Re: zero. С чистого листа.

      Вайдес, конечно, не был знатоком городской архитектуры, но здание, во дворе которого остановилась их карета, он бы замком точно не назвал. Большой семиэтажный особняк внешне ничем не отличался от множества тех, мимо которых их экипаж уже успел проехать. Разве что ворота, через которые реквизированная рыцарями карета вкатилась во двор, были массивнее и лучше укреплены.       Когда карета остановилась, Вайдес выпрыгнул первым и подал руку Эмилии, не забыв, впрочем, быстро осмотреться. Просторный внутренний двор был замощён уже знакомыми мужчине по Королевскому Тракту шестиугольными плитами, но с нанесённой на них кое-где разметкой. «Вероятно для отработки воинских построений», — решил Вайдес. На противоположной от ворот стороне он разглядел что-то вроде полосы препятствий, а также заметил разнообразные спортивные снаряды.       Приехавшие с Эмилией и Вайдесом два рыцаря Рейнхарда со всеми предосторожностями вытащили раненного парня из жалобно заскрипевшей старенькой кареты и быстро понесли к целителю. Безымянный заметил, что Эмилия не только проводила их полным тревоги взглядом, но и даже слегка прикусила себе губу от охватившего её волнения. Но девушка быстро вернула себе самообладание. Вышедших поприветствовать её лично констебля замка и его помощника она встретила уже знакомым Вайдесу уверенным и чуть надменным взглядом.       Констебль попросил у Эмилии разрешения лично проводить её до покоев, где столь высокая гостья сможет отдохнуть, и сообщил, что в скором времени из дворца должен прибыть Королевский следователь, назначенный Советом Мудрых.       На Вайдеса же сам констебль и сопровождающий его помощник смотрели сначала немного снисходительно. Но как только Безымянный представился и выяснилось, что он вовсе не рыцарь и не имеет за собой хотя бы пяти поколений благородных и именитых предков, отношение к нему кардинально изменилось. На Вайдеса стали смотреть как на некий предмет мебели. Причём, судя по брезгливым и полным отвращения взглядам, предметом мебели он был весьма старым и грязным. Ему самому было всё равно, кем его считают и как на него смотрят эти напыщенные воины. Безымянного просто удивила разница между вполне доброжелательным отношением к нему Рейнхарда и брезгливыми взглядами констебля.       Вайдес обратил внимание, что, беседуя с Эмилией, констебль и его помощник нет-нет да и бросали едва заметные взгляды на её слегка заострённые уши, и взгляды эти были очень далеки от дружелюбных. Казалось, что для этих рыцарей даже просто идти рядом с полуэльфийкой было чем-то очень оскорбительным и унижающим их достоинство. Вайдес никак не мог понять, как можно настолько плохо относиться к кому-то только из-за его расы, тем более если это делают представители власти. Хотя сейчас Вайдес решил не спешить с выводами. Может, констебля расстраивает не сам факт нечеловеческого происхождения Эмилии, а то, что, являясь полуэльфийкой, она претендует на трон?       Безымянный не знал, что он слишком хорошо думал о констебле и его помощнике, также он понятия не имел, что рыцарство Лугуники, как и гвардия, уже давно неоднородно. До Великой войны в Королевскую Гвардию действительно отбирали лучших из лучших — не только самых сильных и умелых воинов, но и тех, кто не делал разницы между знатным дворянином, безродным крестьянином или зубастым волколюдом. Тогда рыцари гвардии действительно были непредвзятыми, выполняя свой долг. Но почти четыреста лет мира не могли не сказаться даже на этой организации. Сейчас Королевская Гвардия в основном превратилась в сборище отпрысков богатых и влиятельных фамилий, очень гордящихся деяниями предков и своей чистой человеческой кровью. Они мало того что никогда не участвовали ни в одном настоящем бою, но даже клятву гвардейца приносили чисто формально. Констебль замка и его помощник как раз и принадлежали к одному такому роду. Семей же, подобных ван Астрейя, где ещё чтили древний кодекс рыцарей Лугуники, с каждым десятилетием становилось всё меньше и меньше.       Пока их процессия не спеша двигалась к покоям Эмилии, девушка взялась умело отчитывать и городскую стражу, и гвардию впридачу. Как доблестные воины допустили, что на одной из самых больших улиц города, средь бела дня орудуют воры? Почему, когда ей, леди Эмилии из дома Л. Мейзерс, потребовалась помощь, ей вынужден был помогать не рыцарь Королевской Гвардии, а совершенно непричастный человек? И почему, в конце концов, по городу беспрепятственно разгуливает опаснейшая наёмная убийца? Да как она вообще попала в столицу?!       Вайдес в это время шел справа от Эмилии и очень веселился (про себя, разумеется), глядя, как девушка отчитывает гвардейцев. У него сложилось впечатление, что, делая это, девушка не только сбрасывает накопившееся напряжение, но и своеобразно мстит за отношение к ней как к существу второго сорта. Наконец они дошли до предоставленных им покоев, и неприятный для рыцарей разговор сам собой прекратился. Ещё раз пожелав леди Эмилии хорошо отдохнуть и спросив, не нужен ли ей или её спутнику целитель, констебль и его помощник с облегчением удалились.       Когда за ними закрылась дверь, Вайдес быстро пробежал глазами по предоставленному им помещению, но ничего подозрительного не заметил. Комнаты выглядели вполне безопасными: в рамы окон были вставлены амулеты, даже стёкла переливались защитными заклинаниями, воздуховод был слишком узким и по нему никак не мог проползти даже ребёнок, вдобавок он был забран мелкоячеистой сеткой. Сами покои состояли из двух разделённых дверью комнат. Одна, самая большая, судя по роскошной мебели и совершенно неуместной огромной кровати, была предназначена для Эмилии, а другая, больше похожая на прихожую, — для Вайдеса. Его это полностью устраивало, да и Эмилии вряд ли было бы комфортно отдыхать в одном помещении с совершенно посторонним мужчиной. Безымянному тоже не хотелось мозолить никому глаза, стоя в коридоре и подпирая собой дверь.       Войдя в предназначенную ей комнату, Эмилия подошла к кровати и даже не села, а скорее рухнула на неё. Ей казалось, что она потратила все свои силы, чтобы дойти до комнаты, сохраняя достоинство и ведя себя так, как положено представительнице благородного дома. Неожиданно для самой себя она уткнула лицо в ладони и заплакала.       Несмотря на всё самообладание, Эмилия очень боялась, но её страх был не столько за себя, сколько за других. Она не хотела, чтобы из-за неё самой или её инсигнии пострадал кто-нибудь ещё. Девушка до сих пор видела на своих руках кровь своего неожиданного помощника. Этот парень был единственным, кто решил помочь ей, кто не отвернулся и не плюнул с ненавистью ей вслед только потому, что она не является чистокровным человеком. Он рисковал жизнью и чуть не умер, помогая ей, совершенно незнакомой ему полуэльфийке! А ведь ещё она чуть не потеряла Пака, которого считала своим единственным другом, да и отправленный за ней Розвалем Вайдес тоже легко мог погибнуть.       Эмилию с детства воспитывали так, как воспитывали своих дочерей дворяне до Великой войны. Тогда вооружённые столкновения между различными домами были обыденны, а на кинжал наёмного убийцы можно было нарваться даже выходя из ванной комнаты. Поэтому не только мужчины, но и женщины богатых и влиятельных фамилий умели постоять за себя не хуже иного гвардейца и даже при неожиданном нападении могли продержаться до прихода помощи.       Эмилию воспитывали так же. Она не только изучала этикет, гуманитарные и точные науки, но ещё училась защищать себя как с помощью оружия и магии, так и голыми руками. Рам и Рем, которые росли вместе с ней, по приказу графа проводили с Эмилией очень жёсткие, даже жестокие тренировки. Близняшки, имитируя покушения, периодически устраивали на Эмилию неожиданные нападения и, с согласия Розваля, несколько раз избивали её до полусмерти. Беатрис, занимаясь магической подготовкой Эмилии, также не церемонилась с ней в учебных поединках. Девушка научилась терпеть сильную боль, не обращать внимания на тяжёлые раны и не дрогнув встретила бы даже собственную смерть, но она не могла равнодушно относиться к тому, что из-за неё может кто-то погибнуть. Сейчас она чувствовала себя убийцей.       Неожиданно наёмник Розваля, уже почти удалившийся в свою комнату, словно ощутив состояние Эмилии, подошёл, присел перед ней на корточки и осторожно отвёл её ладошки от заплаканного лица.       — Всё уже закончилось, не плачь, — произнёс он.       — Почему? — спросила Эмилия с вызовом.–Потому что я сильная? Я будущая королева? Наследница дома Л. Мейзерс?!       Эмилию всю жизнь утешали подобными словами, и она всем сердцем ненавидела их. Каждый раз, когда она плакала от бессилия или корчилась от боли, пропустив очередной коварный удар Рем, она слышала это: «Будь сильной, ты же Л. Мейзерс!» Но она ошиблась, мужчина произнёс совсем другое:       — Я не думаю, что твой спутник был бы рад увидеть твои слёзы. В конце концов, он рисковал жизнью не для того, чтобы ты сейчас расклеилась и плакала.       Эмилия подозрительно посмотрела на него, не веря своим ушам. Но нет, ей не послышалось. Всё ещё сидящий перед ней Вайдес доброжелательно и открыто улыбнулся. Эмилия несмело улыбнулась в ответ и внимательно посмотрела на него, словно впервые увидела.       — Ты странный. Откуда ты? — спросила она, совсем по-детски шмыгнув носом.       Наёмник был действительно странным. Было в нём нечто такое, что иногда вызывало у Эмилии просто необъяснимый страх, но в то же время он почему-то напоминал ей большую и тёплую меховую игрушку. Она ощущала идущую от человека надёжность и уверенность в собственных силах. С ним она почему-то чувствовала себя в полной безопасности.       Но сам он откровенничать пока не собирался.       — Ах, леди, это очень долгая и грустная история!       Вайдес демонстративно закатил глаза и многозначительно покачал головой.       Эмилия оценила его шутовство и хихикнула.       — А если говорить серьёзно, леди, то я не помню кто я и откуда. Даже имя я сам себе придумал. Меня раненого подобрали на окраине Запретного леса крестьяне и доставили в поместье Л. Мейзерс. Тело восстановилось, а вот память, увы, нет. Когда я поправился, граф Розваль был так любезен, что согласился взять меня на работу.       — Но как же так? Беатрис ведь очень искусный целитель, разве она… — Эмилия сконфуженно замолчала, понимая, что раз даже Беатрис оказалась бессильна, то с Вайдесом произошло что-то действительно ужасное.       — Исцеление тут бесполезно, леди. Моя голова была почти разрублена. Мозг восстановился, но с памятью всё плохо.       — Но ведь нужно провести поиски…       Эмилия собиралась вскочить, полная энтузиазма, но неожиданная слабость и боль в сердце заставила её побледнеть и схватиться за грудь.       — Вам плохо? Позвать целителя?! — не на шутку забеспокоился Вайдес.       Но девушка отрицательно покачала головой и вымучено улыбнулась:       — Всё нормально, я же контрактор. Не давая Паку развоплотиться, я потратила почти всю собственную ману, и теперь, пока я не восстановлю её запас, приступы слабости будут продолжаться. Днём, когда я смогу призвать Пака, мне станет легче.       Эмилии показалось, что в глазах Вайдеса промелькнуло неподдельное уважение. Ведь было известно, что потеря собственной маны по ощущениям и реакции организма была сравнима с большой потерей крови, и он оценил то, что Эмилия старалась не подавать вида, насколько ей плохо. Но, как бы то ни было, этот Вайдес помог ей: девушка перестала плакать и вновь стала собранной и уверенной в себе.       — Мне нужно привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть, — сказала Эмилия. — Перед Королевским следователем я должна выглядеть опрятно. Когда он прибудет, сообщи мне об этом.       — Конечно, леди. — Вайдес быстро поднялся на ноги и слегка поклонился.       — Пожалуйста, когда обстановка неофициальна, не зови меня леди и не «выкай». Мне очень неловко, — попросила его Эмилия и смущённо покраснев, опустила глаза.       Она с детства люто ненавидела подобное к себе отношение и обращение. Несмотря на все старания Розваля, Эмилия не считала себя в чем-то лучше других. Пусть она контрактор и может то, о чём большинство людей и нелюдей может только мечтать, но это не повод унижаться перед ней.       Вайдес слегка улыбнулся, словно понял её мысли, и произнёс:       — Хорошо, Эмилия, отдыхай и, пожалуйста, не закрывайся в комнате изнутри. Если вдруг что-нибудь случится, я должен быстро прийти на помощь.       Эмилия понимающе кивнула, и наёмник вышел, плотно закрыв за собой дверь.       В своей комнате Вайдес сел на небольшой диванчик и с наслаждением вытянул ноги. Всё шло к тому, что он и Эмилия задержатся в столице, а раз так, то у него появится время сбыть части тел огромных пауков. И ещё он решил приобрести подарки для Рем, Рам и Беатрис, чтобы хоть как-то отблагодарить их. Выполняли они приказ графа или нет, но они возились с ним, как с неразумным ребёнком, тратили на него своё время и многому его научили. Учитывая, что из трёх наставниц Вайдеса одна пыталась его убить, а другая вообще была древним магическим существом, выбор подарков обещал быть непростым…       При воспоминании о Рем у Вайдеса потеплело на душе. Ему было очень приятно, что когда девушка провожала его в эту безумную поездку, в её голосе он слышал искреннее волнение за него. Сам же он считал, что ничем не заслужил от неё такого внимания и заботы, и не понимал, чем может заинтересовать такую девушку, как Рем. Ведь, по сути, он подозрительный и бездомный бродяга, который даже имя своё не помнит.       Почти час ни Вайдеса, ни Эмилию никто не беспокоил. Но вот в дверь вежливо, но настойчиво постучали. Безымянный подобрался и прислушался к своим ощущениям, но угрозы не почувствовал. Мужчина встал и распахнул дверь. На пороге стоял усталый, но чем-то очень довольный Рейнхард.       — Прибыл Королевский следователь. Леди Эмилия отдыхает? — негромко спросил он.       Вайдес молча кивнул и подошёл к двери в комнату девушки. Теперь пришла его очередь стучать:       — Леди Эмилия, прибыл Королевский следователь.       — Я буду готова через пять минут, — раздался через несколько секунд из-за двери приглушённый голос девушки.       — Леди Эмилия действительно прекрасно воспитана, — одобрительно покачал головой Рейнхард и, посмотрев на непонимающее лицо Вайдеса, прокомментировал: — Истинная леди, даже если полностью готова, никогда сразу не побежит на встречу, хоть бы и с самим королём. Ей полагается выждать как минимум пять минут.       Рыцарь помолчал и задумчиво посмотрел на Вайдеса.       — Признаться, я знаю очень мало людей, которые могут сойтись с Эльзой Гранхирт в ближнем бою и не получить серьёзных ран, — с тонким намёком на возможные объяснения произнёс Рейнхард.       Но Вайдес молчал. Что он мог ответить Рейнхарду? Что он абсолютно не помнит, откуда берётся его боевое мастерство, сила и скорость? Что он не имеет ни малейшего понятия, кто или что направляет его удары и помогает предвидеть атаки противника?       Рейнхард понял его молчание по-своему.       — Вы всё-таки ранены? Вам нужен целитель?       Рыцарь наконец догадался присмотреться к ауре Вайдеса и от увиденного вздрогнул.       — На вас проклятие? У вас же совсем нет маны!       — Отсутствие маны — это не проклятие какого-нибудь шамана, а просто несчастный случай с одним артефактом, — выдал Вайдес заранее заготовленную байку. — И нет, целитель мне не нужен, а вот совет, где можно в столице продать куски тёмных тварей, мне бы очень пригодился.       — Тёмных тварей? Откуда… — Рейнхард на мгновение непонимающе наморщил лоб. — А, ну да, ведь владения графа Розваля почти на всём своём протяжении граничат с проклятым лесом. А каких именно тварей?       Вайдес как мог описал огромных пауков и те части их тел, которые по совету ульгарма он собрал. Рейнхард уставился на него с недоверием.       — Не может быть! Коконы с паутиной теневого арахнида! И сколько их у вас?       — Почти полтора десятка.       Рейнхард подозрительно посмотрел на Вайдеса:       — И вы их один?..       — Нет, что вы! Это, можно сказать, подарок… За одну услугу.       — Я даже боюсь представить себе, что это за услуга, — улыбнулся рыцарь. — Теневой арахнид — очень опасная тварь. Он крайне ядовит, быстро двигается, прекрасно прыгает и, что самое неприятное, отлично владеет магией тьмы. Он может становится невидимым, насылать иллюзии и вообще так сильно влиять на разум противника, что даже с поддержкой магов ещё ни разу не удавалось убить хоть одного из арахнид без потерь. Самой удачной охотой на моей памяти было соотношение один к двум.       Вайдес слушал Рейнхарда, затаив дыхание. Он даже не предполагал, что эти пауки настолько опасны. Интересно, знал ли старый ульгарм, какие ценности отдаёт в руки незнакомого ему человека? Что-то подсказывало Безымянному, что демоноволк отлично знал, что делал. Рыцарь тем временем продолжил:       — Я, конечно, давно не интересовался ценами на конкретно этот вид тёмных тварей, но даже если они и сильно снизились, то вы всё равно можете на эту сумму приобрести крепкий дом в хорошем районе столицы. Или даже целую усадьбу с парой деревень в пограничных провинциях. И кстати, пока мы с вами ждём леди Эмилию, я как раз успею дать вам несколько советов по поводу продажи…       За те несколько минут, пока Эмилия, выдерживая протокол, не выходила из комнаты, Рейнхард действительно успел подробно рассказать Вайдесу не только о том, где именно, на его взгляд, было выгоднее всего сбыть пауков, но и просветил его по поводу всех возможных формальностей.       Как раз когда Рейнхард закончил поучать Вайдеса, дверь комнаты открылась и на пороге появилась Эмилия. Каким образом ей удалось полностью очистить своё платье от крови и грязи, Вайдес мог только предполагать. Молочно-белые волосы полуэльфийки были тщательно расчёсаны и уложены в простую и строгую причёску. Девушка слегка покровительственно посмотрела на Вайдеса и Рейнхарда и если и удивилась присутствию здесь рыцаря, то вида не подала.       — Леди Эмилия, рад видеть вас отдохнувшей, — поклонился Рейнхард.       — Благодаря вас за комплимент, рыцарь. И кого Совет Мудрых назначил Королевским следователем на этот раз? — ровным голосом осведомилась она.       — Капитана Королевской Гвардии Маркоса Гилдарка, леди.       — Что же, удачный выбор, — всё тем же ровным и лишённым эмоций голосом произнесла Эмилия, но внимательный Вайдес всё же уловил едва прозвучавшее в её словах одобрение.       — Я готова предстать перед Королевским следователем. Проводите меня и моего спутника, рыцарь Рейнхард.       — Да, леди, прошу вас и представителя дома Л. Мейзерс следовать за мной.       Рейнхард снова слегка поклонился, повернулся к Эмилии и Вайдесу спиной и пошёл вперед, указывая дорогу.       При взгляде на Маркоса Гилдарка Вайдес невольно проникся к нему уважением. Мощный мужчина, по виду чистокровный человек, даже несмотря на то, что находился в хорошо защищённом и безопасном месте, так и не расстался со своей бронёй. Его цепкий и жёсткий взгляд нисколько не напоминал равнодушное и ленивое выражение глаз констебля.       Вайдес как представитель дома находился за правым плечом сидящей в роскошном кресле Эмилии. Он отметил, что девушка не опирается на удобную и мягкую спинку, а почти не шелохнувшись сидит с идеально прямой спиной.       Безымянный тут первый раз услышал историю злоключений Эмилии со всеми подробностями с начала и до конца и, если опустить обмен любезностями и наводящие вопросы, которые ей задавал Маркос Гилдарк, то получалось примерно следующее.       У Эмилии похитили инсигнию прямо посреди Торговой улицы. Попытка догнать воровку привела полуэльфийку в один из переулков, где она и повстречала своего будущего помощника со странным именем Субару. Только их встреча оказалась весьма драматичной — парня в этот момент как раз пытались ограбить. Пока Эмилия с Паком, придя Субару на помощь, гоняли местную шпану, воровки уже и след простыл. Впрочем, Эмилия не была уверена, что смогла бы догнать её в любом случае, — двигалась та очень быстро. От отчаяния девушка решила обратиться к страже, но доблестные блюстители порядка, только взглянув на её эльфийские уши, даже не дослушали её просьбу о помощи до конца.       Тут Вайдес удовлетворённо заметил, что при описании того, как городская стража исполняет свой долг, Рейнхард едва слышно скрипнул зубами, а взгляд капитана Гилдарка потемнел.       Эмилия тем временем поведала, что хотела уже покинуть столицу и вернуться в поместье графа в надежде, что Розваль ей поможет, но тут девушке помешал её новый знакомый. Оказавшись дружелюбным малым и заметив расстроенный вид Эмилии, он спросил её, в чём дело. Решив, что хуже уже не будет, полуэльфийка рассказала ему об украденной у неё ценности. К её удивлению, парень предложил помочь девушке в её поисках и отговорил обращаться к кому-либо за помощью. Покрутившись по улице и поболтав с торговцами, он выяснил и имя воровки, и где она может сбывать краденное, что в итоге и привело эту парочку новоиспечённых следователей в одну старую таверну в трущобах. Субару решил попробовать вернуть инсигнию Эмилии самостоятельно, здраво рассудив, что появление хозяйки краденной вещи вызовет у воровки, мягко говоря, панику. Эмилия осталась ждать его возвращения, укрывшись в ближайшем переулке. Потом она заметила, как в таверну вошла высокая женщина, которая, как выяснилось позже, оказалась Эльзой Гранхирт. Через несколько минут Эмилия услышала звуки борьбы и ощутила применение магии. Поняв, что её спутник потерпел неудачу, она поспешила на выручку, но дверь в таверну оказалась закрытой. С помощью Пака ей удалось найти чёрный ход и всё же попасть внутрь. Тут её глазам предстали окровавленные тела и очень довольная собой Эльза. Между Эмилией и убийцей завязался бой, в который и вмешался Безымянный.       Тут у Вайдеса в душе шевельнулось подозрение относительно Субару. Очень уж парень неожиданно и своевременно появился. У капитана Гилдарка, очевидно, тоже возникли похожие соображения, потому что он попросил Эмилию припомнить все подробности их с Субару разговора, вплоть до его мимики и жестикуляции.       Вайдесу тем временем в голову пришла неожиданная и невозможная мысль: а действительно ли полуэльфийку хотели убить? Ведь как рассказала сама Эмилия о подробностях своего боя с Эльзой, убийца даже не пыталась нанести самой Эмилии ни одного удара и атаковала только Пака, хотя даже Вайдес знал, что в столкновении с магом-контрактором нужно пытаться вывести из строя именно его, а не духа-хранителя, ведь со смертью мага договор между ним и духом считается разорванным, и хранитель или развоплощается, или возвращается в то место, где обитал до того, как заключил контракт.       Вайдес не верил, что такая известная и без сомнения опытная убийца, как Эльза, могла не знать таких простых вещей.       «Ведь если разобраться, то Эмилии вообще не должно было быть в той таверне, и Эльза Гранхирт скорее всего пришла туда не за полуэльфийкой, а за её инсигнией, — напряжённо размышлял Вайдес, — а привёл туда Эмилию этот подозрительный Субару! Именно с его подачи она начала искать воровку, а не обратилась за помощью к графу. Получается, парень может быть замешан во всём этом? Он представитель какой-то другой стороны? Или он ни при чём, и всё это просто чудовищное стечение обстоятельств? Даже то, что этот Субару и сам чуть не погиб, ничего не доказывает, — продолжал он размышлять. — Эльза Гранхирт вполне могла или узнать в нём конкурента, или просто начать избавляться от свидетелей. Ведь не нанимают убийцу такого класса как простого курьера!»       Вдруг уВайдеса мелькнула гаденькая мысль: «А так ли уж граф хотел, чтобы я успел на помощь к Эмилии? Розваль не мог не знать, что такое Запретный лес и его обитатели, и он мог только догадываться о том, хорошо ли я умею сражаться. То, что мне удалось договориться с ульгармами, сильно сократить путь и одолеть Эльзу, оказалось сюрпризом даже для меня самого. Если бы Розваль действительно хотел помочь Эмилии, то он отправил бы в столицу вместе со мной, например, Рем, и притом другим маршрутом. Допустим, меня можно было отправить через лес: если такого чужака, как я, и сожрут, то не жалко, а Рем пусть бы ехала по тракту. Она намного легче меня, с ней драконы могли бежать вообще не останавливаясь, и она достигла бы столицы почти одновременно со мной. И потом, этот медальон Беатрис. Никогда не поверю, что граф не знал о такой вещи, но тем не менее он мне её не дал. Вот и выходит, что граф имеет отношение ко всему произошедшему с Эмилией. Но насколько сильно он в этом замешан, вряд ли удастся узнать. Да и надо ли мне это?..»       После беседы с капитаном Гилдарком Эмилия ожидаемо изъявила желание проведать своего раненного помощника. Рейнхард вызвался их проводить. Шли они недолго. Покои целителей располагались на этом же этаже.       Парень лежал на кровати, а рядом с ним сидел пожилой целитель, который поднял на вошедших усталый взгляд.       — Каково состояние моего спутника? — после обмена любезностями поинтересовалась Эмилия.       Целитель кивнул помощнику, чтобы тот занял его место около раненого, и, тяжело поднявшись, указал на дверь другой комнаты:       — Прошу следовать за мной, леди. Негоже тревожить раненого разговорами.       Очень аккуратно и бесшумно прикрыв дверь небольшой комнаты, целитель предложил Эмилии сесть и, когда она устроилась на стуле, начал говорить.       — Состояние вашего спутника хоть и стабильное, но всё равно тяжёлое. Повреждённые ткани и органы восстанавливаются с хорошей скоростью, но испытанный им болевой шок и большая потеря крови не прошли бесследно. Во избежание осложнений он должен как минимум три дня пребывать в искусственном сне. Если вы хотите его перевозить, то делать это можно не раньше утра, и я настоятельно рекомендую всю дорогу держать его в состоянии сна. Я правильно понял, что вы не оставите его в городе, леди?       — Да, он поедет со мной и Вайдесом в поместье графа Розваля. Я надеюсь, гвардия предоставит мне транспорт? — повернулась Эмилия к Рейнхарду.       — Конечно, леди. Походящая для вас и ваших спутников карета найдётся.       Вайдес был не в восторге от услышанного. Тащить с собой в особняк этого подозрительного типа, который, возможно, связан с кражей инсигнии? Мужчина хотел было уже возразить, но, подумав, прикусил язык. Во-первых, он понял, что переубедить Эмилию ему не удастся, а во-вторых, он сам был подозрительным типом. В любом случае, по совету целителя, этот Субару будет спать всю дорогу и при всём желании напакостить не сможет. А в поместье пусть с ним разбираются граф и Беатрис.       Эмилия тем временем неожиданно попросила:       — Я бы хотела побыть со своим спутником. Это не помешает лечению?       — Нет, леди. — Казалось, целитель нисколько не удивился её просьбе. — По сути, лечение уже закончено, сейчас мы с помощником просто поддерживаем сон и обновляем заклинания восстановления.       Тут Вайдес понял, что ему представился шанс ненадолго отлучиться из замка.       — Леди Эмилия, — обратился он к девушке, — я бы хотел попросить позволения оставить вас ненадолго. Мне необходимо забрать вещи из гостиницы и своих ездовых драконов.       — Конечно, Вайдес. Обещаю, что не буду покидать замок до вашего возвращения. Здесь за мной присмотрит Рейнхард.       — Конечно, леди, — отозвался рыцарь.       Он вышел с Вайдесом в коридор, кликнул дежурного и отдал ему все необходимые распоряжения. Ведь Замок Гвардии был отнюдь не проходным двором и, даже щеголяя значком Розваля, нельзя было ходить и выходить из него как вздумается.       Пользуясь случаем, Вайдес задал Рейнхарду интересовавший его вопрос.       — Скажите, Рейнхард, вы же сам гвардеец, и рыцари вашего отряда тоже. Тогда как так вышло, что вы патрулировали улицы как городские стражники?       — Это моя инициатива, которую капитан Гилдарк поддержал. Дело в том, что в столице сейчас находятся сразу три кандидатки на трон: Анастасия Хошин, Круш Карстен, и Присцилла Бариэль. Леди Эмилия была четвёртой, но о её пребывании в столице гвардии ничего не было известно. Кандидатки представляют разные провинции нашей страны, и их сторонники иной раз не слишком ладят друг с другом. Во избежание конфликтов и провокаций я и предложил дополнить патрули городской стражи отрядами гвардии. Я распределил патрули, исходя из опасности района и боевого опыта того или иного отряда. Трущобы как самый опасный район я оставил себе и своему десятку, потому что мы самые опытные. Ведь трущобы — такое место, что городская стража и днём туда не слишком охотно заглядывает, а ночью и близко не подойдёт.       — Благодарю вас за объяснение, Рейнхард. — Вайдес поклонился рыцарю.       Заверив Вайдеса, что до его возвращения он не отойдёт от Эмилии ни на шаг, рыцарь вернулся в покои целителей.       Кивнув страже, закрывшей за его спиной ворота, Вайдес вышел на улицу. Держа путь в гостиницу, где он оставил свои вещи и ящеров, Безымянный размышлял над тем, что насоветовал ему ранее Рейнхард насчет пауков. Рыцарь настоятельно рекомендовал сбыть всё оптом Гильдии Алхимиков. Можно было, конечно, попытаться распродать всё по частями получить больше денег, но Вайдес решил, что выгода от этого была бы не слишком большой. Не говоря уже об огромном количестве потерянного времени. Продать всё оптом алхимикам имело ещё один плюс: в гильдии постоянно находился представитель Королевского банка, и можно было не только открыть себе счёт, но и как угодно разменять полученные деньги или даже обменять их на какую-нибудь экзотическую валюту.       В Гильдии Алхимиков Вайдеса встретили на удивление хорошо. Впрочем, в этом не было ничего странного: в каком-то смысле гильдия и существовала за счёт профессиональных наёмников, за одного из которых и приняли Безымянного. Ведь именно наёмники в основном и поставляли так необходимые алхимикам и магам всякие редкие ингредиенты. Поэтому при заключении сделки никто даже не пытался обсчитать или ещё как-то обмануть Вайдеса. Лично присутствующий при этом представитель Королевского банка был несказанно рад, узнав, что Вайдес не забирает столь огромную сумму наличными, а хочет открыть счёт, оставив себе денег лишь на «карманные расходы».       Провожали Вайдеса как дорогого гостя, желая ему здоровья и непременной удачи при столкновении с тёмными тварями. Также настоятельно просили обращаться в гильдию ещё — когда у него появятся новые редкие ингредиенты, разумеется. При этом провожающие Безымянного алхимики, желая ему всевозможных благ, как ни странно, были очень искренни, ведь потеря столь перспективного поставщика редких ингредиентов означала и потерю прибыли для них. Безымянный жал на прощание руки, клятвенно заверял, что обратится к ним при первой же возможности. И испытал просто огромное облегчение, когда двери гильдии наконец закрылись за его спиной. Теперь в его поясной сумочке лежала внушительная сумма денег, и можно было отправляться выбирать подарки для близняшек и Беатрис. И мужчина быстрым шагом двинулся в сторону Торговой улицы.       Вайдес бродил по торговым рядам, присматривался и даже приценивался к тем или иным товарам, но пока ничего, что называется, не «падало ему на глаз». Наконец, после получаса толкотни в этом огромном людском море и двух неудачных попыток его обокрасть, он нашёл то, что его устроило.       Беатрис он приобрёл шикарный чайный набор из полупрозрачного фарфора, который попал в Лугунику из одной далеко расположенной на востоке империи. Торговец, худой, желтолицый человек, увидев неброскую одежду Вайдеса и не распознав в нём состоятельного клиента, попытался сделать вид, что не понимает общий язык, но стоило Безымянному постучать по прилавку монетой крупного достоинства, как языковой барьер был успешно преодолён. Как объяснил Вайдесу купец, чашка из полупрозрачного фарфора не только красиво выглядела, но ещё она могла менять свой цвет и прозрачность в зависимости от температуры и вида налитого в неё напитка. Вайдес был уверен, что Беатрис, которую он почти всегда видел с чашкой чая и тарелкой пирожных, останется довольна.       Рам Вайдес решил подарить большое настольное зеркало, целиком изготовенное из какого-то обработанного магией сплава на основе серебра. Купец, пожилой волколюд, пояснил любопытному человеку, что, в отличие от обычной стеклянной поверхности, этот материал абсолютно не давал бликов, и еще в него можно было смотреться даже в полной темноте — зеркало хорошо подсвечивало отражение.       Оставался только подарок для Рем, и это было самым сложным выбором. Вайдес пересмотрел множество вариантов, от украшений и амулетов до одежды и ароматических масел, но ничто не отражало в полной мере его отношение к девушке. Он словно не видел ту или иную вещь рядом с Рем. Но тут его внимание неожиданно привлёк ещё один лоток с товарами. Вайдес подошёл и пригляделся: на застеленном зелёным бархатом прилавке были разложены великолепной работы сабли и кинжалы. От самых простых до украшенных тонкой резьбой и насечкой так, что их было не стыдно взять в руки и какому-нибудь дворянину. Но самое необычное заключалось в том, что металл, из которого были сделаны клинки, был светло-синего, почти голубого цвета. За прилавком, поигрывая длинным и тонким стилетом, сидел продавец — смуглый пожилой мужчина человеческой расы в свободной одежде и с повязанной вокруг головы чалмой. И, судя по его унылому лицу, торговля у него шла не очень хорошо.       — Что это за металл? — спросил Вайдес. — Никогда такого не видел.       И по очень удивлённому взгляду торговца понял, что ляпнул глупость, и судорожно думал, как оправдаться.       — Ты с севера? Тогда не удивительно, — сам того не зная, пришёл ему на помощь купец, и продолжил: — Это нилакдхат. Очень редкий сплав адрисара и раджата. — И, видя скептическую ухмылку на лице Вайдеса, пояснил: — Метеоритного железа и Лунного серебра. И то, и другое встречается только у нас, на Южных островах. Этот сплав, умело прокованный и закалённый, очень хорошо держит режущую кромку, не крошится и обладает отменной вязкостью. Даже не укреплённый магически, он очень прочен. Получше вашей стали будет, — самодовольно прищурился торговец.       Вайдес заметил, что, хоть купец и вполне правильно выговаривает слова принятого на континенте общего языка, но было ясно: он ему не родной. И это было весьма необычно. Как рассказывала Вайдесу Рем, если у той или иной расы или народа сохранился родной язык, то в повседневной жизни его почти не использовали. На языке предков обычно проводили либо племенные религиозные обряды, либо национальные праздники. Вайдес напряг память, но ничего, кроме места расположения, о Халифате Южных Островов не вспомнил. Рем не вдавалась в подробности, рассказывая ему о странах, которые находились далеко от Лугуники и не имели с ней общих границ.       — Если всё так замечательно, что не берут тогда? Дорого? — Вайдес кивнул на почти полный прилавок.       Торговец сразу скривился.       — Да дело не в цене. Наши оружейники куют великолепные сабли, но, к сожалению, не мечи. А это совершенно другие приёмы, другой стиль и техника боя! И здесь мало кто этим владеет, как оказалось… А чтобы купить и просто на стену повесить — да, дорого. Только пару кинжалов-то и продал! Говорили мне: куда везёшь… Да кто же знал, что здесь никто доброй сабли в руках никогда не держал? — И продавец грустно вздохнул, но тут же вскочил, как ужаленный.       — Да что это я? Где моя вежливость и манеры?! Позволь представиться: Гариб ибн Кайс иль Маграр к твоим услугам! — И купец, прижав правую руку к груди, отвесил Вайдесу небольшой поклон.       — Позволь помочь тебе выбрать, тебя же заинтересовало что-то, я же вижу!       Продавец засуетился, видя, что Вайдес не уходит, а продолжает рассматривать товар. Безымянный ещё раз внимательно осмотрел прилавок. Кое-что его действительно заинтересовало.       — Что скажешь об этом, уважаемый Гариб?       В руках Вайдес держал небольшой и очень изящный кинжал, со слегка изогнутым клинком. Довольно миниатюрная рукоять была мала для его мощной руки, но идеально лежала бы в ладошке какой-нибудь некрупной девушки. Несмотря на размер, кинжал не выглядел безделушкой. Вайдес оценил и стремительные, хищные пропорции, и остроту, и прочность клинка. Безымянный про себя удовлетворённо улыбнулся: одной синеволосой симпатичной горничной должно понравиться, да и цвет сплава был почти таким же, как глаза Рем. Но была ещё одна причина, по которой Вайдеса привлёк именно этот кинжал: по его лезвию вились тонко выгравированные слова смутно знакомого ему языка, а около рукояти блестел серебром уже виденный им символ Вечности.       — Великолепная работа! Выкован ещё до Великой войны! — стал нахваливать кинжал купец. — Посмотри на цвет клинка! Очень чистый и прочный сплав! Присматриваешь кинжал для будущей супруги?       Вайдес глубоко вздохнул. Продавец понял его по-своему.       — Понимаю. Прекрасная дева не отвечает взаимностью? Уверяю тебя, такой подарок заставит её передумать!       — А что здесь написано? И что значит этот символ? — поинтересовался Вайдес.       Торговец по-новому посмотрел на стоящего перед ним северянина. Очень редко кто за пределами родной страны спрашивал Гариба о нанесённых на клинки словах древнего языка. Некоторые покупатели, мнившие себя весьма просвещёнными, вообще думали, что это не язык, а просто красивый орнамент. Побывав за свою жизнь почти во всех столицах мира и почти везде встречая таких вот «знатоков», Гариб не без основания начал считать всех представителей не своего народа необразованными дикарями. Но стоящий перед ним северянин его удивил. Да и какой он северянин? Купец сначала так подумал из-за его высокого роста и крепкого телосложения, но сейчас, приглядевшись, понял, что на выходца с севера мужчина не слишком-то и похож.       — Это очень древний язык. Когда-то он звучал в каждом уголке континента, но сейчас его мало кто помнит. Перевести на общий можно примерно так: «Пришедшие из-за грани времени и пространства не оставят своих детей, идущих по дороге в Вечность.» А этот символ и есть символ Вечности.       Услышав такое, сердце Вайдеса учащённо забилось — наконец-то он напал на след хоть какой-то части своих видений.       — «Пришедшие»? А кто они? Маги? Или боги?       — Этого не знали даже самые просвещённые мистики моего народа. — усмехнулся Гариб. — Знания о «пришедших» затеряны даже не в веках, а в тысячелетиях! До нас не дошли ни их имена, ни их облик. Мой народ был одним из немногих, кто ещё помнил о них…       Он замолчал, и, тяжело вздохнув, продолжил:       — В моей стране долгие века поклонялись «пришедшим» и символу Вечности. Но вскоре после Великой войны новая правящая династия принесла с собой и новую веру. Те, кто сохранил старую, были объявлены вне закона, и их, как и всё то, что было связано с «пришедшими», безжалостно уничтожили. Сколько было потеряно бесценных знаний и казнено просвещённых людей! Скольких прекрасных произведений искусства мы лишились только из-за того, что древние мастера ставили на них символ Вечности!..– Гариб сокрушённо покачал головой.       — Но если всё уничтожили, то откуда этот кинжал? — прищурился Вайдес.       Сама идея казнить людей за их убеждения и избавляться от того, что было просто подписано не так, как хотелось сильным мира сего, казалась ему полным бредом.       — После того как новая вера окончательно утвердилась в моей стране, законы стали мягче, и то, что раньше безжалостно уничтожалось, сейчас разрешено продавать за пределами Халифата Южных Островов. Заплатив соответствующий налог, разумеется. — Гариб улыбнулся. — После Великой войны на наших островах появилось много населённых тёмными тварями мест, некоторые из которых были раньше процветающими городами. Благодаря послаблению в законе отряды наёмников, раньше промышлявшие только лишь охотой на тварей, теперь, не боясь наказания, стали приносить из развалин различные предметы, отмеченные символом Вечности. Этот кинжал — один из них.       — Что же такого совершили «пришедшие», если твой народ пронёс память о них через такую бездну времени? — продолжал спрашивать Вайдес, всё ещё надеясь услышать что-то более конкретное.       — Согласно нашим преданиям, за многие тысячи лет до Великой войны весь наш мир и населявшие его расы стояли на грани полного уничтожения. Что или кто мог угрожать существованию целого мира — сейчас уже не помнит никто. Те, кого называют«пришедшими», помогли нам. Они не только спасли наш мир от разрушения, но и щедро поделились своими знаниями. На языке «пришедших» говорили когда-то все расы, как сейчас их потомки говорят на общем.       — Остались какие-то свидетельства их присутствия? Книги, памятники, да хоть какие-нибудь руины, в конце концов? — Вайдес едва сдержал волнение в голосе. Возможность узнать что-либо о своих видениях и кошмарах снова ускользала от него.       Гариб усмехнулся:       — Я же сказал, прошли тысячи лет. Какие свидетельства ты хочешь найти? Руины? Памятники? Книги? После стольких войн, землетрясений и наводнений? Даже не отдельные города, а целые страны и народы бесследно исчезли и растворились в бездне времени. Наш континент и то изменил свой облик за прошедшие тысячелетия. Легенды и предания? Смешно. Кто может подтвердить, что они дошли до нас без искажений или не были выдумкой с самого начала? Я сам в своё время интересовался «пришедшими», но всё, что мне удалось о них узнать, я тебе сейчас и рассказал.       — Понимаю. — Вайдес разочарованно вздохнул, чтобы успокоиться.       — Ищи, спрашивай у представителей иных рас. Может, кто и расскажет тебе что-нибудь интересное, например, волколюды или демоны. Хотя последние тебе скорее голову открутят, чем что-то расскажут, — хихикнул торговец. — Никто не любит любопытных чужаков, и нечеловеческие расы здесь не исключение.       Гариб помолчал, словно собираясь с мыслями и продолжил:       — Будь осторожен в своих расспросах и поисках. Меня это до добра не довело. В молодости я настолько увлёкся «пришедшими», что вызвал недовольство халифа. Моя семья очень известна и богата, и поэтому в первые два раза всё ограничилось простым предупреждением. Но мне было плевать на авторитеты, правила и устои, я жаждал новых знаний и не думал о последствиях. Несмотря ни на что, я продолжал свои изыскания. В итоге меня арестовали и хотели казнить как приверженца старой веры. Чтобы спасти мне жизнь, мой отец был вынужден публично отречься от меня и объявить изгнанником. Тогда я возненавидел его за столь малодушный, как мне казалось, поступок. Я хотел красиво умереть, быть казнённым на глазах тысяч людей как непризнанный гений прошлого! Как глуп и наивен я тогда был! Только годы спустя я понял, через что пришлось пройти моей семье и через какое унижение прошёл ради меня мой отец. Как изгнанник я потерял не только свою семью, но и своё имя. Так я стал Гарибом, простым торговцем, странствующим по миру. Не повторяй моей ошибки. Древние легенды, как и древние артефакты, чаще всего приносят только горе и смерть.       — Спасибо за совет, уважаемый Гариб, но я не приму его. От того, что я узнаю, зависит, какой будет моя дальнейшая жизнь. И раз ты посвятил столько времени «пришедшим», может, подскажешь, где можно узнать о них побольше?       Торговец внимательно посмотрел в глаза Вайдесу. Несколько секунд они молчали, словно вели безмолвный поединок, но затем Гарибне выдержал и с тяжёлым вздохом опустил взгляд.       — Вижу, что ты не отступишь. Попробуй поискать на севере континента. Там холодный климат, высокие и неприступные горы и обширные сети глубоких пещер. Насколько я знаю, в том краю не велось крупных войн, да и силы природы пощадили его. Если «пришедшие» и оставили что-то после себя, в чём я лично сомневаюсь, то сохраниться это могло только там.       Гариб снова поднял на стоящего перед ним мужчину тяжёлый взгляд.       — Повторю ещё раз: будь осторожен. Даже во времена своей молодости я не раз и не два слышал, как особо рьяно интересовавшиеся этим или погибали, или просто бесследно исчезали.       — Спасибо тебе, — Вайдес уважительно поклонился пожилому торговцу.       — Ну что, будешь покупать кинжал?       — Да. А это что? — Вайдес показал на лежащие почти рядом с каждым клинком небольшие пластины — судя по одинаковому цвету с лезвиями, они была сделаны из того же сплава.       — Это заготовки для украшений. В моей стране принято, приобретая клинок, делать какое-либо украшение из металла, из которого сделано и само лезвие. Если речь идёт о подарке для девушки, то сделать, например, медальон в пару к этому кинжалу — очень хороший вариант. Тут тебе, кстати, повезло: видишь, его пластина чистая, значит, клинок не успел обрести своего владельца, — пояснил Вайдесу торговец.       Безымянный понимающе кивнул. Взяв в руки пластинку небесно-голубого металла, он внимательно рассмотрел её. Медальон, который ему привиделся, как раз должен был вписаться в её размер.       — Сколько за кинжал и пластинку? Да, и прочных цепочек у тебя нет?       — Есть, как не быть.       Торговец заулыбался и радостно потёр руки: начинался столь увлекательный и упоительный для любого купца торг…       Когда Безымянный, уже рассчитавшись и попрощавшись с Гарибом, хотел уходить, тот неожиданно спросил его:       — А как твоё имя, уважаемый?       — Вайдес, –бросил Безымянный и, сделав несколько шагов, растворился в толпе.       Гариб ибн Кайс иль Маграр постоял несколько секунд со слегка приоткрытым ртом, затем сел и рассмеялся. Какая ирония: «пришедшими» так сильно интересуется человек, который на их языке носит имя «чужеземец»!