***
— Ну что? — Рафаэль сидел рядом со столом в лаборатории Донателло и оттирал мягкой тряпочкой грязь и кровь с тела Леонардо, порой выполаскивая ее в тазу. — В локте, к счастью, при переломе смещения не было, — Донни поправил очки, заканчивая накладывать гипс. — Остальное заживет само, только надо все обработать и вычистить то, что загноилось. — Хорошо, — Рафаэль кивнул, отстраненно выжав полотенце. «Надо отмыть все… бедра… пах… лицо… надо это стереть с него…» Пока он вытирал грязь, сосредоточенности хватало на то, чтобы просто делать все хорошо и бережно, но стоило добраться до белесых засохших потеков, в происхождении которых он не сомневался, и разум начало заволакивать алой бешеной пеленой ревности и дикой удушливой ненависти. «Просто отмыть. Сейчас не до мести. Потом с этим разберусь…» Лео слепо повел головой за влажной тканью и попробовал поймать ее губами, хотя все еще спал. — Пить хочет, — Донни слабо улыбнулся. — Это хорошо. Проснется, в душ сходит, сам нормально отмоется, и тогда еще раз все обработаем. Он вытер руки влажной салфеткой и поправил очки. — Ты так и не скажешь, что между вами случилось? Я знать не хочу, что послужило причиной этих… поступков Шредера, но Лео же тебе всегда доверял. Что с ним? — Это я, Донни, — Рафаэль шумно вздохнул, не отвлекаясь от своего занятия. — Я — эта причина. Гений вскинул брови, но перебивать или торопить не решился. Раф не сторонник нагребать на себя вину сверх меры. Его и в собственной-то не всегда убедишь. — Этот Консервный нож-извращенец как-то понял… что мне не безразличен Лео, и решил отыграться, видимо. Донни присел на высокий табурет у стола и долго молчал, пытаясь подобрать правильные слова. Разговор не самый легкий и очень щекотливый, но сейчас не до стеснения — надо хотя бы попробовать проанализировать дальнейшее поведение старшего, когда он проснется. Всего Донни не знал, но того, что увидел, за глаза хватало. Что Лео чувствует? Станет ли искать у братьев поддержки? Как вообще с ним заговорить? Раньше Дон часто пытался увидеть ситуацию глазами того, кому требовалась его помощь, и именно так найти правильный выход и подобрать нужные слова. Он дернул плечами, словно во что-то липкое и холодное лицом ткнулся. Даже думать тошно о подобном, не то что представить… Но нужна хоть какая-то зацепка, иначе их старший брат скорее всего загонится до самоубийства. И черт! Его можно будет понять. «Как он жить-то с этим будет?..» Донни сжал пальцами виски, выжимая из головы панику и вслушиваясь в плеск капелек по поверхности воды, когда Рафаэль отжал полотенце. Читал гений достаточно, кое-что догонял интуитивно или анализируя смоделированные в голове ситуации, и это не раз помогало им всем выбраться из сложностей. «Вот это вот „как же ты теперь?“ вот оно ему сейчас меньше всего надо. Захочет выговориться — потом сам даст понять. Сейчас надо чтобы не замкнулся, не варился в этом один на один, а то и в самом деле с крыши бросится или зарежется тихонечко. Надо найти зацепку. Жалость тут меньше всего нужна, любопытные расспросы — тоже, подробности просто отодвинем. Бр-р! Противно даже думать! Как только Шредер… фу! И Раф… вот уж никогда не подумал бы. Всегда представлял его таким независимым сорвиголовой, который если когда и влюбится, то уж точно в лихую байкершу, и будет гонять с ней по городу в догонялки, а потом целовать где-то под мостом жарко и грубо, до хруста сжимая в объятиях. И она будет под стать — укусит, засмеется над ним или даже пинка отвесит. Почему-то я всегда думал, что у девушки, которую полюбит Раф, будут темные глаза на пол-лица и жаркая откровенная улыбка… А он…» Донателло вскинул голову, улыбнувшись своему отражению в мониторе. Он нашел зацепку. И неважно, как она выглядит для окружающих или что там и кто подумает. Нашел! Для Лео основополагающим чувством, что руководило им всю жизнь, была и остается любовь. Он любил их всегда с удивительной силой и преданностью, готовый на все ради любого… Что, если ему эта любовь поможет выкарабкаться? Взывать к чувству долга тут бесполезно, а вот дать заботу, тепло и… любовь, как бы дико это ни звучало… — Раф… — гений посмотрел сквозь отражение на своего взрывного братца. — То, что ты сказал мне тогда… помнишь, когда спрашивал про Эйприл… ты это серьезно?.. Или просто ляпнул? Он отвел глаза, пряча чувство неловкости за повышенным интересом к карандашам, разбросанным у компьютера. — Я хоть раз шутил так? — Рафаэль тяжело вздохнул, отложив тряпку. — Да, Донни, серьезно. И не спрашивай, как так получилось — в жбан двину. Сам не знаю… люблю я его и все… Гений с сомнением качнул головой, спрятав заалевшие скулы в ладонях. Может, это и станет спасительной ниточкой?.. Господи! О чем он только думает?! Они же братья! Родные братья! И потом после всего… как Лео сможет такое принять?.. И все же поперек бастующей логики почему-то вылезала странная уверенность, что если Раф был серьезен… если он и в самом деле (хотя это просто невозможно и больше похоже на дебильную шутку) влюбился… он сможет вытащить брата, если тот даст ему хоть один шанс… Ну и еще остается вопрос, готов ли сам Рафаэль принять Лео с такой вот предысторией, свидетелем которой он стал. Одно дело знать, что вот так вот произошло, где-то и когда-то, другое — видеть. Донни хватило увиденного на экране монитора… И третье — находиться рядом, когда это происходит… Может, Рафаэлю противно до омерзения… Он же довольно брезглив по своей природе. — Ну и как? Как ты теперь с этим вот… Ты сказал? — Сказал, — сорвиголова продолжил ласково стирать с лица своего брата следы чужой спермы. — Вот и причина ненависти, о которой ты спросил. Донателло обернулся, всматриваясь в медленные и осторожные движения своего взрывного брата и не зная, как спросить дальше. Нельзя сказать, чтобы он сам был особо брезглив. Но Раф, который морщился и плевался, если надо было отмывать кастрюлю с испортившимся супом, а уж мытье уборной вообще считал ниже своего достоинства… Раф не примет такое. Донни-то тошнило вот от этих следов, потому что воображение быстро добывало из памяти то, что он увидел, и оно же дорисовывало, откуда взялось все остальное. А Рафаэль… Гений вгляделся в тихую улыбку бешеного брата. А он, похоже, готов целовать эти губы даже не отмытыми и так опоганенными… как бы дико это ни звучало, но это, похоже, и в самом деле — любовь… — И что ты будешь делать теперь? Раф вскинул голову и немного непонимающе моргнул. — Теперь? — переспросил он. — Да он видеть меня не захочет теперь! Теперь… Если бы оно у меня было, Дон, это самое «теперь». Он горько усмехнулся и вернулся к своему занятию.***
Опираясь на стенку, Лео еле-еле смог добраться до своей комнаты и заползти под одеяло, чтобы сжать мир до крошечного сгустка темноты и там зажмуриться, тихо скуля сквозь зубы. Его нашли братья. И притащили домой. Остается только молиться на то, чтобы это были только Раф и Донни, которых он видел на свалке, чтобы рядом не было Майки, чтобы не увидел и не узнал Мастер… Зачем? Зачем они ему сдохнуть-то не дали?! Сомневаться в том, что гений теперь в курсе, не приходилось — брат слишком умен, да и, будем честны, как еще можно получить такие повреждения? Лео едко усмехнулся сам себе, заставляя кривую улыбку придушить мерзкую жалость и не дать отчаянию вылиться слезами. «Давай! Пореви еще, как баба. Теперь уж чего? По крайней мере, это ты себе позволить можешь. Надеюсь, братья хоть перчатки надели, отмывая эту мерзость, и стошнило каждого не больше пары раз. Иди, отмойся нормально, чтоб весь дом собой не провонять!» Лео рывком выдернул себя из-под одеяла и заставил сесть, с трудом поднялся, доковылял до шкафа и вытащил чистые вещи. «Походочка у тебя — что надо! Шредер бы умилился».***
Донни проснулся и вскинул голову, поняв, что задремал у компьютера, так и не дочитав очередную статью по психологии. Он голову себе сломал, выискивая в интернете советы по решению подобных деликатных ситуаций, перелопатил гору сайтов, и все казалось ему неверным и неправильным. Им не подходили стандартные советы психологов, а решать как-то было надо. Гений обернулся и обнаружил Рафа крепко спавшим в кресле. Сорвиголова закинул одну ногу на подлокотник и свесил голову на грудь, мирно посапывая. И, почти прогнозируемо, он обнаружил полное отсутствие Лео на столе. «Ушел». Донателло поднялся и направился в комнату брата, собирая мысли по углам своего разума, как мелкие разноцветные бусины в большой коробке. Надо поговорить, пока Леонардо не настроил в своей голове кучу теорий и не замкнулся в произошедшей беде один.