***
Закат гладил Джинни по волосам, отчего казалось, что пряди пылали и равномерно наполнялись разрушительной огненной энергией, истинным волшебством. Здесь, на самом краю света, вдали от мрачной и откровенно депрессивной магической Британии, нет ни единой живой души. Присядешь на скамью, откинешься на мягкую плетёную спинку — и мысли поворачиваются вспять, чтобы найти верный путь, чтобы наполнить океан размышлений через единое правильное русло. Джинни улыбнулась уже оттого, что ей почудилось, будто все эти раздумья, поселившиеся в её крошечной голове, способны превратить как Британию, так и большую часть Европы в таинственную Атлантиду. Лучи бы рассеивались, отбивались от зеркальной океанской глади, путались в шелковых космах русалок и в мелких чешуйках рыб. Там, где сейчас сидела одинокая кудесница, примостился бы невиданной красоты коралловый риф. Лиловые трубки выдували бы хаотические воздушные пузырьки, жонглировали ими, как в самом настоящем цирке, а по звёздам и скользким камушкам за ними гонялся Ким. Джинни совсем уж развеселилась: метаморфоза обычного котёнка в гордого морского котика показалась ей крайне забавной. — Видишь, мой пушистый рыцарь, как легко меняться, — девушка медленно протянула палец к милой наивной мордочке, быстро надавила на пунцовый носик и поспешно, дабы не получить увечий, спрятала руку за спину. — А ведь всё начинается с одной только мысли, какой-то неуловимой мысли! Джинни прикрыла изумруды глаз — на плечи первым снегом легли тёмные воспоминания о заточении в поместье Волдеморта, о жестоких расспросах, о заплаканном, изнурённом облике вечно сияющей Гермионы. Резкое движение — тихий протяжный звон, будто медные кости ударились о плиты. Это зазвенело нечто паразитическое, вросшее в запястье, вгрызшееся в плоть всеми своими железными зубами. Браслет, связавший их с Блейзом души навек. — Он член Ордена Феникса, благородный и смелый молодой человек, — менторским тоном заявила Джинни веселящемуся на лавке Киму. — У Луны, как знаешь, есть тёмная сторона: Блейз — участник маскарада, сторонник законсервированного добра у зла за пазухой. Почти что аврор, но долго служил Волдеморту. Добрый злой чародей. Ким поднял взгляд на хозяйку, засмотрелся на её нерешительность и отрешённость, смешно скренился куда-то влево, будто бы под тяжестью ушастой головы. Джинни распахнула яркие малахитовые прожекторы, улыбнулась своему коту улыбкой «что-то-я-уж-совсем-растерялась-помоги-мне», провела ладонью по мягкой шерстке. Лес, окружающий эту странную парочку, шелестел непонятные мелодии, делился ненужными секретами. Плетёная скамья задумчиво покачивалась взад-вперёд, баюкая неожиданных визитёров. Бездна, раскинувшаяся под ногами, совершенно не пугала. Страх вообще туманная вещь: приходит один, а, уходя, уводит с собой здравый смысл — одни убытки. — И есть ещё один герой, — продолжила, развеселившись, Джинни: — Он избран Тёмным Лордом, страдает от кошмаров и хочет всех спасти. Доблестный аврор, к которому я привязала себя с самого детства. И ради него люди идут насмерть, потому что он — символ падения Волдеморта. Невесомая белоснежная пушинка взобралась на колени и утонула где-то в складках тёмно-зелёного платья. Послышалось тонкое мяуканье, а затем — громогласное «Бам-м-м!» откуда-то изнутри. Девушка слепо стала рыскать по наряду пальцами, наконец выудила виновато поджавшего хвост Кима и щелкнула питомца по носу, легонько, почти невесомо. Из маленького карманчика на груди поблёскивали золочёными вензелями часы: на крышке, в самой гуще выгравированного пламени, тонким стилосом выведено единственное — «Blaze». — Пора трансгрессировать обратно, котёнок, — без особого сожаления сказала Джинни, сверившись с изящными коваными стрелками, — иначе кое-кто нас просто-напросто сожжет. Пора делать выбор, правда? Спустя мгновение деревья снова зашумели, зашептались мелкими малахитовыми листиками, делясь друг с дружкой новым подслушанным секретом. Очертания поместья Забини проступали последовательно, сквозь мягкую пелену посттрансгрессивного тумана. Сперва из марева выплыли бритвенные шпили, после — вереница тусклых остроконечных окон. Поместье Блейза походило на каменного исполина, подтачиваемого теплом жаровен из-под рёбер, и с каждым днём броня облупливалась, опадала мёртвыми листьями. Встревоженный Дэйл испустил громкий облегчённый вздох, будто не мог выдохнуть всё то время, что Джинни и Ким провели в Casa Del Arbol. Несмотря на давние связи с хозяином «Дома с качелями», эльф не на шутку разволновался и чуть не послал за миссис Забини целую армию преданных домовиков. Джинни неожиданно ласково потрепала Дэйла по массивным кожистым ушам, провела пальцем по надбровным дугам. Ким ревниво впился коготками в незащищенную кожу. Чем-то он был схож с Блейзом. — Мистер Забини приехал? — Чуть не разнёс в щепки обеденный стол, когда узнал, что я отпустил вас, — глаза эльфа засверкали, заискрились прозрачной солёной жидкостью. — Приказал молиться. — Не волнуйся, он не обидит тебя, — Джинни улыбнулась и вошла на территорию поместья. Волшебница не удержалась и усмехнулась беспричинному беспокойству эльфа, благо Дэйл виновато опустил голову и принялся тереть лицо слабыми маленькими ладошками. Её, впрочем, никто не предупреждал, что Забини не обладает чувством юмора. Специфическим чувством юмора. Дверь распахнулась, и показалась тёмная растрёпанная шевелюра Блейза, его гибкая фигура в мятой рубашке и запыленных туфлях. Угольки глаз несколько раз обожгли Джинни по контуру, будто бы опасаясь, что от опасной затеи она травмировалась, если не хуже. Хуже не было, но Блейз вовремя остановил волну облегчения: верно, это всё Дэйл и его молитвы. Мужчина сделал неуверенный шаг, ещё один, не переставая сжимать кулаки, прятать руки как нечто позорное и чужеродное. Он просто не находил им места, этим безвольным дрожащим плёткам с пятернёй пальцев на каждой. Когда Джинни переборола оцепенение и подалась вперёд, непроизвольно шевеля губами и пряча глаза, все демоны Блейза сорвались с цепей и стремглав понеслись к святыне, сбивая друг друга, отталкивая, перекусывая жилы. Забини остановился будто бы от вытянутой руки, как-то машинально. Однако преград не было, препятствия отсутствовали, и «добрый злой чародей» робко обвил руки вокруг талии Джинни, как Принц вокруг своей драгоценной Розы. Мысленно Блейз умолял её не выпускать ядовитых шипов. Его тёмные глаза встретились с ярко-зёлёными, и всё вдруг размякло, растеклось ручьями и океанами, когда в шелк смоляных волос проникли ловкие пальчики Джинни. Исследовали кожу, сантиметр за сантиметром, а после зарылись глубоко в пряди, сжали их до сладкой боли. Жёстко, но не жестоко. — Два бокала белого, Дэйл. И Хемингуэя. Миссис Забини старательно подавила улыбку.***
— Просыпайся, Гермиона, — миссис Малфой вздрогнула от тихого мужского голоса у себя над ухом. — Д-драко? — волшебница открыла глаза и лениво протёрла их. На краю её кровати сидел Малфой и держал поднос с горячим кофе с дурманящим ароматом. — Уже почти десять, хватит спать. У меня сегодня выходной, и я бы хотел полностью посвятить его тебе, — мужчина немного нелепо улыбнулся и с надеждой посмотрел на Гермиону. Девушка села на кровать, облокотившись спиной на подушку, и приняла поднос. — В каком смысле? Ты мне ничего не говорил вчера… — волшебница несколько напряглась и недоумённо посмотрела на мужа. — Ну, я хотел просто пообщаться, сходить вечером погулять, — с некоторым недовольством пояснил Драко. — С той ночи прошло уже больше недели, но мне до сих пор стыдно, и я хочу искупить свою вину перед тобой, — гораздо нежнее добавил он, виноватыми глазами глядя на волшебницу. Гермиона погрустнела на мгновение, вспомнив свой первый раз, но после не смогла сдержать лёгкую улыбку. Настоящий, искренний Драко, не прячущий истинного себя под маской Пожирателя, как бы она не отрицала этого, начинал ей нравится. Как ни крути, Малфой всегда был внешне хорош собой, и в школьные годы на него украдкой засматривалась даже Гермиона. Тем более, девушка пообещала и ему, и себе, что поможет мужчине отказаться от наркотиков, чего бы ей это ни стоило. — Хорошо, я сейчас позавтракаю и спущусь, — Драко кивнул и вышел. Гермиона сходила в ванну, а как вернулась, на её прикроватном столике уже стояли ароматные тосты с сыром и маслом. Она быстро расправилась с ними и спустилась к мужу в гостиную. — Садись, — Драко улыбнулся и жестом позвал Гермиону к себе. Девушка замялась на пару секунд, но всё же присела рядом. Молодые люди сидели молча, не зная, о чём говорить друг с другом, словно пятнадцатилетние подростки на первом свидании. — Расскажи немного о себе, Гермиона, — наконец нашёлся Драко и выжидающе посмотрел на жену. Волшебницу этот вопрос завёл в тупик, она раньше никак не могла представить, что когда-нибудь будет разговаривать с Малфоем как со старым добрым знакомым. Тем более, когда тот сидит перед ней без футболки. Взгляд волшебницы то и дело скользил к прессу мужа, и щёки покрывались лёгким румянцем, но всё же Гермиона рассказала про свою маггловскую жизнь, школьные и юношеские увлечения. Драко выслушал её с неподдельным интересом, а после молодые люди провели время до обеда, вспоминая школьную жизнь. — Обед, Пинки, — Драко щёлкнул пальцами, указывая на стол, стоящий рядом с диваном. Эльф кивнул и вскоре принёс молодым людям еду. Они поели и устало откинулись на спинку дивана. — Куда бы ты хотела пойти погулять? Имей в виду, вечером у нас запланирован ресторан на окраине Лондона, — сказал Драко, какой раз за день сверкнув своей ослепительной улыбкой. — Ну, я бы хотела просто погулять по парку, если ты не против, — робко ответила Гермиона. — Совсем не против, пошли одеваться, — мужчина кивнул Пинки, чтобы тот приготовил ему одежду, а Гермиона ушла одеваться к себе. Её выбор остановился на классических чёрных брюках и небольшом топе на тонких бретельках. Девушка оделась и спустилась вниз, где её уже ждал Драко, одетый в идеально отглаженный фрак, белую рубашку и лакированные ботинки. — Почему ты не надела платье даже сейчас, Гермиона? Мы ведь в ресторан идём, — не скрывая расстройства, произнёс Малфой. — Я не могу надеть те, что ты купил, Драко! — не выдержала и вспылила Гермиона. — Я не собираюсь одеваться как на панель. — Хорошо, прости, — мужчина расстроился ещё больше и взял жену за руку для трансгрессирования. — Может поедем транспортом? Я так не хочу трансгрессировать… — Да брось, лучше подольше погулять, чем тратить время на дорогу, — отмахнулся Драко и трансгрессировал. Молодая пара оказалась на окраине парка Лондона. Первые звёзды уже начали появляться на розоватом небосклоне, и в нём было необыкновенно красиво. — Ну, пошли погуляем, а потом в ресторан?.. Гермиона? — Драко почувствовал, что рука жены до лёгкой боли сжала его руку. Он повернул голову в сторону волшебницы — та стояла очень бледная и едва держалась на ногах. — Что с тобой, Гермиона? — Малфой обеими руками приобнял её за плечи и за талию, чтобы она не упала. — Меня тошнит и очень кружится голова, давай присядем, — тихо произнесла девушка. Драко тут же отвёл её на рядом стоящую скамейку и сел рядом. — Мерлин, Гермиона, что же ты сразу не сказала, что тебе так плохо после трансгрессирования? Мы бы могли поехать транспортом, на машине, в конце концов. — Я… я не знаю, раньше было просто неприятно, а сейчас, — практически одними губами произнесла волшебница и опустилась на плечо Драко без сознания. Мужчина тут же подхватил её на руки и побежал к выходу из парка, мысленно проклиная себя за то, что не послушал Гермиону. Поймав первую попавшуюся машину, он сунул водителю сто пятьдесят галеонов и сказал ехать к больнице. Вскоре молодая пара добралась до места назначения, и Драко понёс только-только начавшую приходить в себя жену к доктору. — Мы просто трансгрессировали и всё, уверяю Вас, — активно жестикулируя, игнорируя конкретные вопросы врача, произнёс Малфой. Доктор сказал мужчине выйти и подождать снаружи, чтобы не волновать уже окончательно пришедшую в сознание, но всё ещё ослабшую Гермиону. — Милочка моя, кто же трансгрессирует в таком положении? — после недолгого осмотра спросил врач. — В каком это «таком»? — взбесившись от «милочки», произнесла Гермиона. — Вы беременна, дорогуша, срок около недели.