Ликантроп

      Я сидел за большим дубовым столом, обложившись сотнями разнообразных книг, и вот уже пять минут втыкал в медленно летающий под потолком сейчас нежно-фиолетовый меховой шар с длинным хвостом и улыбочкой, которая меня уже бесила.       Поначалу, едва придя в себя после обнаружения постояльца-нелегала, я попытался его поймать по старинке, в результате в части комнат теперь придётся делать косметический ремонт, а на складе заново проводить ревизию и каталогизацию. Но оказалось, все было бесполезно, ибо эта тварь не только ловко левитирует и метко швыряется попадающимся под его длинный хвост мусором, но еще вовремя умудряется исчезать, причем в прямом смысле, после подобного я еще минуты три даже отголосок его магии учуять не могу!       Затем, осознав всю тщетность попыток изловить эту тварь классическим способом, я решительно направился в свою небольшую библиотеку, где у меня хранился не один десяток бестиариев разных стран и эпох, что поделать, профессия обязывает. Разумеется, порывшись в пыльных томах, попутно пару раз подмечая, что выводящее меня из равновесия существо с любопытством за мной наблюдает и периодически даже тихо подлетает, с интересом заглядывая через плечо; впрочем, это противное нечто практически тут же исчезало, стоило лишь обратить на него внимание.       В разных культурах у подобных существ разные имена. На востоке у славян он зовётся Котом Баюном, у северян Киркегримм, а на островах он известен как Чеширский Кот, и не стоит формировать образ этого создания по милой сказке одного англичанина. Во-первых, молодые особи разговаривать не умеют, но вот зато все остальные Приблуды знаменитого разноцветного кота, будь то способность становиться нематериальным или левитация, они имеют. Также, судя по книгам, подобные создания обладают прескверным характером и с превеликим удовольствием отправляют за кромку как магов и маглов, так и любых иных существ, посягающих на их не такой уж большой, ограниченный пределами магически насыщенной территории, ареал обитания.       Во-вторых, они нематериальны от слова «совсем», и тот образ, что они демонстрируют, это, можно сказать, только осязаемая иллюзия, уничтожение которой совершенно не повредит этим существам, лишь разозлив их. Основное же тело располагается в астрале и фактически неуязвимо ко всему, кроме высшей магии и, может быть, некромантии и шаманизма.       М-да…       В книгах предлагается бороться с ними площадными высокоэнергетическими заклятиями или же обычным отсеканием тварей от магического источника, что в полевых условиях даже такому недоучке, как я, сделать проще простого. Но в моем случае подобное провернуть нельзя, ибо при попытке блокировать мельницы душ, к «выхлопу» которых и присосался паразит, я разрушу чары расширения в своей хомячьей мечте. Использовать же высшую боевую магию в расширенном пространстве… знаете, это не самый лучший способ самоубиться.       Так что, думаю, понятно, почему я сейчас сижу и втыкаю в летающего по кругу кота… или кошку? Да один хрен, ПАРАЗИТ! И ничего с этим паразитом сделать я не смогу, по крайней мере в ближайшие лет пять, а тогда он уже откормится, превратившись в нечто совершенно непонятное.       Я горестно вздохнул, перестал втыкать в психоделическую мечту наркомана-кошатника и захлопнул книгу, которую читал. Хотя от этой тварюшки есть и польза, ведь именно благодаря ему мой переносной склад не фонит магией вовне, ведь все излишки эта тварь съедает. Скорее всего, он завелся у меня сразу после того, как я заменил стандартные накопители на мельницы душ, и все это время потихоньку отъедался, и вот только недавно смог проявить свое «иллюзорное тело» в материальном мире.       Вновь глубоко задумавшись, я не заметил, как этот… этот… — не знаю, как его обозвать! — разместился у меня на голове, вновь втянув свои коротенькие лапки, своим длиннющим хвостом открыл недавно закрытую мною книгу и стал неспешно переворачивать страницы и разглядывать картинки!       Мой глаз непроизвольно дёрнулся, и я с боевым кличем вскочил со стула, пытаясь хоть как-то навредить этой твари, но куда там! Эта зараза вновь стала нематериальной и снова проявилась лишь под потолком, при этом во взгляде у нее было столько осуждения и детской обиды, что я аж подавился криком… Чтобы в следующее мгновение швырнуть в эту тварь стул, на котором недавно сидел. Разумеется, я промазал, а кот даже исчезать не стал, просто чуть отлетел в сторону, попустив стул мимо, при этом наградил меня взглядом а-ля «ты совсем больной?». И все это с его неизменной широченной улыбкой!       — Р-р-р, — вырвалось у меня, и я вновь машинально произвел частичный оборот, но после, глубоко вдохнув и выдохнув, вернулся в полностью человеческий облик. Я уже установил, что навредить этому паразиту не могу. Так зачем мебель портить? Тем более она денег стоит.       Вспомнив про деньги и взглянув на простенькие настенные часы, что висели над входной дверью в библиотеку, я поспешил выбраться из своей хомячей мечты.       Спустя всего двадцать минут я уже выходил из «Белой Виверны» и направлял свои стопы к ближайшему постоянному покупателю. Пора было избавиться от принесенного из лесу.       Всего закупкой ингредиентов на постоянной основе у меня занимаются лишь трое зельеваров на Сумеречной аллее: это Шейверетч, недавно сюда перебравшийся француз по фамилии Курабье и пожилая аптекарша, которая так и не назвала мне своей фамилии, предпочитая представляться как «бабушка Аврора». Старушку-аврору, к слову, к зельеварам приравнивать не стоит, пусть она и способна варить разнообразные зелья, но этим она не занимается, предпочитая перепродавать чужие изделия и ингредиенты. И она, обычно, забирает у меня все, что можно быстро продать, без риска заиметь особо крупные проблемы с законом.       Именно поэтому для начала я заглянул к мистеру Курабье. Этот лощеный тип, выглядящий как настоящий пидор, специализируется на изготовлении косметических препаратов, зелий и мазей, это дело не шибко прибыльное, ибо богатые леди предпочитают готовить себе косметику самостоятельно или покупать ее у проверенных, столь же родовитых мастеров, да и качество его работы не очень высокое, так что его даже не трогают остальные зельевары, он не затрагивает их интересов, но вот зато вампиры…       Розово-лиловая дверь с тихим перезвоном открылась, и я проник в крохотный торговый зал, выполненный все в той же вырвиглазной розово-лиловой гамме. Я постарался дышать ртом и через раз, ибо едкий до рези в глазах запах сотни дешевых духов, мазей и зелий был для моего чувствительно обоняния просто пыткой. Мое появление в небольшом помещении стразу же привлекло внимание всех присутствующих.       — О, дорогой мой, petit, я так рад тебя видеть! — промурлыкал с небольшим акцентом выскочивший из-за прилавка француз. Он был высок, имел короткие любовно уложенные волосы, тонкие подкрученные усы и козлиную бородку, одет был вполне в духе французских колдунов, то есть так, как одевались при их королевском дворе в веке этак восемнадцатом. Это выглядело бы даже элегантно, если бы не ЦВЕТ. Розовые волосы, розовые усы, борода, розовый камзол! Все, сожри его демоны, у него было розовым! Даже палочка! Та так вообще была еще обмазана каким-то лаком и обсыпана блёстками. Мое чувство прекрасного вновь, как, впрочем, и всегда при встрече с Курабье, забилось в агонии, но я выдавил из себя улыбку и стал думать о тех барышах, что он мне принесет.       — Здравствуйте мистер Курабье, — поприветствовал я его, бегло взглянул на дежурившего в лавке кровососа и единственную на данный момент покупательницу в неприметном сером платье до пола. Я быстро извлек из пространственного кармана в своей толстовке деревянный планшет со списком того, что у меня было, и протянул французу, продолжая как можно более вежливо улыбаться и попутно обещая себе, что больше в эту лавку не ногой… как и каждый раз при ее посещении.       Мое состояние, совершенно очевидно, веселило торчащего тут и явно скучающего низшего, но он шибко не отсвечивал, сидя в свое темной нише, как и покупательница, которая стыдливо пыталась спрятать лицо, продолжая выбирать: между дешёвой и относительно сносной и дерьмовой, но совершенно копеечной — мазями от морщин.       — О-о, mon chéri, мне ничего из имеющегося у тебя не нужно, — протянул француз, разом испортив мне настроение еще пуще. — Ну разве что немного слизи краснохохолковой Венгерской жабы.       Мне осталось лишь горько вздохнуть и расчехлить свою хомячью радость, допустив это розовое нечто до прихожей. Цепкий и внимательный взгляд косметолога, так диссонирующий с его внешним видом, скользнул по многочисленным выдвижным ящичкам; когда же я достал колбу с необходимой ему бурой жижей, француз тихо спросил:       — Мой милый, а нынче у тебя нет чего-нибудь особенного? — Он мурлыкал, но при этом его взгляд был максимально серьезным. Поняв, что покупатель хочет поговорить без свидетелей, я закрыл вход в свою хомячью мечту и лишь тогда заговорил. Оставаться наедине с этим розовым я не боялся, ибо он, во-первых, разумен, во-вторых, не силен ни в магии, ни в рукопашной.       — Есть три пинты крови Цмока, но Цмок был откровенно мелковат, — проговорил я. Цмок — это западноевропейский речной дракон с миролюбивым нравом и удивительной кровью. Правда, Цмоки, несмотря на добродушный нрав, на агрессию способны ответить ничем не хуже своих сородичей-драконов. Пусть огнем они не дышат, но струя воды под высоким давлением, с растворенной в ней едкой и ядовитой слюной, будет немногим лучше. Мне же эта кровь досталась фактически на халяву, всего-то и надо было обработать рану подраненной змеюке, не добивать же это милой существо? Тем более что от него веяло приятной и свежей магией.       Кровь, несмотря на редкость и высокие магические показатели, почти не применяется в зельеварении, и все из-за ее свойства при изменении магического фона превращаться в едкую дурно пахнущую жижу.       Глаза француза сразу же приобрели неестественный красноватый отлив, и он улыбнулся белозубой улыбкой, продемонстрировав заострившиеся зубы.       — Великолепно! Возьму всю! — воскликнул он, и от переполняющих его эмоций всплеснул руками. На это я только плечами пожал и полез за кровью цмока.       — Я бы на вашем месте был с ней осторожен, — решил я предупредить покупателя, но тот лишь отмахнулся.       — Я знаю, милый, о ее переменчивости и о том, что в зельях ее применять не стоит, но ты же понимаешь, она мне не для зелий.       В ответ я кивнул, ибо знал, что, помимо изготовления простенькой косметики, он занимается чем-то отдаленно напоминающем самогоноварение, но только для вампиров. Что он там крутит, понятия не имею, но коктейли его авторства у кровососущей братии пользуются стабильным спросом.       Вновь открыв дверь в свою хомячью радость, выпустив розового кровососа и немного поворчав на тему о том, что теперь его одеколоном провоняла вся прихожая, я поймал прикованный к своей персоне пристальный взгляд темных глаз единственной посетительницы. Этот ее взгляд буквально облизывал мой силуэт и слегка царапал ауру. Хм… любопытно. Аркан Аурного зрения?       Теперь настал мой черед внимательно вглядываться в незнакомку. Ну что могу сказать: высока, излишне худа, рано начали проявляться морщины, инстинктивно прячет покрытые трудовыми мозолями руки. Одежда старая, но при этом выглядит еще более-менее. Мое острое зрения позволило заметить места аккуратной починки. На первый взгляд обычная маглорожденная-неудачница, которая не сумела устроиться в магическом мире, а в магловский возвращаться не захотела. Но это лишь на первый взгляд.       Ее осанка, гордый профиль с примесью чего-то птичьего, бледная чистая кожа, даже ее черные как ночь прямые волосы — все это словно в голос орало о том, что она кто угодно, только не маглорожденная-неудачница, но мне было достаточно и ощущений от ее ауры.       Черная, вязкая и густая. Лёгкий привкус чернил, затхлости и свежевыделанного пергамента. Я всеми фибрами души ощущал, насколько ее кровь и магия отравлены родовыми проклятиями. Но несмотря на все это, магия в женщине бурлила, медленно пережевывая и изничтожая их, а ее кровь была чистой, нет, не так, она была Чистой. У человека по определению не может быть такой крови, даже от Пенни, получившей дары от самой богини и имевшей сильную от рождения магию, слегка попахивает ее предками — маглами. Здесь же казалось, что у женщины в предках были лишь какие-то особенно Черные магические создания, но сама она при этом является человеком, пусть и чистокровной колдуньей. Именно подобное несоответствие ее ауры, да еще процесс уничтожения родовых проклятий медленно, но верно вытягивает жизнь из тела женщины.       Это было видно не только мне, любой колдомедик гарантированно диагностировал бы это, как и то, что женщине при подобной тенденции жить осталось от силы лет десять. Черт, не воняло бы тут так дешевыми мазями, я бы сразу обратил внимание на необычность покупательницы, а так я, закрывшись от всех мироощущений, лишь бы не вдыхать отвратный запах дешёвой косметики, чуть не проморгал такое!       Женщина, заметив мое излишнее внимание к своей персоне, потупила взгляд и, слегка зардевшись, нервно поставила баночку с дешёвой мазью, которую крутила в руках до этого, и, поспешно попрощавшись с занятым своими мыслями торговцем, ретировалась.       — Бедняжка, — деланно жалостливо протянул француз, отсчитывая мне три сотни галеонов. — Уже третий раз ко мне приходит и так и не решается что-нибудь купить.       Отдав мне деньги, Курабье резко посерьезнел и вновь блеснул своими красными глазками.       — Ты тоже, мой милый, заметил? Ее кровь кипит от магии. — Вампир облизнулся и мечтательно закатил глаза. — Жаль, что она защищена родовой магией и не пригодна для употребления моим народом.       Пересчитав переданные мне деньги и обнаружив, что француз ошибся на десять галеонов, причем в мою пользу, я вернул ему излишнее, ибо сделка всегда должна быть честной, да и подачки от этого розового гомо… кхм… кровососа я получать не хочу, я спешно покинул лавку и наконец вдохнул полной грудью, при этом ища в веренице аурных следов и запахов тот единственный след недавней покупательницы. Уж больно сильно она меня заинтересовала, так что бабушка Аврора еще немного подождет…       Взяв след, я быстро нагнал заинтересовавшую меня женщину, та словно ощущала, что за ней идут по следу, все больше нервничала и уже чуть ли не бежала, но при этом как она ни крутила головой, заметить преследователя, то есть меня, не могла. Еще бы она заметила Оборотня, да к тому же прячущегося в родных для него тенях. Но все равно я не спешил к ней приближаться и выжидал. Чего именно? Да я сам не знаю, но чуйка подсказывала, что стоит подождать.       Петляли мы сначала по магической части Лондона, а после и магловской довольно долго, женщина, не избавившаяся от ощущения слежки, пыталась отделаться от преследователя, так ею и не обнаруженного, но в итоге была вынуждена направить свои стопы к конечному пункту своего назначения — одному из автовокзалов, где приобрела билет на пригородный автобус. Вогнав меня подобным в откровенный ступор. Какого рожна? При ее-то магической силе, она способна аппарировать на сотни километров, зачем так извращаться, да к тому же тратить и без того не очень многочисленные, судя по ее виду, деньги на магловский транспорт?       Дождавшись автобуса женщина отбыла прочь, я же, ворча на безумную ведьму, которая вместо старой доброй аппарации выбирает провонявший смазкой, бензином и гарью магловский транспорт, перекинувшись в целиком звериную форму, устремился за автобусом. Для меня подобное не сложно, ибо в своей звериной форме я могу бегать сутки напролет с приличной скоростью, да по лесам и полям — и даже не устать. К слову, именно так я и путешествую по лесам. А что, дешево и сердито, к тому же зверье сильно не цепляется.       Поездка заняла около часа, и вот я, свесив язык, наблюдаю за нервничающей женщиной, открывающей дверь обшарпанного вида домика в самом убогом тупичке рабочего квартала небольшого города. На отшибе у пустыря — с одной стороны, и засранной отходами ткацкой фабрики безымянной речки — с другой. И вновь, достигнув конечной точки назначения, я не спешил познакомиться со странной женщиной поближе. Шестое чувство настойчиво рекомендовало мне подождать, к тому же эта женщина мне все больше и больше кого-то напоминала.       Просидел я так, сменив, кстати, облик вновь на человеческий, долго, но в конце концов, когда я уже собирался отчалить обратно в Лондон, попутно ругая себя за бесцельно потраченное время, к дому колдуньи, забавно семеня, приблизился паренек — мой ровесник. Он был худ, бледен, черноволос и черноглаз. Явно проглядывались родственные черты со странной колдуньей, но при этом его аура была ничтожной. Пусть в ней не было ни одного проклятия, да и кровь, благодаря матери, была свежа, его аура была слабой, плохо развитой и измученной, словно каждый день его тело избивают, а ауру терзают чем-то черномагическим. Первое не удивительно, ибо его семья явно бедна, а дети рабочих толерантностью не отличаются, но вот истерзанность ауры…       Любопытство — омерзительнейшее и прекраснейшее одновременно чувство, оно толкает разумных на глупости и позволяет делать невероятные открытия, вот и меня любопытство сподвигло на то, чтобы приблизиться к парнишке и познакомиться с ним, попутно внимательнее обнюхав и ощупав его ауру.       — Привет! — жизнерадостно воскликнул я, заставив тем самым парнишку подскочить на месте и резко развернуться в мою сторону. — Ты чего?       Вид у него был затравленный, а бегающий взгляд, в котором читалась обреченность висельника, даже у меня пробудил чувство жалости.       — Я уже все отдал, у меня больше ничего нет! — воскликнул парнишка, пятясь от меня, а после, скуксившись и чуть ли не рыдая, продолжил: — Отстаньте от меня, пожалуйста.       — Э-м… — только и смог протянуть я, не зная, как быть дальше. Вот и познакомился. Но будем делать хорошую мину при плохой игре. — Я тут немного заблудился, не подскажешь, куда я забрел? Меня, кстати, Артуром зовут. Я — Артур Вульф.       Сходу сочиненная ложь была откровенно слабовата, но малолетке должно хватить. И да, маглам, если приходится, я предпочитаю представляться как Артур, ибо Атур слишком необычно и привлекает ненужное внимание.       Я протянул руку для рукопожатия, на что парнишка вновь дернулся, но, заметив, что я ничего плохого ему делать не собираюсь, неуверенно пожал ее.       — Э-м… привет… — протянул парнишка, поправив старую сумку. — Северус Снейп, приятно познакомиться.       Ох, ну них… Да ну, так не бывает!       Разговорить личинку «ужаса подземелий» оказалось проще простого. Несчастного в начальной школе третируют за тщедушный внешний вид и бедность его семьи. Да и нормально общаться с ним из-за легкой чудаковатости никто не хочет, вот он и вцепился в меня, совершенно чужого ему и незнакомого парнишку, согласившегося выслушать его.       Слушая историю юного Снейпа, я все больше и больше жалел его, причем скорее не из-за того, что над ним издеваются, а из-за его судьбы в целом. Не повезло парню, а после и мужику, буквально во всем, начиная с семьи, заканчивая любовью и работой, которую он ненавидел всеми фибрами своей души. Даже врагу такой судьбины не пожелаешь. И ладно еще, будь он из почитателей чистой крови или маглорожденным, я бы даже не почесался, но ведь он нормальный! От него не тянет болотом и тиной или грязной кровью!       Желая хоть как-то помочь парнишке, я выслушал его и даже уделил время для простецкой игры. Мне это было неинтересно, но хотелось немного облегчить жизнь несчастному и скрасить его серые будни. Да и меркантильная мыслишка о том, что этому человеку суждено крутиться в обществе сильных мира сего и иметь с ним дружеские отношения будет полезно, где-то на периферии мелькала.       А после случилось ЭТО! К нашей немудреной игре решили присоединиться две девочки: одна совершенно обычная англичанка, а другая темно-рыжая, с болотно-зелеными глазами, достаточно красивая, и не будь у меня Чутья, я бы разделил тягу Снейпа, который смотрел на девочку воловьими влюбленными глазами.       Лили Эванс Обретенная? Талантливая Маглорожденная? ХА-ХА-ХА! Нихера подобного, она ПАРИЯ! Злоебучая Пария!       Мои волосы в прямом смысле встали дыбом, зубы и когти удлинились, а мои светло-карие, практически желтые глаза стали наливаться краснотой. Я был готов в любое мгновение сорваться и, отдавшись инстинктам, разодрать эту МЕРЗОСТЬ, но Эванс, словно ощутив что-то, резко остановилась и, странно поглядывая на меня, схватила свою сестрицу за руку и пошла прочь с пустыря, на котором я развлекал Северуса.       Бьющие по моему разуму инстинкты успокоились не сразу, так что большую часть речи Снейпа, который принялся с жаром рассказывать о так ему нравящейся девочке, я пропустил мимо ушей. Разумеется, напрямую этот бедолага не говорил, как Эванс ему нравится, но это было слышно в каждом его хвалебном слове, в каждом вздохе. Я же тихонечко отходил от до сих пор клокочущей ярости и обтекал.       Ну каково, а?! Эванс — пария!       Тут стоит пояснить, что же это такое — пария. Да все просто: Обретенные — это чистая, без проклятий, магия, это новые Дары магии, это новые Арканы, которые имеет шанс развить в себе и передать потомкам Обретенная кровь. Грязнокровки же — это потомки сквибов, что на протяжении десятков поколений копили и бережно взращивали по капле в крови своего рода утраченное магическое начало.       Но иногда со временем, под действием особо мощных и многочисленных родовых проклятий, сквибы изменялись. Не внешне, но внутренне. Они окончательно лишались собственного магического ядра, его просто сжирали проклятия, и на десятки поколений они становились обычными маглами, которые отличались от остальных лишь некоторыми физическими уродствами, частыми неудачами, малой плодовитостью, болезненностью… В общем, какой-нибудь особо противной мелочью, оставшейся от сожравших у их рода магические ядра проклятия.       Однако магическая кровь, пусть и проклятая, никуда не девалась и требовала магии, выкачивая ее из окружающего мира, у самых «талантливых» в подобном вытягивании формируется некий аналог магического ядра, очень похожий по своему функционалу на оригинал. Также умеющий хранить и накапливать магическую энергию, позволяя своему хозяину колдовать, но вот в отличие от подлинного ядра это — энергию не вырабатывает, лишь высасывает.       В малолетстве разницы почти не заметно, ибо выработка молодого истинного Ядра не перекрывает потребности растущего детского организма и, так же как подделка, сосет из окружающего пространства недостающую энергию. У чистокровных — абсолютно так же. Но со временем, по мере развития и расширения Ядра, Обретенная и чистая кровь начинает изливать избыточную магическую силу, что не умещается в ядре, но им генерируется, в пространство, обогащая тем самым магический фон, магическое же ядро грязнокровок в конце концов выходит на самообеспечение и перестаёт сосать магию из окружающего мира.       Ядро же парии со временем становится лишь прожорливее и в результате буквально выпивает всю магию в округе, отчего не только магическим народам крайне плохо, но вообще всем магам, ведь парии постепенно ослабляют магический фон планеты, что в конце концов может привести к его исчезновению. Именно поэтому раньше, во времена Морриган, парий, как и грязную кровь, приносили в жертву богам, ну или просто вырезали под корень тогда еще жившие в этом мире Фоморы, Асы, Ваны и иные чувствительные к общему магическому фону народы.       Введение же в род Парии приводит не только к ослаблению родового источника, к которому пария присасывается и тянет из того силу, но и еще к пробуждению древнего проклятия, что дремлет в псевдоядре у парии, и его перекидыванию на принявший род… Полный звиздец.       Теперь понятна нелюбовь чистокровных магов к, фактически, магическим паразитам — париям? Я тоже ненавижу всю эту мерзкую кровь и при малейшей возможности избавляю мироздание от ее носителей, и если кто-то хоть заикнётся о жестокости и кровожадности, может поцеловать меня в зад! А после сдохнуть от моих когтей и зубов! Ибо вы просто не представляете, каково находиться среди существ, что буквально вытягивают из тебя твою суть и источник твоей жизни!       И ладно бы я это не ощущал, тогда я, быть может, просто избегал общества носителей дрянной крови, но ведь я это не просто ощущаю, я это вижу! Вижу, как какая-то тварь, всего лишь проходя мимо Пенни, в прямом смысле отрывает от ее неокрепшей детской ауры маленький кусочек, из-за чего девочка потом чувствует легкой недомогание. Как эта же тварь, проходя мимо умирающего с голоду и просящего милостыню оборотня, дает ему пару кнатов, попутно разрывая его ослабевшую ауру и буквально сжирая ее, и бедолага уже на следующий день бьется в агонии и уходить за Грань!       Меня разрывает ярость, когда эти твари убивают МОЙ мир, живя при этом припеваючи и считая себя его хозяевами! Именно поэтому с самого начала, лишь поняв, что делают с миром и нормальными маглами и магами эти «волшебники», я твердо решил для себя, что поддержу Волан-де-Морта, даже если он ебанутый на всю голову пентюх. В конце концов, даже если все пойдет по канону, я имею шанс хоть немного уменьшить концентрацию этого дерьма в мире!       — Э-м… Артур, ты меня слушаешь? — вернул меня в реальность голос Снейпа.       — А? Да, прости немного задумался, — буркнул я, пытаясь скрыть капающую с проткнутых когтями ладоней кровь. Несмотря на мои воющие инстинкты и общую ПРАВИЛЬНОСТЬ уничтожения парий, убивать Эванс и ее семью нельзя. Слишком это отродье важно для канона, тем более я уверен, что она, как и ныне юный отец Гаррика Потного, являются фигурами белобородого пидора, что намеренно свел их и ослабил тем самым сильнейший и богатейший на данный момент магический род. И при ее исчезновении белобородый мудак подыщет другую. Зачем вообще все это? Во славу сатаны, конечно! Хотя если без шуток, то хрен его знает, какой смысл у всей многоходовочки Дамби. Да и его ли это игра?        Я тяжело вздохнул и потер переносицу, пытаясь хоть как-то унять начавшуюся мигрень. Теперь понятна причина, по которой у бедного Северуса столь изодранная аура, ее обгрызла Эванс, фактически тыря у него его магическую силу.       — Ладно, Сев, думаю, пора по домам. — Я взглянул на заходящее солнце. — Давай я тебя провожу.       Паренек, понятно, расстроился, что мы расходимся, но согласился, что уже пора и вообще его мама заругает за то, что он так долго где-то шлялся. Его детские переживания из-за гнева матери были столь умилительны, что я даже стал забывать об Эванс, как тут мы повстречали отца Северуса.       Покачивающийся пьяница с брюшком и лысеющей макушкой стоял, тяжело опираясь на входную дверь дома Снейпов, пинал ее что есть мочи и при этом орал что-то малопонятное.       — Ладно, Севе-р-рус… я пойду, — проговорил я, поспешно удаляясь, пока Снейп-младший провожал меня грустным взглядом и такой же печальной улыбкой. — До завтр-р-ра.       — Пока, — сказал он, но я его уже не слышал, сорвавшись с места, пытаясь оказаться как можно дальше.       Вновь Пария! Опять это дерьмо! Мою суть терзала и рвала первобытная ярость. Мое я пыталось ее сдерживать, а разум уговаривал чуть повременить, но все было бесполезно. Едва я свернул с Паучьего тупика, сразу потерял человеческий облик, тело раздулось, проступила черная шерсть, меня окружил темно-бордовый ареол, но я все равно продолжал бежать прочь от дома Снейпов!       Р-разорвать! Нет! Не сейчас!       Я чудом успел покинуть городок, прежде чем меня накрыло. Мое тело, и без того уже принявшее облик классического оборотня, стало искажаться ещё больше. Зубы увеличивались, сквозь трещащую шкуру проступили шипы и что-то отдаленно напоминающее чешую, уши вытянулись, появились рога, а когти на ногах и передних лапах удлинились, заострились и почернели, начав источать Черноту.       Получившаяся помесь антилопы, крокодила и скорее шакала, нежели волка, издала низкий рык. Трава под ногами чернела и иссыхала, оголяя обращающуюся в бесплодный черный песок землю, но я ничего этого не замечал, в голове не было мыслей, одна только первобытная ярость.       Из моей глотки вырвался вой, тягучий и ужасающий, его подхватил ветер, и на образовавшемся вокруг меня песчаном пустыре начали появляться пришедшие на мой Зов. Это были те же порождения, что и в прошлый раз, но в то же время они неуловимо отличались. Это отличие было небольшим — вокруг глаз у многих пришедших проступил золотой витиеватый орнамент.       Я окинул затуманенным взором Кровавую охоту, кровожадно ухмыльнулся и прорычал:       — КР-Р-РОВЬ! Р-РАЗОДРАТЬ! — Мой рев, казалось, сотряс небеса, но этого я уже не видел, ибо меня поглотила Тьма.