you make my life complete.

      Случайные знакомства - кредо и табу Тэён одновременно.       Случайные знакомства обычно не являются чем-то продолжительным, но именно они всегда самые насыщенные и откровенные. Ты можешь раскрыть душу человеку, которого знаешь от силы два часа, но не в силах сделать тоже самое с более близким человеком. В этом и полезность временной дружбы - замена настоящей, подмена поддержки на притворство. Притворство слаще обиды, затаенной в груди, потому что незнакомцу, которому ты изливаешь все свое дерьмо, по сути, все равно. Ведь он такой же искатель, путник, его душа тоже устала от вечного крика в тишину.       Тэён познакомилась с ней в поезде. И если бы не обстоятельства, они никогда бы не встретились. Но не это ли зовут судьбой? Тэён не верит в Бога, не верит в пророчества гадалок, в скорый конец света, но верит в судьбу. Во что-то же надо верить. Ни во что не верят только глупцы и покойники.       Она назвалась Джессикой. Тэён до сих пор не знает, настоящее это ее имя или нет. В любом случае, это не имеет значения, когда есть о чем поговорить. А говорили они о многом, перепрыгивая с темы на тему, совершенно не впопад, с отсутствием логической нити их разговора. Но обеих устраивало все: и глупый тихий смех, и отложенные на потом книги. Джессика до их встречи читала биографию какой-то французской актрисы, Тэён научную фантастику, но спроси Ким сейчас, кто был автором книги, то она убей не помнит. Помнит только, что кончики волос Джессики были разноцветных цветов - от ярко-рыжего до фиолетового. Художники и не должны выглядеть серо. Как Тэён, к примеру. Но Тэён учится на журналистку, ей простительно выглядеть слегка серовато: белая футболка, кеды, рваные на коленках джинсы и волосы, собранные в неаккуратный хвост на затылке. Джессика на ее фоне выглядела ярким солнцем: черничный топ, открывающий живот, черные джинсовые шортики поверх колготок в крупную клетку. И бессмертная мода на кеды не прошла мимо нее. Только у Тэён - черные, а у Джесиики - красные. — Ты когда-нибудь была влюблена? — спросила Джессика, ее локти упирались в край стола. Лицо обрамляли цветные пряди - розовые и зеленые. Тэён любит сочетание этих цветочный оттенков. В ней всегда жил художник, но он был убит желанием ее родителей пойти учиться на журналиста. — Да... - протянула Ким задумчиво. — Полагаю, что да. Хотя на самом деле я уже не особо уверена. Прошло много времени, а память любит стирать некоторые мои воспоминания. Если стирает, значит, они не были такими уж важными. — Я тоже почти не помню свою первую любовь, но это не значит, что у меня ее не было. Я редко вспоминаю о нем, пытаюсь воссоздать в памяти черты его лица, но... — она прикусила губу и посмотрела в окно, как мимо пролетают дома неизвестного города. — Не всегда картинка выходит чисто, я даже пробовала рисовать его по памяти, но он получался как один большой ком всех моих бывших. Губы - одного парня, родинка на щеке - от другого и тому подобное. Все что хорошего ото всех помнила, то и нарисовала. — Наверно, это был твой идеальный парень, — она улыбнулась, чувствуя как их с Джессикой коленки упираются друг в друга. — Наверно, — пожала плечами художница. — Где ты выходишь? — В Париже. Новый триместр начнется через несколько дней. Я итак затянула с поездкой к родителям. Они чудные люди, но до жути угрюмые. Видимо, семейная жизнь их хорошо измотала. — Семья - это всегда сложно и муторно. Ты отдаешь человеку свою молодость и силы, а он через десять лет говорит тебе, что уже второй месяц трахает свою секретаршу. И занавес, любовь прошла, скажи ей прощай и добей камнем. А перспектив у женщины-домохозяйки с детьми на руках ничтожные. Это я знаю по примеру из личной жизни. Моя мама - яркий представитель брошенки. Мой отец - неплохой человек, никогда не делал ничего незаконного, не был конченным алкоголиком, избивающим свою семью. Просто он не любил мою мать. Вот и все. Я не могу его винить, но слезы матери - самое горькое, что мне когда-либо приходилось видеть. — Это отстойно. Не могу терпеть чужих слез. Я даже боюсь их, потому что знаю, что стоит моему знакомому заплакать, я становлюсь совершенно бесполезной подругой, не имеющей представления как успокоить и помочь. — Слезы мамы - всегда нечто неправильное. Мамы обычно никогда не плачут при детях, но если ты уже поймал ее за слезами - это значит только одно, дела очень плохи. Случилось нечто выпиющее, выходящие за все рамки нормальности. И самое хреновое - ты не знаешь, что тебе нужно сделать, чтобы ей хоть на минуту полегчало. — Да, я согласна, — Тэён наклонила голову вбок, Джессика собрала свои волосы в пышный радужный хвост. И у Тэён случилось дежавю, она проживает один и тот же момент по нескольку раз. Может, они были знакомы в прошлой жизни? — Наверно, наша встреча не случайна, это судьба, не иначе. Я чувствую ту самую связь между нами, о которой так много пишут в книгах.       Джессика рассмеялась, оставив реплику Тэён безответной. Ну да, конечно, Джессика же путешественница, и Тэён не первая незнакомка, с которой Джессика завела разговор. О какой судьбе может идти речь?       Они смолкли на время, вслушиваясь в звуки идущего поезда. Тэён смотрит на пролетающий пейзаж домов, иногда изредка бросает взгляд на лицо Джессики, потом вновь возвращается к городу, а потом вновь к Джессике. — Мне скоро выходить, - сказала Джессика, встречаясь взглядом с Тэён. — Но я не хочу, даже с осознанием того, что на платформе меня ожидает младшая сестра с букетом тюльпаном. Она покупает мне только их, а я ведь ни разу не говорила ей, что люблю тюльпаны. Но также я никогда не говорила, что и не люблю. — А ты любишь? - поинтересовалась Тэён, предчувствуя скорое расставание. Она взяла Джессику за руку, поддавшись неосознанному импульсу. Когда-то она часто поддавалась ему, подчиняясь неосознанным приказам своих чувств. Ладонь у Джессики гладкая и мягкая. На маникюр Тэён было плевать, тепло ее руки важнее, чем бессмысленные рисунки на ногтях. — Наверно, - Джессика чуть сжала ладонь. Тэён тоже. — Других цветов мне еще никто не дарил. — Я подарю, когда мы встретимся вновь, — улыбнулась Тэён. — Как же мы встретимся? — Оставь свой номер, только и всего. Ты выходишь в Вене? — Да. Моя сестра живет там. — Хорошо, — сказала Тэён, поднимаясь с места, чувствуя, что поезд снижает ход.       На верхней полке лежал ее скромный багаж - сиреневый рюкзак. Она достала из него блокнот и ручку, на что Джессика лишь покачала головой. — Давай так, — она встала со своего места, закинула черный рюкзак за спину. —Если наша встреча - это и правда судьба, то мы встретимся сами. Без номеров, без полных имен и адресов. Пойдет? Тэён улыбнулась. — Пойдет. Каковы сроки? — Дай-ка подумать, — протянула художница. - Год? — Год? Окей.       Джессика протянула ей мизинец, и Тэён с радостью протянула ей свой. Клятва была произнесена. Джессика вышла на своей станции, и Тэён видела, как радостно к художнице побежала девушка помладше с охапкой красных тюльпанов. Я точно подарю ей другие. Знать бы только судьбоносную дату.       Они встретились на улицах Женевы спустя четыре года и тринадцать дней. Только волосы Джессики были черными словно ночь, а на пальце блестело обручальное кольцо, обозначающее закрытое ото всех определившееся сердце. У Тэён же волосы были розовыми словно сладкая жвачка, а сердце свободным и открытым без цепей и колец. Только в руках синие незабудки, подаренные парнем. Они обе улыбнулись друг другу. И прошли мимо. Дежавю.