Живите долго и счастливо

      Блейз проснулся рано утром и тут же невольно улыбнулся: на боку лежала Джинни, обвив его плечи руками и прижавшись к спине щекой, и мирно посапывала. Мужчина очень осторожно развернулся, чтобы посмотреть на неё — волшебница слегка улыбнулась сквозь сон, крепче обняла мужа и положила голову ему на грудь. Забини, не задумываясь о возможных последствиях, кончиками пальцев провёл по ее густым волосам и поцеловал в макушку. Джинни что-то мурлыкнула, почувствовав тёплый поцелуй и ласковое прикосновение, и лениво открыла глаза. Увидев мужа, она тут же отодвинулась от него и непонимающе захлопала глазами.       — Доброе утро, Джинни, — улыбнулся тот.       — Доброе, — ответила девушка, всё ещё находясь в замешательстве, и ушла в душ, предназначенный лично для неё. Забини со всей силы ударил кулаком по кровати, злясь на себя, что неосторожным жестом разбудил любимую, отчего та ушла, верно, о чём-то не том подумав. Одевшись и быстро умывшись, пока Джинни всё ещё была в душе, он решил попробовать уговорить ее вместе позавтракать. Долго ждать не пришлось — девушка вышла буквально через пару минут.       — Блейз, у меня есть какие-нибудь лосины? Ну или спортивные шорты? — абсолютно спокойно спросила она, завязывая волосы в хвост.       — Только не говори, что сейчас ты собралась заниматься на тренажерах.       — Нет, на них я позанималась вчера, — снисходительно пояснила чародейка, — сегодня пробежка, пора форму восстанавливать после долгого перерыва.       — Ну я, по-моему, положил твой спортивный костюм к себе в шкаф, в твой он не поместился.       — Отлично, можешь достать, пожалуйста? — Забини, рассчитывающий на совместный завтрак, не хотя кивнул и ушёл. Вскоре он вернулся с костюмом, но его выражение лица было настолько грустным, что Джинни стало не по себе. — Я тебя чем-то обидела?       — Да нет, просто хотелось вместе позавтракать, но хочешь бегать — иди.       — Эй, ну ты чего, не обижайся, ну не могу я без спорта жить, это уже скорее не увлечение, а образ жизни. Надеюсь, это частично возместит тебе совместный завтрак, — волшебница поднялась на мыски и чмокнула Блейза в щёку. Не успел мужчина отойти от приятного шока, как она уже скрылась за поворотом к своей комнате. Чародей понял, что момент упустить нельзя, и пулей побежал к себе. Снова обогнав Джинни буквально на пару минут, он надел самые свободные шорты (для удобства занятий), такую же футболку и принялся терпеливо дожидаться девушку на том же месте, где они разошлись. Вскоре из своей комнаты вышла миссис Забини и недоуменно посмотрела на мужа.       — Не будешь против моей компании?       — Да нет, не буду, — рассеянно ответила Джинни, однако в тот же миг с сомнением прищурилась: — Ты сможешь четыре километра пробежать-то?       — Смогу, — с демонстративной уверенностью махнул рукой мужчина, хотя сам был шокирован дистанцией, поставленной как цель такой хрупкой и откровенно хрустальной девушкой.       — Ну, тогда идем, вдвоём лучше, чем одной, — супруги вышли на улицу и побежали по тропинке рядом с поместьем. — У тебя есть какая-нибудь растительность, где побегать можно? Сад может, парк или сквер поблизости? — Джинни слегка затормозила, но не остановилась.       — Сад есть, но там лучше не бегать.       — Почему?       — Сплошь вредители, без нужных приспособлений не погуляешь, а я их с собой, увы и ах, не взял. Если хочешь, то погуляем там после завтрака.       — Ну хорошо, — Джинни непонимающе хмыкнула, но спорить не стала. Молодая пара побежала второй километр — у Джинни настроение было отличное, а у Блейза уже начало сбиваться дыхание, из-за чего боевой настрой резко спал.       — Ну, половина есть. Ты, если устал или уже очень голодный, иди, я одна добегаю… Блейз? — мужчина отстал от нее на расстояние около двух метров, едва держался на ногах и тяжело дышал, но, почувствовав на себе взгляд Джинни, быстро нашёлся и сел на одно колено, для виду завязывая шнурки.       — Нет-нет, подожди немного, я с тобой, — Блейз усилием воли поднялся, чтобы не показаться жене слабаком, и понесся дальше, с твёрдым намерением не сдаваться. Третий километр прошёл для него легко, словно открылось второе дыхание, да и самолюбие со своей извечной подругой, гордостью, не позволяли ему уйти первым, а вот четвёртый мужчина едва волочил ноги. Благо миссис Забини тоже устала и не бежала в своём начальном темпе.       — Слушай, я в приятном шоке, по тебе никак не скажешь, что ты пробежишь четыре километра без остановок.       — Ну спасибо, — Блейз с осуждением поглядел на супругу, оперевшись о стенку, тяжело дыша, не в состоянии дойти до дома.       — Да ладно тебе, я не со зла, а так, по-семейному, — слегка усмехнулась миссис Забини. Мужчина ничего не ответил из-за неровного дыхания. — Ну, пошли в дом, есть уже хочется… — колдунья бодро зашагала к поместью, но, не заслышав за собой хотя бы слабых шаркающих шагов, обернулась — и ахнула: — Ты посмотри, перебегал все-таки. Я же тебе говорила: иди в дом, отдыхай. Опирайся, спортсмен, поковыляли, — Джинни позволила мужу обхватить себя за плечи для устойчивости и супруги вернулись в дом, где Блейз смог наконец без сил упасть на диван. — Дэйл, накрой завтрак, пожалуйста… Ну ты чего, м? Первый раз бегал? — Забини нехотя кивнул. — У меня просто слов нет, — волшебница прощупала его пульс, потрогала огненно-горячие щёки, укоризненно глядя на мужа.       — Ну не сторонник спорта я, извини, в школе даже полёты на метле прогуливал.       — Тут не за что извиняться, каждому нравится своё… Хотя тебе бы не помешало подкачаться, — сказала Джинни, за что получила подушкой в голову. — Эй! — волшебница возмутилась, прицелилась для контратаки. Удачно.       — Это ты ещё легко отделалась, повезло, что я обещал не трогать тебя.       — А иначе что бы было? М? — с напором, но не скрывая улыбки, спросила волшебница.       — О, а вот и завтрак, — от ответа мужчину спасли домовики, пришедшие с двумя подносами с кашей и тостами с маслом. Девушка проводила домовиков раздраженным взглядом, и супруги принялись за еду.       — Ну что, хочешь ещё в сад пойти погулять?       — Хочу, конечно!       — Тогда подожди, я слегка обмоюсь после пробежки и соберу все необходимое.       — Хорошо, — Джинни кивнула, побрела в душ, чтобы, в свою очередь, не показаться грязнулей. Минут через пятнадцать молодая пара встретилась и пошла гулять в сад. Блейз надел простую футболку и джинсы, а миссис Забини — своё любимое тёмно-зеленое платье, чем, безусловно, порадовала мужа.       — Ну и где эти твари? — весело спросила волшебница, не заметив ничего, кроме цветов и деревьев.       — Могут и не появиться, они пугливы, но если вдруг укусят, можно расчесать место укуса до кости, настолько сильным будет зуд.       — Да ну тебя, — отмахнулась девушка, приглядев для осмотра насыщенные цветы, схожие с драгоценными гранёнными камнями. — Тут просто волшебно, а ты так долго молчал!.. Ай!       — Что? Что случилось?       — Рука, — Джинни стала быстро чесать руку, пытаясь унять зуд.       — Не чеши! — Блейз выдернул из своей сумки флакончик с прозрачной жидкостью, вылил немного на руку жены, а затем помазал место укуса охлаждающим кремом. Как раз представилась возможность блеснуть умениями оказать первую помощь.       — Ай! Снова рука! И нога! Ауч! — Забини вывел волшебницу из зарослей и повторил все те же действия с местами других укусов.       — Что это за существа?! Они ужасны! Ай!       — Не помню, как они называются, у меня мама была биологом, и они были нужны ей для опытов. Матери уже, кхм, нет с нами долгое время, а эти существа большей своей частью вымерли, но всё равно остались в саду. Раньше сюда вообще без защитного костюма нельзя было зайти, мама никому не разрешала, — сказал Блейз, обрабатывая новые укусы. — Бежим, пока они не взбесились окончательно, — супруги спешно вышли из сада.       — Ауч! — Джинни замерла. Глаза округлились до размеров вселенных.       — Куда он укусил?!       — Ай!       — Да не молчи ты! — Забини тряхнул жену за плечи.       — Туда, — чуть ли не слезным голосом затянула волшебница и попыталась забрать флакончик с жидкостью и спасительную мазь.       — Ты не сможешь, я сам, — Блейз авторитетно отставил руку супруги, со знанием дела задрал Джинни платье и увидел два укуса: один на бедре, другой на ягодице. Волшебник, едва сдержав смех, обработал укусы под хныкание и не слишком активные, но все же существенные попытки вырваться.       — Я не пойду больше сюда. Ни за что! Ни за какие цветочки, так и знай! — обиженно шмыгнула носом Джинни, поджав губы. Забини лишь ухмыльнулся и, крикнув, чтобы девушка подождала его, припустил следом. Что ни говори, а эти омерзительные твари начинали ему нравиться.

***

      В глазах отражались разбросанные по потолку кляксы цвета индиго, золото далёких звёзд и их холодный туманный свет. Грустный Юпитер казался огромной каплей сливочного крема, задумчивая Венера — кусочком живого пламени, по ошибке помещённым на обширное небесное полотнище. Сатурн почтительно склонил шляпу из астероидов и метеоритов, посмотрел на Гермиону с затаённой влюблённостью, рассыпая магические искры от переизбытка чувств. Во всём мире не было ничего прекраснее их трагического падения: огни срывались с эмпирей, стремительно неслись в темноту, к земле, сплетаясь и соединяясь. И неожиданно гасли, не долетев до желанной цели нескольких футов. Гермиона едва не заплакала от восхищения, когда увидела это волшебное действо впервые. Так и лежала, раскинув руки, разметав вьющиеся волосы и улыбаясь идущим на смерть небесным легионерам.       — Пинки всё-таки показал тебе это место, — с улыбкой в голосе констатировал Драко, привалившись к стене плечом.       Миссис Малфой не удивилась: кошачьи шаги она заслышала очень и очень давно. Они отбивались от стенок черепа, сливались в единый устрашающий гул. Никаких негативных эмоций от появления супруга девушка не испытала: её никак не могли отпустить колдовство и галантность Сатурна. Шаг, ещё шаг, ещё один — невесомое касание телом холодной мраморной поверхности. От юноши несло почти что материальной усталостью, цитрусовыми и влюблённостью.       — Не хочешь поговорить? — наконец-то выдавила из себя кудесница, обратив сумрачное лицо к тому, кого именовала мужем.       — Хочешь, — легко отозвался Драко. Гермиона замешкалась. Это, в общем-то, всё. Неуверенно улыбнулась краем губ, машинально зашарила рукой в поиске опоры. И набрела на нее — на теплую, изящную в своей грубости ладонь Малфоя. «Ну всё, — вдруг пронеслось в голове, — теперь можно ничего не бояться».       Слов не находилось. Их то было слишком много, да так, что каждое откусывало от соседа по последнему слогу, лезло вперёд и мешалось в нелогичном порядке, то недостаточно, чтобы выразить хотя бы самую малость внутреннего смерча. Драко рад. Восхищен. Удивлён. Счастлив. Может, назвать сына Винсентом? Будет служить в Департаменте Контроля за… Нет-нет-нет! Снова не так! Гермиона беззвучно застонала, завороженная движениями алого воинственного Марса. Знала бы она ещё в Хогвартсе, что астрономия окажется такой захватывающей, — выбрала этот предмет без сомнений. Очередная звезда погасла прямо у самых глаз кудесницы, успев-таки поцеловать девушку в нос.       — Как это волнующе, — слова вырывались невольно, будто застоявшийся в лёгких воздух, — как всё трепещет и жжётся, Драко. Ещё месяц назад я бы никогда не подумала, что…       — Под сердцем будешь носить ребёнка с моей фамилией? Что когда-то будешь не Гермионой Уизли, — мужчина позволил себе презрительную усмешку, сморщил нос, как от ужасного запаха, — а Гермионой Джин Малфой. Тебе очень идёт.       — Даже не знаю, как отреагирует Рон, — осторожно произнесла чародейка, покачала головой из стороны в сторону, — в плане эмоций он очень хил.       Хватка Драко несколько ослабла, он приподнялся на локтях и двумя пальцами повернул к себе острый девичий подбородок. Только сейчас она заметила, как Малфой бледен, как изнурён и вымучен, будто от перманентного Круциатуса. И её слова могут стать для него смертельной Авадой, после которой обратного пути никто из них не найдёт. Орфей и его очаровательная Эвридика.       — Пойми правильно, my love, — издали начал кудесник, ворочая слова, как камни, — в жизни бывают ситуации, о которых не напишут в книгах, руководства к которым нет и никогда не будет. Главное — уметь вовремя сдержать себя, не дать отчаянию победить и взять тебя в плен. Рон уже не сможет никак отреагировать. Он мёртв, Гермиона.       Тук-тук, тук-тук, тук. Пульсации сердца проходили сквозь кости, мышцы, через каждую клетку — по мрамору, по небесной полусфере, исчезали где-то за пазухой у Меркурия. Уголки губ дрогнули, будто бы собираясь скривиться в натужную улыбку, но вместо этого потянулись вниз. Малфой испуганно отшатнулся, заприметив, насколько остекленел взгляд и затупилось сознание той, за кого он теперь в ответе.       — Он вёл Поттера по следу, через лес, к резиденции Тёмного Лорда, — отрывисто возвестил Драко, скорее через силу, чем действительно желая говорить о противном слизняке с рыжей шевелюрой. — Вёл настолько неосторожно, что сработали датчики. Навстречу вылетел отряд защитников, он обновляется каждые двенадцать часов. Я был там. Увидел его и ещё нескольких из Ордена Феникса, заприметил шрамоносца. Шансов попросту не было, Гермиона. Завязалась бойня, отовсюду летели заклятия, малахитовые вспышки, доносились выкрики. Некоторые удалось отбить, а некоторые, — тут парень болезненно сморщился, невольно схватился за бедро, — проплыли. Вскользь. Ничего серьёзного.       Миссис Малфой резко развернулась к супругу лицом, обеспокоенно зашарила пальцами по рубашке, молясь всем известным богам о его сохранности или, по крайней мере, о несерьёзных увечьях. Драко позволил ей исследовать грудь, ощупать ключицы и шею, нежась в прикосновениях, как в самой действенной панацее. Однако вопрос с Уизли ещё не решён. Даже на том свете он кому-то мешает жить! Тупоголовый огненный чёрт!       — И его схватили. Кто-то опутал тело верёвками, из ладоней — каких-то скользких и липких, точно смалец, — выпала палочка. Беззащитен и слаб. Как оказалось, ещё и бесхребетен и бесчестен. Заорал, что нужна помощь, и душка Поттер прибежал на зов, чуть не отхватив перекошенной рожей парочку изумрудов. Финниган — так ведь его зовут? — в последний момент схватил дурака и трансгрессировал, но дырка в щиколотке, верно, останется ему как трофей. Извини, не подумал, — одёрнул себя Драко, — никаких больше пёстрых описаний. Выдержал ровно пять Круциатусов, относительно слабых, если сравнивать с теми, что получила ты от Беллатрисы.       — Она ещё жива? — не сдержала неприязни Гермиона, гневно сверкнув глазами.       — Жива. Ненадолго. Даю слово. Что касается Уизли, то к полудню он уже предлагал свою верную службу Волдеморту, весь в гематомах, грязи и душевной гнили. Даже рассказывать не хочется.       — Продолжай, — Гермиона через силу сглотнула, доверительно прижалась ближе, к широкой безволосой груди. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. — Хочу знать… как он закончил.       — В общем, неважно, — признал Драко, свободной рукой копошась в шелковых непослушных волосах любимой жены. Это его, по неизвестным причинам, успокаивало не хуже сильнейших наркотиков. — Тёмный Лорд нацепил ему на запястье какой-то артефакт, вроде наших судьбоносных браслетов, и велел возвращаться назад, будто бы сумел сбежать из-за заварушки среди Пожирателей. И знаешь что? Буквально через минуту он прибыл обратно, заявив, что Орден каким-то образом прознал о его предательстве, сменил пароли, выставил на охранный пост старого вояку Делакура-старшего. Тот чуть не пришпилил слизня к стене одним только взглядом, что уж говорить о заклятиях. Болван Уизли понял всё сам: осведомлены, озлоблены, разочарованы. И Крэбб самолично пустил в него изумруд. Крепкий, прямо-таки узел презрения и ненависти. Я бы сделал точно так же.       Гермиона пораженно моргала, позабыв даже о волшебстве движущегося небосвода. Всё тело Драко напряглось от накала чувств, кулаки сжались, в чертах проступила резкость и острота, свойственная всему роду Малфоев. Не было причин укорять последнего их отпрыска за жесткость и прямоту: бывает так, что, сливаясь в человеке, они куют благородство. Сатурн в который раз послал гроздь мерцающих искр, угодив при том не в свою неверную возлюбленную, а в её официального супруга. Огоньки меркли, оседая на растрёпанных платиновых прядях, будто впитываясь в Драко, делая его горделивый профиль красивее, а взгляд — ярче.       — Какое сложное время, — вслух произнесла Гермиона, по-шпионски любуясь мужем, — и как сложно защитить тех, кого любишь, — и, приложив ладонь к животу, тихонько добавила: — И тех, кого ещё будешь любить. Малфой молниеносно вскочил, протянул колдунье руку и приглашающе улыбнулся.       — Пойдём, я хочу показать тебе кое-что…       И ладони легко, однако плотно укрыли глаза, чтоб ни один шаловливый лучик не проник к зрачкам, не испортил сюрприз, с такой тщательностью подготовленный. Петляя коридорами Малфой-мэнора, говорили обо всём на свете: о еде и напитках, дружбе и предательстве, любви и смерти, будто были знакомы всю жизнь, а то и больше. Любая тема казалась истинным кладезем, после которого каждый узнавал друг друга с новой, ещё не ведомой стороны. Человек — это книга. Так, по крайней мере, убеждал себя Малфой. Ему, по всей видимости, досталась захватывающая энциклопедия.       — Когда я скажу «Я люблю тебя, Гермиона Малфой», ты откроешь глаза, хорошо? Но только когда скажу!       — Ты ещё не сказал, а я уже это чувствую. Чародейка старательно подавляла все попытки внутренних любознательных демонов нарушить обещание. На всякий случай прикрыла лицо пышными каштановыми прядками, борясь с соблазном. Что-то зашуршало, застрекотало и зацокало, как в часовом механизме. В лицо пахнуло краской, топлёным молоком и чем-то светлым, приятным, детским.       — Угадай что? Я люблю тебя, Гермиона Малфой.       Огромный платяной шкаф, доверху усеянный переливающимися звёздами, соседствовал с массивным алым креслом с десятками крохотных подушек. С потолка, качаясь от лёгких дуновений магического ветерка, вереницей свисали планеты, астероиды и звёзды, вылепленные с ювелирной точностью. В центре, где, по логике вещей, размещалось Солнце, имел место быть большой канареечный купол с колдографиями её, Гермионы, и самого Драко. Чуть ниже размещалась пустая рамочка для третьего фото. Миссис Малфой, благо была не сентиментальна, чуть было не всплакнула от такой чувственности. Супруг следил за ней с таинственной улыбкой, размахивал руками, показывая всё великолепие комнаты.       На стене, напротив удобной, вымощенной шелком кроватки, висела мини-версия последней модели Нимбус-2008, о которой, как Гермиона знала, пресса ещё ни сном ни духом. Становилось страшно от суммы, которую щедрый хозяин внёс за обустройство такой уютной и практичной комнаты. Повсюду колдовские игрушки, книги в твёрдых разноцветных переплётах, сундуки и котлы, а на письменном столе, которому суждено было познать всю тяжесть гранита науки, возвышалась целая стопка коробочек со школьными принадлежностями. Кудесница пораженно ахнула, завидев под вытянутым стеклянным колпаком точную копию… меча Годрика Гриффиндора! Вот уж повезло с мужем, ничего от него не скроешь!       — Всё это для мальчика, но не исключен вариант и появления девочки, разве нет? Драко щелкнул пальцами — и шкаф, до этого обычный, вдруг распахнулся и явил собой самую настоящую дверь! За ней, обставленная по последнему стилю, располагалась комната в нежных персиковых тонах и — о чудо! — с посохом Салазара Слизерина под кристальной преградой. Мягкие ковры и пушистые светильники только придавали помещению атмосферы ласки и беспечности.       — Будет двойня, — авторитетно заявил Драко. Гермиона скептически фыркнула, скрестила руки на груди:       — Ну конечно, мистер Малфой. Держи карман шире.       — Чтобы была двойня, нужно держать шире бедра, а не карман, миссис Малфой. Гермиона запунцовела: её так и подмывало отлупить этого ехидного змея-искусителя. Последний белозубо улыбнулся, в два прыжка одолел разделяющую их комнату и легко чмокнул жену в ухо. По телу пробежалась стайка мурашек.       Драко следил за танцующей в закатных лучах женой, за одновременно неловкими и донельзя грациозными движениями, и всё сплеталось в голове в тугой клубок из приятных нитей-воспоминаний. Пляска продолжалась и продолжалась, томительно текла пластичной карамелью, пока Гермиона, вконец изнурившись, не присела на маленький трёхногий табурет. Вскинув брови в изумлении, потянулась за чем-то сапфировым и нежным, и это нечто без колебаний скользнуло к её рукам.       — Что это?       — Это плед, в котором мать с отцом привезли меня из родильного дома. На нём самые мощные заклятия, препятствующие разложению и порче ткани. Можно сказать, это одеяльце проживёт дольше, чем мы с тобой.       — Оно такое мягкое, — волшебница зарылась в плед лицом, тихо замурлыкала, но вдруг остановилась и вперила буравчики холодных глаз в чистый аристократический лоб, — и оно пахнет змеями. Липкими паршивыми змеями, Драко! Змеями! — и палочка, каким-то чудесным образом возникшая в недрожащей руке, описала замысловатый пируэт: — Авада…       Малфой судорожно пропихнул в лёгкие свежий воздух, привычно зашарил рукой по холодному мрамору в поисках спасительной коробочки с ампулками. Лоб был полностью покрыт ледяной испариной, хотя внутри сердце буквально колотилось от жара и работало на износ. Гермиона подслеповато заморгала, и Драко только сейчас понял: сон. Всё это страшный кошмар, удивительный сон, ведь вот она, миссис Малфой, лежит на его груди, обхватив руками так крепко, как только может.       — Что-то случилось, Драко?       — Поцелуй меня.       Колдунья вскинула брови в весёлом изумлении, робко придвинулась к самому лицу и, немного погодя, прикоснулась к губам. Ничего подобного он в жизни не чувствовал, не испытывал, не ощущал. Внутри будто бы образовался исполинский шар из искорок, а после — бу-у-ух! — взорвался, утопив их обоих в эйфории и сладкой истоме. Любовь Гермионы была воздушной и приятной на вкус, какой-то шоколадной, вызывающей быструю зависимость. Отодвинулась, напоследок легонько лизнув супруга по носу.       — Что-то случилось, Драко? — ещё раз повторила Гермиона, устраиваясь поудобнее на его крепком плече.       — Ничего, любовь моя. Засыпай, — зашептал Малфой и, бросив взгляд на небеса, добавил в самое ухо: — Мы как раз под Венерой.