок. Шейн отшатнулся, хватаясь за пронзённую плоть, чертыхаясь и не сводя взгляда с циферблата.
В это мгновение шум машин, до этого не слышимый и неразличимый стал громким. Винсент повернула голову: по дороге, что вела к дому приближались несколько тонированных автомобилей. Пирс выпрямился, не сводя прицела с головы Шейна и отёр кровь с губ обратной стороной ладони.
— Плохая попытка, уродец.
Шейн поднял голову.
— Неужели?
Стрелки одним движением стали ровно на восьми утра. И в этот же момент портал позади Шейна раскрылся. Девчонка-мутант шагнула вперёд, схватила Фрай за шиворот и рывком дёрнула на себя. Раньше, чем Пирс успел нажать на курок во второй раз, портал закрылся, забирая с собой выродка-мутанта, его подружку и Винсент тоже.
Пуля же прошла сквозь воздух и застряла в деревянной обшивке дома.
***
Доктор подозрительно долго смотрел на какие-то бумажки так пристально и внимательно, будто в них был весь смысл его жизни. В каком-то плане так и было. У него не было семьи, дома, каких-то других вещей, которые делают из тебя обычного члена общества. Зато у него была огромная корпорация и целый штат марионеток. Пирс недолюбливал его ещё и потому, что зависел от него слишком сильно. И когда приходилось ждать в такой гнетущей тишине его реакции, это выводило из себя.
Наконец, доктор оторвал глаза от бумаг и устремил холодный и сухой взгляд на мужчину перед собой. В какой-то момент его лицо не выражало ничего, а потом тень злости упала на него, закрывая полностью всё, что было до этого. Прежде чем Пирс успел что-то сказать, звонкая пощёчина дёрнула голову в сторону, заставляя щёку мгновенно вспыхнуть. Он такого не ожидал. Медленно повёл челюстью, словно проверял ощущения на реальность.
— Ты хоть немного соображаешь, насколько ценным экземпляром был этот мальчишка? — голос доктора не был криком, но перекрывал вообще все звуки, в том числе и слабый звон в ушах, занимал всё пространство комнаты. — Его способности могли бы обеспечить генетическим материалом как минимум целое поколение детей. А вы умудрились его убить!
— Вообще-то это была случайность.
— Меня это не волнует! — яростно бросил доктор. Он развернулся и шагнул в сторону, швыряя бумаги на рабочий стол. — Мы дали тебе всё то, чем ты являешься сейчас. И с такой же лёгкостью можем забрать это обратно.
Пирс повёл плечами, сжимая зубы. Сильно, до боли в челюсти и напряжения в скулах. Собственнический тон доктора доводил до раздражения, до гнева, до бешенства.
— Он что-то сделал с девчонкой, — хладнокровным голосом, который сам не узнал, произнёс Пирс в ответ.
У него перед глазами стояла одна картина уже довольно долго. Девушка, скрутившаяся на чужом старом покрывале. Её сон беспокоен, она будто и не спит вовсе, а мечется, прижимая колени к груди. Она даже не просыпается, когда он касается рукой её лица — так сильно паутина сна оплетает её. Лицо горит огнём.
— Перед тем, как откинуться, — продолжил Пирс спустя время в молчании. — Мальчишка-мутант что-то с ней сделал.
Доктор задумался. Его взгляд скользнул по бумагам. Мальчишка мог делиться с другими своим даром, но не мог использовать способности сам. По сути его способности и заключались в том, чтобы делиться. Доктор нашёл это ироничным. Но он не мог быть настолько глуп, чтобы использовать их на Фрай. Какая бессмысленная растрата! Мысль об этом снова возвратила доктора к гневу.
— Где она?
Пирс молчал, думая, как лучше сказать, что Винсент — уже третий человек, выскользнувший из его хватки.
— Не у нас, — он едва успел окончить одно предложение, но замечая вновь возвращающуюся краску на всегда бесцветное лицо доктора, тут же поспешил добавить: — Мои люди найдут её.
— Пошёл вон, — процедил доктор чётко и медленно, выговаривая каждое слово. — У тебя два дня.
***
Уже во второй раз Винсент вывалилась из портала, попутно зарабатывая синяки и ссадины. Голова шла кругом, а к горлу то и дело подступал приступ тошноты. Она видела только пожухлую траву прямо перед своим лицом, не в состоянии поднять голову. Пока, наконец, знакомая рука Шейна не сжалась на плече, почти что силой поднимая её на ноги. Винсент заморгала, пытаясь хоть немного сообразить, что происходит.
— Что всё это значит?
Язык заплетался, но недоумение и испуг были слишком сильными, чтобы держать рот закрытым. Виновница столь короткого путешествия стояла в стороне, меряя Фрай недоверчивым и в какой-то мере ненавидящим взглядом. Лицо Шейна было напротив, но казалось теперь каким-то неправильным. Одна его рука придерживала желеобразное тело девушки, вторая шарилась в карманах.
— Шейн, какого чёрта? Где мы? Что это за место? Что происходит?
Вдали виднелось двухэтажное строение из старого потемневшего кирпича, огороженное забором и с плоской крышей, напоминавшее бедные дома, что непременно встречаются на окраинах почти любого города. В окнах горел свет. Винсент глядела на этот свет и чувствовала, что всё внутри перемешалось.
— Извини. Это для твоего же блага.
Фрай не успела среагировать ни на слова, ни на быстрое движение руки Шейна. Острая и короткая игла коснулась плеча сквозь футболку, Винсент только успела вздрогнуть и слабо дёрнуться, как по телу стали разливаться слабость и тепло. Тошнота ушла на второй план, как и Шейн, и девушка, и вообще весь окружающий мир. А она осталась в какой-то пустоте, заполненной только расплывающимися звуками и светом тех окон.
