Два слова об успешном сотрудничестве

Ричард ввалился в спальню Фердинада с перекошенным от стыда, гнева и страха лицом. И все эти малоприятные чувства он умудрился испытать одновременно. Стыдно было до рези в глазах перед Савиньяком, братом Арно, за свой невозможный и распутный вид, и от того, что все вокруг теперь, в самом деле, будут считать его, Повелителя Скал, любовником Оллара. Вон эр Рокэ уверен, что близости с королем Ричарду не избежать. Раздирало от гнева на эра Рокэ, который внезапно оказался не столь уж равнодушен (Его Величество был совершенно прав) и почти смял волю Ричарда своим напором, едва не погубив всю игру Фердинанда. Дикон даже в самых смелых мечтах не мог вообразить себе маршала таким… Страшно становилось при мысли о том, что теперь станется с Вороном — юноша до сих пор видел распластанное тело Алвы, на которого навалились дюжие гвардейцы. Они же не знают, что под видом седовласого старика скрывается Рокэ. Ричард, дрожа, сделал несколько шагов, не видя перед собой ничего, едва не плача, и остановился лишь в тот момент, когда почувствовал на своем плече чью-то теплую руку. — Что произошло? — спросил Фердинанд, тормоша Дика за плечо. — Там… — Окделл зажмурился и дернул головой в сторону купальни, — там одним из слуг оказался герцог Алва… Вы слышали крик? — Слышал, — спокойно ответил король, подводя своего едва стоящего на ногах фаворита к постели. — Так, значит, господин герцог решил действовать сразу, не оставляя ни единого шанса нашим отношениям… Дик вздрогнул и поднял полный усталой муки взгляд на короля. — Если бы они, конечно, планировались, — мягко улыбнулся Оллар и, отпустив Ричарда, сделал три довольно проворных шага в сторону прикроватного изящного столика, на котором, Ричард видел это, словно в тумане, стоял стакан с чем-то похожим на молоко и вазочка с печеньем. Король ловко подхватил поднос и вернулся к кровати. — Какой шустрый у тебя эр, Ричард, — Фердинанд был доволен, хотя причину этого довольства понять Дикону было сложно. — На-ка, мой хороший, это непременно поможет. На тебе лица нет. В руке Окделла оказался стакан теплого молока. — Пей и ложись, — велел Фердинанд, легко удерживая серебряный поднос в одной руке, а другой вкладывая в вялую руку Ричарда большое овсяное печенье, — утро вечера мудренее. «Как с ребенком, честное слово… — рассеянно подумал Ричард, немного успокаиваясь и делая маленький глоток теплого молока с медом, — Алва на подобное не способен. На такую заботу и внимание… Но…» Дикон снова и снова вспоминал такие шальные синие глаза. Эр Рокэ прежде никогда не смотрел на своего юношу таким взглядом — заинтересованным, голодным. Да что там… Алва вообще не глядел в сторону оруженосца. Так что же на него нашло теперь? К чему эта выходка с переодеванием? А все сказанное? Хотел, чтобы Дикон ушел с ним? Ричард поморщился, вспоминая гадости, которые эр бросил в сторону Фердинанда. Знал бы он… Впрочем, нет, пусть лучше не знает. Пусть думает, что Ричард отдался Оллару и… Почему Ворон вообще об этом думает? И что теперь с этим ненормальным будет? Создатель… — Да ничего с ним не будет, — фыркнул присевший рядом король, и Ричард понял, что говорил вслух. Разрубленный змей! Он, не глядя в сторону Фердинанда, смущенно уткнулся в свой стакан и сделал большой глоток молока, чтобы больше не проронить ни слова.  — Если я не ошибаюсь, то слышал голос господина капитана королевской стражи, а это значит, что наш потерявший осторожность и контроль над собственной наглостью маршал оказался в надежных руках. Лионель не позволит своему приятелю натворить еще больших глупостей, чем тот уже успел. Во всяком случае, сегодня. Так что мы вполне можем спокойно лечь спать. А утром… — Фердинанд устало вздохнул, — утром мы подумаем, как быть дальше. Ричард откусил кусочек печенья и, пожевав его, почти не чувствуя вкуса, запил молоком. А потом осмелился спросить: — Вы ведь знали, что подобное случится? — Догадывался, — улыбнулся король, глядя на Ричарда, — но не предполагал, что Алву наша игра зацепит настолько, что он решится действовать так открыто и нагло, а главное скоро. Подумать только, на что может подтолкнуть человека внезапное прозрение, смешанное с отчаянием. — Он хотел забрать меня домой, — тихо сказал Ричард, снова вспоминая чужие сильные объятия, от которых голова шла кругом. Не о том ли он мечтал? Так чего ж все испортил? — Конечно, хотел, — хмыкнул Оллар, — на это я и надеялся. Рокэ не мог просто так отпустить то, что считал своим. — Еще сегодня утром я ему был не нужен. — Ерунда. Если бы это было бы так, он не протирал бы кафель королевской купальни своей одеждой. Пьянствовал бы сейчас дома в компании того же Лионеля или отправился бы в бордель. — Зачем ему это? — Ты ему нравишься, это можно было заметить и раньше, если присмотреться внимательно. Я наблюдал и видел… Рокэ был слишком горд, чтобы признаться в подобном увлечении даже себе. Был… до тех пор, пока не понял, что теряет тебя. Подобное, знаешь ли, часто открывает глаза людям и менее сообразительным, чем герцог Алва. — Все равно не понимаю… — Ричард одним махом допил свое молоко и поднялся, чтобы вернуть стакан на поднос. — Уверен, что ты поймешь, когда немного отдохнешь и обдумаешь всё, что сегодня произошло. Но это будет утром. — Спасибо, Ваше Величество… — Дикон вдруг почувствовал, что действительно смертельно устал. Он вернулся в кровать, стараясь, не глядеть на Оллара, забрался под благоухающее все теми же гиацинтами одеяло, и, свернувшись калачиком, обхватив себя за плечи, почти мгновенно уснул.