Два слова об успешном сотрудничестве

Это было восхитительно… Нет, наверное, не так — умопомрачительно. Именно оттого Дикон совершенно растаял и, напрочь позабыв о том, где и с кем находится, выказывал полную готовность сдаться. А как бы вы себя чувствовали на его месте? Вот, то-то же… Его целовали… Причем целовал не абы кто, а человек, владевший мечтами юного герцога почти с самого Фабианова дня. Дикона целовал Рокэ Алва. Сам Кэналлийский Ворон — человек, Первый во всем. Разве ж тут возможно помнить о том, о чем забывать не следовало? Например, о том, что Ричард, герцог Надорский, развалившись на кровати Его Величества Фердинанда Оллара, плавится под ласками его верного слуги и маршала? Или о том, что Дикон теперь для всего королевства является фаворитом короля, и строго разобравшись — любовником, который не смеет позволять кому бы то ни было подобных вольностей. Но позволял же и был счастлив при этом до цветных кошек, плавающих перед затуманенными негой глазами. Однако скоро Рассвет отступил, и до Ричарда долетел довольный и низкий до хрипоты голос монсеньора. — Бежим отсюда, Рикардо… Бежать никуда не хотелось. Более того, прерывать божественный поцелуй тоже. Дик, все еще зажмурившись, потянулся в ту сторону, куда исчез Рокэ, но вместо маршала получил лишь тихий смешок. Вздохнул и нехотя открыл глаза, все еще переживая свой первый в жизни взрослый поцелуй. Алва чуть отстранившись, глядел на него с мягкой, ни разу не насмешливой улыбкой, от которой становилось тепло. — Ну же, малыш… — маршал протянул руку и помог очумевшему Дикону сесть, — у нас не так много времени, нужно выбираться отсюда. Дикон послушно поднялся и позволил эру подтолкнуть себя к дверям. — Эр Рокэ… — позвал Дик, отмечая, как Алва усмехнулся. — Умоляю, Рикардо, — с притворным неудовольствием сказал Рокэ, — наедине зови меня Росио, так называют меня близкие люди. И вообще, ни к чему нам эти «эры». — Росио? — произнес Дик, словно пробуя на вкус это новое и такое певучее имя, — Росио… — Ну вот, — Алва улыбнулся и почти толкнул его к двери, — так гораздо лучше. — Росио, прежде чем мы покинем дворец, мне бы хотелось попрощаться с Фердинандом. — С ума сошел? — на лице маршала написалось удивление, медленно перетекающее в настороженность. — Даже не думай! Мы же сбегаем, Дик. Обычно, когда люди бегут из плена, они не прощаются с тем, кто их неволит. Ричард хотел было сказать, что его никто не неволил и он оставался рядом с королем по собственному желанию, но передумал, вспомнив, что их договоренность с Фердинандом должна была остаться тайной. И в самом деле. Глупо было даже заикаться о прощании с королем. Но уходить не простившись  казалось ему некрасивым. И что же делать? Пока Дик мучился подобными вопросами, на лицо Росио медленно, но верно набегала тень. — Только не говори, что ты испытываешь какие-либо чувства к Нашему Несравненному Величеству? Еще как испытывает! Не любовь, конечно, но что-то теплое и дружеское — определенно. Рокэ смотрел пристально, между черных бровей его залегла морщина. Сердится? — Нет, — поспешно пискнул Дик, опасаясь навлечь на себя неудовольствие маршала, — но… — Вот и прекрасно, — мурлыкнул быстро успокоившийся Росио, — тогда вперед. Из спальни они выбрались без особых проблем. Стража, охранявшая покои, не повела и бровью и беглецов не остановила. Дикон, все еще испытывая сомнения по поводу того, что поступает с Фердинандом хорошо, бежал по коридору, увлекаемый Вороном, который, как оказалось, прекрасно знал кошкину вязь переходов и лестниц. Рокэ крепко держал юношу за руку и тянул за собой, бормоча что-то по-кэналлийски. И в тот момент, когда Ричарду показалось, что конца этому бегу не будет, Алва резко затормозил и громко выругался. Дик с разбега ткнулся носом в колет любимого. И пока еще не понимая, что происходит, услышал знакомый голос: — Так я и знал, что ты не оставишь своих глупостей! — Уйди с дороги, Ли, — прорычал Алва, а Дик, высунувшись из-за плеча маршала, увидел стоящего в узком проходе капитана королевской стражи. — Даже не подумаю, — хмуро отозвался Савиньяк, — ты позже мне еще спасибо скажешь, за то, что я уберег тебя от беды. Вас обоих… Ты хоть о мальчишке подумай! Ричард поймал на себе колючий взгляд Лионеля, который явно не одобрял происходящего. — Вы должны остаться, герцог, — эти слова прозвучали словно приказ. И Дик едва удержался от уместного в этом случае: «Да как вы смеете?!» И правда, как? Чего он вообще лезет не свое дело? Ричард, конечно, благоразумно промолчал, зато высказался Росио: — Нет! — зазвенел злой голос маршала. — Каждый, кто захочет оставить моего оруженосца во дворце, должен будет убедить меня в целесообразности этого, либо силой заставить согласиться с этим решением — Алва выпустил руку Ричарда и зашарил ею по поясу, ища шпагу, которой там не было. — Она осталась в в моем кабинете — почти спокойно произнес капитан, а потом добавил почти умоляюще: — Росио… — Я забираю то, что принадлежит мне, — глухо и зло произнес Рокэ, заслоняя Дика собой. — Больше нет, не принадлежит. Прости… Дрожа от нехорошего предчувствия, Ричард заметил, что за спиной Савиньяка из темноты коридора один за другим выходят гвардейцы. Сколько их — пять,  шесть? Отсюда пересчитать всех было невозможно. Росио был безоружен и, насколько Ричард знал, личная королевская гвардия не подчиняется Первому маршалу, тем более в присутствии своего непосредственного начальства. Разрубленный змей! Нужно было что-то делать… — Капитан, — Ричард отстранил Рокэ и шагнул вперед, стараясь не терять лица, говорить высокомерно и спокойно, словно человек, которому некого и нечего бояться. — Я полагаю, что это лишнее, — Дик кивнул в сторону гвардейцев. А потом через силу, в отчаянной попытке не замечать, как яростно сжались на его плече железные пальцы Рокэ, заключил: — Ради всеобщего спокойствия и блага — я остаюсь. Отзовите своих людей.