Живите долго и счастливо

      — Отпусти меня! Пусти! — девичьи крики эхом разносились по всему подземелью. Джинни попыталась вырваться и ударила Теодора по ногам.       — Дрянь, — разъярённо зашипел Нотт, размахнулся для пощечины — и оглушительный шлепок вперемешку с ругательствами разлетелся по тёмному коридору. Тео потерял последнее милосердие и грубо впихнул Джинни в камеру, где уже обосновались Луна и Гермиона. — Не скучайте, девочки, — сказал с противной улыбкой, развернулся и, наконец, ушёл.       — Джинни, милая, ты жива, я не верю, — у обеих девушек из глаз потекли слёзы радости, за обменом горящими взглядами последовали крепкие дружеские объятия.       — Жива, но Гарри…       — Гарри — что?!       — Пожиратели напали на меня недалеко от Бедфорда, я была одна, а их не меньше десятка, пришлось бежать. Наша встреча была совершенно случайна: Гарри как раз выполнял задание аврората. Какое, разумеется, я не знаю. Наше общение было минутным: эти десять жалких псов нашли нас очень быстро. Он, конечно, пытался спасти меня, но силы были неравны. Теперь я здесь, а он всё-таки успел убежать и… И прыгнул с обрыва в озеро. Гарри, может быть, уже мёртв, Гермиона, — губы Джинни задрожали, глаза замерцали, что не сулило ничего хорошего. Колдунья закусила рукав — и зарыдала.       — Тише, тише, шанс есть и на счастливый исход. Если бы он не прыгнул, его бы точно в живых не оставили.       — Да, ты права, я не должна плакать, а верить только в лучшее, — Джинни наскоро вытерла противные солёные капли и через силу улыбнулась. Гермиона тоже выдавила блеклую улыбку, но слёзы предательски (уже какой раз за время пребывания в поместье Волдеморта) сдавили ей горло.       — Джинни, Гарри ничего не говорил про Рона? — Уизли помотала головой и, вспомнив о брате, вновь погрустнела. — Мы ведь после школы мечтали пожениться. Купить небольшой домик за городом, завести кучу детей и жить себе спокойно, — Гермиона едва сдержала вырывающиеся слезинки и засмеялась. Стало легче. — Знаешь, в нынешней ситуации самой смешно от этих мыслей.       — Иди сюда, — одними губами произнесла Джинни: она сама тяжело переживала разлуку с любимым, а от боли подруги стало ещё тяжелее. Девушки снова обнялись и теперь уже дали полную волю переполнившим существо страданиям, выливающимся в слёзы.       — Джинни, я так рада видеть тебя, — слабый голос из угла камеры.       — Л… Луна? — чародейка, если бы не услышала голос подруги, не узнала её. — Мерлин, что с тобой было? — Джинни ни разу не видела такого измученного тела: на плоти не осталось ни одного живого места, ноги практически не двигались, несколько ногтей жестоко вырваны.       — Около сорока Круциатусов, вот и всё, — издевательское шипение прошлось дрожью по каждой, влилось в кости и отозвалось глухим зудом. — Доброе утро, дамы. Как вам с-спалось? Вы рады приветствовать новую гостью?       — Замолчи, — сердце Джинни замерло от этих ужасающих звуков, лишь отдалённо напоминающих слова, и ушло в пятки от одной мысли о том, что она может повторить судьбу Лавгуд. Однако же девушка, собрав всю смелость в кулак, скопив всю ненависть и презрение, продолжала сверлить буравчиками глаз змеящегося у темницы Тёмного Лорда.       — О, не надо так злиться, я ухожу. Есть дела поважнее, — Волдеморт показательно поклонился и исчез с характерным хлопком.       — Какие дела? Джинни, у меня плохое предчувствие, — Луна окончательно пришла в себя, приподнялась, прокряхтев всеми имеющимися костями, и постаралась более-менее ровно сесть.       — Да брось, хуже уже быть не может. Пошёл пытать очередного пленника, — Джинни старалась держаться храбро, видя, что подруги почти что пали духом, но и её силы были на исходе.       — Может, — прошептала Гермиона, указывая тонким трепещущим пальцем на дверь неуютной клетки. В проёме стоял Малфой, подтянутый и насмешливый, крепко держа за волосы коренастого мужчину, которого почти покинуло сознание.       — Узнаёшь, Грейнджер? Если вдруг нет, я могу помочь разглядеть. Люмос!       — РОН! — хором воскликнули девушки, усилием воли не отводя взглядов от неприятного, воистину ужасающего зрелища. Глаз мужчины, с характерной лиловой подковкой, был разбит, передние зубы отсутствовали, а бровь рассечена напополам.       — Убери от него свои мерзкие лапы, ты даже мизинца его не стоишь, — воскликнула Гермиона, заметив, что Пожиратель держит ее жениха за волосы, крепко и с каким-то остервенением.       — Да как ты смеешь, поганая грязнокровка?! Круцио! — рыкнул Драко, вскинув палочку прямо к побелевшему от переживаний лицу. Гермиона задергалась от боли, от бесконечных разрядов тока, от которых ломило внутренности.       — Не трогай её, — натужно прохрипел Рон, едва различая фигурку той, кого любил и клялся защищать.       — А ты вообще заткнись. Слабак, — Малфой скривил губы — и вдруг ударил бывшего однокурсника головой о стену. Тот отключился, не успев и пикнуть. — Ну что же, позвольте откланяться, дамы, — с издевкой проворковал Пожиратель, будто намекая, что отребье, находящееся в камере, никак нельзя назвать таким благородным словом и исчез, забрав с собой пленника. Гермиона, всё это время сдерживающая истерику, зарыдала. Джинни скрипела зубами, сжимала кулаки до кровавых отметин на ладонях, но чувства держала в узде.       — Держись, Гермиона. Рон сильный, он справится, — Полумна смахнула собственные слёзинки, осторожно придвинулась к подруге и обняла её за плечи. Джинни не выдержала и отвернулась, когда всё перед глазами смазалось. Луна аккуратно взяла приятельницу за руку и слегка сжала её, желая хоть немного успокоить девушку. ***       — Лавгуд, на выход, — девушки точно не знали, сколько прошло времени, но по ощущениям клонилось к полудню. К ним в темницу снова явился Малфой, на этот раз один, и отворил камеру.       — Ненавижу тебя, мерзкий, противный слизняк, — Гермиона, не дожидаясь, пока противник заберёт с собой и Луну, вскочила и набросилась на него с кулаками.       — Круцио! — девушка пронзительно вскрикнула — пошатнулась, нацепив на лицо маску из отчаяния и агонии, а после мягко завалилась на пол. — Впрочем, ничего нового. Я всегда знал, что вы с Уизли друг друга стоите. Оба жалкие слабаки, не можете выдержать даже пару Круциатусов, — усмехнулся Малфой, закрывая дверь на все замки. Джинни молча давила мольбу, застрявшую в горле, и с невыразимым сочувствием глядела вослед, желая вновь почувствовать жаркое прикосновение Луны.       — Я не могу идти, Малфой, у меня сломана нога, — тихо произнесла Лавгуд, не сумев сделать и шагу. Драко презрительно сплюнул, направил палочку на лиловую от побоев конечность:       — Ферула! Пошли, хватит ныть, — мужчина наложил шину на ногу девушки, убедился, что работа сделана качественно, и потащил за собой, в темноту.

***

      — Не думал, что ты настолько уязвима, милая Лавгуд. Я очень ранил тебя, — с наигранной виной в голосе произнёс Волдеморт, совсем не раскаиваясь. — Но не волнуйся, милосердный Тёмный Лорд всё исправит, — волшебник взмахнул палочкой: все раны Луны начали пропадать, коленная чашечка срослась, а от ссадин и порезов, проступивших от многочисленных Сектумсемпра, не осталось и следа. — А теперь на пол! Живо! — практически выкрикнул мужчина ничего не понимающей чародейке и принялся наскоро скидывать с себя плотные одеяния. Драко, в шоке от происходящего, отскочил и поспешил удалиться.       — Нет, пожалуйста, что вы делаете?! — Луна вся сжалась, бесполезно пытаясь прикрыть оставшимися от её одежды клочьями оголённое тело.       — Заткнись, полоумная. Заткнись и получай удовольствие в последний час своей жизни. Поттер ради тебя палец о палец не ударит, так что ты вряд ли понадобишься. Но перед тем как убить тебя, я хочу сделать ма-аленький подарок, — Волдеморт полностью разделся, взмахом откинул остатки кофточки и пропитанного кровью свитера и вцепился костлявыми пальцами в нежную, ангельски чистую кожу волшебницы.       — Нет, пожалуйста, нет! — Луна зарыдала и отчаянно забрыкалась под весом тела взрослого мужчины.       — Радуйся, что хоть кто-то из благородных магов захотел воспользоваться тобой, твоих подруг не ждёт такая награда. Лавгуд перестала умолять и будто одеревенела, но слёзы предательски лились из её глаз.       — Благодари Мерлина, если ты непорочна, а иначе я подвергну тебя такому, на что даже мои мальчики не смогут смотреть не зажмуриваясь, — мужчина разорвал маленькие трусики Луны и вставил ей один палец во влагалище. Девушка вскрикнула от боли и попыталась отодвинуться.       — Стоять, куда? Лежи смирно и не дёргайся. Тебе повезло, в двадцать два года быть нетронутой — это большая редкость. Я даже буду понежнее. Наверное, — сказал Волдеморт, плюнул на свой уже довольно твёрдый член, растёр немного слюны на влагалище Лавгуд и одним движением вставил в узкое девичье лоно свою плоть до конца.       — Да-а, как узко, — простонал мужчина и стал двигаться короткими рывками. Луна вскрикнула, почувствовав резкую боль от разрыва плевы, а затем крик сменился рыданиями из-за монотонной, но всё равно очень сильной боли, приносимой резкими движениями Волдеморта. Мужчина зарычал и задвигался ещё быстрее, а затем вытащил член и кончил, образовав на лице Луны белую маску. Семя Темного Лорда смешалось с девичьими слезами унижения и обиды.       — Ну что, как тебе? — хохотнул Волдеморт, плавными движениями растирая свою сперму по лицу Луны. Девушка рыдала, кривилась в отвращении, но ничего не могла сделать.       — Вызывали, милорд? — Нотт зашёл в зал и учтиво поклонился.       — Да, да, Теодор, правда я совсем забыл для чего. Тут у меня столько веселья. Держу пари, полоумная была в восторге.       Парень стоял молча, как каменный столб, наблюдая за Лавгуд и её жалкими потугами очиститься от семени и материальной грязи, налипшей от грубого насилия.       — Моё милосердие не позволило мне приказать убить бедную Лавгуд девственницей, и я ей помог. Не правда ли я безмерно добр, Тео? — пропел мужчина, неспешно натягивая мантию.       — Да, мой лорд, безусловно, — Теодор всё не мог оторвать взгляда от рыдающей волшебницы. Парень вспомнил, как трясло её ночью, видел, что она чувствует сейчас, и какое-то непонятное, ещё не изведанное чувство возникло внутри диафрагмы. Не то жалость, не то уважение к её силе воли — Нотт сам не мог понять.       — Ну, я свою работу выполнил, а уж убить её я позволю тебе, мой мальчик. Нотт серьёзно кивнул, указал палочкой на покрывшийся испариной лоб, после — на оголённые плечи. Его совершенно не интересовало, что разницы от того, куда именно он будет целиться, не было.       — Авада Кедавра! — непростительное заклятие сорвалось с губ, однако ни одной зелёной искры, даже бледноватой вспышки. — Авада Кедавра! — тот же результат.       — Ты что, смеёшься надо мной? Столько убийств за твоими плечами, а сейчас ты не можешь убить эту жалкую девчонку?!       — Я, нет, разумеется, нет, я, ну я… — Пожиратель замялся оттого, что абсолютно ничего не мог сказать в своё оправдание. Действительно, убивающее заклятие стало самым популярным в его волшебном арсенале, но сейчас зелёный луч не вылетал. Чёртов предатель.       — Раз тебе нечего сказать, скажу я. Авада Кедавра может не получиться только в двух случаях: если волшебник не сосредоточен и если он испытывает какие-либо тёплые чувства к объекту, на который направлено заклинание. Ни то, ни другое не позволительно человеку, носящему гордое имя Пожирателя Смерти. Я лишаю тебя тёмной метки, Нотт, — Волдеморт взмахнул палочкой — и Теодор упал на колени. Его руку словно обжигали раскалённым железом, и метка миллиметр за миллиметром исчезала с кожи. — Сосредоточен ты был, Теодор, поэтому остаётся второй вариант. И я, как мы оба справедливо заметили, милосердный Тёмный Лорд, не стану убивать Лавгуд, дабы не разлучать влюблённых голубков. Я даже помогу вам. Она станет твоей женой через неделю.       — Что?! — одновременно воскликнули чародеи, не веря ни единому слову. Слишком милосердно или слишком жестоко? Боль Нотта отошла на сотый план, а Луна уже вытерла с лица сперму Волдеморта одним из клочков одежды.       — О, Лавгуд, я забыл спросить о твоём желании. Настоятельно рекомендую тебе дать положительный ответ, не каждый день выпадает шанс сочетаться браком с чистокровным магом, да ещё и таким, как Тео. Ну, а если этого аргумента тебе недостаточно, вот ещё один: в темнице сейчас сидят твои любимые подруги, одну из них я лично приказал не трогать, могу и другую тоже. Разумеется, в случае твоего согласия. А в случае отрицательного ответа, дорогая, твою участь перенести сорок Круциатусов придётся принять и им: сношаться с грязнокровкой и предательницей крови я не намерен. Луна устало помассировала виски костяшками пальцев, стыдливо прикрылась разорванным надвое свитером и, решившись, вперила в Тёмного Лорда уже не наивный взгляд — наполненный ненавистью и какой-то непонятной тоской.       — Я согласна, — коротко возвестила Лавгуд. Другого ответа Волдеморт и не ждал.