Re: zero. С чистого листа.

      До самого рассвета Вайдеса так никто больше и не побеспокоил. Он успел вернуться в комнату, умыться и переодеться до того, как Рам постучала в его дверь и позвала на кухню — помогать готовить завтрак. Аловолосая девушка вела себя как обычно, а вот Рем — нет. Несмотря на внешнее спокойствие, Безымянный видел, что ей невыносимо стыдно за свой поступок, но поговорить об этом она пока ещё не готова.       После завтрака Рем и Вайдес пошли приводить в порядок столь невинно пострадавший ночью газон. Мужчина чувствовал в произошедшем и свою вину. Он был уверен, что своим поведением невольно спровоцировал обычно спокойную и доброжелательную с ним девушку. Всё-таки, с какой стороны ни посмотри, для обитателей особняка он весьма подозрительный тип. Пытаясь хоть как-то загладить свою отсутствующую на самом деле вину, Вайдес старался как мог. Он, казалось, предвосхищал любое пожелание и просьбу Рем. Только она протянет руку к ведру с водой — Безымянный подаёт ей лейку, только соберётся попросить Вайдеса унести лишнюю землю — а он уже аккуратно заметает её остатки в ведро. Всё время он был чрезвычайно вежлив, обходителен и доброжелателен. Это причиняло Рем нешуточные страдания, потому что она-то считала виноватой как раз себя и не знала, что с этим делать. Ведь она пыталась убить его, а он мало того что тогда доверил ей свою жизнь, так ещё и теперь не сказал ей за весь день ни единого грубого слова. И вежлив, и внимателен как никогда. Почему? Зачем? Он издевается? Нет, не похоже. «Как он может быть так добр со мной после того, что я хотела сделать?» — весь день звучал в её голове этот единственный вопрос.       С помощью Вайдеса их работа на территории поместья была закончена раньше обычного, и у Безымянного и Рем оказалось почти два часа свободного времени перед тем, как идти готовить ужин. И девушка почти придумала, как ей загладить свою вину. Когда садовый инвентарь был убран до следующего дня, Рем спросила у Вайдеса:       — Ты правда не спишь уже несколько дней?       Тот немного смутился, но ответил:       — Да, я не обманывал тебя, у меня кошмары… Жуткие. Я… — он помялся, — боюсь спать.       Рем неожиданно стало его жалко. Она вспомнила, как почти десять лет назад, когда они с сестрой только оказались в особняке, их тоже мучили кошмары. Но им было легче — их было двое, и они могли поддержать друг друга. А Вайдес совсем один, ему не на кого положиться и некому довериться.       — Идём со мной. — сказала она Вайдесу и направилась в сторону парка, украшенного скульптурными композициями из кустов.       Зайдя с Вайдесом за большое декоративное дерево, подстриженное в виде фигуры какого-то неведомого Безымянному зверя, Рем села на землю, поджала ноги и, поправив платье, посмотрела на мужчину.       — Ложись головой мне на колени, как на подушку, и постарайся заснуть. У нас два часа свободного времени.       Безымянный, как ей показалось, в ужасе отшатнулся.       — Не бойся, если будет кошмар, я постараюсь тебя успокоить. Мы с сестрой так делали. Называли это «охранять сон».       Видя, что Вайдес колеблется, она добавила:       — Пожалуйста! Для меня это важно.       Безымянный лёг на землю и осторожно положил свою голову Рем на колени.       — Обещай мне одну вещь. Если увидишь, что со мной что-то происходит, или я покажусь тебе неадекватным, не пытайся привести меня в чувство. Просто беги. — Вайдес умоляюще посмотрел на неё, — Обещаешь?       — Обещаю. — Рем тепло улыбнулась в ответ, — Спи и не думай о плохом.       Как Вайдес ни хотел и ни боялся спать, но он почему-то почувствовал, что затея девушки пройдёт удачно. Стоило ему закрыть глаза, как он почти сразу провалился в сон. Тёмный, невзрачный, немного тревожный, без каких-либо сновидений сон. Сон, о котором он так давно мечтал.       Пока он спал, Рем внушала ему ощущения тепла, уюта и безопасности. А когда Вайдес всё же начинал дёргаться во сне, Рем осторожно гладила его по голове и чуть слышно напевала свою любимую колыбельную. Это так напомнило ей те редкие беззаботные и счастливые моменты их с сестрой детства, что Рем не заметила, как по её щекам потекли слёзы. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент их свободное время закончилось, и Вайдес, как по будильнику, проснулся. Рем никогда не забудет ужас в его глазах, когда он увидел её слёзы.       — Почему ты плачешь? Я что-то сделал тебе?! Ударил?! Пожалуйста, не молчи! — Вайдес в панике схватил её за руки и лихорадочно осматривал, ища раны.       — Нет-нет, всё хорошо. Просто воспоминания. — Девушка вымученно улыбнулась.       Хоть Рем и не показывала вида, но она очень устала. То, что она называла «охранять сон», сильно утомляло даже её.       Облегчению Безымянного не было предела. Только сейчас он заметил, что держит Рем за руки. Смутившись и пробормотав извинения, он выпустил руки девушки и, поднявшись, принялся отряхиваться.       — Как ты спал? — спросила Рем Вайдеса.       Его прикосновения были ей неожиданно приятны, и она смутилась не меньше его. Чтобы скрыть внезапно проступивший румянец и не зная, куда при этом деть глаза, Рем сделала вид, что тщательно вытирает слёзы.       — Благодаря тебе — очень хорошо. — Мужчина всё еще был смущён своей внезапной вспышкой паники. — Это мой лучший сон за всё время, проведённое в особняке.       — Я рада, что смогла помочь тебе. Идём, пока Рам не начала нас искать.       Рем легко и грациозно, как будто и не сидела в не самой удобной позе почти два часа, поднялась на ноги, прежде чем Вайдес успел подать ей руку. Отряхнув платье, она почувствовала себя нужной и счастливой.       Возвращаясь в особняк с Вайдесом, Рем думала, что их никто не видел, но она ошиблась. С верхнего этажа особняка за ними очень внимательно и почти не моргая наблюдала пара нечеловеческих глаз с крестообразными зрачками.              Поздно вечером, когда Вайдес задумался, провести ему ночь в комнате или на улице и стоит ли ему рискнуть и заснуть самостоятельно, в дверь неожиданно постучали.       — Граф хочет тебя видеть. — сообщила ему стоящая на пороге Рем.       Он хотел уточнить зачем, но увидел на лице девушки такое же недоумение, как и у него самого, поэтому воздержался от бесполезных расспросов. Рем молча довела его до рабочего кабинета Розваля и, открыв дверь, пропустила его внутрь. Сама она зашла следом и безмолвной статуей замерла около стола графа.       — У меня есть для тебя важное поручение, Вайдес, — без своих обычных приторных предисловий, уже набивших Безымянному оскомину, начал Розваль.       — Моя воспитанница Эмилия сейчас одна находится в столице королевства, и у меня есть информация, что ей может грозить опасность. Как ты знаешь, она одна из кандидаток на трон Лугуники. Я хочу, чтобы ты привёз её сюда, в мой особняк. Здесь она будет в полной безопасности. — Граф испытующе посмотрел на человека. — Ты согласен это сделать?       — Не вижу причин отказывать вам в помощи, граф, — стараясь выглядеть невозмутимым, пожал плечами Вайдес, хотя у него в душе и колыхнулись не очень хорошие предчувствия.       — Мне нужно её описание и где с ней можно будет встретиться. Да, и как она поймёт, что я тот, за кого себя выдаю?       — С этим проблем как раз нет, — сказал Розваль и пододвинул к Безымянному кожаную папку, богато украшенную золотым тиснением.       В ней был довольно хорошо выполненный портрет миловидной молодой девушки примерно восемнадцати лет, с большими фиолетовыми миндалевидными глазами и молочно-белыми длинными волосами. Картину довершали аккуратные остроконечные ушки. Там же, в папке, была подробная карта одного из районов столицы с отмеченной на ней гостиницей.       — Как видишь, моя воспитанница полуэльфийка, — пристально смотря в лицо Вайдеса и наблюдая за его реакцией, сказал граф. — И, спрашивая о ней людей в городе, ты можешь влезть в неприятности. Ты готов к этому?       Безымянный, на этот раз совершенно не притворяясь, равнодушно кивнул: ему на самом деле было абсолютно плевать, какой расы была Эмилия. В отличие от местного населения, он был полностью лишён подобных расовых предрассудков.       — А узнает она тебя очень просто.       Граф положил на стол значок из похожего на золото металла, размером примерно в половину ладони Вайдеса. На поверхности был искусно выгравирован герб дома Л. Мейзерс.       — Это знак официального представителя дома Л. Мейзерс, и пока он у тебя, ты говоришь и действуешь от моего имени. Задерживать тебя и приказывать может только тот, кто равен мне по положению. А таких, поверь, в королевстве очень немного. Подделать знак невозможно. Возьми его в руку, — Безымянный положил тяжелый значок себе на ладонь. Розваль провёл над ней своей рукой, значок полыхнул белым светом.       — Теперь он к тебе привязан, — удовлетворенно сказал граф. — А вот это, — он положил перед Вайдесом на стол увесистый звякнувший мешочек, — тебе на расходы.Ты должен выехать в течении получаса. Собирай вещи, а я пока отдам все необходимые распоряжения Рем. Она будет ждать тебя около помещений с драконами. Заодно и о твоем маршруте расскажет. Иди.       Вайдес коротко кивнул и, переглянувшись с Рем, вышел. По пути в свою комнату, мужчины усиленно думал. «Если Эмилия так нужна графу здесь, то почему один из сильнейших магов королевства, глава древнего и знатного рода, опора королевского трона, не отправиться за ней сам? Зачем посылать незнакомого и подозрительного человека? Рем или Рам для этого подошли бы куда больше! И что вообще делает кандидатка на трон в столице одна, без какой-либо охраны?»       Безымянный быстро собрал запасную одежду и белье, прочным витым шнуром прикрепил значок посланца дома к своему поясу и вышел из комнаты. Проходя мимо кухни, он зашел туда за едой. Там в большом деревянном ящике хранились специально приготовленные для путешествий припасы. Вайдес взял с собой немного, чтобы хватило на пару дней, и поспешил во двор. Там уже стояла Рем, держа под уздцы двух осёдланных драконов.       — Граф настаивает на срочном отправлении. Чем быстрее ты будешь в столице, тем лучше. С тобой будет запасной дракон. Если будешь пересаживаться с одного на другого прямо на ходу, сможешь ехать почти без остановок. Ты очень ловок, и для тебя это выполнимо. Держи. — Она протянула ему поводья, затем достала и развернула перед Вайдесом карту.       — Смотри сюда. Здесь начинается старый тракт, после войны он оказался на территории Запретного леса и сейчас заброшен. — Она показала Безымянному место. — Если поедешь по нему, то выиграешь почти световой день. Граф очень настаивает на этом.       Вайдес удивленно посмотрел на неё. Несколько часов передвигаться по территории проклятого леса? Розваль спятил? Не сожрут его — так точно разорвут верховых драконов, и если ему не повезёт встретить на тракте обоз, то добираться до города придётся пешком, как минимум четыре дня!       По лицу Рем было видно, что ей самой это всё очень не нравиться и опасения Вайдеса она полностью понимает и разделяет. Но прямое распоряжение графа не выполнить нельзя.       Сзади раздался легкий хлопок.       — Наш дорогой граф так ненавидит своего работника, что готов избавиться от него таким экзотическим способом? Попросил бы меня, я бы сделала всё быстро! — зазвучал ехидный голос Беатрис. — И, пока ты еще жив, хочу тебя кое о чём попросить.       Дух-хранитель бросила быстрый взгляд на Рем.       Та понимающе кивнула и, взяв у Вайдеса поводья, отвела драконов в сторону, решив, пока есть возможность, ещё раз проверить подпруги.       — Граф не всё сказал тебе, — без предисловий начала Беатрис. — У Эмилии есть дух-хранитель, его зовут Пак. Он мой… — тут она замялась. — У нас одна создательница, так что можно сказать, он мой младший братик. И я очень не хочу, чтобы он пострадал.       — Я думал вас нельзя убить. — удивился Вайдес.       — Так и есть, — поморщилась Беатрис, — но можно на время развоплотить. Это очень неприятное чувство. Его можно назвать смертью. — Она поежилась и передернула плечами.       — Ты когда-нибудь переживал собственную смерть? Снова и снова, медленно плавая в пустоте, ожидая, пока кто-нибудь не позовёт тебя? — Она пристально взглянула в глаза человеку и её крестообразные зрачки полыхнули на миг синим светом.       — Может быть. — Вайдес вспомнил мучившие его кошмары, вздрогнул, но не отвёл взгляд.       — Кошмары? — догадалась она. — Стало быть, ты понимаешь меня.       Она слегка вздохнула и продолжила:       — Мы почти неуязвимы, но и у нас есть слабости. Я дух-хранитель секретной библиотеки особняка, она источник моей силы, чем я ближе к ней, тем я сильнее. В библиотеке я почти неуязвима, и в ней не каждый может противостоять мне. Но стоит мне отойти от особняка даже на небольшое расстояние, как мои силы стремительно падают. У братика тоже есть слабости. Днём он почти так же силён, как и я, но с заходом солнца его мощь снижается. Он может только защищаться, да и то недолго.       Беатрис подошла у Вайдесу вплотную и, подняв голову, пристально посмотрела ему в глаза.       — Ещё братик переоценивает свои силы и очень любит геройствовать. Поэтому, что бы он ни говорил, как бы он ни храбрился, если будет ночь и ты увидишь опасность — хватай Эмилию и его и беги. Понял, я полагаю?       Вайдес кивнул.       — А чтобы тебе было проще найти их — держи.       Беатрис протянула мужчине небольшой медальон из прозрачного полированного камня.       — В пределах города он укажет тебе направление.       Не прощаясь, Беатрис развернулась и пошла к особняку.       Вайдес подошёл к Рем, которая протянула ему поводья. На миг их руки соприкоснулись, и Безымянному показалось, что девушка смутилась и едва заметно вздрогнула.       — Будь осторожен. — тихо произнесла она, — и не рискуй понапрасну.       — Спасибо. Твоя забота — это всё, что у меня есть, — ободряюще произнёс Вайдес и легко вскочил в седло.       Рем грустно улыбнулась и шлёпнула ящера по основанию хвоста. Тот зашипел и быстро начал набирать скорость, а его следовавший сзади собрат довольно скалился, радуясь, что пока бежит налегке.       Девушка посмотрела, как удаляются от неё силуэты человека и драконов, и, тяжело вздохнув, пошла обратно в особняк. Если бы ей кто сказал, что она когда-нибудь будет волноваться и переживать за чистокровного человека, то она рассмеялась бы этому шутнику в лицо. Или убила бы, что вероятней. Но сейчас она чувствовала большую тревогу за Вайдеса. Рискнула бы она сама вот так просто, без подготовки, сунуться в Запретный лес? А ведь у Безымянного нет даже лёгкого доспеха, а из оружия только непонятно как действующие рукоятки от мечей. Невольно она почувствовала уважение к этому странному человеку.       Как бы ни была она лояльна к графу Розвалю, но сейчас Рем считала, что его приказ — безумие. Граф, сколько она его знала, всегда всё планировал заранее. Его планы были рассчитаны буквально до мелочей. Она не могла вспомнить ни одной подобной накладки, которая потребовала бы столь нелепого вмешательства. Да, все могут ошибаться, но если бы в планы графа закралась ошибка или произошло бы действительно чудовищное стечение обстоятельств, то Розваль отправился бы решать проблемы сам, а не отправлял бы в столицу человека, который даже не помнит, был ли он там хоть раз, причем вооружив его лишь подробной картой всего одного городского района!       Граф затеял что-то не то. И Рем в который уже раз вернулась к своей мечте уехать из поместья в Карараги и попробовать начать там новую жизнь. Она не хотела здесь оставаться. С каждым годом и даже месяцем девушка испытывала всё большее отвращение от действий и приказов графа. Розваль играл «разумными», как ничего не значащими куклами, которые можно безжалостно сломать и выбросить, когда надобность в них пропадёт. Для него все люди и нелюди делились на три категории: «пока ещё нужные», «неугодные» и все остальные. Если «пока ещё нужным» могло перепасть от него каких-нибудь благ и щедрот, а на всех остальных он в лучшем случае не обращал внимания, то неугодных он морально и физически уничтожал, невзирая ни на пол, ни на возраст. Мог, сочувственно улыбаясь, втоптать ненужных ему людей в грязь, сломать им жизнь и без колебаний довести их до самоубийства.       К сожалению, её сестра вряд ли поедет с ней — ей хорошо и в поместье. Она ожесточилась, приспособилась, научилась притворяться и менять маски не хуже самого Розваля. Рем так не могла. Она всё ещё пыталась найти в людях, да и не только в них, что-то хорошее. Встретить тех, кто примет её такой, какая она есть. Найти место, где не нужно будет притворяться холодной и жестокой и постоянно быть готовой огрызнуться в ответ на очередное оскорбление и презрение окружающих. Где просто можно будет быть собой и не ожидать предательства и удара в спину от тех, кому ты доверилась и открылась.       Но у неё никак не получалось. До встречи с этим странным чужеземцем.       Она так погрузилась в свои мысли, что чуть не врезалась в стоящую около дверей Беатрис.       — Простите леди, я… — начала она извиняться, но хранитель довольно бесцеремонно перебила её.       — Хватит мне «выкать» и называть «леди»! Мне всего четыреста лет, я не настолько стара, и мы не в кабинете у Розваля, в конце концов!       Рем окончательно смутилась от неожиданного выговора. Беатрис посмотрела на её, довольная произведённым эффектом. Она никогда не признавалась, но ей нравилось иногда беззлобно смутить горничную. Беатрис видела Рем насквозь. Хранитель знала, каково приходится девушке и что она чувствует. Но, к радости Беатрис, Рем не озлобилась и не замкнулась в себе. Она могла злиться, могла ненавидеть, но также она испытывала жалость и сострадание.       — Догадываюсь, о чём ты думаешь. Не спятил ли наш дорогой граф, я полагаю?       Беатрис, хитро прищурившись, с удовольствием наблюдала за покрасневшей от её грубоватой прямоты девушкой.       — И не пострадает ли от прихоти нашего любимого графа один весьма симпатичный мужчина, я полагаю?       Рем стала просто пунцовой, но не ответила.       — Признаю, выходка графа меня тоже беспокоит, — подняв голову и смотря на начавшие появляться звёзды, продолжила Беатрис, — Могу предположить, что от нашего гостя он решил если не избавиться, то приготовил ему весьма незавидную роль в своём очередном спектакле, я полагаю.       При этих словах Рем уже побледнела. Если уж Беатрис заговорила об этом, значит, её беспокойство было обосновано.       — Но наш дорогой граф очень и очень недооценивает того, кто называет себя «чужеземцем», — задумчиво протянула Беатрис.       Рем сразу подобралась:       — Вы… Ты что-то знаешь о нём?       — Не более того, что сказала в первый раз. Остальное — мои догадки, но озвучивать их я не буду, — отрезала Беатрис. И добавила уже мягче: — Просто я сама не уверена в том, что думаю.       Хранительница вдруг пристально посмотрела Рем в глаза.       — И я понимаю, почему ты беспокоишься за него. Я видела вас сегодня вместе. Незабываемое зрелище! Чистокровный человек спит на коленях у чистокровной…       — Пожалуйста, не надо напоминать мне лишний раз, кто я… Очень прошу… — взмолилась Рем, неожиданно всхлипнув, и, словно из неё вынули поддерживающий её стержень, закрыла лицо руками и обессиленно опустилась на колени.       — Всё время думаешь об этом человеке? Не знаешь, что с тобой? — забавно наклонив голову к плечу спросила хранитель.       Рем, сглотнув, молча кивнула. Беатрис едва заметно улыбнулась и нежно, даже с какой-то материнской заботой вытерла девушке слёзы, слегка приподняла ей голову и произнесла, глядя ей в глаза:       — Не нужно бояться своих чувств и стесняться того, кто ты есть. Верь в себя. Поверь в него.       Беатрис всё так же нежно погладила девушку по голове, слегка взъерошив её синие, густые волосы.       — Иди спать, девочка моя. Будь уверена, с Вайдесом всё будет в порядке.       Рем уже давно ушла спать, а Беатрис неподвижно стояла на том же месте. Хоть она и была духом-хранителем и её эмоции и чувства были скорее попыткой подражать людям, но всё же она с нежностью вспоминала то время, когда граф вернувшись из своей очередной поездки на окраины королевства, привёз с собой перепуганных и заплаканных близняшек. Сколько им тогда было? Лет восемь, не больше. Розваль хотел отдать их на воспитание в ближайшую деревню, но Беатрис не позволила ему. Она знала, что местные жители сделают с такими, как эти девочки, и никакой страх перед Розвалем Л. Мейзерсом их не остановит. Беатрис сама стала заботиться о них. Она дала им образование и развила до максимума их магический потенциал. Сначала она делала это, только чтобы воспитать помощниц себе и графу, но постепенно её отношение к беспомощным малышкам менялось.       Беатрис вспоминала, как читала девочкам сказки, как ночами сидела с ними, если они боялись спать одни. А когда начиналась сильная гроза, то близняшки, дрожа от страха, жались к ней и в панике зажмуривались от близких раскатов грома. Тогда они называли её совсем иначе, не «леди Беатрис». А когда мучимая очередным кошмаром Рем своими маленьким пальчиками вцепилась в её руку и, глядя на Беатрис огромными, синими глазами, прошептала: «Мамочка, мне страшно, не уходи, пожалуйста…», что-то дрогнуло внутри у древнего магического существа. Это не было попыткой подлизаться к «строгой тёте Беатрис», как они частенько называли её. Близняшки действительно искренне стали считать её их матерью. Беатрис знала, что это глупо, но и она тоже стала считать себя чем-то большим, чем просто учителем для этих никому не нужных девочек.       Хотя она и никогда не показывала вида, Беатрис радовалась всем успехам своих воспитанниц. На её глазах и её стараниями они превратились из забитых девочек, боящихся любого пристального взгляда и вздрагивающих от любого громко сказанного при них слова, в привлекательных и хорошо образованных девушек. И Беатрис гордилась собой, что ей также удалось привить сёстрам сострадание и жалость даже к тем, кто ненавидел и презирал их.       Даже граф, сделавший из близнецов преданных ему убийц, не смог сломать их, превратить в равнодушных ко всему и всем живых кукол. Единственное, что Беатрис расстраивало, так это то, что у неё не получилось воспитать в сёстрах высокую самооценку. Та же Рем очень низко оценивала и свои знания, и свой внешний вид. Беатрис улыбнулась про себя. Хоть сёстры временами и раздражали её своими шутками, но хранительница никогда не могла по-настоящему рассердиться на них. Всё её негодование было игрой. И разноволосые хулиганки это знали и пользовались этим!       Мысли Беатрис от сестёр плавно перетекли к Вайдесу. В особняке ничто не могло укрыться от её глаз. Она наблюдала за чужеземцем всё время, со дня его появления. И даже в ту ночь, когда он так отчаянно боролся сам с собой. Тогда Беатрис вздрогнула, увидев созданные им и едва не вышедшие из-под его контроля искажения, и холодок очень давно не ощущаемого страха пробежал по сознанию этого почти неуязвимого существа. Очень и очень давно, когда она ещё не была хранительницей секретной библиотеки особняка, ей уже доводилось видеть нечто подобное. Тогда, почти четыреста лет назад, столица одной не существующей ныне страны за несколько секунд была просто стёрта с лица земли.