***
Въехав в ворота, Гелендваген подрулил по мощеной дорожке к крыльцу. Сидевшие на передних сиденьях Славка и Юрий Борисович дружно обернулись, десяток секунд рассматривали развалившегося сзади спящего Шторма, а затем, не сговариваясь, вышли, извлекли старшину из тачки и, закинув его руки себе на плечи, поволокли в сторону двери. После того, как водитель помог дотащить его до кровати, Славка задумчиво осмотрел вытянувшегося и нереагирующего на мир вокруг Димку, и начал его раздевать. Уже сдергивая джинсы, он дернулся от звука открывшейся двери, в которую влетела Светка. Проснувшись пятнадцать минут назад, она потянулась к ноуту, чтобы заценить Пашкины перлы, навая́нные им за ночь, которые, вырубившись вчера над его очередным шедевральном утверждении: «Детка, я пожил и знаю жизнь!», не прочла. Зацепившись взглядом за телефон, Светка решила проверить сообщения на нем — рыжик, не получая ответа, принимался параллельно бомбить собеседника эсэмэсками. Так и есть, сорок «Ты спишь?», «Спиииишь?», «Лузерша!» и одно от Алиски. Открыв, она перечитала его десяток раз, не веря глазам, и, подскочив, рванула из спальни. — Выйди! — рявкнул Славка и, развернувшись, раздраженно уставился на сестру, стоящую столбом с отвисшей челюстью, поедающую глазами Димку, отставив в сторону руку с зажатым мобильным. — Ты оглохла?! Что нет? На черта мне твой сотик? Но видя, что Лана не собирается никуда уходить, он, психанув, попытался закрыть собой ей обзор и, вырвав телефон, пробежал глазами сообщение. Пиздец! Вот о чем говорила эта испанская… — Слава, это правда? Дима и Эрик… — наконец подала голос сестра, продолжая ошарашенно рассматривать Шторма, точно видела первый раз. Пусть он и не в ее вкусе, но красивый, хоть нет ни одной мягкой черты. Но гей? В голове невозможно уложить. Совершенно не стыкуется с ним. А должно? Что за бред! На Эрика, если не знать, тоже не подумаешь. Ну стильный, в брендах разбирается лучше всех знакомых. Так Амира — мама его, всю жизнь по неделям моды да разным биеннале разъезжала. И его с собой таскала. К тому же принц вообще никогда не скрывал своей ориентации. Поэтому и не задумывалась: похож он или нет. А Шторм… Скорее подумаешь, что он махровый гомофоб… Офигеть! — Лана, можно Алису заткнуть? — спросил Славка врасплох, прервав ее раздумья. И увидев отрицательное мотание, выдохнув, опустился рядом со спящим другом, не подозревающим о сгущающихся над ним тучах, грозящих принести в ураган наивысшей категории. — Тогда Димас в жо… ему пиздец! — Получается… — и выйдя из комнаты, она стала набирать знакомый номер. Трубку взяли на пятой попытке дозвониться. — Принц… принц, Шторм у нас, пьяный… спит. Лиска прислала сообщение. Она утверждает, что вы вместе. Славка расстроен, говорит… плохо все. Что случилось? Вы… поругались?.. — Мы расстались, Лан… — помолчав, тихо отозвался тот, считая бессмысленным уже что-то скрывать от нее. — Да, она видела… Как Шторм зашел в квартиру. — Ему же теперь конец! — завопила она в трубку. — Народ был уверен, у него девушка на родине осталась, бросившая его по весне! Он убитый ходил пару месяцев, но летом встретил другую! А сейчас поймут — не было никаких девушек! Бурсаки его разорвут! — Знаю… — прошептал Эрик. — Надо что-то придумать. — Алиска! Вот кто сейчас напридумывает то, чего не было! Главное, тему дай! — не слушая, кричала Лана, ей было даже страшно представить, что произойдет дальше. Фантазии подруги перекрывали часто мыслимые пределы реальности. Одно ее убеждение, что она полюбила Славку в детском саду, ломает любые потуги логики. В каком саду? Если она всего-то в седьмом классе переехала в Питер с Камчатки. Но ведь это частности. И остальные верили и верят, что она говорит правду! А когда дело касалось предполагаемой любви двух мальчиков, то тут Алиске не было равных. Соединяла в своей голове несоединяемых, и двигала вслух варианты предполагаемых парочек, за что настроила против себя в школе большую часть мужского коллектива. Да что там. Всех парней. И с Эриком носилась, что с иконой, узнав о его ориентации. Даже следила за ним, пытаясь выяснить, с кем он встречается. Света иногда думала, что та подружилась с ней исключительно из-за того, что была в курсе их дружбы. Единственное, что утихомирило сталкершу, это отъезд принца за границу в старших классах, но сейчас ее дурость всколыхнется. Неизвестно, сколько уже народу она оповестила. Лана, не прерывая разговора по телефону, понеслась в комнату и пролистала сообщения в контакте. Странно. Зайдя на страницу подруги, она недоуменно уставилась на дату последнего посещения. Хэллоуин. Мало похоже на Лиску. — По-моему, я знаю, что делать… — задумчиво проговорила она Эрику, ухватив за самый хвостик ускользающую мысль. — И она как раз нам поможет! — Спаси его, принцесса, — на прощание попросил Эрик. — Ты сможешь… — Слав, — заторопившись навстречу брату, вышедшему из гостевой с ворохом одежды старшины, она преградила ему дорогу. — Я придумала! Это элементарно! Шторм мой парень. — Чего? — споткнувшись, чуть не рухнул с лестницы Романовский. — Ты чего несешь?! — Подожди орать. Идея — огонь! — идя за ним, продолжала тараторить Светка. — Картинка сходится! Мы с Димкой полюбили друг друга с первого взгляда! Долго не признавались в этом, бла-бла-бла, но лишь на дне рождения решили встречаться. Однако, хм… из-за брата-самодура, не дающего мне вздохнуть, душащего ростки свободы в зародыше, и маньячно запрещающего даже смотреть в сторону бурсаков, а им в мою, — в общем, чудовища! — нам пришлось видеться тайком. А на Хэллоуине Шторм, увидев, как я в открытую обнимаюсь с принцем, приревновал. На следующий день мы разругались и он побежал бить морду Эрику. Пффф… Все! — Охуенная чушня! Но про брата понравилось. А еще нетленка про «бить морду Эрику», — усмехнулся Славка, засунув вещи в стиралку, и, установив режим, повернулся к новоявленной спасительнице чести и достоинства старшины. — А ниче, что она его в подъезде, сидящим под дверью, увидела? Он там всю ночь протусил. — И этому есть объяснение! Эрик не открывал. Ты Димку видел? Прибьет и мявкнуть не успеешь! И еще он упрямый, поэтому решил дождаться, когда принц из квартиры выйдет. Но благодаря Алискиной эсэмэске, я, переживая за Шторма, тебе о нас рассказала. И ты под давлением обстоятельств принял отношения и поехал поговорить с ним, а заодно Эрика спасти. Но пока добрался, они уже разобрались… Мммм… Надо еще некоторые детали доработать. — Продолжаешь жечь! Спасти? Скорее, помочь добить и труп закопать, — мрачно выдал Славка и констатировал: — Херня твой план! Кто поверит в эту дезу? К тому же я не был бы против ваших с Димкой отношений. — Да кто об этом знает? Ты, я и Пашка! — облегченно вздохнув, улыбнулась Лана. Зная Славку, он уже согласился с ее предложением, но по инерции еще сопротивлялся. — Кстати, ему будем говорить? Он поможет. Напридумывает сотню правдивых моментов о нас… — Нет, — резко оборвал ее брат. — Мы с тобой и Димка! Больше никто. Поняла! — Не совсем… Но как скажешь. — Еще одна загадка. Хотя сейчас совершенно не до ребусов. Позже разберусь. — Обычно ты вообще ничего от Пабло не скрываешь… Или?.. — Если по чесноку, то, полагаю, народ, наслушавшись рассказов Алисы, вряд ли примет твой сюр всерьез, — сменив опасную тему, продолжил сомневаться Славка. — Мы — девочки, поверим самому невозможному, если дело касается неземной любви! Это же так романтично — двое наперекор семье! Вот увидишь, нам со Штормом еще и помогать будут. А с тобой разборки устраивать, — и она с фирменной ухмылкой Романовских набрала Алиску. Следующая по списку была лучшая подруга Ланки — Маринка, ко всему прочему девушка Кравченко, а третьей — Лерка, отличающаяся недержанием речи, так же присутствующая на Хэллоуине и вдобавок встречающаяся с Толстым, из-за чего рота в полном составе будет знать новость не позднее полудня. Нажав отбой после разговора с Ланой, Эрик так и не сдвинулся с места, продолжая дальше сидеть в холле, размышляя над случившимся, о попадосе Димки, и мозгокрошащих, да и не их одних, последствиях, если об ориентации того станет всем известно. Но, как ни странно, при всех мрачных мыслях где-то в самом уголке сознания теплилась надежда, что принцесса сумеет помочь. Очередное жужжание мобильного, вибрируя, скачущего по гладкой обивке софы, вывело его из заторможенности. Одиннадцать пропущенных от Тренда. — Ты в Питере? — хохотнул Марк, после того, как Эрик взял трубку, но услышав тихое «Си», напрягся. — Блять, что на этот раз? Надеюсь, Шторм тебе вломил за кокс и от меня. — Мы расстались, — убито проговорил тот спустя минуту молчания. — Нехерась новость. Щас буду, — рявкнул Тренд и отключился. Через час, открыв дверь своим комплектом ключей, он удивленно взарился на Эрика, сидящего возле входа. — Заебись ты устроился, — опустившись рядом и катнув пустую бутылку из-под бренди в сторону, подытожил он, протягивая бумажный стаканчик с кофе, и пробухтел: — Зафига надо было сразу же — буквально, выполнять мой совет. Но, по видимому, так оно и лучше. — Ты ни при чем… Я накосопорил… — Кто бы сомневался, — вздохнул Тренд. — Знаешь, я иногда думаю, что в тот день, когда отец закатил грандиозный прием в нашем доме и попросил меня присмотреть за сыном партнёра и его друзьями-малолетками: «Марик, это всего на пару дней. Они спокойные ребятки», лучше бы я себе ноги перебил битой и в своей комнате на весь уик-энд остался. «А я лучше бы получил тогда в Испании солнечный удар», — эхом пронеслось в голове. Хотя я его и так в итоге получил. — Ты понимаешь по-русски? Как тебя зовут? А ты где живешь? Я — Пашка, а это Славка. Спускался с той горки? — захлебываясь, пулеметит один из пацанов, маленького роста с россыпью тысяч солнечных отметин — рыжих веснушек — на мордашке и улыбкой от уха до уха, блестя зеленью радужек. — Погнали с нами! — Эрик. Пашка, похоже на Пабло, — вдруг припомнив значение имени, смеется он и поворачивается к другому, улыбающемуся, мальчишке выше их на голову, со светлыми кудряшками и необычными золотисто-янтарными глазами. — А нас пропустят? — Уеду я. Сегодня, — наконец вырывается решение, принятое за последние несколько часов. — Как-то не катит у меня в Питере. — Вместе рванем, — удивив Эрика, отозвался Марк и пояснил: — Фелиции здесь сто пудов не климат. Пьяная вторую неделю. Говорит, мерзнет. К Амире заскочим? — Нет. — Сейчас точно к маме нельзя. Она сразу поймет его раздолбанное состояние и замучает вопросами и психологическими тренингами. — Предлагаю передислоцироваться в тёплые страны. Фелька согреется, а ты развеешься. И заодно, пожалуй, поставлю-ка вас с ней на доски. Чтоб жизнь медом не казалась. Димка очнулся в темноте, не въехав первые минуты где находится и, таращась в проем окна, слегка светящийся от уличного освещения, пытался вспомнить что-то важное, которое будто бы знал, но забыл. Но следом пришел холодный вал, разнесший вдребезги это минутное спокойствие и сразу что-то заныло, задергало, похожее на огромную рану, когда болью режет каждый нерв. Эрик… Почему-то решив, если он останется лежать, то его перекорежит волнами, накатывающими внутри, он рывком сел на кровати и глубоко задышал, стараясь угомонить колотушки в груди. И едва не подпрыгнул от неожиданности, отвлекаясь от всех мыслей разом, почувствовав что кто-то лизнул его ладонь. Глаза, привыкшие к темноте, различили силуэт Бера, хрюкнувшего в это мгновение, заявив о своем присутствии. — Теперь ясно, где я, — покачал головой Димка, жестоко проведя рукой по волосам. Не хотелось, чтобы кто-то видел его в таком состоянии. Даже друг. Хотя чего уже сожалеть. В памяти возникла картинка — неизвестная телка, зовет его по имени, возле квартиры Эрика. Ещё и спалился, получается… Молодец, Димас, ты все-таки вырвал на последнем круге премию Дарвина из рук других идиотов. Воспоминания начали медленно возвращаться, размазывая дальше об асфальт. Стену пробил…. На Эрика орал… Подворотня… Пиздец, придурок! Нажрался в хлам. Мне бухать, ебанату, строго запрещено! По любому поводу… Даже по такому. Первый же раз с Глебом сдержался, не стал набухиваться в говно, а в этот раскидало. Может, снаряд, дважды захуярившийся в одну воронку, откат увеличивает? Нахера мне эти обсосы сейчас. И одни, и вторые отношения — полный обломинго. Головняки от этой любви. Нахер ее. Но, сука, как болит. Перестанет. Уже проходил… Бер, усевшись напротив, склонив голову и поблескивая в темноте глазами, захрючил, будто соглашаясь с ним, и опять лизнул ладонь. — Вот и я считаю, Берыч, все хня, главное — пчелы… — Но несмотря на слова и убеждения себя, завыть хотелось по-прежнему. — Очухался. — Из коридора вместе с лучом внутрь ввалился Славка и, щелкнув клавишу, залил комнату светом, отчего Шторм и чау резко зажмурились. — Раз с Бером базаришь, следовательно, дела не тухляк. — Извини, Слав, — Димка не знал, что ещё сказать. Опять друг стал свидетелем того, чего видеть не надо было. — Не грузись, — Славка поставил поднос на маленький столик рядом с окном и, потрепав Бера, потянул за собой из гостевой, добавив уже выходя: — Поешь и поспи ещё. Завтра поговорим. Пошатываясь, Шторм дошел до ванной и долго стоял под душем, мечтая смыть произошедшее, чтоб не болело, не мучило. А еще почему-то внутри появилось одно желание — одеться и уйти. Не просто из дома друга, а вообще из Бурсы… Питера… Но обмотавшись полотенцем и вернувшись в комнату, он, не найдя своих вещей, покружив вокруг кровати, уселся перед подносом с едой. Есть не хотелось, наоборот, от запаха пищи тошнило. Домой не получится уехать. Мама с папой приезжали на пару недель в августе в Питер вместе с Ольгой, и хоть они с племяшкой эту тему не поднимали, но та шепнула перед отъездом, что Мишка по-прежнему накален. Но можно на Север… завербуюсь на любую посудину — без разницы. Корочки есть, спасибос практике и что в сентябре тесты и экзамены не протаранил. Если побегать, уверен, матросом возьмут, пусть и за копейки. А окончить можно и заочно… Ну стану капитаном позже на пяток лет, все равно же стану. К бабке не ходи. Правда, денег сейчас немного, но это херня. Сечка и тушняк рулят. Не заметив, он съел, что принес Славка. И глядя на пустые тарелки, почувствовал нереальную усталость, и растянувшись на кровати, практически сразу провалился в сон. Завтра в дорогу…***
— С добрым утром, любовь всей моей жизни, — ворвавшись кометой в комнату, разбудила Шторма спозаранку Лана и, смеясь, бухнулась рядом с ним на кровать. — Чего? — Димка, лупая спросонья глазами, удивленно уставился на принцессу, решая — это сон или он попросту сбрендил, рефлекторно проверяя рукой полностью ли прикрыт покрывалом. — Милый, как настроение? — прыснула Светка, залюбовавшись редким зрелищем — офигевший старшина семнадцатых. — Ланка, так и знал, что ты здесь, — следом влетел в спальню Славка, с вещами Димки, и сурово сдвинул брови. — Брысь отсюда, дай нам перетереть! — Здрасьте, я за вас все придумала, а теперь «брысь», — она шутливо надула губки, но видя решительность брата — выдворить ее, а также пребывающего в прострации Шторма, протянула, прежде чем выпорхнуть из комнаты: — Лаадноо, даю вам десять минут! — Ну что, будущий родственничек, поздравляю! — мрачно сообщил Славка. — С чем? — автоматически отозвался Димка, уверившись, что всё-таки крейзанулся. — С переменами в твоей дурной жизни, — друг продолжал говорить загадками, а Шторм утверждаться, что точняк, вальтанулся. — Водки бы, — вздохнул Димка, попытавшись пошутить, но вышло тупо. И присев на кровать, он начал молча одеваться. А по прошествии нескольких минут серьезно добавил, рассматривая качающиеся за окном голые ветви деревьев, напоминающие фантасмагорические картины одиночества: — Уеду я, Слав. Как-то херово у меня получается в Питере. Да теперь и бессмысленно об этом толковать. Жизни здесь все равно не дадут. Спалился. Знаю, что ты скажешь — предупреждал шхериться. Но так, да. Проперся я по тяжёлой. Так что скоро отчалю, переведусь на заочное и на севера́. — Водку не получишь, отъезд откладывается на года четыре, а дальше шуруй, куда хошь, — хмыкнул Славка, переведя взгляд вслед за ним на окно, и подвис, отчего-то думая, что его мысли часто тоже такие же изломанные, напоминают ветки, перекрученные ветром. — Сам знаешь, буза в роте начнется. Но это хуйня, по сравнению, что будет дальше. Ты представь, сколько другие бурсаки дрека выльют на семнадцатых. А зная мужиков, они при всем отношении к… пидарасам, будут махач устраивать до крови. Пострадает рота из-за меня, еблана. Новому старшине разбираться с этим беспределом долго придется. И справятся на должности лишь Гор или ты. — Согласен с ебланом! Но никто справляться и, тем более страдать, не будет. Ты ведь у Эрика оказался не случайно. Морду поехал ему бить, — выслушав друга, выдал Славка, поймав себя на мысли, что не думал о случившемся в ракурсе роты. Систер вдвойне молодец. — Скажи спасибо Ланке. Нет повести печальнее, вроде так, если ничего не путаю. Она мне вчера декламировала эту херню. — Какой повести? — абсолютно не понимая направления беседы, повторил за ним Димка. — Той самой, — заржал тот. И начал занимательный рассказ о двух страдающих сердцах, сопровождая его хмыканьем и легким стебом, закончив бизнес-планом Ланки об их дальнейших шагах. — Так себе план, — Димка, опершись локтями о колени, смотрел в пол. Он был благодарен брату и сестре за помощь. За то, что они делают для него, но если честно, в благополучный исход, верилось слабо. Да и не в том он был сейчас состоянии, чтобы изображать… счастливого влюбленного. — Сам так думал. Но у Ланки телефон взорвался. Друзья сочувствуют и даже уже организована инициативная группа, чтобы меня гасить в гальюне, как противника любви. Догадайся, кто председатель. Пашка! Примчался ночью, сначала орал, успокаивая смеющуюся Ланку, что я сволочь! Далее сообщил, что подозревал подобное еще с днюхи. Вы по-особенному на друг друга смотрели. Я чуть не сдох от ржача. Затем обиделся на сеструху, что она ему не сказала, а когда пошел спать, то до утра бухтел в ухо о моем долбоебизме, спит вон до сих пор — умаялся меня материть. Так что попавший теперь я. — Не понял. Все поверили? — Прикинь. Даже мама! Носилась вчера, ругая нас обоих: Ланку, что сразу не рассказала, а меня за учиненные вам препятствия. Но согласилась — о близких отношениях говорить рано — вам надо узнать друг друга поближе… — не выдержав, захохотал Славка, а в гостевую опять влетела Светка и прыгнула на кровать. — Зря ты, Лан, неизвестно во что это выльется, — слегка улыбнувшись, посмотрел на нее Димка. Невзирая на круговерть внутри ошметков порванной плоти, стало легче. От осознания, что рядом с ним друзья, которые даже без просьб, при любой проблеме, не задумываясь, протянут руку. — Мы теперь с тобой встречаемся открыто! — засмеялась принцесса. — На всех тусовках вдвоем. В общем, вместе — вино, кино и домино! Мои подружки ждут нас в гости. Каждая. Тебе необходимо потренироваться нежно смотреть мне в глаза… — Актёр из меня тухлый, — перебил ее Шторм. Он не был уверен, что сможет вообще улыбаться, а тем более светиться по заказу. Гадать нечего — буду ходить, что дрын проглотил, да еще со зверской мордой. И старания Ланки насмарку. Подведу ее. — Надо себя заставлять! — назидательно сообщила девушка и продолжила веселиться. — Чтоб не разочаровывать рукоплещущую публику. Устроим карнавал? — И долго нам придётся изображать… влюбленных? — Для него это было неправильным и нечестным по отношению к самой принцессе. — Пока скопом и по отдельности не узнают о нашей неземной любви. Да и далее некоторый период. Ну не можем же мы через месяц разбежаться, — задумчиво проговорила она и, повернувшись к брату, добавила, шутя выделяя каждое слово: — Преодолев кучу трудностей. — Спасибо, Свет, но у меня одно условие — мы прекращаем это шапито, когда сомневающихся останется меньшинство. Тебе лучше быть свободной девушкой, если завтра встретишь свою реальную… любовь, — слово «любовь» резало, так же как и «нелюбовь», продолжая рассекать нутро. Каждая буква — кинжал. Втыкающийся в плоть и проворачивающийся по оси, взрываясь фонтанчиками крови. Это, вполне вероятно, ирония такая, дядьки на облаке. Вчера проклял это слово, а сегодня должен его изображать. — О, сомнений не останется. А постановка уже идет. Твой выход ждут нетерпеливые зрители. Сейчас мама и Пашка, а вечером… — Лана не стала уточнять, что встретила еще год назад свою любовь, но быть вместе с ним бесперспективняк. — Мне нужно подумать, — Димка завис, прикидывая, не окажется ли там случайно Эрик. А если не сдержусь и меня порвет при его виде? И неожиданно резко, без причины, намека и размышлений, как аксиому, осознал — принц соврал про своего парня. Нет у него никого. Но нафига? Я и так бы ушел. Ведь насильно… у меня щас реально дежавю. Не слушая Ланку, он снова погрузился в невеселые думы. Что со мной не так? Зачем они врали? Я же понятливый. Никого не заставляю быть с собой. — За нас буду думать я, а тебе вредно напрягаться! — Светка не переставая шутила, пытаясь хоть немного развеселить впавшего в анабиоз старшину, и на верочку, потрясла его за руку. — Все! Вечером мы идём на бездей к Маришке! — Не выйдет, мне в экипаж необходимо вернуться, — очнувшись, он вновь подвис, поймав себя на том, что и в роту тоже неохота. Там Глеб… хотя он ведь уедет сразу. — Нахуя? — подал голос Славка, не вмешиваясь, просидев весь разговор в кресле, погрузившись в свои думы. — У нас с Глебом увалы поделены по сегодняшний вечер. — Считаю, нам с тобой, прощелкавшим весь вчерашний день, еще один увал не повредит. — Нет! — Да! Один-то внеочередной выходной ты точняк заслужил, — припечатал Славка и вышел из комнаты, набирая номер Роша. — Дим, Славень прав. В какую роту? На тебе лица нет, — попыталась уговорить его Лана. — А на днюху, по-твоему, норм? — вздохнул Шторм и потянулся за телефоном. Начерта я его вырубил? — Там буду я. Прикрою, — следя за тем, как он запускает мобильный и, не ожидая от самой себя, брякнула то, чего не хотела, при этом чуть не откусив язык, но ей было так жаль Димку и… Эрика. Обоих. — Он уехал. Вчера. Не знаю куда. И на сколько… Шторм сразу понял, о ком она говорит, и ему показалось, что из комнаты выкачали весь воздух. А когда Света ушла, думал, что это, возможно, правильно. Им сейчас встречаться было бы тяжко. Он знает это, испытал на себе и продолжает испытывать практически каждый день. И чтобы подобное повторилось с Эриком, не хотелось до потемнения в глазах. Когда уже почти ненавидишь того, кого… Да и не факт, что сумею выдержать двойную дозу. Время необходимо… Для всего. И чтобы забыть… И сказать прости ему. Ведь зачем-то принц мне соврал. Выходит, я довел его до этого… Мысли прервал SOAD, заставив удивлённо перечитать имя звонившего, прежде чем принять вызов. — Вова? Что случилось?! — Уфф… Мы уже час тебя с Ольгой набираем. А Колька оборвал нам телефоны, — Дима, растерянно вслушиваясь в торопливую речь Вовки, едва не заматерился вслух. Бля, пропустил вчерашний сеанс связи с домом. Ни разу до этого. Совсем мозги пробухал. — Ты не позвонил. Чего мы втроем за ночь не напридумывали. Ахах, версии одно другой кровавей… Хорошо, что тетя Настя и дядя Саша на даче, там связь, знаешь, фигня. — Вов, все норм, мобила была отключена. Как у тебя дела? — Уловив облегченный выдох Трофимова, он неожиданно улыбнулся, и слушая новости, отвлекся от мрачных мыслей. Закончив разговор, позвонив родителям и следом племяшке, опять принялся размышлять над тем, что если напрямую человек он так себе — портачу напостой, но почему-то неизвестно за какие заслуги у него есть Славка, Пашка, Лана, Вова и Оля, Колька, Серега и, конечно же, семья, а еще сто пятнадцать охламонов. Правда, нет Глеба и Эрика. Судя по всем раскладам, любовь не для меня. Зато вместо нее друзья настоящие. И надо ценить их дружбу. После чего он набрал номер, вызовы с которого не брал полтора года. — Ну, приветос тебе, бродяга! — ответили сразу. — Здорово, Коль, — Димка улыбнулся. Это ничего, что море продолжает плакать внутри, я справлюсь. — Извини меня, дружище, за дурогонство. — Глеб, нарисуй Шторму увал до завтрашнего вечера, — разговаривая по телефону, Славка зашел в свою комнату, осмотрел, усмехаясь, раскинувшегося на кровати Пашку, сладко сопящего после ночных митингов. — Что с ним? — тревога взвилась внутри. С самого Хэллоуина неясное предчувствие чего-то тяжёлого поселилось в душе, не давая покоя. — По семейным обстоятельствам, — проигнорировав вопрос, уточнил Славка, а рыжик завозился и сонно приоткрыл один глаз. — Что с ним? — повторил, почти заорав, Глеб. Сердце, подскочив, трепыхалось в горле. Если Димку снова кто-то покалечил, Славка мог повестись на запрет того, и не сообщать в роту. — Ты чего связки рвешь? — недоуменно прориторил Романовский и, подобрав валяющуюся на полу футболку Пабло, швырнул в того, вызвав возмущенный вопль друга, но все-таки успокоил Роша: — Да все пиздато. Перебухали! — Я сейчас приеду. — Глеб направился в сторону баталерки переговорить с Гором о замене. — Ты там гонишь? На хера ты здесь нужен? Голову Димки над унитазом держать? — уворачиваясь от летящей в ответ подушки, хохотнул Славка и запустил ее обратно в ржущего Пашку. — Шторм не пьет! — остановившись, Глеб развернулся. Понятно, что сегодня он нежеланный гость в усадьбе Романовских. Знать бы настоящую причину, почему Шторма видеть нельзя. — Слав, что произошло? — Димас оказался силен и мы на спор жиранули, не подецки! — вдохновенно врал Славка, параллельно бегая кругами по спальне от рыжего, пытающегося перевалить ему все той же подушкой. — У Пашки спроси! — Подтверждаю! — заорал Пабло в трубку. — Они без меня бухали! Сволочи! Закончив разговор, Глеб долго сидел на своей койке, глядя на потухший экран. И внезапно зачем-то погладил его. Внутри в черном прибое безрадостности, куда давно не попадал свет, что-то встрепенулось, разгоняя тьму, словно надежда, полоснув лентой золотистого цвета, проложила дорогу к его Димке. — Глебос, новость года! — заходя в кубарь по прошествии часа, заорал на всю роту вернувшийся из увала Толстый. — Шторм и Ланка Романовская женятся. Он ей бэбика заделал. Не в силах вымолвить ни слова, Глеб смотрел на довольного соседа, выкладывающего из пакета на тумбочку продукты, продолжающего микрофонить, а внутри его опять что-то рушилось, падая и разбиваясь, потухла лента пути и заплакал темный прибой.