Дрожь…
Это было то первое, что ощутил Рафаэль, даже не открыв глаз и не поняв еще, где он находится.
Мелкая, липкая, пробегавшая по телу раз за разом, как слабый электрический импульс.
«Холодно… пальцы совсем окоченели… как странно, ведь весна уже в разгаре… мне холодно…»
Раф приоткрыл глаза и сфокусировал зрение на сером бетонном полу, в который упирался лбом.
«Мне? Мне холодно?»
Чувство болезненного озноба, знакомое по ранениям, было единственным чувство холода, которое горячая голова испытывал в жизни. Он никогда не понимал, как это — замерзнуть.
Сжав и разжав пальцы, он подтащил руки к голове и уперся ими в пол, приподнимая себя. Все же дышать пылью и чем-то прелым чертовски неприятно.
Рафаэль огляделся и медленно сел, тяжело привалившись спиной к сырой стене.
Острый запах перепрелой соломы исходил от тощего тюфяка, на котором он, как оказалось, лежал до этого.
Небольшая тесная камера. Сырая. Под потолком узкое зарешеченное окно. Стены всего две, потому что вместо третьей решетка и в ней дверь, а четвертая, тоже из толстых стальных прутов, отделяет такую же клетушку рядом, где валяется его старший брат.
— Лео! — Раф дернулся вскочить, но свалился обратно.
Ноги затекли и болели, да еще оказалось, что по плечу расползлась здоровенная рваная рана, кем-то кое-как обработанная и замотанная обрывком футболки.
Матернувшись, бешеный ниндзя подполз на коленях к решетке и попробовал дотянуться до своего брата.
— Лео…
— Не старайся, — холодный и насмешливый голос заставил крутнуться на месте, от чего поплыла голова.
У решетки стоял Шредер. В своем доспехе, но без привычного шлема, чуть склонив голову набок и с легкой иронической улыбкой наблюдая за красной черепахой.
— Хоть кто-то очухался, — он подошел ближе и облокотился на толстый ржавый прут. — Не думал, что вы так долго отходите от снотворного.
«Снотворное?» Раф прищурился.
— У кого башка еще лишняя, подходим! — сай мелькает в воздухе и пробивает насквозь неосторожно подошедшего сбоку ниндзя в черном. — У меня тут на всех хватит!
Второй замахивается катаной и бросается в бой. Бездумно, глупо и как-то очень уж откровенно. Рафу смешно, словно он с каким-то новичком столкнулся, но в следующий миг его окатывает ледяной волной короткого ужаса.
Сзади раздается короткий крик брата, заставивший волчком развернуться на месте.
Лео дерется против двоих… странно, что вообще на ногах держится.
«Катаны… катаны дома!» — запоздало думает Рафаэль, вспоминая, что сам же решил, что на фиг они не сдались на вот этом его торжественном признании — только мешать будут, да и не в том Лео еще состоянии, чтоб таскать их с собой…
С коротким «вз-з-з» в шею Леонардо втыкаются сразу три дротика, заставив его шатнуться.
Раф дергается помочь, наплевав на свою защиту и всей кожей чувствуя панику, но и ему в плечи, шею и грудь ударяется с десяток таких же дротиков.
Часть падает, бессильно отскочив от пластрона, а остальные, как пчелы, впиваются в кожу. Не больно, но раздражают.
— Лео, я сейчас…
А вот что было потом, в этом самом «сейчас», вспомнить уже не получалось. Впрочем, простое слово «снотворное» объяснило все и сразу.
— И что тебе надо? — Рафаэль отодвинулся от решетки, все еще с тревогой всматриваясь в брата.
Лео еще не здоров, да к тому же после этого долбанного ранения и яда мерзнет постоянно. Не дело ему на полу лежать…
— Думаю, что с вами сделать, раз уж попались, — Шредер усмехнулся уголками губ, но глаза остались ледяными и пристальными. — Времени у меня достаточно.
Рафаэль промолчал, лихорадочно обдумывая, что делать.
«Надо вытащить Лео! Надо его убрать отсюда на хрен! Как? Как я это сделаю?.. Как бы он поступил?»
— Слышь, Банка консервная, — Раф поднялся и подошел к решетке. — Тебе ж неймется лапы свои в крови искупать, я точно знаю. Отпусти Лео, ты от него ничего не добьешься дельного. Вот и будет у нас с тобой уйма времени на все твои изыски… я долго умирать буду, могу тебе это пообещать.
Человек дернул бровью, чуть склонив голову набок, и усмехнулся еще более холодно и зло.
— Даже так?
— Даже так.
— А что ты еще готов пообещать за его шкуру?
Раф сморщился, передернув плечами.
Честно глядя себе в глаза — почти все, что угодно, или даже все…
В груди болезненно ныло, и сердце дергалось, как на нитке.
«Лео не простит. Он не примет такого… он не захочет… он бы так не поступил… а мне-то что, бля, делать?»
Торговля никогда не была сильной стороной Рафаэля, он не умел выбирать между чем-то дорогим ему и дорогим. У него не было системы ценностей, где кто-то один близкий важнее другого, и новое чувство, ворвавшееся в его жизнь, буквально рушило сами основы этой жизненной пирамиды.
«Ты бы вот Донни променял на него? А Майки или Мастера?.. Раф, не дуркуй, у тебя есть только ты сам. Вот этим и распоряжайся, как хочешь!»
— Я могу пообещать только то, что сказал, — выдохнул он. — Есть еще идеи — валяй-выкладывай, обсудим, но ничего большего, чем я сам, я предложить тебе не могу. А Лео отпусти.
— Тогда для начала научи свой поганый рот открываться в более уважительной форме, — засмеялся Шредер, складывая на груди руки. — А лучше просто заткни его. Я подумаю о твоем предложении.
Он шагнул прочь, собираясь уходить.
— Дай ему хоть плед или одеяло! — крикнул ему вслед Раф, не успев прикусить себе язык.
— Что? — Шредер даже обернулся, немного удивленно вскинув бровь. — Ты еще и издеваешься? А вышитую шелковую простынь не принести?
Но, оглядев бешеную черепашку, глава клана Фут понял, что тот не паясничает и не хохмит — в зеленых глазах плескалась настоящая тревога, а сжатые на прутьях пальцы побелели от напряжения.
«Что это? — Шреддер прищурился, даже шагнув назад. — Откуда в этом вечно матерящемся и злом существе столько заботы? Сколько наблюдал за ними, а такого не видел…»
Человек отвернулся и вышел, оставив Рафаэлю громкий хлопок подвальной двери.
***
Лео очнулся от странного тепла, которое обнимало его голову и плечи, пытаясь понять, где он и что происходит.
Перед глазами было темно, что сначала напугало черепашьего лидера до того, что он вскинулся и замотал головой.
«Только не снова! Нет. Зрение же вернулось…»
— Тихо, Лео, тихо, — раздался где-то сбоку голос Рафаэля, заставивший сразу успокоиться. — Не дергайся так…
«Раф… значит, просто сон дурной приснился… бывает…»
Леонардо медленно сел, моргнул и осознал, что дело не в зрении, а в том, что вокруг темно, но он видит очертания стен и решетки.
«Не сон…»
Обернувшись, он ткнулся носом в толстый ржавый прут и уставился на брата, чьи руки и оказались источником тепла.
— Ты как?
Рафаэль невесело усмехнулся.
— Нормально, что мне будет? Давай думать, бро, как выбираться из этого дерьма.
Лео нахмурился и огляделся уже внимательнее.
Камера… последнее, что он помнил, это их с Рафом разговор на крыше и внезапное появление ниндзя Шредера. Значит, у кого именно они в гостях, догадаться несложно. Решетка прочная — не выбить и не сломать…
Черепаший лидер брезгливо дернул уголками губ.
«Да и куда тебе сейчас? Встать-то сможешь? Привык, что Раф всегда рядом и все для тебя делает. Он один, может, и выбрался бы, а с тобой на шее пропадет тут…»
— Парни наверняка будут нас искать, — Лео ободряюще погладил младшего по руке. — И я что-то обязательно придумаю.
Рафаэль прищурился, пристально вглядываясь в лицо своего брата.
Может, Боги и обделили его тактическим складом ума или гениальной логикой, но вот звериного чутья ему перепало за всех остальных.
— Ты это, — он дернул Леонардо за подбородок, заставляя поднять голову и встретиться взглядами. — Только не вздумай торговаться с этой овощерезкой. Запомни, я один никуда не пойду, даже если ты будешь приказывать и требовать. И, Лео, помнишь, ты однажды мне про путь сказал и про звезды? Так вот — сделай милость, просто не спорь со мной, ладно?
Лидер улыбнулся, неожиданно тепло и так ласково, что у Рафа свело челюсти и сердце заколотилось у горла, а когда прохладная ладонь бережно погладила его по скуле, мысли как кувалдой выбило из башки.
— А я и не спорю, — как-то странно отозвался Лео. — С тобой же это просто бесполезно.
Зеленые глаза потеплели.
Рафаэль потерся щекой о ладонь брата и стал пропихивать сквозь прутья свой тюфяк.
— Не сиди на полу, — буркнул он. — Вот. Не перина, конечно, но лучше, чем ничего. И вообще, давай-ка, укладывайся и подремли немного.
Он просунул руки сквозь решетку, как мог, расстелил матрац и пихнул брата в бок, сдвигая на него.
— Ложись, я подежурю. Не то чтоб толк сильный был, но хоть не совсем уж врасплох застанут.
Лео кивнул, устраиваясь на грязной мешковине, ощутил привычное тепло обнявших рук и прикрыл глаза.
Спорить не хотелось — клонило в сон, и было холодно.
Ему нужно не так много времени, чтобы придумать лазейку для Рафа из этой клетки. Брат сильный, он сможет добраться домой, а там уж Донни придумает безопасный план, как вытащить самого Лео, или уж совершенно точно сможет удержать сорвиголову от опрометчивых поступков…
«Главное — убрать его из уравнения…»
***
Шредер пристально смотрел в монитор, изучая изображения с камер, расположенных в подвале его здания, пока руки само собой неторопливо вращали острый нож, разрезая на дольки большой помидор.
«Вырви сердцевинку, и все развалится».
Он отвел взгляд от экрана и рассмотрел дольки на своей ладони.
Ключ к ненавистной семье Хамато — это Леонардо.
Что с ним сделать, чтобы проклятая крыса захлебнулась слезами? Чтобы у нее все нутро выгорело в адских муках?
Убить?
Убить медленно, отрезая куски и сбрасывая их в канализацию, чтобы искали и складывали по частям своего драгоценного лидера?
Записать все это и послать диск Йоши, затолкав его в пасть отрезанной головы его любимчика, из которой предварительно вырвать язык и вырезать глаза? Жаль, не отрежешь уши, чтобы нанизать на веревочку и повесить на шею второй черепахе… правда, можно сделать ему ожерелье из пальцев.
Шредер откинулся на спинку кресла, бросив помидор на стол.
Что-то он упускал в этой прекрасной и стройной картинке сладостной мести.
— Что-то новое, — Ороку Саки внимательно рассмотрел валявшиеся на столе дольки. — Что-то старое… давно забытое…
Его пальцы медленно обрисовали контур одной дольки, а потом второй, сдвинули их вместе, а потом снова развели.
Рафаэль… Его тревога за брата вполне ясна. Они всегда друг о друге заботились, как ненормальные. И даже заявка «отпусти» вполне логична, но вот это «дай ему хоть плед»… вот в нем лежит что-то главное, что-то такое, что нужно разгадать, чтобы нанести самый страшный и больной удар в сердце ненавистной крысы.
Пальцы снова сложили две дольки помидора и очертили их общий контур, так похожий на сердце.
«Не может быть!..»
Шредер опустил взгляд, всматриваясь в свое открытие, и улыбнулся…
