***
Amber Run — I Found
Тусклый свет наполнял комнату. Солнце лениво близилось к горизонту, а сумерки уже были готовы укрыть ущелье, степь и городок, в котором стали зажигаться маленькие точки-огни. Петли двери тихо скрипнули, впуская Пирса внутрь дома. Он прошёл вглубь, не останавливаясь и не зажигая света, только на ощупь находя в кармане пачку сигарет. И уже почти возле самой двери на балкон вдруг замер, вспоминая картинку, только что мелькнувшую перед глазами. Чтобы убедиться, что ему не показалось, мужчина обернулся. Винсент, в компании книги (как это не иронично, Ксавьера) и бутылки виски, дремала на диване. Грудь, на которой покоилась раскрытая книга, поднималась и опускалась от мерного дыхания. Лицо было спокойным. Но это всё в сущности было не так важно, как её внешний вид. Вот такие выходки, в виде сна в его же футболке, которая слишком сильно обнажает бёдра, начинали сводить с ума, а сам факт того, что она и не понимает, насколько провокационно это выглядит, подначивал только больше. Пальцы невольно сильнее сжали пачку сигарет и он быстрым движением зажёг одну, выходя на балкон и затягиваясь этим ядом, опираясь на перила. Дым медленно рассеивался в воздухе в отличии от напряжения, которое только сильнее сковывало. И теперь уже даже сигареты не помогали. На что он надеялся, притащив её сюда? Что можно сделать вид, будто всё в порядке? Вся эта обстановка только усугубляла положение. Завтраки, тишина, сонное лицо Фрай, её дурацкая забота. Как будто бы всё это какое-то нелепое шоу, копирка с «американской мечты». — Я думала, ты бросил, — негромкий голос всё равно прозвучал неожиданно. Девушка подошла со спины и встала рядом, глядя вниз. Слишком близко. Так, что можно было чувствовать её запах. И уж лучше бы он вдыхал никотиновый дым. Девушка держала в руках два стакана с виски. — Не сегодня. Винсент обвела глазами огни городка внизу, похожие на маленьких светлячков. Потом поглядела назад, на пустой и тёмный дом. И, словно прочитав его мысли, выразила их словами: — Тут всё такое… неправильное. Не реальное. Будто можно закрыть глаза и представить, что… — Что был шанс, — перебил её Пирс. Винсент поглядела на него не моргая. Мужчина не повернул головы, только выпуская облако дыма. — Да, — тихо согласилась Фрай. — Будто бы у нас был шанс. Я бы научилась печь пироги, а ты бы приволок домой лохматого пса. И все бы жили долго и счастливо. Кривая и безрадостная усмешка исказила лицо Пирса. Винсент опустила глаза. Он всегда был убеждён, что он из тех людей, которым не нужны подобные обывательские глупости для жизни. Что он вообще не создан для такой жизни. Но так или иначе, все чувствуют себя одинокими в какие-то моменты. Просто кто-то учится жить с этим, а кто-то тонет в собственном одиночестве. — И ты бы продолжала таскать мои вещи. Винсент было смутилась, но видя слабую усмешку, немного расслабилась. До неё только сейчас дошло, в каком виде она тут стоит. Но почему-то, вопреки её ожиданиям, не появилось никакого чувства стеснения. Она протянула один из стаканов мужчине, тот не возражая, принял его. — У меня больше ничего нет. Я отдам тебе её, когда моя одежда высохнет. — Оставь себе, — он бросил недолгий взгляд в её сторону, Винсент почувствовала, как глаза выхватывают из полумрака каждый сантиметр её тела. — На тебе смотрится лучше. Девушка отвернулась, чтобы скрыть улыбку, но она всё равно была заметна, даже при плохом освещении. Какое-то время они стояли в молчании, Пирс докурил сигарету, но уходить не собирался. Винсент опустошила бокал и теперь просто крутила его в руках, глядя, как огоньки света пляшут на гранях. — Знаешь, а ведь я пыталась, — невесело отозвалась девушка, не поворачивая головы. — В смысле, жить как все. Правда это продлилось меньше недели. — Знаю, — кивнул Пирс, насмешливо кривя губы. — Спенсер Коннелл. Программист в какой-то бесперспективной компании без цели в жизни и с накопленными штрафами. Винсент вспомнила, что ему вообще было известно обо всём, что она делала. И хотя с одной стороны это всё ещё казалось мерзким, как подглядывание в душевой за кем-то сквозь замочную скважину. С другой же стороны, мы все хотим быть кому-то нужными. Даже если эта нужда проявляется таким извращённым способом. — Ты ведь ничего с ним не сделал? — будто невзначай, настороженно спросила девушка. — Нет. Можешь спать спокойно, его призрак не будет душить тебя по ночам. Она только покачала головой. — А что на счёт твоей жизни? Вопрос был коротким, но оба понимали, что он значит. Винсент не питала каких-то ложных иллюзий, она прекрасно знала, что каким бы пугающим иногда Пирс не казался он всё равно не оставался без внимания. Наверное, его механические пальцы наоборот делали его ещё более притягательным для противоположного пола вопреки всему. А потому Винсент не нужен был прямой ответ, её не интересовало сколько девушек побывало в его постели за это время. Ей было интересно, была ли среди них такая, которая запомнилась. — Хочешь, чтобы я назвал имена? — он глотнул виски, к которому до этого не притрагивался. Пирс развернулся к ней полубоком, локтем левой руки всё ещё опираясь на перила. Винсент невольно сделала то же самое. Нахальное выражение лица заставляло её чувствовать себя неловко. На самом деле, он знал, что не назовёт и двух из них, потому что иногда даже не спрашивал. — Нет. Мне всё равно. — Конечно. Ты хочешь знать, переплюнул ли кто-нибудь тебя, — Винсент смутилась и неожиданно покраснела. И это казалось забавным настолько, что поддавшись секундному порыву, мужчина протянул вперёд механическую руку, касаясь пряди волос и убирая её с лица, заставляя Фрай поднять взгляд. — Ты ревнуешь? — Что? С чего бы это? — хмыкнула девушка. Винсент отстранилась, чувствуя себя неуютно и развернувшись, зашагала обратно в дом, будто пыталась убежать от разговора. Она начала всё это только ради виски и своего плана, но теперь всё грозило зайти слишком далеко. — Просто скажи это, детка, — голос догнал её в доме. — Тут никого кроме нас. Фрай глянула через плечо, даже в сумраке отчётливо видя его лицо: слишком довольное, а потому контрастирующее с напряжённым телом. — Что ты хочешь услышать от меня? Каждый шаг совпадал с её тяжёлыми ударам сердца, которое, казалось, упало куда-то вниз живота. Но Винсент не отступила назад, а осталась стоять, как стояла, спиной к нему. Втягивая запах никотина, виски и ещё один — такой же, каким пахла футболка на ней. — Правду, — голос низкий и хриплый, то ли от курения, то ли от напряжённости. — Я хочу тебя. Так, как никого и никогда не хотел. Не делай вид, будто тебе плевать. Какая-то тяжесть сжала желудок. Можно было притвориться. Уйти, гордо вскинув голову, а потом лежать в тишине, пытаясь понять, что произошло. Но Винсент не хотелось думать, где и что пошло не так. Она просто знала, что устала обманывать саму себя. Устала быть в одиночестве. Устала притворяться будто ничего не чувствует и пугливо вздрагивать каждый раз, когда какое-то ощущение всё же давало сбой. Живая рука коснулась талии, заскользила вниз по ткани футболки, забираясь под неё и касаясь кожи. Девушка держала глаза закрытыми, только чувствуя, как начинает сбиваться дыхание и ускоряться сердцебиение. Делать вид, что контроль ещё возможен, было уже глупо. Да и не хотелось. Холодные стальные пальцы прошлись по позвоночнику и от неожиданности прикосновения девушка дрогнула, чуть отдалившись. — Я сделал тебе больно? Винсент развернулась, не отводя взгляда и опуская руки на шею мужчины. — Нет. Я в порядке. Она подалась вперёд, касаясь своими губами его, сначала невинно, легко, но потом глубже. Рука прошлась по коже, опустилась к бедру, где её уже не защищала ткань футболки. Задевая каждый нерв, отзываясь в каждой клеточке тела, касаясь, казалось, каждой струны внутри. Не опуская рук, девушка отступила назад, утягивая его за собой, лишь на мгновение разорвав поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Она замечала, что в то время как живая рука беспрепятственно и бесцеремонно трогает её тело, вторая же скользит легче, будто даже нежно. Фрай отлично знала, что это только игры. Она дразнила его этими поцелуями, руками, перебирающими волосы, движениями груди, быстро поднимающейся и опускающейся под тканью его же футболки. Иногда его забавляло это, но не сейчас. Сейчас мужчина с трудом мог себя контролировать, чтобы прямо сейчас не избавить её от назойливой тряпки, последней защиты. Девушка почувствовала толчок и завалилась на кровать, лопатками чувствуя напрягающиеся пружины матраса. Пирс одним движением стянул с себя футболку, опускаясь на кровать, упираясь коленом в матрас, проседавший под его весом. Девушка приподнялась, на мгновение застывая, пробегаясь взглядом по знакомому, но кажущемуся чужим телу, вздрогнула, коснувшись кончиками пальцев продолговатого шрама на груди, потом следующего ниже. Руки у неё были ледяные, хотя спина начинала покрываться капельками пота. Он наклонился ближе, заставляя Фрай вытянуться на кровати под ним. Её хрупкое тело вздрагивало от каждого не слишком ласкового прикосновения. Вопреки всему, не было того странного и страстного желания, как в прошлый раз. Тогда она сопротивлялась, исходила ядом, ненавидела его. А потому он желал только одного — усмирить девчонку. Но сейчас девушка лежала здесь, изгибаясь и шумно выдыхая, пока с её губ срывались тихие стоны в ответ на сжатые на бёдрах пальцы или слишком неосторожные прикосновения стали. Сейчас она принадлежала ему — полностью и безраздельно, без возможности и без желания убежать. А потому не было нужды торопиться. Хотелось заново узнать каждый сантиметр тела, заставить её ждать, как ждал он, вдыхать запах её волос, понимая, что это всё реально. Мужчина сжал футболку, приподнимая тело и стаскивая вещь. Фрай осталась беззащитной. Губы коснулись шеи, выступающих ключиц, опускаясь ниже. Одна её рука стиснула в кулаке простыню, вторая опустилась на плечо. — Ты пахнешь восхитительно… — голос хриплый. Губы снова коснулись шеи, поднимаясь к лицу. Она опустила взгляд, цепкими пальцами расправляясь с ремнём. Едва Фрай успела закончить, Пирс перехватил её руки, намереваясь прижать запястья к матрасу, но девушка не планировала позволять ему контролировать всё. Не сегодня. Не сейчас. Вместо этого она неожиданно легко вывернула руки, упираясь ими в плечи мужчины. Толчок и роли были сменены. Она плавно перебросила бедро через торс мужчины, садясь в таком положении и легко протягивая сначала одну руку вперёд, переплетая пальцы, потом вторую. Её живые тонкие пальцы, сжимающие механическую ладонь, казалось, были словно в капкане, но девушка не обращала на это внимания. Она приподнялась на миг, обхватывая бёдра ногами и стала двигаться медленно, упираясь руками в ладони, которые сжимала. По телу прошлась судорога. Она сильнее сжала пальцы, ладони, со всей своей силой, какая только могла быть, прикрывая глаза, выгибаясь вперёд, так что тело стало напоминать плавную линию в полумраке. Двинулась быстрее, буквально заставляя его бросить торопливое и хриплое: — Чёрт, как же я скучал по тебе, детка… Но девушка молчала, закусывая губы до крови, сжимая руки до боли в мышцах. Стало плевать на всё, на всех. На само вращение планеты. Казалось, если сейчас наступит апокалипсис, она не замрёт, только произнося выдохом, шёпотом, стоном имя. Его имя. Сколько губ произносили его так же, но лишь один голос умел делать это особенно. Инициатива почти полностью перешла к Фрай, но это было не в его правилах. Высвобождая руки, заставляя её на мгновение замереть, он приподнялся, одним движением, даже не прикладывая особых усилий, перевернулся, прижимая девушку к матрасу всем весом тела — Скажи это. Её распахнутые глаза глядели неотрывно, не моргая. Губы высохли от горячего дыхания. Он перенял её прежний темп движений. Девушка резко зажмурилась, выгибаясь сильнее и торопливо зашептала: — Я хочу тебя. Стальные пальцы подтянули её тело ближе, сжимая запястье с силой, но она не обратила внимание и на это тоже. Вторая ладонь легла на живот, внизу которого собиралась тянущая тяжесть. Металл кольца показался обжигающе холодным. Фрай коснулась свободной рукой спины, подалась вперёд. Пирс зашипел, когда её зубы неожиданно прикусили кожу на плече из-за чересчур требовательного, неосторожного, быстрого движения. Он прижал её к матрасу, не давая изгибаться, только задыхаться, упираясь лопатками в кровать. Девушка первая вывернулась, не в состоянии вдохнуть воздух сжатыми лёгкими, только чувствуя, как боль, тяжесть, наслаждение, жар смешиваются, как ногти впились в сжатую из последних сил ладонь, оставляя отпечатки. Она не слышала собственного голоса, не понимала что говорит или кричит и как. Только резко выдохнула, чувствуя как напряжение в мышцах и внизу живота медленно рассевается, оставляя после себя дикое, но приятное чувство. Вес тела, прижимающий её к кровати пропал, она ощутила, как прогнулся матрас рядом. Фрай лежала, опустив веки и не шевелясь, пока наконец не почувствовала, прикосновение прохладного воздуха к собственной горячей коже. Она открыла глаза, моргая и садясь, натягивая на себя одеяло. Это было похоже на стыдливый жест и казалось неуместным, а потому было забавно наблюдать за девушкой. Она натянула одеяло до груди, восстанавливая дыхание и почувствовала, как по всё ещё открытой коже спины проходится металл, остающийся холодным даже сейчас. Такое похоже прикосновение, такая разная реакция. В этот раз она не вздрогнула, не отшатнулась, только обернулась, поймав расслабленный взгляд голубых глаз на себе. — Что-то паршивое «долго и счастливо» у нас выходит как по отдельности, так и вместе, — спокойно и даже с привычной усмешкой, в которой теперь не было надменности, проговорил Пирс. — Похоже, мы в тупике, — повела плечами Винсент. Она опустилась на бок, разглядывая красный след на запястье, еле различимый в полумраке. Еле ощутимое движение позади заставило отвлечься. Девушка почувствовала забирающуюся под одеяло живую руку, опускающуюся ей на талию и притягивающую её тело ближе. Она лопатками почувствовала обнажённое тело позади. В этом движении было что-то собственническое, будто теперь у неё нет ни одной даже крохотной возможности сбежать, будто никто не получит её, не тронет. И не смотря на всё это, сопротивляться особо и не хотелось. Она ощутила, как трепещет внутри сердце, всё ещё не пришедшее в себя, почувствовала, как губы коснулись позвоночника между лопаток. И вдруг, одним юрким движением перевернулась в его руках, прижимаясь лбом к груди, слыша такое же неровное сердцебиение как у неё самой и закрывая глаза, чтобы больше не шевелиться и не думать о том, что настанет час, когда придётся уйти. И этот час близок.